Читать книгу: «Экспертиза в судопроизводстве», страница 2

Согласно ст. 50 КАС специалистом является лицо, обладающее специальными знаниями и (или) навыками и назначенное судом для дачи пояснений, консультаций и оказания иной непосредственной помощи при исследовании доказательств и совершении иных процессуальных действий по вопросам, требующим соответствующих знаний и (или) навыков. Специалист в соответствии с ч. 1 ст. 16 КАС дает суду консультацию в устной или письменной форме, исходя из профессиональных знаний, без проведения специальных исследований, назначаемых на основании определения суда. Роль специалиста в административном процессе делается весьма сомнительной, поскольку согласно ч. 4 ст. 16 КАС эта консультация не относится к доказательствам по административному делу. В то же время, в КАС указывается, что устная консультация заносится в протокол судебного заседания, а письменная приобщается к материалам административного дела. Очевидно, что налицо явное противоречие, и неясно, имеет ли все-таки консультация специалиста доказательственное значение или нет!

Согласно ст. 25.8 КоАП специалист привлекается для участия в производстве по делу об административном правонарушении для оказания содействия в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств, а также в применении технических средств. Пунктом 2 ч. 2 ст. 25.8 КоАП специалисту вменено в обязанность давать пояснения по поводу совершаемых им действий. Однако по смыслу статьи очевидно, что, во-первых, эти пояснения даются лишь по ходу выполнения каких-либо действий с использованием специальных знаний, допустим, путем применения измерительных или иных приборов и устройств. Во-вторых, эти пояснения затрагивают только небольшую часть важной доказательственной информации, которую мог бы предоставить специалист. Таким образом, полномочия специалиста в производстве по делам об административных правонарушениях значительно уже, чем в уголовном и гражданском процессе. Консультации специалиста в процессуальной форме КоАП пока не предусмотрены.

Основной процессуальной формой использования специальных знаний в судопроизводстве Российской Федерации является судебная экспертиза. Сущность судебной экспертизы состоит в исследовании (анализе) по заданию следователя, дознавателя, суда, лица или органа, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении, сведущим лицом – экспертом – предоставляемых в его распоряжение материальных объектов экспертизы (вещественных доказательств), а также различных документов с целью установления фактических данных, имеющих значение для правильного разрешения дела. По результатам исследования эксперт составляет заключение, которое является одним из предусмотренных законом доказательств.

Соответственно основным носителем специальных знаний, согласно действующим УПК, ГПК, АПК, КАС, КоАП, является эксперт, использующий свои специальные знания в процессуальной форме при производстве судебной экспертизы.

Привлечение специалиста для участия в следственных или судебных действиях, а также по делам об административных правонарушениях не является обязательным. Следователь, дознаватель, лицо, рассматривающее дело об административном правонарушении, судья, обладая специальными знаниями и соответствующими научно-техническими средствами, могут обойтись без помощи специалиста. Случаи обязательного его участия указаны в законе: участие педагога или психолога в допросе (опросе – в КоАП) свидетеля в возрасте до 14 лет (ст. 17 ГПК, ст. 178 УПК, ч. 4 ст. 25.4 КоАП), а по усмотрению следователя – и при допросе свидетелей в возрасте от 14 до 16 лет (ст. 11 УПК); участие судебного медика, а при невозможности его участия – иного специалиста в наружном осмотре трупа (ст. 178 УПК); участие врача при освидетельствовании лица, сопровождаемом его обнажением (ч. 2 ст. 17, ч. 2 ст. 20 УПК); участие специалиста при изъятии электронных носителей информации (ч. 2 ст. 164.1 УПК).

В то же время судебная экспертиза назначается независимо от того, обладают ли следователь, дознаватель, судья, лицо, рассматривающее дело об административном правонарушении, специальными знаниями, поскольку фактические данные, полученные путем экспертного исследования, не могут быть отражены ни в каком процессуальном документе, кроме заключения эксперта.

Участие специалиста не исключает, а в ряде случаев предполагает последующее производство экспертизы. Специалист не заменяет эксперта, хотя участие в судопроизводстве специалиста и эксперта имеет много общих черт. Всякий эксперт – специалист, но не всякий специалист привлекается к исполнению обязанностей эксперта. Различие – в целях использования их специальных познаний. Специалист содействует обнаружению и изъятию доказательств, эксперт имеет дело уже с собранными доказательствами, в результате изучения которых и их объяснения с помощью специальных знаний получает новые фактические данные, ранее неизвестные следствию, суду.

К непроцессуальной форме использования специальных знаний относятся:

– консультационная и справочная деятельности сведущих лиц;

– производство ревизионных и аудиторских действий;

– участие сведущих лиц в оперативно-розыскных мероприятиях, в том числе производство ими, так называемых, предварительных исследований материальных объектов, оказание технической помощи оперативному сотруднику.

Осуществляя справочно-консультационную деятельность, специалист оказывает помощь в получении некоторой предварительной информации, позволяющей правильно ориентироваться в имеющейся ситуации, в которой требуется принятие решений о видах возможных следственных действий, о целесообразности назначения экспертизы и необходимых для этого материалах, о круге вопросов, которые может решить тот или иной вид экспертизы.

К непроцессуальной форме применения специальных знаний относятся проведение ревизионных и аудиторских проверок. Аудиторская проверка проводится с целью установления достоверности бухгалтерской (финансовой) отчетности экономических субъектов и соответствия совершенных ими финансовых и хозяйственных операций нормативным актам, действующим в Российской Федерации.

Производство документальных ревизий находится вне рамок судопроизводства. В связи с этим функции ревизора отличают от функций специалиста как процессуальной фигуры. Материалы ревизий могут являться основанием к назначению экспертиз. В то же время они могут иметь статус доказательств, будучи приобщены к материалам расследуемого и рассматриваемого в суде дела. В п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК говорится об иных документах. Заметим, что хотя в ч. 2 ст. 84 УПК материалы ревизий не перечисляются среди иных документов, тем не менее, они относятся к упоминаемым в этой части статьи «иным носителям информации», поскольку позволяют устанавливать по делу необходимые фактические данные.

Как уже отмечалось, в КоАП не предусмотрено использование консультаций специалистов в процессуальной форме. Однако эти консультации необходимы субъектам административной юрисдикции – административным комиссиям, комиссиям по делам несовершеннолетних, местным администрациям, поскольку при рассмотрении дел об административных нарушениях эти субъекты нередко нуждаются в использовании специальных знаний, которые они могут осуществить, получив консультацию специалиста.

Специфика многих административных правонарушений состоит в том, что их признаки могут быть выявлены только при наличии специальных знаний, которыми не обладают соответствующие должностные лица федеральных служб по надзору в сферах связи, транспорта, природопользования, здравоохранения и социального развития, по экологическому, технологическому и атомному надзору.

Специалисты могут привлекаться для оказания помощи оперативным работникам, следователям в получении информации ориентирующего характера, необходимой для результативного проведения оперативно-розыскных мероприятий и последующего принятия решения о возбуждении уголовного дела, а также для принятия следователем решений о проведении тех или иных следственных действий. Согласно ст. 6 Федерального закона от 12.08.2015 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» специалисты оказывают помощь оперативным работникам в применении технико-криминалистических средств при проведении оперативно-розыскных мероприятий, таких как: сбор образцов для сравнительного исследования; проверочная закупка; исследование предметов и документов; отождествление личности; обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств; контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; прослушивание телефонных переговоров; снятие информации с технических каналов связи; оперативный эксперимент (т.е. из 14 оперативно-розыскных мероприятий в 9 целесообразна помощь специалиста). К ним дополнительно можно отнести опрос с использованием полиграфа.

При сборе образцов для сравнительного исследования осуществляется обнаружение, физическое изъятие и консервация материальных носителей информации с целью их сравнения с материалами, которыми уже располагает оперативное подразделение (это могут быть образцы фальсифицированной продукции, наркотические вещества и психотропные средства и др.). Исследованием предметов, например, определяют принадлежность их к наркотикам. Производится также отождествление личности – оперативная идентификация, в том числе изготовление субъективных портретов, проверка по учетам (дактилоскопическим и розыскным).

В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ) используются информационные системы, видео- и аудиозапись, фотосъемка, а также другие технические средства (в том числе поисковые приборы, приборы для работы с документами – портативные ультрафиолетовые осветители). Задачей специалиста, участвующего в ОРМ, является не только содействие в выявлении, фиксации, собирании фактической информации, необходимой для решения конкретных задач, но и ее исследование с целью получения ориентирующей информации. Такие исследования материальных объектов принято именовать предварительными исследованиями.

Одной из целей участия специалиста в следственных и судебных действиях является применение специальных знаний для исследования объектов, которые несут значительный объем криминалистически значимой информации о событии преступления, механизме и лице его совершившем, о признаках изменения свойств объектов в результате каких-либо противоправных действий. Однако большей частью эта информация имеет латентный (скрытый) характер и может быть выявлена только в результате исследования ее носителя. Как правило, такая информация становится очевидной после проведения исследования в рамках судебной экспертизы. В то же время, практика раскрытия преступлений и рассмотрения дел в судах показывает, что потребность в ней актуальна уже в ходе проведения следственного действия, а также в ходе судебного разбирательства. Она необходима для определения дальнейшего хода расследования, доказательственной перспективы изучаемых объектов, позволяет организовать розыск преступников по «горячим следам», принять другие меры по выявлению преступника, решить вопрос о назначении экспертизы.

Предварительные исследования могут производиться как в ходе оперативного мероприятия, доследственной проверки, так и при осуществлении следственного действия и могут быть определены как исследования, осуществляемые специалистами, носящие экспрессный характер и направленные на получение ориентирующей информации о субъектах, обстоятельствах правонарушения, объектах, имеющих потенциальную криминалистически значимую информацию.

Для проведения таких исследований характерно использование средств и методов, позволяющих быстро получать результат и не допускающих изменений, повреждения или уничтожения объектов. К числу таких методов, прежде всего, относятся общенаучные методы: наблюдение, измерение, описание, сравнение, эксперимент, моделирование (реконструкция). Используются также некоторые общеэкспертные методы¹¹: методы исследования, изображений, состава, структуры и свойств объектов. Предварительные исследования осуществляются с помощью различных научно-технических средств, которые обычно имеются в унифицированных криминалистических чемоданах, либо комплектуются в наборы целевого назначения. Так, на практике используются наборы для экспресс-анализа наркотических веществ, комплекты для выявления поддельных денежных знаков, чемодан для осмотра места пожара и др.

Результаты предварительных исследований устно сообщаются инициатору их проведения – следователю, дознавателю, судье. Но, поскольку эти результаты имеют значение для последующего разбирательства, специалист может составить справку, в которой кратко излагает суть своих действий, характеризует примененные методы и описывает полученные результаты. Такие справки на практике составляется редко, чаще ограничиваются устными пояснениями специалиста, которые заносятся в протокол процессуального действия. Подобные справки не следует смешивать со справками по лабораторным исследованиям, проводимым по поручению оперативного работника, по материалам, полученным в ходе оперативно-розыскной деятельности, до следственной проверки. Например, при задержании изъято вещество, которое специалист проверяет на предмет его принадлежности к наркотикам. Такие справки имеют значение для решения вопроса о возбуждении уголовного дела и хранятся затем в оперативно-розыскных делах.

Справки не следует также смешивать с заключением специалиста, которое является самостоятельным доказательством и, как это указано в ч. 3 ст. 80 УПК, составляется в письменном виде по вопросам, поставленным перед ним (специалистом) сторонами.

При угрозе изменения первоначального состояния, частичной или полной утраты объекта исследования предварительное исследование производить нельзя, и согласно ч. 4 ст. 15 УПК до возбуждения уголовного дела может быть назначена и произведена судебная экспертиза.

Справочно-консультационная деятельность специалиста может осуществляться в непроцессуальной форме, например, до начала производства по делу. В этой форме специалист может оказывать помощь следователю, лицу, рассматривающему делу об административном правонарушении, и суду в подготовке следственных действий и материалов для экспертизы. В непроцессуальной форме возможна дача специалистами консультаций адвокатам, поскольку согласно подп. 4 п. 3 ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат вправе привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с использованием специальных знаний при оказании юридической помощи.

Вопросы для самопроверки

1. Понятие специальных знаний.

2. Цели и задачи применения специальных знаний.

3. Формы использования специальных знаний.

4. Процессуальные виды использования специальных знаний.

5. Непроцессуальные виды использования специальных знаний.

6. Особенности участия специалиста в следственных и судебных действиях.

7. Справочно-консультационная деятельность специалиста.

8. Понятие и содержание предварительных исследований.

Глава 2.

ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

§ 2.1. Эмпирические предпосылки возникновения и развития судебной экспертизы

Обращение правосудия к помощи сведущих лиц, специалистов в той или иной области знаний, отмечается в истории достаточно давно. По литературным данным, еще во времена византийского императора Юстиниана (V–VI вв.) в законодательстве находило отражение исследование почерка в судебных целях. Также к глубокой древности относится применение медицинских знаний в интересах правосудия. В трудах Гиппократа (более 400 лет до н. э.) рассматривались вопросы исследования повреждений на теле, жизнеспособности младенцев при исследовании их трупов и др.

Временем зарождения судебно-медицинской экспертизы – одной из первых сложившихся судебных экспертиз – некоторые авторы считают постановление папы римского Иннокентия III 1209 г., в котором для выяснения вопроса о причинах смерти папа обратился к врачам и предписал им высказать мнение, причинил ли смерть тот, кто первым ударил убитого заступом. Об участии врачей в исследовании преступлений пишут и другие средневековые авторы. В таком памятнике феодального права, как «Каролина» (1532), было установлено обязательное участие врачей при расследовании отдельных преступлений против жизни и здоровья. В России случаи проведения судебно-медицинской экспертизы упоминаются в источниках начала XVI века. В 1535 году врач Феофил по поручению правительницы Елены Глинской произвел освидетельствование удельного князя Андрея Старицкого по поводу подозрения в симуляции болезни.

С середины XVII века подобные исследования стали широко практиковаться, в том числе и для установления характера телесных повреждений. Так, в 1643 году по челобитной Григория Горихвостова для его «досмотра» послан был царем доктор Еганус Белово. О произведенном «досмотре» он в тот же день донес боярину Аптекарского приказа Шереметеву: у Горихвостова «в животе от слизких мокрот глиста большая». Далее подробнейшим образом излагались причины этой болезни и способы ее лечения. В апреле 1669 года царь указал Аптекарскому приказу освидетельствовать стрельца Савку Сущевского и установить, «чем от увечен и великого государя службу служить ему мочно-ль или немочно». Освидетельствование было поручено лекарю Ивану Албанусу. Осмотрев Сущевского, лекарь сказал, что «у него правая рука из плеча вышиблена и не владеет»¹². Первая медицинская экспертиза с чисто судебной целью, как указывает И. Ф. Крылов¹³, состоялась в 1649 году. Лекарь Елизарий Лорант обратился к боярину Морозову с устной челобитной на замочного мастера Вилима Гамса. По словам Лоранта, он «встрелит» Гамса на Покровке и тот «учал ево, Елизаря, лаять матерны и всякою непообною лаею и бил ево палкою неведомо за што». В связи с полученными побоями Лорант просил его осмотреть «и про то сыскать». Заключение экспертов гласило: «А по осмотру бит по спине, на правом боку вспухло и синево знать».

В XVII веке встречались судебно-медицинские экспертизы, связанные с обвинениями во врачебных ошибках, и участие медиков в осмотре мертвых тел. Представляют интерес две экспертизы, произведенные в 1679 году. В первом случае по царскому указу был подвергнут исследованию труп патриаршего конюха для установления причины смерти. Другая экспертиза проводилась для установления причин внезапной смерти боярина Ивана Воротынского. В заключении говорилось: «Отвещеваем: сие злое ничто иное… точию изнеможение сердечное… О причем же, никакому зазору зде быти, ни отравы взятой, ни падучей болезни от основания науки езвестны есмы, на сем посещении и досмотре быв вопрошаеми».

Воинским уставом Петра I (1716) было предписано привлекать лекарей для исследования повреждений на одежде и теле пострадавшего.

Во второй половине XVII века учащаются случаи экспертных исследований различных кореньев, настоек и других веществ на предмет выявления ядов и средств отравления. По существу, это было зарождение судебной токсикологической экспертизы, в основе которой лежал органолептический метод, т. е. определение формы, вкуса, цвета или запаха исследуемого вещества.

В XVII веке в России зарождается судебно-психиатрическая экспертиза. В мае 1679 года врачи Блюментрост и Фугаданов освидетельствовали Петра Бунакова. Они написали в заключении: «Ипохондрика, приходит пар от селезенки и приступает к сердцу и к голове, и от того у него памяти долгое время нет и не узнает людей». В результате освидетельствования они пришли к выводу: «За такими де болезньми ему Петру государевы службы служить не мочно».

При необходимости исследования рукописных документов следовало обращаться к дьякам и подьячим. Одно из первых подобных исследований почерка проводилось в 1508 году по судебному делу о покупке Даниилом и Давидом Кемскими у Федора Кемского «вотчины Кадобое и сельца Гридинское» с деревнями. Когда Федор умер, его жена Анна Кемская отказалась передать купленные деревни покупателям, поэтому те и обратились в суд. В подтверждение состоявшейся сделки они представили купчую, написанную собственноручно Федором Кемским. Защитник интересов Анны Кемской заявил судьям, что «купчая лживая, не княж Федорова рука». Для доказательства этого он предъявил судьям в качестве образца запись, сделанную рукой Федора Кемского. Вызвали для допроса послухов (свидетелей сделки), подписавших купчую. У одного из них оказался документ, составленный Федором. По решению судей было произведено сравнение почерков спорной купчей и представленных рукописных образцов. Отразили это в судебном деле так: «Дмитрей Володимеровичъ купчую грамоту княж Федорову руку, что положили князь Данило да князь Давыд, и княж Федорову ж руку деловую грамоту, что князь Афонасей прислал, и княж Федорову ж руку, что запись положил перед Дмитреем княгини Аннин человек Тимошка, великого князя диаком всем казал. И диаки смотрив сказали, что та купчая и деловая и запись, все трое рукаодна». После такого заключения дьяков дело доложили великому князю Василию Ивановичу, который, выслушав его вместе с боярами, «велел Дмитрею ищей князя Данила да князя Давыда оправити и селци Гридинское с деревнями велел им присудить, по их купчей грамоте, а княгиню Анну велел обвинити»¹⁴.

В Москве в начале XVII века появились так называемые подметные грамоты, якобы от имени царевича Дмитрия. Дьякам было велено сличать почерки, которым они были написаны, чтобы попытаться установить авторов этих писем. Позднее в Своде законов Российской империи 1857 г. указывалось, что рассмотрение и сличение почерков должно производиться по назначению суда сведущими в том языке, на коем написаны и подписаны сличаемые документы. Такое исследование поручалось секретарям присутственных мест, учителям чистописания или другим преподавателям¹⁵.

Исследование документов, регулирующих прежде всего имущественные отношения, – векселей, завещаний и т. д. также требовало привлечения специалистов для выявления как самого факта подделки и его способа, так и фальсификации документа. Подобные исследования в XVI–XVII веках поручали аптекарям и фармацевтам, поскольку необходимо было выявлять следы примененных для изменения записей в документах веществ, их вытравления и последующей дописки.

Первыми экспертными учреждениями в России были Аптекарский приказ и Ивановская площадь (главная нотариальная контора Российского государства) в Москве. Экспертная деятельность Аптекарского приказа сочеталась в нем с другими функциями: заведование водочными изделиями для царского стола, наблюдение за часами в царских покоях, отпуск корма для царских лошадей и т. п. Каждый случай экспертизы производился в Аптекарском приказе по царскому указу.

Ивановская площадь в Москве как экспертная организация впервые упоминается в документах конца XVII века. На ней сосредотачивалась, как писал историк Москвы И. Забелин, «благодаря новопостроенным Приказам судейская, дьяческая и подьяческая приказная служба для всего государства». Сама работа площадных подьячих происходила в особой конторе, которая носила название «палатка Ивановской площади», или просто «Ивановская палатка». Если возникла потребность в экспертизе документов, производство ее поручалось царским указом площадным подьячим Ивановской площади, причем поручение адресовалось не конкретному подьячему, а «Площади» как организации площадных подьячих. Экспертная деятельность подьячих Ивановской площади была прекращена в 1699 году, после чего экспертизы документов производились дьяками и подьячими в приказах.

Потребность в таких экспертизах росла, а уровень их проведения был невысоким, и в начале XIX века в России были созданы врачебные управы (в частности, в Москве – Медицинская контора, в Санкт-Петербурге – Физикат), которым было вменено исследовать спорные документы¹⁶. Однако, как показала практика, эффективность этих экспертиз была очень низка, так как в управах не было ни соответствующих специалистов, ни даже примитивных лабораторий. Стала очевидной необходимость обращения для проведения экспертиз к лицам, имеющим достаточно глубокие знания в тех или иных областях наук.

С начала XIX века активную роль в производстве судебно-медицинских экспертиз стал играть созданный в 1803 году Медицинский совет Министерства внутренних дел. Признавая необходимым производство медицинских исследований по уголовным делам, следственные и судебные органы обращались с соответствующей просьбой в Медицинский департамент Министерства внутренних дел. Там представленные материалы изучались, по делу составлялась подробная справка, которая вместе с делом направлялась в Медицинский совет. Члены совета производили необходимые исследования и давали заключение.

Судебно-медицинские исследования производились и учрежденными в 1797 году врачебными управами, которые в 1869 году были преобразованы во врачебные отделения губернских правлений.

В середине XVIII – начале XIX века к проведению исследований в интересах правосудия в России стали привлекать академиков. Первым в истории России учреждением, в котором начала формироваться судебная экспертиза, стала Санкт-Петербургская академия наук.

Первоначально судебно-экспертная деятельность Академии наук ограничивалась вопросами медицины, но вскоре потребности в анализе документов и веществ привели к необходимости выполнения судебно-химических исследований. Большое их число провел лично М. В. Ломоносов.

В XIX веке объем судебно-экспертной деятельности Академии наук расширился, появились новые объекты исследования, в том числе взрывчатые вещества и предметы со следами взрыва. Наиболее активно развивалось химическое исследование документов. Исследования, проводившиеся академиками-химиками Ю. Ф. Фрицше и Н. Н. Зининым, по праву должны считаться основой для дальнейшего развития действительно научных методов криминалистической экспертизы документов¹⁷.

Академия наук не только сама проводила судебно-экспертные исследования, но и способствовала учреждениям, которым это вменялось в обязанности. Прежде всего это касалось помощи Медицинскому департаменту Министерства внутренних дел, являвшемуся высшей судебно-экспертной инстанцией. Членами этого совета были многие выдающиеся ученые-академики, среди них Н. Н. Бекетов, В. М. Бехтерев, И. П. Павлов, Д. И. Менделеев и др.

Вот интересный пример такой экспертизы. В 1860 году на Ростовской ярмарке у всех на глазах вдруг воспламенился воз с красной бумажной пряжей. Ростовская полиция отобрала у купцов, торговавших этим товаром, шесть пачек пряжи и предоставила ее на исследование в Медицинский департамент МВД. Был сделан вывод, что причиной самовозгорания пряжи явился ее красный цвет, способствующий поглощению кислорода из воздуха, что «в состоянии произвести возвышенную температуру достаточную для воспламенения»¹⁸. После этого были приняты строгие меры: в Ростове запретили продажу красной хлопчатобумажной пряжи. Ростовские купцы, естественно, такой мерой были недовольны и обратились в Сенат с прошением о ее отмене. В 1870 году вопрос вторично рассматривался Медицинским советом. На этот раз в состав комиссии вошли профессора Д. И. Менделеев, Е. В. Пеликан и Ю. К. Трапп. Комиссия провела огромную работу. Она собрала подробные сведения о способах окрашивания тканей, затребовала и изучила образцы пряжи из разных районов России. Выводы комиссии гласили: способность бумажной пряжи и тканей к самовоспламенению не зависит от окраски их в какой-либо цвет, но зависит от присутствия в них излишнего количества жира (особенно рыбьего – ворвани), не удаленного после окраски. Опасность самовоспламенения усиливается многократно из-за того, что фабриканты добавляют рыбий жир в готовую продукцию для привеса и увеличения доходов, что повышает риск самовоспламенения.

Оказывалась помощь Мануфактурному совету Министерства финансов, который давал заключения по просьбам следственных и судебных органов, Экспедиции заготовления государственных бумаг, где проводились исследования по делам о поддельных денежных знаках, монетах и ценных бумагах.

На процесс судопроизводства в России и развитие судебных экспертиз существенное влияние оказала Судебная реформа 1864 г., которая обусловила необходимость более широкого использования научных познаний при рассмотрении уголовных и гражданских дел.

Устав Уголовного судопроизводства следующим образом (ст. 112, 325) определял положение экспертизы. «Эксперты должны приглашаться в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии»¹⁹. В ст. 326 указывалось, что в качестве экспертов могли приглашаться «врачи, фармацевты, профессоры, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особую опытность»²⁰.

Уже тогда были сформулированы основные требования к экспертам: незаинтересованность в исходе дела, объективность мнений и суждений, возможность проявления инициативы при проведении исследования в целях «вскрытия признаков, могущих привести к открытию истины». Заключения экспертов должны были проверяться и оцениваться судом.

Медицинский совет под воздействием запросов практики был вынужден расширить сферу проводимых в нем экспертных исследований. В результате был внесен существенный вклад в развитие судебного исследования документов, судебно-баллистической экспертизы. Производство последней связано с именем выдающегося российского хирурга П. И. Пирогова, который впервые стал устанавливать места расположения стрелявшего и жертвы, а также ряд обстоятельств применения огнестрельного оружия.

Первым научно-экспертным учреждением была созданная Е. Ф. Буринским на собственные средства судебно-фотографическая лаборатория (1889). Лаборатория просуществовала недолго. Ей на смену пришла правительственная судебно-фотографическая лаборатория, открытая в 1893 году при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты.

28 июля 1912 года был принят закон о создании в России первого специализированного судебно-экспертного учреждения – кабинета научно-судебной экспертизы. При этом использовался опыт работы судебно-фотографической лаборатории и экспертных учреждений Европы.

В январе 1913 года кабинет научно-судебной экспертизы открылся при прокуроре Московской судебной палаты, в январе 1914 года – в Киеве, управляющим которым был назначен С. М. Потапов. Одновременно открывается кабинет и в Одессе.