Читать книгу: «Цицерон. Поцелуй Фортуны», страница 4

Побеждённый победитель

В конце II века до нашей эры, после Карфагена, римляне обратили взоры на Восток, где малоразмерные государства с греческим населением, полисы, безуспешно пытались освободиться от гегемонистских настроений македонского царя ФилиппаV. Собственных сил не хватало, и они попросили вмешаться Рим. Римский Сенат вошёл в положение греков и вскоре направил в Грецию легионы Тита Квинкция «для защиты свободы населения». Македонии объявили войну на том основании, что Филипп намерен возродить империю Александра Великого в прежних границах. После ряда сражений Македония приняла унизительные условия Рима и забыла думать о Греции как о собственной вотчине.

Население греческих городов радостно отмечало это событие. В Коринфе прошли знаменитые всегреческие Истмийские игры с участием конных колесниц, сильнейших атлетов Греции, известных поэтов и музыкантов. На играх присутствовал почётный гость – Тит Квинкций. Обратившись к собравшимся грекам, он сказал:

– Отныне все народы, прежде подвластные Македонии, получают свободу! Все города Греции освобождаются от податей македонскому царю и с этого времени могут жить по собственным законам.

Ликованию греков не было предела. Радость в домах и на улицах городов не иссякала много дней, изливаясь в торжествах, благодарственных рассуждениях и речах, обращённых к Риму и римлянам. Но с этого момента греки решали все свои проблемы через посредство Рима. Из городов ушли македонские гарнизоны, их казармы заняли римские воины. Греческие власти избирались с одобрения римского наместника, а неугодные Риму в должностях долго не удерживались. В наследство от Греции римляне получили доступ к старинным колониям греков в Малой Азии, а Сирия и Египет потеряли независимость. В итоге Восточное Средиземноморье обрело нового господина – Римскую республику.

* * *

С этого момента древняя культура Эллады начала распространяться на территории Римской республики. В страну потекли нескончаемые потоки образованных греков – рабов и свободных граждан, одним только своим присутствием повышавших уровень интеллигентности римского общества.

Но в Греции актёры, врачи, педагоги, художники, поэты, архитекторы и ваятели пользовались заслуженным уважением и почётом. Римляне же считали эти профессии недостойными, служащими лишь средством к существованию. Даже мудрейший политик и писатель Марк Порций Катон Старший призывал к изгнанию греческих врачей из Рима «как тайных отравителей».

А между тем вместе с «рабской интеллигенцией» из Греции прибывали тысячи секретарей, стенографов, библиотекарей и писцов, которые тоже вносили свой вклад во всепоглощающую римскую культуру. Рабское происхождение имели ставшие римскими знаменитостями комедиографы⁹ Публий из Карфагена и Цецилий из Галлии, мимограф¹⁰ Публий из Сирии. Грек Андроник из Тарента написал для римского театра первую латинскую драму, заказанную к началу Всеримских игр. С его лёгкой руки римляне познакомились с «Одиссеей» Гомера в переводе на латинский, что вызвало небывалый интерес к греческому эпосу. Следуя моде, Андроник открыл для молодых римлян первую школу, в которой изучались греческие науки, что вызывало раздражение сторонников римских традиций.

За первой волной пленных в республику приходили уже наёмные преподаватели греческого языка, грамматики, и учителя красноречия, риторы. Это происходило неспроста – римляне превосходили греков в военной тактике и социальной сплочённости, но не преуспевали в искусстве, литературе, научных знаниях и философии. Из Афин, с Родоса и из греческих городов Малой Азии в Рим потянулись бродячие учителя мудрости – софисты. Молодые римляне с необыкновенным рвением осваивали певучий язык эллинов, восхищались чужой культурой, в частности, красноречием и любомудрием, как называлась философия.

Римские поэты приспосабливались к принятым в Элладе стихотворным размерам, а юристы в поисках лучших примеров правосудия обращались к законодательству Афин, Спарты, Эфеса и других городов Греции. В архитектурных сооружениях римлян угадывались мотивы греческого зодчества, прославленного шедеврами Гермогена, Гипподама, Калликрата, Пифея. Для внутреннего убранства домов богатые римляне заказывали изваяния греческих богов и мифологических героев. И когда Марк Цицерон спросил однажды у своего учителя Сцеволы о причинах подобного увлечения, он не ожидал услышать в ответ:

– Римлянин не признается, что родословная его народа идёт от грека Энея¹¹, имеющего прямое отношение к Ромулу – первооснователю Рима. Отсюда и тяга ко всему греческому.

Римская знать заказывала для своих загородных вилл греческие скульптуры в бронзе и мраморе – по принципу «чем крупнее и дороже, тем лучше».

Наличие собрания рукописей греческих авторов в виде «библиотеки» элитой признавалось хорошим вкусом. Эту моду завёл Луций Эмилий Павел, военачальник и разоритель греческих храмов. Из Греции он вывез в качестве трофеев тысячи бесценных свитков из богатейшего собрания македонских царей. Неограбленной оказалась лишь Олимпия, где Павла «обуял благоговейный трепет» перед величественной статуей Зевса работы Фидия. Он не позволил войску бесчинствовать и увёл его прочь, сохранив любовь к Элладе до конца жизни.

* * *

Интерес к культуре Греции огромной части жителей Римской республики долго не иссякал. В римских театрах ставили спектакли по пьесам лучших греческих драматургов. Молодёжь из зажиточных семей устремлялась в Грецию для обучения в школах высшего философского уровня – в Академию Платона и аристотелевский лицей в Афинах, в коринфскую «Школу искусств», в «Пифагорейскую школу» на Самосе или в «Сад Эпикура» на Лесбосе. Наиболее любознательные слушатели отправлялись в Египет, чтобы посещать известную Александрийскую библиотеку, в Пергам или на Родос.

Возвращаясь домой, молодые римляне смотрели на мир вокруг себя уже по-другому и привносили в жизнь общества новое содержание.

Марк Цицерон, общаясь с ними, видел, как «из Греции в Рим впадает не ручеёк, но бурный поток культуры и учёности»… И ему захотелось испить из него…

Знакомство с любомудрием

Общение с Крассом, Сцеволой и другими наставниками послужило причиной увлечения молодого Цицерона греческой риторикой и философией. В какой-то момент он понял, что философия даёт редкую возможность познать законы природы, человеческого общества «через созерцание и анализ увиденного». Посещая товарищей по учёбе, Марк нередко присутствовал при «разумных» разговорах их родителей с гостями.

Во время одной из таких бесед он услышал имя скептика¹² Карнеада из Кирены, который удивил римлян тем, что мог сегодня прославлять справедливость, призывая «сделать её основным мотивом поступков», а назавтра так же аргументированно доказать, что «справедливость вовсе не должна быть основным мотивом в поведении людей». И каждый раз слушатели поражались энергии и красноречию оратора, чистоте его языка и умению донести оригинальные мысли до их сознания. Этот приём поразил молодого Цицерона, позже он часто применял его в адвокатской практике в самое неподходящее для противоположной стороны время.

Позже последовало знакомство с учением Филона из Ларисы. В отличие от остальных греческих мыслителей, он смотрел на философию как на медицину, только направленную на очищение души от ложных мнений…

Изучая труды этого мыслителя, юный Цицерон понял, в чём состоит главное отличие мудрости от философии. Мудрость, оказывается, «есть совершенное благо человеческого духа, философия же – любовь и стремление к мудрости». Между ними имеется разница, «какая бывает между жадностью, которая желает, и деньгами, которых желают…» Иными словами, мудрость есть конечный итог философии и награда за неё…

Мысли Филона о том, что «латинский мир нуждается в соединении со всем греческим», были близки взглядам Марка. Юноша также искал в работах философа выводы о законах государства и правилах частной жизни. По этому поводу он даже как-то затеял симпосий с друзьями, Помпонием и Пизоном, которых тоже интересовало отношение римлян к исполнению законов, к власти. Помпоний был уверен, что государство обязано удерживать граждан от нарушения законов, проявляя характер и волю. Он резко заявил:

– Против нарушителей однажды установленного правопорядка власть обязана проявлять диктатуру закона. В случае необходимости народ позволит над собой узурпацию власти одним человеком или группой доверенных лиц только на время.

– В таком случае налицо проявление террора, установление власти тирана! – возразил Пизон.

– Это как временная необходимая мера, которая не имеет оправданного продолжения после установления республиканского строя и порядка.

Марк поддержал Помпония:

– Республика даже с чрезмерной демократией не обойдётся без насилия. Иначе восторжествуют безумие и произвол толпы, наступит охлократия!

Друзья не раз ещё возвращались к самой болезненной для республиканцев теме – диктатуре власти – и сошлись на том, что лучшего политического строя, чем республика, нет и не предвидится. При республиканском строе стремление людей к неограниченным свободам не встречает препятствий. «Res publica» означает подчинение государственных дел (res) воле народа (publica от populus). Ведь народ есть соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов. При этом каждый гражданин властвует над государством, в котором общественное устройство не позволяет развиваться гражданским страстям и вытекающим из них конфликтам.

Глава четвёртая
Новичок на форуме

Прощание с буллой

В семнадцать лет у Марка состоялось прощание с детской буллой – амулетом, призванным отгонять злых духов и защищать от «дурного глаза». Юноша становился «кандидатом в мужчины», которого впереди ожидали особый обряд посвящения и получение «тоги зрелости». Для молодого человека кусок ткани, казалось бы, означал в ближайшем будущем получение прав гражданина Рима, «владыки мира».

Детство Марка Цицерона ушло безвозвратно, с юностью он попрощался и готовился через три года вступить в возраст мужчины. Ему доверят оружие, он станет защитником Отечества. Ему будет дозволено избираться на государственные должности, чтобы служить римскому народу ради процветания и могущества Рима. Но он понимал, что прежде необходимо получить достойное образование.

Материальное состояние семьи Цицеронов не позволяло Марку продолжить учёбу в Греции или Египте, как многим представителям римской аристократии. Приходилось довольствоваться уроками заезжих греков, слушать пылкие призывы известных политиков на Форуме и обстоятельные защитные речи модных судебных ораторов в залах заседаний. Он был уверен, что когда-нибудь станет одним из них.

* * *

В стремлении овладеть профессией Марк чуть ли не каждый день появлялся на римском Форуме, который к этому моменту стал главным центром политической, религиозной и экономической жизни республики. С утра до вечера здесь колыхалось оживлённое людское море. Зачем римляне сюда шли? Встретиться с друзьями, поговорить, «собрать» последние слухи, обменяться новостями или просто понаблюдать за происходящим вокруг. Форум посещали не только богатые и знатные горожане, свободные от забот и охочие до обстоятельного времяпрепровождения. Пролетарии, ремесленники, вольноотпущенники тоже стремились хотя бы раз в день попасть на главную площадь Рима.

В особые дни, когда народ ожидал каких-либо важных решений от сенаторов или предложений от политиков, Форум ещё больше оживлялся. С утра каждый старался занять место ближе к ораторским трибунам – рострам, – с которых выступающие произносили свои речи. Случалось, что ораторствовали здесь целый день, до самого вечера, и никакая непогода не пугала ни выступавших граждан, ни слушателей. Но едва солнце опускалось за крыши домов, все расходились до следующего утра.

Всё, что Марк видел или слышал на Форуме, могло быть полезно ему потом в профессии. Вот, к примеру, четверо рабов, рослых и сильных, несут закрытый занавесками паланкин, явно принадлежащий знатному римлянину. Его непременно сопровождает толпа рабов-телохранителей, помощников и секретарей, клиентов и верных слуг. Они расталкивают прохожих, шумят, успевая ссориться между собой из-за того, кому идти ближе к паланкину. Чем многочисленнее сопровождение такого римлянина, тем большим уважением в обществе он пользуется.

Изредка через Форум к зданию Сената проезжает позолоченная повозка. По закону только консулу как первому лицу республики разрешается ездить по Риму в крытой конной повозке. Впереди бегут двенадцать официальных порученцев-ликторов с атрибутами высшей должностной власти – пучками розг, фасций, с воткнутыми в них топориками. За повозкой несут курульное кресло, без спинки, на котором консул восседает в Сенате. Если кто-то замешкается и не уступит консулу дорогу, ликторы его тут же отстегают фасциями или сбросят в придорожную канаву…

На Форуме повсюду можно увидеть разновеликие статуи богов и военачальников из мрамора и бронзы. Горожане привычно назначали рядом с ними деловые встречи, обсуждали сообщения с мест сражений, успехи и поражения римских полководцев, ругали или хвалили представителей правящей партии, называли имена кандидатов на государственные должности, узнавали о проектах новых законов и ближайших выборах, праздниках и театральных спектаклях. В толпе мелькали заросшие бородами лица греческих мудрецов в плащах из грубой шерсти. Слышались пронзительные голоса разносчиков еды, фруктов и напитков… А порой ловили воришек, и до того как передать стражникам, их топтали ногами и били чем попало, но не до смерти. Пьяницы и попрошайки были тоже не редкость для Форума…

Через Форум пролегала Священная дорога, по которой в определённые дни шли процессии к храмам Юпитера, бога плодородия Сатурна. Под Триумфальной аркой проходили торжественные шествия с показом военных трофеев и богатых контрибуций; в них участвовали тысячи людей. На Форуме происходили всенародные прощания с умершими царями и полководцами – знатные покойники получали последние напутствия римлян. Во время этих прощаний устраивались похоронные игры со сражениями воинов и гладиаторов. В другое время здесь же состязались музыканты и поэты, выставлялись произведения искусства. Отцы приводили на Форум сыновей, надевших тогу мужчины, чтобы представить обществу новых граждан.

В портиках-базиликах располагалось судебное производство. Для этого в них имелись трибуны для судей и претора, должностного лица, наделённого судебной властью. В соседних строениях днём шумели пёстрые торговые ряды, полные продавцов и покупателей, а ночью в них полновластно хозяйничали уборщики, сторожа и бродячие собаки. Над боковыми галереями базилик устраивались проходы-хоры, где гуляла праздная публика, наблюдавшая за всем, что происходило внизу.

Марка Цицерона на Форуме привлекали прежде всего ростры для выступлений ораторов. Эти каменные возвышения принято было украшать стилизованными носами (рострами) пленённых римлянами вражеских кораблей, отсюда название. Нечасто Марку удавалось пробиться к рострам, поближе к ораторам. Но наблюдение за людьми со стороны для него тоже представлялось интересным занятием. Слушавшая оратора толпа под воздействием его речи волновалась, словно растревоженное ветром море; возбуждаясь, она готовая была превратиться в уничтожающую всё на своем пути стихию. Марк убеждался, что бесплотное слово умелого оратора представляет собой грозное оружие. Без лишнего труда и применения физического насилия оратор завладевает умами и душами людей, повелевает толпой и принуждает её к безвольному действию по его желанию.

* * *

Адвокаты, активно занимавшиеся судебной практикой, обязывались давать бесплатные консультации любому гражданину по частным вопросам, как и сенаторам во время подготовки законопроектов. Встречаясь на Форуме или на Народном собрании в других местах, римляне свободно обсуждали предложения политиков и государственных деятелей, они имели право присутствовать на судебных процессах по уголовным делам и государственным преступлениям.

Намереваясь заняться адвокатской практикой, Марк ежедневно приходил на Форум, где терпеливо дожидался, когда кто-либо из граждан попросит его разъяснить тот или иной закон, и радовался, когда видел, что помог человеку. Друг Помпоний не поддерживал его в этом.

– Да избавят меня боги от общения с неучами! – говорил он с нескрываемым пренебрежением.

Но Марк отвечал на это:

– Мне нетрудно уделить время человеку, нуждающемуся в моих советах, когда я уверен в своих знаниях. А отсиживаться дома и трактаты сочинять о праве или составлять судебные инструкции каждый юрист способен. Народ ожидает от юриста живого слова, а не инструкций.

Помпония не убедили слова Марка. Он так и не убрал с лица снисходительную улыбку:

– Народ лезет к юристам с разными мелочами – с вопросами о приданом дочери, которое растратил муж; о покупке поля у соседа, на котором почва не родит; о рабе, отданном в аренду и неожиданно умершем. Где это видано – отвлекать подобным достойных мужей!

– Но из таких, как ты говоришь, мелочей, и состоит жизнь любого человека. Так почему же, если он попадает в беду или не знает, как поступить, ему не обратиться за советом к тому, кто способен помочь? Разве отказывали кому-нибудь в помощи Красс и Сципион?! Они приобрели любовь и уважение римлян как раз тем, что и в Сенате, и перед народом, и в тяжбах своих друзей, и в мироне время, и на войне делились своей мудростью с людьми. И разве это отвлекало их от государственных дел? Нет, знание жизни народа лишь укрепляло в них ораторов.

Познание Рима

Вскоре Марк всё реже вспоминал родной Арпин. Каждый день огромный город открывал ему свои секреты, впечатляя многолюдьем и разнообразием архитектурных сооружений, исторических памятников. Но для юного Цицерона оставался пока неразрешённым один вопрос, который он осмелился однажды задать Крассу:

– Рим – самый богатый город в мире. За счёт чего он таким стал?

Ответ удивил его прямотой и краткостью:

– За счёт грабежа!

Заметив растерянность Марка, наставник пояснил:

– Ни один народ мира не откажется от войны с богатым соседом, если на этот момент уверен, что сосед слабее его. Рим не исключение!

Красс, не единожды принимавший участие в военных действиях, признал, что в римской армии существует особый отряд, который не принимает прямого участия в сражении или осаде вражеского города – ждёт. А после взятия города его воины начинают грабить дома и жителей. Кто мешает, того убивают. Всю добычу сносят в лагерь, складывают к палатке командующего, под его надзором делят – честнейшим образом. Равную долю получают все, кто был в сражении и кто находился в резерве, кто стерёг обоз и кто охранял лагерь. Свою часть добычи получали также раненые и больные, а по возвращении войска домой – члены семей убитых воинов.

Марк порадовался за римлян, которые во всякое время отличались огромным уважением к собственной армии. Служить в ней было престижно. Но в ответе наставника не всё было понятным.

– Неужели Карфаген оказался настолько богат, что имущества и денег его жителей до сих пор хватает Риму?

Красс воскликнул:

– Отличный вопрос, мой друг! Стоит того, чтобы задуматься!

И Красс припомнил, какими были последствия поражения для Карфагена, который потерял все заморские территории включая испанские земли, Иберию с богатейшими серебряными рудниками. Он так и сказал Марку:

– Прежде римляне получали серебро в Италии и на Сицилии. А сейчас римские монеты сплошь из иберийского¹³ серебра… Ну что, я ответил на твой вопрос?..

* * *

Ранним утром, когда Марк спешил на Форум, от насыщенного влагой воздуха у него перехватывало дыхание – сказывалась близость Тибра. Река периодически затапливала низменности, превращая всё вокруг в непросыхающее болото. Летом, пока солнце не выглянет, досаждали назойливые комары, мошкара и прочий гнус… Окутанный дымкой город казался призрачным. Лишь обустроенные людьми холмы, пробивавшиеся сквозь пелену тумана, выдавали его присутствие. Они напоминали фантастические корабли, возвращающиеся из далёкого плавания в родную гавань…

С первыми лучами солнца туман исчезал. Рабочий люд, выдворенный из своих домов звуками утреннего города, спешил в мастерские, пропахшие ремёслами, чтобы трудиться до самого позднего вечера. Лишь в полдень делали небольшой перерыв ради нехитрого обеда с дешёвым вином.

Марк открывал для себя два совершенно разных города: один – для знатных и богатых, другой – для бедных, презираемых первыми. И это наводило его на грустные думы. Он не брезговал бедностью, если она заключалась в бесхитростном образе жизни. Никто не называется бедняком, если он обладает лишь необходимым для жизни и отвергает излишнее. Не понимал только, как люди выживают в столь жалком состоянии. В таких случаях вспоминал, что говорил отец:

– По природе человеку из всех благ необходима лишь самая малость! Право же, кто меньше возжелает, больше всех обретёт. Стало быть, богатство лучше исчислять не мерою поместий и наличием денег, но мерою души человеческой.

Марк действительно относился к бедности с сочувствием, но остерегался приближаться к той черте, как человек в белой тоге опасается прикоснуться к плащу угольщика. Бедняки без долгих размышлений соединялись в недовольную толпу, объятую яростью, несущуюся в неизвестном направлении, грозя снести на пути всё. Оттого-то, когда наблюдал на улице присутствие множества людей, осторожничал, не допуская, чтобы наступали на ноги, задевали локтями и коленями, били кулаками, рвали одежду.

А ещё остерегался проходить улочками мимо сдаваемых в аренду многоэтажных домов – инсул, напоминавших улей с разозлившимися дикими пчёлами. Велик был шанс того, что на голову упадёт кусок черепицы или выльется зловонное содержимое ночного горшка. Как и многие римляне, не гулял ночами по городу, лишь наблюдал из своего окна, как самые бедные и нищие ночуют на скамьях, выпивая и развлекаясь. Между ними случались драки и убийства.

Красс вразумительно объяснял подобное состояние города:

– Чему ты удивляешься, дружок! В Рим стекаются со всех концов света не только люди, готовые работать и служить новой родине верой и правдой. Немало здесь искателей приключений, людей сомнительного достоинства, всякий сброд, готовый за деньги на безнаказанное злодеяние. Тебе не следует бродить в городе по незнакомым местам и ночью. Насильники объединяются в банды, грабят прохожих, а после отсиживаются в табернах, укрываются в притонах. Тебе кажется, что, раз ты юноша небогатый, у тебя нечего отнять? Можешь жизнь потерять!

Но интерес к жизни улицы у Марка не проходил. Он понимал, что адвокату полезно изучать людей вблизи, оттого, остерегаясь, бродил по Риму не в одиночку, а с надёжным рабом, вооружённым дубиной. После длительных прогулок уставал настолько, что его одолевала бессонница. Вспоминал совет матери: всякий страдающий бессонницей излечивается капустой. Поутру съедал натощак поджаренную, пропитанную маслом, тёплую и слегка посоленную капусту. Чем больше ел, тем скорее вылечивался.

* * *

Жизнь крупного по размерам и численности города ежедневно наполнялась новыми событиями. В праздники и по торжественным датам римляне толпами направлялись в цирк, чтобы с азартом наблюдать за бегом колесниц и состязаниями атлетов. Торопились в театр увидеть бродячих актёров, пантомимов. Кто-то проводил досуг в банях-термах, нежился в бассейне с подогретой водой, чтобы после освежиться и сыграть с кем-либо в кости. Многие посещали таберны, пили, ели и перекидывались словами с сотрапезниками. Среди прочих удовольствий римляне не отказывались от пирушек у друзей, где засиживались до утра.

В известные часы днём в садах и парках гуляющей публики прибавлялось; причем женщины являлись закутанными, так что открытым оставалось только лицо или даже его половина. Длинная стола спускалась до пят, широкий плащ покрывал всю фигуру и даже часть головы. Знатные замужние женщины, матроны, не появлялись без сопровождения множества рабов обоего пола. Они окружали госпожу, чтобы защищать от толпы.

Обращали на себя внимание куртизанки, поражавшие прохожих вызывающей роскошью одеяний и дороговизной украшений. Когда Марк видел их на прогулке, удивлялся, насколько свободно они вели себя со всеми, кто проявлял к ним интерес. Встречались и мужчины с томными голосами, множеством колец на пальцах и в укороченных по моде тогах. По белизне кожи, которую тёрли пемзой с целью сделать её мягкой, по изящно причёсанным и надушенным волосам, по гладкому подбородку, изяществу складок тоги нетрудно было догадаться, для кого и для чего их старания.

Граждане, отправлявшиеся на отдых в пригороды верхом или в повозке, снаряжали породистых коней и мулов, подобранных по росту и масти, с богатыми пурпуровыми чепраками и в золотой сбруе. Украшенные слоновой костью, медью, часто чеканным серебром, повозки запрягались четвёркой коней, устилались ценными коврами. Некоторые их хозяева, прежде всего молодые, вместо возницы сами правили, держа в руках длинные вожжи и бич. Впереди повозок традиционно двигался отряд сопровождающих всадников, которые с удовольствием разгоняли зевак, если те замешкаются. В основном богатые римляне прогуливались на носилках; их несли на плечах шесть или восемь рабов высокого роста, одетых в плащи, пенулы, из белой или красной шерсти.

Поначалу Марк удивлялся многолюдности Форума, сторонился толпы, не понимая, отчего римляне так стремятся его посещать. Вскоре догадался – для многих из них прогулка сюда являлась не только отдыхом и приятным зрелищем, но ещё делом. В Риме любого человека забудут, если он перестанет появляться среди людей, завязывать обширные связи и знакомства. Прогулка к Форуму, пребывание на нём, общение с друзьями и знакомыми представлялись важным, необходимым актом в повседневной жизни каждого римлянина. Марк Цицерон вместе с другими молодыми людьми приобщался к римскому обществу, встречаясь со всеми, кто был ему нужен, приучал всех к себе и себя к Риму. Постепенно к нему приходило осмысление, что выгода и богатство давали римлянину высшее, если не единственное, благо. Но для этого надо бы занимать высокое должностное положение, обзавестись почестями и влиянием.

* * *

В Арпине родители внушали сыновьям совсем иные ценности. По их представлению, люди, стремящиеся к богатству ради могущества и наслаждений, были недостойны уважения общества.

– Я могу назвать имена величайших преступников, каких только знает человеческая история, но среди них не найти ни одного бедняка! И, наоборот, среди людей знаменитых трудно найти выходцев из богатых семей, – говорил отец.

Марк принимал родительский наказ на веру, хотя сомнения заставляли его думать иначе. Если богатство не приносит человеку счастья, почему же все стремятся к зажиточной жизни? Уже позже он понял, что и в стремлении к богатству желательно знать меру. Но это, как говорили греческие мудрецы, искусство не для каждого. Если в жизни ты сообразуешься с природой, то не будешь беден, а если с людским мнением, то не будешь богат. Естественные желания имеют предел, порождённые же ложным мнением – не знают границ. Излишества лишь научат желать ещё большего излишества.