И человек, который берет готовые вкусы, – это человек, который покупает готовые галстуки. Он просто не умеет сам завязать, не знает, что будет ему к лицу.

И обречен быть вечно одетым «по приказчичьему вкусу».

– Но позвольте! Есть первые представления, когда критика еще не высказалась! Ведь не расходится же публика с первых представлений молча, вызывает она автора, актеров! Высказывает, значит, свое мнение!

Но, во-первых, никто никогда не видал первого представления ни одной новой, даже самой провалившейся, пьесы, чтоб не вызывали автора.

Автора вызывают из любопытства:

– Какой он из себя? Блондин, брюнет, седой, лысый? Юноша, или старичок, быть может, нагрешил!

Из величайшего любопытства:

– А может быть, он хромой, горбатый, какой-нибудь урод необыкновенный!

Это уж будет бенефисом для публики. За те же деньги соединятся посещение театра с удовольствием от посещения музея «паноптикум».

Автор это бесплатная премия к пьесе.

Если бы портреты авторов новых пьес печатались в афишах – половина публики перестала бы вовсе вызывать автора, а другая половина стала бы вызывать для сравнения:

– А ну-ка, похож он на свой портрет? Может быть, шельма, это он десять лет тому назад снимался, когда в волосах был! Только очки втирает!

То есть, опять-таки стала бы вызывать из боязни, что ее надуют и, пользуясь ее сиротством, станут с ней дурно обращаться.

Но есть еще актеры, которых публика вызывает до того, что приходится прибегать даже к помощи полиции для укрощения восторгов:

«Вызывать полагается не более трех раз. Виновные в неисполнении сих правил подвергаются» и т. д.

Но публика не может даже похвалить актера. Мы не можем хвалить Икса, мы можем только ругать Игрека.

Спросите у двух третей Петербурга:

– Что такое Савина? Вам скажут: