Екатерина Елькина

Лучшее в них, всё-таки, колено. В колене всегда достаточно женщины, чтобы навек полюбить. От самой мысли про поцелуй в этот сустав изнутри мужчина делается мягким. Вот возьмите некрупную белую коленку, поднесите к мужскому лицу и говорите ни о  чём. Через полчаса подопытному станет всё равно, сколько у вас носов, что вы кладёте в винегрет, и насколько ваша мама злее всех

«Где сможешь найти ты меня, Не сиди на могиле печальной, Там души моей нет и следа. Сними свой наряд погребальный. Я не связан холодной землёй, Улечу, понесусь я с ветрами, Что прохладу даря в летний зной, Прилетают к тебе временами. Глубину океанов измерю собой И волной тебя брошу на берег. Буду тёплого солнца ярким лучом, Чтобы чёрные мысли развеять. Буду в голосе каждом, надежду даря. Не ходи на могилу, там нету меня… Если ищешь, наверх не смотри, Я давно уж у кромки зари…» 25 .

через полчасика в окошко вылезу!

И на следующий день, без предварительных знамений прямо с неба спустилась тёща. У неё были крылья с бриллиантами, сапфирные глаза и другие признаки святости. В частности, авоська с едой на три дня. Если грамотно распоряжаться, авоськи могло хватить до субботы. И сказала тёща голосом доброго змия: – У вас времени – до шести. ЭТИХ я задержу. Бегите куда хотите и познайте там добро. Мы ж не дураки тратить время на переодевания. Мы, в чём были, прыгнули в мой большой американский лимузин и поехали на море. И выехали на пляж, пустой

-Ой, бабуль, ты отстала от жизни, так теперь говорят - вместо oкей - хоккей, понятно?

будете в этих краях, заходите. Она с чувством пожала руку сперва Гошке, а потом Никите. – Спасибо, спасибо вам! Теперь я хоть знаю, что не все люди похожи на Ивана. С этими словами она скрылась в подъезде. – Ну, Гошка, что скажешь? – Да… Нет слов… – Ты, Гошка, гений! – Я? Почему?

— Таисия Никитична, знаете, у меня старшая сестра все думала, что надо бы в какую-нибудь газету или журнал написать, совета попросить, у нее тоже , как она говорит, трудная любовь… Может, дали бы мне наводочку.

— На водочку? — ахнула Таисия Никитична. — Ты что, с малолетства пьешь?