Читать книгу: «Нескучный травелог: протяни миру улыбку», страница 3
А кто-то с горочки спустился…
Приключения горнолыжного чайника
«А пастор-то совсем не умеет ходить на лыжах!» Но когда мой «штирлиц» об этом догадался, было уже поздно: «пастор» в моем лице уже стоял на вершине… Побывав «чайником» на лучших европейских спусках, выражение «откинуть лыжи» начинаешь понимать буквально. Равно как и строки из «Пер Гюнта»: «О на лыжах летящая Сольвейг, не дай умереть, не увидев тебя…». Однако палки в руки, новички: горнолыжный сезон до конца марта – и мой оптимистичный рассказ еще успеет поставить вас на лыжи. Ну а бывалые в этом модном виде спорта пусть просто улыбнутся и заскучают по пьянящему горному воздуху.
Шамони: стою на вершине, в лыжи обут…
Попытка 1: Французские Альпы, курортный городок Шамони, где находится пик континента – Монблан, 4807 м над уровнем моря. Но крайняя точка, куда могут добраться на подъемнике лыжники, – пик Эгюий-дю-Миди (3842 м). Туда ведет самая высокая в мире канатная дорога, а оттуда стартует трасса Вале Бланш (Белая Долина), предназначенная только для очень опытных горнолыжников. Двадцатикилометровый спуск может оказаться очень опасным, поэтому рекомендуется сопровождение проводника. Выше к Монблану поднимаются только альпинисты, своим ходом и с большим риском для жизни.
Во Франции, надо признать, и цены не ниже Альп – выше только Монблан. Хотя Шамони еще держится в рамках: в отличие от модного Куршавеля, это не курорт для гламурных бездельников, а профессиональный горнолыжный и альпинистский центр. Недаром в 1924 году столицей первой в мире зимней Олимпиады был избран именно Шамони.
Как не откинуть лыжи. Антураж у горнолыжного дела, бесспорно, красивый. Снег белеет, небо голубеет, вокруг рекордное число подтянутых загорелых красавцев в ярких костюмах. Если не приехала «со своим самоваром», то лыжи и красивого горнолыжника в качестве инструктора можно получить напрокат. Но арендовав лыжи и узнав цены на ски-пасс (абонемент на подъемник), понимаю: если я хочу иногда и кушать, то на инструкторе мне придется сэкономить.
Самое неприятное в лыжном спорте – это переть на себе лыжи. А делать это приходится. Даже если твой отель расположен прямо у подъемника, до него все равно надо дойти. Причем в лыжных ботинках. Шкафчиков для сменной обуви на горе не предусмотрено. Я уж не говорю о тех бедолагах, которые живут в отелях в центре города: чтобы добраться до ближайшей станции канатной дороги, они каждое утро вынуждены заталкиваться вместе с лыжами в ски-бус (специальный автобус). Итак, я готова: сто одежек как у капусты, на голову давит шапка, на ногах кандалы, прикидывающиеся лыжными ботинками. Передвигаешься в этих колодках как примат, еще не привыкший к прямохождению. Надев, сразу попадаешь в секту чудаков со странной подпрыгивающей походкой, напоминающих (с учетом ярких комбинезонов) подвыпивших космонавтов. Они, ковыляющие от отелей к подъемнику с лыжами через плечо, начинают встречаться еще внизу. А на горе эти пьяные лунатики везде, куда не ходят в лыжах – в туалетах, у шведского стола с подносами, за барной стойкой со стаканами. Но, едва прицепив к кандалам лыжи, ковыляющие человечки превращаются в стремительные ракеты, с ветерком просвистывающие мимо тебя в неведомые дали. Некоторых я не успеваю проводить даже взглядом.
Воровато подглядываю, какие движения показывают инструкторы более обеспеченным «чайникам», после чего увязываюсь за толпой в разноцветных костюмах и с лыжами в обнимку сажусь в фуникулерчик. Он поднимает нас на высоту почти 2000 метров. Тут, с 25-й попытки попав ботинками в крепления лыж, вижу, что большинство прямо в лыжах устремляется еще выше – на кресельном подъемнике. Меня сбивает с толку большое количество садящихся на подъемник детей. Уж если дети не боятся, то уж я-то… И тоже боком ползу к уносящемуся круто вверх стульчику.
На высоте 2500 метров меня подстерегает первый горький опыт: кресельные подъемники везут только вверх. А если желаете вниз, то извольте на лыжи! А мне туда даже смотреть страшно: прямо под ногами круто уходит вниз укатанная как лед белоснежная трасса, а справа и слева сначала откос, потом обрыв, а на дне его лес. Вспоминается детский стишок: «Стою на вершине, в лыжи обут, то ли лыжи не едут, то ли я…» Но дети один за другим пролетают мимо и исчезают в снежной пыли (кто ж знал, что французы ставят своих чад на лыжи чуть ли не в год).
Стою. Ковыряю палкой в снегу и обдумываю извечный русский вопрос: что делать? Надо каким-то образом спуститься вниз на 500 метров, а там уже спасительный фуникулер, уносящий вниз к отелю. Может, снять лыжи, пустить их под откос, и, как в детстве, помчаться на попе? Но вспомнив размер залога в прокате, решаю оставить лыжи при себе. Устанавливаю их «плугом» (носки вместе) и начинаю медленно сползать вниз. Стоит мне случайно хотя бы на секунду выровнять одну из лыж, как начинается бесконтрольное и стремительное скольжение. Скоро понимаю, что «плугом» не доберусь до фуникулера и к ночи. Стать местной достопримечательностью – ледяной скульптурой «Девушка в лыжах, бредущая плугом» – мне не хочется. Мысленно крикнув «Банзай!», ставлю лыжи параллельно друг другу – и стремглав уношусь в никуда. Ветер и снег в лицо, в глазах темно от ужаса, а душа сначала уходит в пятки, а потом вообще, похоже, выходит из тела… Очнувшись, нахожу себя в целости и сохранности – возлежащей в мягком придорожном сугробе, в позиции «лыжи кверху, палки в сторону».
– Ca va? (Как дела?) – проносясь мимо на сноуборде, бодро окликает меня какой-то спортивный красавчик.
– Tres bien! (Отлично! – фр.) – мрачно отзываюсь я из сугроба и совершаю очередную бесплодную попытку встать.
Выкарабкавшись наконец из гостеприимного сугроба, не ощущаю ни ног, ни рук. И тут, видно, срабатывает синдром полярника: холод мобилизует остатки моих физических и умственных возможностей. В отчаянии уставившись вслед очередному пролетающему мимо лыжнику, я из последних сил пытаюсь скопировать его движения – скольжение змейкой и приседания на поворотах. И, о чудо! Я чувствую, что кое-как, но еду!
В тот незабываемый альпийский денек я все же достигла критической отметки – станции фуникулера. И тут же вломилась в находящийся на ней бар «Горный приют», где первым делом оттаяла при помощи изрядной порции обжигающего пунша. И перешла к «апре-ски» (после лыж – фр.): это сленговое выражение горнолыжников обозначает оно все то, чем можно заняться после катания, если у тебя еще остались на что-то силы. Шамони в этом отношении по-французски элегантен – и по-своему безжалостен. Потому что предлагать замученному лыжами человеку с отнимающимися ногами такое разнообразие развлечений – просто свинство! Помимо ресторанов и ночных клубов, Шамони предлагает аутентичные радости – прогулку в снегоступах (это такие ужасные кандалы для хождения по глубокому снегу) с посещением ледовых пещер и вертолетную прогулку над ледниками. Но этим леденящим радостям я предпочла более «теплую» компанию шотландских парней. Заметив, с каким удивлением я разглядываю тяжелые металлические цепи, намотанные на колеса их пижонских джипов, джентльмены не без гордости объяснили, что приехали в Шамони прямо на машинах: их путь лежал через два самых крупных в Европе тоннеля – под Ла-Маншем и под Монбланом, их путь через Альпы таил в себе немало засад в виде заснеженных перевалов и обледеневших спусков. Вернуть к жизни после такого может лишь высокая (и в смысле вкуса, и в смысле цены) савойская кухня, запитая глотком доброго шотландского виски.
Бормио: лыжами виляет попа
Попытка 2: Доломитовые (итальянские) Альпы, Бормио – город и одноименный горнолыжный курорт в начале долины Альта Вальтеллина близ соединения границ Италии, Швейцарии и Австрии, 1225 м над уровнем моря.
В этот раз я с «самоваром» и сразу совершила роковую ошибку: призналась, что уже стояла на лыжах в Шамони. А мой спутник оказался таким же диким человеком, как и все обитатели этого прелестного альпийского уголка: он никогда не встречал людей, не умеющих кататься на горных лыжах. И жил в святой уверенности: если человека обуть в лыжи и поднять на гору, он по любому оттуда съедет, повинуясь телесным рефлексам. Зря, конечно, он поднял меня сразу на красную трассу. Зато теперь знает, что на свете существуют люди, лыжных рефлексов начисто лишенные. И на вершине их инстинкт самосохранения нашептывает им отнюдь не «встань и катись», а отбрось-ка эти стремные полозья подальше и положись на собственные ноги (попу, четвереньки), лишь бы не на лыжи! Вот почему и на итальянском спуске весь первый день я тоже потратила на сползание с горы – но даже не «плугом», а на своих двоих (а местами и на четырех). Перед лицом бездны, над которой вознес меня горнолыжный орел, доставшийся мне в спутники, ботинки-кандалы показались мне надежнее лыж. А поскольку я уже знала, что вниз тут не возят, а за лыжи под откос – евроштраф, отдаю лыжи своему орлу – и он с ними, как с копьем наперевес, немедленно усвистывает в звенящую снежную даль. Словно пергюнтова Сольвейг, умереть, не увидев которую, мне очень не хочется.
Ползу вниз, снова испытывая непреодолимое желание помчаться с горы на попе, как в детстве, а мимо равнодушно проносятся те самые люди-ракеты, которые еще недавно были пьяными лунатиками. На меня они не обращают никакого внимания. Лишь очередной французский сноубордист (видимо, в любой части Европы на горе только они замечают женщин), пролетая мимо, галантно рекомендует сползать с другой стороны трассы: «Не то мадам свалится в пропасть».
Силы во время великого перехода через Альпы во мне поддерживает лишь зловещая догадка: если не спущусь до захода солнца, то меня не найдут никогда!
Уже почти отчаявшись, вижу какой-то фуникулер, едущий вниз – и не верю своему счастью! Долго кручу головой, убеждаясь, что он действительно спускается, ведь в моем положении нет ничего глупее, чем подняться еще выше.
О да, он едет вниз! Но только я устремляюсь к убегающему креслицу, как итальянский оператор этого устройства буквально преграждает мне путь с криками «Но! Но! Но!» И прямо отпихивает, не пускает! Обидно было до слез. Но задним числом я тому синьору благодарна. Как выяснилось, тот фуникулер действительно спускал вниз, но только на другую сторону горы, в результате чего я попала бы в другой город. Судя по всему, этот синьор-оператор точно знает, в какой город обычно бредут лыжницы без лыж.
Второй день я провожу хотя бы в лыжах – правда, в «лягушатнике» для самых маленьких, наблюдая, как с горы сыплются как горох терпеливые европейские бамбини. Падают, встают и снова на свои лыжицы – и ни слезинки, ни нытья! Упавшим улыбающиеся инструкторы кричат «Брависсимо!» и «Белиссимо!» – и невозмутимо ждут, пока бамбини поднимутся самостоятельно, даже палку не подставят! Сразу вспомнилось, как нас пытались поставить на обычные лыжи в рамках школьной физкультуры. Но мы, свободолюбивые советские дети, стойко отлынивали от навязываемых лыжных пробежек – то освобождение добудешь, то лыжи потеряешь… И вот он результат!
Подзарядившись от бамбини волей к победе, к концу второго дня перевожусь из лягушатника на трассу на полразмера посложнее. Умудряюсь сорваться с поднимающего туда бугеля (кроме меня, в нашем олимпийском оазисе такое происходит только с теми, кому от 3 до 5). Кстати, оазис олимпийский в прямом смысле: трассы Бормио используются для крупных соревнований, а сползая с горы пешком, я насладилась состязаниями по слалому.
Достижения на третий день катания: освоен бугель №2 – то есть, новый уровень высоты. А в очередной раз упав, впервые встала без посторонней помощи. Помогли Чиполлино с Буратино и их наставник Карабас – так я их про себя окрестила. На всех не сложных трассах обязательно катается скула (школа) для бамбини, где крохотные ученики гуськом едут за тренером как утята за уткой. Для удобства тренера на каждом бамбини специальная жилеточка с его именем – Лоренцо, Джованни, Маттео… Севшая им на хвост тетя смотрится, конечно, забавно, но именно повторяя движения юных Чиполлино с Буратино и их Карабаса я, наконец, доперла до своих простейших, но выстраданных лайфхаков.
Лайфхак 1: воспоминания о секции фигурного катания из далекого детства, где нас учили не мчаться истуканом на прямых ногах, а исполнять красивые змейки и фонарики на ребрах коньков. Если воспроизвести их на трассе, то вероятность усвистеть в никуда на прямых лыжах существенно снижается.
Лайфхак 2: все девочки, когда надо, умеют красиво пройтись грудью вперед и виляя попой. На горных лыжах это жизненно необходимо: грудь, как велит своим подопечным Карабас, должна всегда смотреть в долину, а лыжами виляет только попа. Опытные лыжницы, подкрепившись в обед просекко, делают это очень эффектно!
Заодно выяснилось, что не лыжами едиными жив наш альпийский городок. Рядом в городке Ливиньо обнаружилась зона беспошлинной торговли: всякие брендовые радости шопоголика по ценам ниже, чем в остальной Италии. А еще живописные виды, будто игрушечные домики, волшебный воздух, яркое солнце, пицца прямо из дровяной печи… В общем, жизнь горнолыжного чайника начинает налаживаться на 4-е сутки. Кого уговорила, тому и палки в руки.
Лондонская неожиданность
В моде принцы, кошки и мышки
Погода: Мэри Поппинс, до свидания!
Оказывается, чопорная манера лондонцев любую беседу начинать вопросом «Ну как вам сегодня погода, сэр?» – не консервативная дань традициям вежливой small-talk (светской беседе ни о чем), а насущная необходимость. Лондонская погода может поменяться 25 раз на дню, поэтому вопрос не риторический. К примеру, утро может встретить вас ласковым солнцем, но это вовсе не значит, что вы можете спокойно покинуть дом в летнем наряде. Весьма вероятно, что через полчаса откуда ни возьмись прилетит такой порыв ветра, что, как говорится, «Мэри Поппинс, до свидания!» если вы помните, сия английская леди в подобных случаях раскрывала зонтик и улетала в никуда, согласно направлению ветра. Еще может пойти дождь, может существенно похолодать, а может и потеплеть. То есть, удаляясь из дома в летнем костюме – скажем, в июне – джентльмен должен иметь при себе еще, как минимум, два сезонных облачения (шерстяной пиджак на случай похолодания плюс плащ и зонт на случай дождя). А леди и того больше, потому что она может не захотеть зайти туда, куда она направляется, в той же обуви, в которой ей не страшен дождь. Все это весьма хлопотно, поэтому лондонцы обоих полов поступают проще: они смотрят на календарь. И если на нем лето, то одеваются по-летнему и ни на что не реагируют. Именно поэтому морозным лондонским июньским утром, которое больше похоже на московский октябрь, можно наблюдать лондонцев в коротких штанах и рукавах, радостно запихивающих своих детей в городской фонтан. Правда, когда через полчаса выходит яркое солнце, то странными кажутся уже не они, а вы сами, наблюдающие за местными жителями из-под капюшона зимней куртки. Зато уже через день прекрасно понимаешь, зачем Шерлок Холмс носил шляпу, а британская королева делает это до сих пор – потому что никакой «Тафт-три погоды» не убережет в Лондоне вашу прическу: внешний вид вашей головы способен спасти только головной убор.
А еще в Туманном Альбионе (где тумана, кстати, нет) осознаешь прелесть вечеров у камина под клетчатым пледом с бокалом грога в руке. Отопление-то в английских домах традиционно отсутствует, в лучшем случае имеется воздушное – то есть, кондиционер, работающий как на охлаждение, так и нагрев помещения. А что до знаменитых лондонских туманов, они исчезли с тех пор, как в черте города запретили топить камины. Именно из каминных труб этих прелестных, почти сказочных, трогательно прилепленных друг к другу викторианских и григорианских лондонских домов, которые прагматики назвали бы таунхаусами, и являлся воображению писателей, поэтов и просто романтиков тот самый famous London fog, образуясь от совокупления дыма с аутентичной лондонской сыростью. Примерно через неделю, кстати, понимаешь, что сырая и ветреная (местами – сырая и солнечная) погода вкупе с отсутствием батарей и запретом каминов бодрит и молодит. Сразу появляется фирменное английское чувство юмора, и у каждого встреченного утром так и хочется с истинно-британским сарказмом осведомиться: ну и как вам сегодняшняя погодка, сэр?!
Пипл: леди в постели шевелятся!
Достоверно не известно, кто именно изобрел стереотип об английской чопорности и английском же юморе, а заодно – о британской сдержанности с вежливостью в придачу. Может, и сами англичане, но времен строгой королевы Виктории, когда они еще ели по утрам porridge – овсянку, пили чай файф-о-клок и уверяли, что истинные леди в постели не шевелятся. А, может, и их соседи из-за Ла-Манша, недолюбливающие англосаксов и вечно приписывающие им странные поступки. Еще частенько толкуют об английском снобизме – мол, истинное лицо эти туманные леди и джентльмены показывают только в кругу себе подобных… То есть, не исключено, что свои странности лондонцы (с глубоким презрением ко всему остальному миру) демонстрируют только за закрытыми дверями английских клубов, а на людях умело лицедействуют. По крайней мере, при мне ни один из аборигенов Туманного Альбиона не пытался не смешно пошутить (английский юмор) или по-английски уйти, не простившись (британская вежливость). Вы не поверите, но лондонцы даже улыбаются, разговаривая с незнакомцами, и охотно выговаривают все буквы своего языка, триумфально опровергая миф о своей чопорности, сдержанности и незнании английского. А то некоторые лингвисты из-за Ла-Манша уверяют, что из-за смешения диалектов и особенностей выговора разных мигрантов и сословий внутри титульной нации, несчастные лондонцы вообще перестали понимать друг друга и английский язык в целом – и даже вывески на улицах у них безграмотные. Возможно, все так и есть: в таком случае встреченные мною лондонцы тщательно старались скрыть свои «фефекты фикции» и вопиющую безграмотность – и им это удалось. Хотя, конечно, до нас, выпускников советских английских спецшкол, этим ребятам далеко! Один лондонский эсквайр, муж моей русской подруги, долго и сосредоточенно слушал мои английские речи – разве что ушами не шевелил от усердия. А потом вместо ответа на мои вопросы (которых он, очевидно, просто не понял) изрек: «You speak Queen's English!” («Вы говорите на королевском английском»). Вот она – хваленая британская вежливость! Джентльмен никогда не скажет: «Леди, а вы уверены, что в школе изучали именно английский?!» Он тонко намекнет, что классический язык Шекспира он и сам не знает, и лишь поэтому не понимает, что вы там несете. А что до порриджа, файф-о-клока и обездвиженных леди, их обнаружить и вовсе не удалось. Ушли, как говорят сами лондонцы, в анналы.
Респект: роял фэмили и кошки
Кто неизменно вызывает любопытство и уважение лондонцев, так это королевская семья и кошки. Про первых выходит еженедельный глянец «Royal Life» – бульварного уровня, с недорогой полиграфией – зато содержащий самую подробную информацию о быте королевских особ – куда направился принц Уильям со своею герцогиней Оксфордской, которая Кейт, в девичестве Миддлтон, сколько они потратили денег на этой неделе, где проводит время принц Гарри со своею Меган, какая шляпка нынче в фаворе у Ее Величества и далее – везде. Все заявления подтверждены красочными фото от трудолюбивых папарацци – и лондонский народ штудирует монаршие новости в своем «тьюбе» (подземке) и лежа на своих идеальных английских газонах средь бела дня и в центре города, невзирая на природные катаклизмы. В британской столице найдется натурализованный гид любой национальности, проводящий для своих вновь прибывших соотечественников на их родном языке пеший тур по городу из серии «По следам королевской семьи». Видно, всех новообращенных лондонцев манят следы Британской Короны, а учитывая, что ноги королевской семьи хоть раз, но ступали на каждый квадратный метр родной столицы, тема для туров благодатная. К примеру, в Мэйфейр (Mayfair – самая дорогая клеточка в игре Монополия, названная в честь этого лондонского квартала) водят, чтобы показать (только снаружи, разумеется!) самые престижные и закрытые клубы Лондона, куда хаживают даже члены королевской семьи. Правда, пандемия вынудила в течение двух лет отдыхать дома у камина, а не в клубах, зато теперь все возвращается – нация выздоравливает и тянется к веселью пуще прежнего.
Если верить ее многочисленным биографам, принцесса Диана в свое время тоже любила покутить в районе Слоан-сквер, выступая в качестве иконы стиля для местных богатых девиц. Леди Ди по сей день остается негласным кумиром «слоанов» – золотой молодежи Лондона, по традиции прожигающей жизнь в заведениях возле Sloan square (от названия площади и возникло прозвище лондонских мажоров). Сегодня фонтан-мемориал памяти Принцессы Сердец, как британцы величают Диану, воздвигнут в парке недалеко от Кенсингтонского дворца, служившего ей домом. Но куда больше влечет любопытных неофициальный мемориал, сооруженный египетским миллиардером Мухаммедом аль-Файедом прямо в принадлежащем ему знаменитом торговом центре Harrods. Память своего погибшего наследника Доди и его возлюбленной британской принцессы безутешный арабский олигарх увековечил в виде скульптурной композиции с фотографиями сына и принцессы, перед которыми – в отблесках никогда не гаснущих свечей – под стеклянным колпаком мерцает бокал вина со следами губ. Скорбящий отец утверждает, что из этого самого бокала влюбленная парочка выпила шампанского перед тем, как отправиться в роковой путь под парижский мост Альма. «Они так любили друг друга, что даже пили из одного бокала» – гласит подпись под этим памятным артефактом.
А что до кошек, то очень бросается в глаза то, что «уличный формат» семейства кошачьих (живущих при кафе и магазинчиках, как это часто бывает в России, в Греции, в Италии и почти везде на Востоке) в Лондоне отсутствует как класс. Кошки, гуляющие сами по себе, тут запрещены – причем, во благо самих же кошек. Они должны жить не просто «при» человеке, но и на равных с ним основаниях – кошки и коты в Лондоне получают паспорт с пропиской в доме хозяина. А хозяин получает за них полную ответственность.
При этом как обзавестись домашним любимцем, так и расстаться с ним, не так-то просто. Например, если вы придете покупать котенка, вас первым делом расспросят о ваших жилищных условиях и материальном положении. Предполагается, что лондонец в здравом уме должен быть в курсе, что на молодого котика он может претендовать, только если у него имеется просторный сад, где юное кошачье существо сможет вдоволь резвиться, чтобы полноценно расти и развиваться. Если ваш сад не очень велик, то вы можете позволить себе только не очень здоровую кошку средних лет, которой уже не требуются большие просторы для прогулок. А если вы вдруг умудряетесь жить и вовсе без сада – в квартире, например – вам дозволительно заводить только кошачью компанию (от двух кошек и больше), а иначе одному питомцу будет скучно на вашей тоскливой жилплощади. Как только вы изложите в зоомагазине свое жилищное и материальное положение, у вас тут же поинтересуются: отчего же вы не хотите взять кошечку из приюта? Ведь не только котята, но и старые и больные кошки тоже нуждаются в добрых опекунах. Однако если ваше материальное положение соответствуют запросам кошачьих только потому, что вы много работаете, то все равно не видать вам усатого питомца как своих ушей. Не может же кошка оставаться дома одна, пока вы торчите в своем офисе в погоне за длинным фунтом! А уж для воспитания юного котенка вообще извольте взять отпуск по уходу – за свой счет, разумеется. Или хотя бы наймите кошачью няню – правда, тогда вы рискуете, что ваш подопечный будет называть мамой не вас, а ее. Понятно, что вашу кошку вы регулярно обязаны показывать кошачьим врачам, проходить с ней диспансеризации, вычесывать и ухаживать. Зато с лондонцев полностью снимается вопрос утопления кошачьего потомства: в приюте выдают уже стерилизованных и привитых кошечек, а купившие в зоомагазине нового котенка «без пробега» обязаны его/ее стерилизовать. Кстати, если ваш питомец вдруг умер (и даже если не вдруг, а просто от старости), а вы похоронили его, не обратившись предварительно к кошачьим судмедэкспертам за свидетельством о смерти вашего подопечного, вы можете угодить под уголовное преследование. Если, скажем, ваша сердобольная соседка заметит, что вашего питомца давно не видно и сообщит об этом, куда надо. Все то же самое относится и к собакам, из которых лондонцы предпочитают серьезные и дорогие бойцовые породы. Но, как кажется автору, кисой в британской столице быть намного выгоднее: порода твоя не важна, достаточно просто родиться в правильном месте – и респект с уважухой обеспечены тебе до глубокой старости, прямо как члену королевской семьи.
«Мышь сдохла, сэр!»
В воскресенье утром местные любят отправиться в Портобелло – блошиный рынок в районе Ноттинг Хилл. Жить в окрестных дышащих вековой историей викторианских и георгианских домах – не только престижно, но среди самих лондонцев считается «богемным и интеллектуальным». А материальная роскошь + богемный вкус +интеллектуальный подход дорогого стоят – причем, во всех смыслах. Постройки, имеющую историческую ценность – даже если они за ваши денежки стали вашим домом – нельзя тревожить инновациями, связанными с вашим личным комфортом.
– Старинные лондонские дома обслуживают специальные городские службы, – рассказывает русская лондонка, которой посчастливилось жить в доме, построенном при королеве Виктории. – Если вас что-то беспокоит, звонить надо именно им. Например, если в доме появился неприятный запах, приезжает специальная инспекция во главе со специалистом вроде трубочиста. Он залезает между перекрытиями и выносит вердикт. К примеру: «Не волнуйтесь, сэр, у вас в перекрытиях всего лишь сдохла мышь. Согласитесь, из-за ее маленького трупика не стоит разбирать историческую кладку, которая выстояла столько веков! Потерпите месяц-другой: труп мумифицируется и запах исчезнет сам!» Но, справедливости ради, надо признать: если в перекрытиях сдохнет кто-то более крупный – крыса, например – кирпичную кладку все же разберут, даже если ее не тревожили с самых времен Виктории.
Приятно, что лондонцы любят обращаться не только к официально- героической истории своего города, но и ко всяким городским легендам и приколам. Местные гиды водят экскурсии по местам множества мировых скандалов, действие которых развернулось в Лондоне – например, история исчезновения Лорда Люкана. Экскурсантам показывают не только пресловутые любимые бары принцессы Дианы и квартиру Шерлока Холмса, но и магазинчик в Мэйфейр, купивший пенис Наполеона и Синайский Кодекс (греческая библия IV века), дом лондонского денди, задавшего тон мужской моды на 200 лет вперед, паб, принадлежавший Гаю Ричи, гедонистический «винник» Чичваркина и ж/д платформу, с которой отправлялся Гарри Поттер.
