Цитаты из аудиокниги «Время жить и время умирать», страница 6

Жизнь солдата зависит от случая.

Это так замечательно, что даже трудно выдержать.

… Ты променял библию национал-социализма на колбасу. Одно другого стоит.

То, что для других само собою разумеется, для нас будет настоящей романтикой

" В последние годы им пищи хватало, — думал Гребер. — Повсюду, где мы побывали, им было раздолье. Для червей Европы, Азии и Африки наступал прямо золотой век. Мы оставили им целые армии трупов. В легенды червей мы на многие поколения войдем как добрые боги изобилия".

«Легко осуждать и быть храбрым, когда у тебя ничего нет, — подумал он. — Но когда у тебя есть что-то дорогое, весь мир меняется. Все становится и легче, и труднее, а иногда и совсем непереносимым. На это тоже нужна храбрость, но совсем иного рода, у нее другое название, и она, собственно, еще только начинается».

– Нет, Эрнст. Мы утеряли все мерила. Десять лет нас изолировали, воспитывали в нас отвратительное, вопиющее, бесчеловечное и нелепое высокомерие. Нас объявили нацией господ, которой все остальные должны служить, как рабы. – Он с горечью рассмеялся. – Нация господ! Подчиняться каждому дураку, каждому шарлатану, каждому приказу – разве это означает быть нацией господ? И вот вам ответ. Он, как всегда, сильнее бьет по невинным, чем по виновным.

Он знал много видов страха: страх мучительный и темный; страх, от которого останавливается дыхание и цепенеет тело, и последний, великий страх – страх живого существа перед смертью; но этот был иной – ползучий, хватающий за горло, неопределенный и угрожающий, липкий страх, который словно пачкает тебя и разлагает, неуловимый и непреодолимый, – страх бессилия и тлетворных сомнений: это был развращающий страх за другого, за невинного заложника, за жертву беззакония, страх перед произволом, перед властью и автоматической бесчеловечностью, черный страх нашего времени.

- Цветет... - сказала Элизабет. - Для деревьев сейчас весна, вот и все. Остальное их не касается.

- Да, - отозвался Гребер. - Они нас учат. Они все время нас учат. Днем - та липа, сейчас - вот это дерево. Они продолжают расти и дают листья и цветы, и даже когда они растерзаны, какая-то их часть продолжает жить, если хоть один корень еще держится за землю. Они непрестанно учат нас, и они не горюют, не жалеют самих себя.