Читать книгу: «Церион, или Холодный, но прекрасный мир», страница 8

– Нельзя так обувью разбрасываться, – бодро объявил охотник.

На его лбу была заметна припухлость, Алике стало совестно. Охотник, не останавливаясь ни на минуту, продвигался вперёд. Обе путницы решили, что будет разумно следовать за ним, ведь ни одна из них не знала точной дороги.

– Вы, значит, не местные, – сказал мужчина скорее утвердительно, чем вопросительно. – Занесло ж вас в такую погоду в наши края! Ай-ай-ай, нехорошо!

Лицо Илин приняло драматичный вид. Она закивала головой:

– Да-да, занесло, даже не знаем, куда теперь податься. – Она украдкой подмигнула Алике.

Местный житель, по-видимому, был весёлого нрава, он махнул рукой, зазывая путниц с собой, и громогласно объявил:

– А приходите тогда ж ко мне.

Глава 23
Цена справедливости

Дом охотника находился на самой вершине холма. Нетрудно представить себе, каково было путником взбираться наверх, когда вода потоком стекала вниз. И пусть дождь уже шёл на убыль, всем троим пришлось несладко.

В доме их встретила пожилая женщина с пёстрой косынкой на голове. Она долго охала и причитала, жалуясь на то, что ливень весь урожай побьёт и разнесёт все дороги. Тем временем хозяин (его звали Тихоном), стягивая с себя мокрую куртку, кратко, но живописно рассказал о том, как охотился и как подстрелил волка, но из-за сильного ливня вынужден был оставить тяжёлую дичь. Рассказал и о том, как по дороге к дому ему встретились две до нитки вымокшие горожанки. «Да, не часто к нам сюда кого-то заносит», – удивилась Раиса (именно так звали жену охотника). Добродушная, как и её супруг, она предложила гостьям переодеться. Илин неохотно согласилась, её не прельщала мысль надевать халат, который будет болтаться на ней, как на вешалке, но одежду сушить как-то надо было, и она неохотно влезла в пёстро-цветочное одеяние. Хлебосольная хозяйка также предложила ароматную сборную солянку и очень удивилась, когда горожанки, проделавшие такой долгий и утомительный путь, отказались от еды. Раису удивило и то, что, озябшие, они отказались даже от горячего чая. Вот уж невидаль! Для того чтобы как-то смягчить отказ, Алика и Илин сели за стол вместе с семейной парой.

Стены дома были полностью завешаны картинами с упитанными котами, поедающими пирожные, поющими карикатурными мужчинами и женщинами с вытянутыми носами и лицами. Были и другие смешные и чудоватые сюжеты, которые вызвали усмешку на лице Илин и улыбку у Алики.

Несмотря на дождь, с высоты холма было видно всю деревню, состоящую всего лишь из двадцати-двадцати пяти домов.

– А почему в вашей деревне так мало народу? – спросила Алика у хозяев.

– Ой, милая, сейчас во всех деревнях народу всё меньше и меньше! – бойко ответил охотник, прихлёбывая суп.

– Да не только в этом дело, – поспешно вмешалась Раиса. По выражению лица женщины было видно, что ей не терпится что-нибудь рассказать. – Во всём виновата чаща, – последнее слово она произнесла медленным вкрадчивым шёпотом.

– Чаща? – переспросила Алика.

Илин иронично уронила свою тёмную голову на руку и почему-то закатила глаза.

– Тот лес, в котором вы сегодня плутали, всего лишь скопление деревьев. А есть у нас и настоящая, тёмная чаща. И в этой чаще… – Она понизила голос. Алика толкнула локтём Илин, чтобы та не корчила недоверчивую гримасу. Пожилая женщина продолжила: – Там люди без вести пропадают, – наконец, тихо выговорила она.

Илин незаметно наклонилась к Алике и насмешливо шепнула:

– Ну, мы-то не пропадём.

– Вот и прославилась наша деревня дурной славой, – продолжала Раиса. – Знаю я одну сказку-легенду, в которой рассказывается о наге, обитающем в чаще.

– Ой, ой, завела старую пластинку, тебе лишь бы что-то рассказывать. – Дед сморщился и махнул рукой. Наверное, россказни жены уже порядком ему наскучили.

– Кто такой наг? – поинтересовалась Алика.

– Наг – значит, человек-змей. – Дальше Раису было уже не остановить. Все уселись поудобнее в предвкушении долгой истории. С торжественным видом хозяйка начала:

– Когда-то, ещё до появления технологий, деревня Нели была не так мала, как сейчас. Почти у каждого хозяина была своя скотина, свой огород и свой участок в поле. Одним словом, хозяйство было натуральное. У тогдашнего старосты было два взрослых сына-близнеца. Одного звали Эльри, а другого – Лукас. Они были хороши собой и походили друг на друга, как две капли воды: оба светловолосые, синеглазые и стройные. Но как бы ни были братья внешне похожи, отношение людей к ним сильно различалось. Не то чтобы у Лукаса был скверный характер, просто его никто не любил. Люди чуждались его и сами не могли понять, почему. Не умел парень располагать к себе, не то что его обходительный брат-весельчак. Даже родители, и те недолюбливали своего сынишку Лукаса. Эльри же, напротив, притягивал к себе всех и с малых лет был окружён товарищами. Отец незадолго до своей смерти поссорился с нелюбимым сыном и оставил почти всё наследство Эльри. А бедному Лукасу досталась только бабушкина избушка. Ничего ему не оставалось, кроме как поселиться в ветхом жилище. Но парень не отчаивался. Он решил построить себе новый дом, а сперва нужны были деньги.

Решил молодой Лукас устроиться в подмастерья к кузнецу. К несчастью, судьба распорядилась иначе. У кузнеца работников и так хватало. Пробовал Лукас устроиться, и к мяснику в помошники, и пастухом, и много кем ещё, но везде ему отказывали, объясняя отказ тем, что работников и так хватает. О новом доме пришлось забыть и подумать о хлебе насущном. Взялся Лукас гусей разводить. Вот выпустит он гусиную стаю пастись, а сам сядет на камень и смотрит на них. Гуси траву щиплют, весело гогочут, а Лукас всё думает. В те одинокие часы в его душе начала зарождаться злоба на людей —злоба за то, что его не любили и не принимали. Чтобы продать гусятину, он тратил полдня на то, что обходил все дома в деревне и предлагал свой товар. Дай Бог, два-три человека купят, а то, бывает, ходит Лукас весь день от одного дома к другому, а в кармане всё равно пусто. Только опустошение в душе от такой работы. День ото дня не легче. Ничего нового, а самое страшное – никакой перспективы.

Тем временем счастливец Эльри, баловень судьбы, вовсю торговал. Мяса у него всяко-разно: и говядина, и свинина, и птица – всё, что душе угодно. Огород даёт богатый урожай, а в поле поспевают рожь и пшеница, жена-красавица и сын-умница. А Лукаса никто и знать не хочет. Когда стало совсем туго с деньгами, понёс он гуся к брату. Через большую неохоту понёс. Принёс и говорит: «Как-никак, а мы всё-таки родные братья. Не будь скуп, купи у меня этого гуся, дай заработать». Но Эльри ответил: «Зачем мне покупать у тебя этого гуся, когда в моём сарае полно птицы, а мои гуси ещё жирнее твоих? Пройдись, брат, лучше ещё раз по деревне, авось, кто возьмёт». И так ушёл бедный Лукас ни с чем. Разочаровался наш герой и в людях, и в справедливости. Разочаровался так, что хоть сердце из груди вырывай. Будущее не сулило ничего хорошего, и гусиный пастух решил повеситься. Пошёл он к старому дубу, приготовил верёвку, встал на табурет, залез в петлю и спрыгнул. Но не успел он испустить дух, как верёвку кто-то перерезал. Лукас шлёпнулся на землю. Когда бедняга оправился, его взору предстала лесная дриада, хранительница старого дуба.

– Ты зачем меня спасла? – спросил её Лукас.

– Ты не заслужил такой участи: жил ты по совести, людям зла старался не делать. И за это я тебя награжу.

– Как ты меня наградишь? – воспрянул духом пастух.

– Сделаю тебя богатым и счастливым. Вижу я, что ты хороший человек, да только сомнение у меня есть. Проверить тебя нужно. Есть у меня для тебя одно испытание. Возьмёшься пройти?

– Возьмусь.

– Устройся пастухом к брату и работай на него год. Если проработаешь, не отступишься, будешь богат и счастлив.

– Быть пастухом штука нехитрая, да вот только возьмёт ли меня Эльри на службу?

– Ты не волнуйся, я уж об этом позабочусь.

– Ну, тогда задача проще простого. Год быстро пройдёт.

– Служить брату лишь на первый взгляд легко, а на деле может и по-другому выйти, – сказала дриада. – Ступай; если выдержишь испытание, через год получишь своё счастье.

– А ты не обманешь меня?

– Слово дриады священно и нерушимо, – ответила лесная дева и скрылась из виду.

Лукас сделал так, как сказала хранительница дуба, и в тот же день пошёл к своему брату.

Сначала работать на Эльри было не трудно. Но потом Лукаса гордость заела. Ему не давало покоя то, что он был вынужден работать на зажиточного брата, имея то же право на наследство, что и Эльри. Тот поселил брата в сенях, чтобы тому не нужно было каждый день возвращаться к себе в хижину, которая находится на другом конце деревни. Спать в сенях совсем не почётно, но Лукас помнил слова дриады и терпел, стиснув зубы. Как назло, сени были не самым страшным испытанием. Хуже всего был маленький племянник, который любил приставать с вопросами: «Отчего, дядя, ты беден, а папа богат? Почему его любят, а тебя сторонятся?» Лукасу было невмоготу терпеть подобные вопросы. Почти невмоготу. Ответ на них он искал всю жизнь, да так и не нашёл его. Оставался только один месяц до конца срока, когда Лукас задумался: «А чем он гордится? Разве своим состоянием он обязан только самому себе? Нет, ему просто повезло. Разве я хуже его?! Нет, просто судьба со мной несправедлива. Так зачем мне мириться с жестокой судьбой? Я сам добьюсь для себя справедливости. Сегодня же я убью своего брата, а сам притворюсь им и буду жить в его доме вместе с его семьёй, и никто ни о чём не догадается, ведь мы похожи, как две капли воды».

Эльри возвращался с ярмарки через поле, где честолюбивый пастух пас скот. Лукас остановил его лошадь и, не дав брату опомниться, накинул ему верёвку на шею и удушил. Затем стащил с него новую одежду и надел её на себя. Свои же потрёпанные вещи натянул на мёртвое тело. Труп Лукас повесил на тот самый дуб, на котором хотел повеситься сам. Отряхнув руки, он вскочил на тележку и поехал к семье Эльри. «Жена, сын! – кричал он. – Случилось горе! Лукас повесился!» Вздохнула жена, удивился сын, но скоро забыли. Недолго пришлось Лукасу притворяться, на сороковой день после похорон к нему явилась дриада со словами:

«Я дала тебе возможность получить своё счастье, ты же позарился на чужое. Ты, словно подлый змей, жил у своего брата, завидуя ему и ненавидя его. Ты застал его врасплох, словно змей, притаившийся в траве. Ты поступил, как змей, и жить отныне будешь змеем».

Дриада обратила Лукаса в нага – человека, у которого вместо ног змеиный хвост. Люди изгнали его в тёмный лес. По сей день он живёт там изгоем – не человек и не змей, проклятый и отвергнутый всеми. Для того чтобы временно затушить свою боль, он мстит людям, которые не любили его и которых возненавидел он сам.

Раиса закончила повествование. Всю легенду она рассказывала серьёзно – так, как будто история Лукаса касалась именно её.

– Интересная легенда, но в ней не говорится, почему люди недолюбливали Лукаса, а Эльри – наоборот. Ещё мало сказано о характерах братьев, хотя, я считаю это очень важным, – сказала Алика, с видом не то чтобы сильно заинтересованным, но любопытным.

– На то это и сказка, милая, – объяснил дед, слизывая солянку с усов.

– Было – не было, решайте сами, я передала лишь суть. – Раиса весело развела руки и переключилась на другую тему: – А сколько, вы говорите, километров от города?

Глава 24
Что сказал всадник

Дождь уже не колотил по треугольной крыше дома. Алика сидела в темноте на железной кровати с продавленным пружинным матрасом и слушала стук редких капель о наружный подоконник. Однако её слух распознавал не только звуки сходящего на нет дождя. Он улавливал даже замедляющееся сердцебиение хозяев дома, мирно спавших в соседней комнате. Илин, ничего не говоря, поднесла что-то к губам девушки. Это была фляга. Илин позаботилась о том, чтобы им не пришлось голодать в пути. Сейчас Алика была всем сердцем благодарна ей. Она выхватила флягу и принялась жадно глотать.

– Спокойнее, спокойнее, – шептала Илин. – К чему так спешить? Успеешь ещё напиться. Осторожнее, не пролей кровь на одеяло.

Когда Алика насытилась, она забрала флягу. Медленно закрывая крышку, она не сводила глаз с девушки. Почему-то от её взгляда Алике стало не по себе. Так Илин смотрела на неё впервые. Тонкие пальцы медленно закручивали крышку, слишком медленно, и она даже растягивала этот процесс. В её глазах была мягкость и что-то ещё, Алика до конца не понимала, что. Она не выдержала. Она не могла больше сидеть рядом с ней. Быстро нацепив на ноги те галоши, которые отдала ей Раиса, девушка вышла на улицу.

Там было спокойнее, только редкие капли иногда касались головы и лица. Они стекали по щекам, будто заменяя слёзы, на которые Алика была скупа. Она чувствовала себя бесконечно одинокой. Всё было так чуждо: и люди, и вампиры, и эта деревня, и этот бесконечный тёмный лес, простирающийся в тёмную даль. Звёзды светили своим вечно холодным хрустальным светом. Это был свет отчуждения. Так хотелось, чтобы рядом кто-то оказался, обнял, шепнул хоть что-то ободряющее! «И к чему я пришла? И куда иду? Что у меня осталось?» Ветер взъерошил густые волосы, хлестнул по бёдрам и ударил по щеке. Ответа как всегда не было, но за спиной послышался чей-то голос.

– Что, девочка, звёздами любуешься? – Пожилая женщина положила свою тёплую руку на плечо Алики.

Девушка слышала, как медленно, но верно билось её сердце, и ей показалось, что это очень доброе сострадательное сердце.

– Я расскажу тебе ещё одну маленькую сказку. – Раиса стояла за спиной своей гостьи, та слышала её спокойное дыхание. Почему-то от этого дыхания Алике становилось легче. Женщина говорила приятным голосом, немножко шепелявя. – Когда-то жила одна юная мечтательница. Каждую ночь она смотрела на звёзды и думала: «Скоро я буду лежать в поле на мягкой душистой траве, пахнущей земляникой и колокольчиками, и со мной будет мой любимый. Мы будем держаться за руки и смотреть на звёзды». Девочка выросла, её фигура оформилась. Сердце было переполнено нежностью и любовью, которая, увы, никому не была нужна. Девочка стала девушкой, пылкой и нервной. Она нуждалась в опоре, которую, увы, ни в ком не находила. Она не могла найти любимого, и тогда она нашла себе любимую.

– Что? – спросила Алика, но старушка только молча покачала головой и вошла в дом.

Ещё около минуты она, Алика, стояла ничего не понимая. Что за насмешка судьбы? И к чему здесь эта глупая, незаконченная сказка? Понять это Алика не могла, как и не могла понять многое, что с ней происходило. За последнее время с ней случилось слишком много всего из ряда вон выходящего. Быстрым шагом, едва ли не бегом, она пошла прочь с холма, не сказав никому ни слова. Да и что она могла сказать? Она не знала, куда она идёт и когда вернётся.

В деревне не было ни фонарей, ни какого-либо другого освещения. Стояла кромешная тьма, и только зоркие глаза вампира могли видеть так же хорошо, как и днём. Пахло сеном и навозом. Обычный запах для деревни. Неспокойные кузнечики стрекотали и прыгали. Холм был пологим. Алика стремительным шагом спустилась вниз. У подножия какой-то мужчина седлал коня. Скакун был неспокойным, и Алике показалось, что конь напуган. Он часто бил копытом и то и дело тряс головой. Его длинная волнистая грива блестела при лунном свете. Мужчина обернулся на звуки приближающихся шагов. Это был тот самый парень с автозаправки. Алика узнала его.

– А твоя подруга сильно поднаврала: вы не только проезжали деревню Нели, вы даже остановились в ней, – обратился он к девушке. И как он её так быстро узнал в темноте?

– Моя подруга просто не любит общаться с незнакомцами, – сказала Алика из вежливости.

– Дорога к замку Церион небезопасна даже для вампира, попутчики вам не помешают.

Он хотел ещё что-то сказать, но ему помешали: какой-то мужик спускался с холма, кроя парня матом. А тот, не намериваясь ничего отвечать, ловко вскочил на коня и, не задерживаясь дольше, поскакал прочь. Мужик, крепко поругиваясь, злобно грозил всаднику вслед, а после перевёл взгляд на Алику, но та быстро исчезла, будто растворилась во тьме.

Утром в дом на вершине холма зашла односельчанка. С полчаса женщина бранилась и причитала. По её словам, ночью у неё с мужем увели коня.

Глава 25
Новый попутчик

События ночи оставили в памяти Алики нечёткий след. Многозначительный взгляд Илин, какая-то бредовая сказочка Раисы и тот парень с автозаправки – теперь всё это представлялось ей таким размытым и туманным. Вампиры никогда не спят, Алика дождалась утра полулёжа и с закрытыми от нечего делать глазами. В таком положении она думала о всаднике, об Илин, пыталась представить то, как будет смотреть ей в глаза утром. Казалось, рассвет принесёт неопределённость и недомолвки. Странно, но почему-то Алика чувствовала себя виноватой. Виноватой? Хм… кто знает, быть может, автор не совсем точно передал её чувства.

Алика лежала на боку, отвернувшись к стене. Глаза Илин были открыты – почему-то она была в этом уверена. Первые мягкие лучи легко коснулись волос Алики. Каштановые прядки в лучах солнца отливали медью. Как часто бывает, вопреки ожиданиям, утро было безоблачным, и не только в плане погоды. Казалось, что все события ночи случились не взаправду. Илин вела себя как обычно, будто не было никаких странных взглядов, будто Алика не убегала ночью.

Когда в комнату вошла Раиса, чтобы пожелать доброго утра и узнать, как спалось её гостям, Илин с улыбкой на лице и усмешкой внутри рассказала, как всё было замечательно и какой приятный чистый воздух в деревне, особенно по утрам.

– А вот у нас ночью в деревне, у моей приятельницы, коня увели, – пожаловалась Раиса. – Породистого, кстати, а это среди нас, в деревнях, большая редкость, между прочим.

– Коня? Увели? Да вы что?! – поддержала разговор Илин. – Какое безобразие! И неизвестно, кто?

– Да кто-то не местный. Его даже теперь и опознать-то не опознаешь. В темноте лица не разглядели. Собаки лай подняли, да поздно уже было. Нечего собак-то на цепь на ночь сажать. Зачем тогда они вообще нужны? – рассуждала Раиса пока её гостьи заправляли кровати, разобранные на ночь для вида. – Вы передевайтесь, передевайтесь, – поторопила она девушек, – и приходите завтракать. Манка уже готова.

– Спасибо большое, – поблагодарила Илин, – но в машине, которую мы оставили на дороге, очень много еды. Мы боимся, что и так продукты испортяться. Спасибо большое за гостеприимство, но мы лучше пойдём. Нам ехать надо.

Раиса в очередной раз сильно удивилась, но ничего не сказала. И, кто знает, может, суеверная женщина и заподозрила что-то неладное.

Стоя у порога, гостьи попрощались с радушными хозяевами. Охотник в шутку и вместе с тем всерьёз пожелал Алике на будущее так не разбрасываться обувью. Девушка только грустно посмотрела на свои ноги, обутые теперь уже не в кроссовки, а в калоши.

Проходя по участку, огороженному жёлто-зелёным забором, Илин и Алика рассмотрели его так, как не могли рассмотреть вечером и ночью. Это был удивительный участок. За невысокой оградкой вполне непринуждённо располагались фигурки седобородых гномов в разноцветных колпаках. Они стояли в кучке, будто совещаясь между собой. По центру участка находился декоративный деревянный колодец, на котором готовился к взлёту гипсовый орёл серьёзного вида (и даже, как заметила Алика, слишком серьёзного для садовой фигурки). Недалеко стояла игрушечная ветряная мельница, по пояс взрослому человеку. Дул ветер, быстро крутились мельничные крылья, пригибались к земле белые цветы пушицы. Ярко-розовые кусты багульника купались в ещё не жарких рассветных лучах. Где-то поодаль на лавочке располагалась семья лягушек, укрывающаяся под зонтом от невидимого дождя. Была и незатейливая фигурка женщины-селянки, стоявшей у водокачки. У подола её синего платья крутились куры, гуси и маленькие поросята. Всё больше походило на дачный сад, нежели на деревенский двор. Всё это было так знакомо и так по-детски уютно, что Аликой овладело светлое чувство ностальгии. А дорога звала. Звала, хотя и не сулила лёгкого пути.

Чернозёмная земля, вдоволь напитавшаяся дождевой влагой, то и дело хлюпала под ногами. Из грязных лужиц мирно похлёбывали воду перепачканные поросята. Завидя приближающуюся Илин, они, будто почуяв что-то недоброе, истерично захрюкали и разбежались. Вампирша только рассмеялась.

– Никак не пойму: и чем я их напугала? – недоумевала она. – Выпучились на меня, прямо как дети. – Илин производила на детей странное впечатление. При виде вампирши они неотрывно смотрели на бледное восковое лицо, будто она предворительно их загипнотизировала.

Тонкая полоса деревянных домов прервалась. Уже знакома лесная дорога вела к оставленной машине. Ноги вязли в грязи. Это раздражало. Раиса и Тихон предлагали остаться и подождать, когда дорога подсохнет, но если бы гостьи ничего не ели второй день подряд, это было бы очень странно. Впрочем, ни Илин, ни Алика не жаловались на слякоть, а только изредка то ли вслух, то ли про себя бормотали «вот чёрт!» или «ну, вот блин!».

Воздух был влажным и свежим. Пахло дождевыми червями и почему-то карасями, хотя нигде поблизости озера не было видно. Зато можно было разглядеть другое, а именно – чёрный внедорожник, запачканный и увязший в грязи. Илин залезла в машину. Алика хотела последовать за ней, но спустя какое-то мгновение снова вылезла обратно с мечом в руке и с небольшой сумкой через плечо.

– Разве мы не едем? – удивилось девушка.

– Нет. По Сумрачному лесу на машине не проехать.

– По Сумрачному лесу? – переспросила Алика.

– Та чаща из сказки старушки, – хмыкнула Илин.

Алика всё равно не могла поверить, что они вот так просто оставят внедорожник на дороге.

– Что же будет с машиной? Мы же не навсегда в Церион. Вдруг, когда ты вернёшься, она тебе понадобится? Ну обязательно же понадобится!

– Поверь мне, – усмехаясь, сказала вампирша, – я не пропаду. Посмотри-ка на тот камешек, котрый спрятан у тебя в кармане. На него можно купить не только один внедорожник. А я знаю целую жилу с такими вот камушками. Так что беспокоиться не о чем. Кинем машину здесь и не будем ни о чём думать.

Алика пожала плечами, мол, ну что тут ещё можно сказать? Кидать так кидать.

Пока они говорили, рядом послышался какой-то шум. Обе путницы огляделись по сторонам – никого. Какая-то ветка свалилась сверху. Окинув взглядом деревья, на одном из них они заметили уже знакомую фигуру – это был тот самый парень, которого они встретили на автозаправке и которого Алика видела минувшей ночью. Сидя на толстой ветке, он с интересом наблюдал за ними.

– Я как раз вас ждал, – объявил он и, быстро спрыгнув с дерева, ловко приземлился рядом с Илин и Аликой.

– Ну и зря, – буркнула Илин. – Мы не берём попутчиков.

– Идти через Сумрачный лес вдвоём опасно даже для таких, как мы.

– Но не для меня. – Илин хлопнула по рукояти меча.

– Пусть идёт с нами, вместе, и правда, будет легче. – Алика сказала это достаточно громко, но её слова остались без внимания.

– Если бы я был один, я бы не стал искать попутчиков, но со мной сестра, и я хочу чтобы наш путь был как можно безопаснее.

Услышав про сестру, Илин смягчилась.

– Мне кажется, ты просто не знаешь дороги. – Она смерила парня строгим взглядом.

– А вы правы, я действительно её очень плохо помню.

Мысленно вампирша ещё упиралась на своём, но вслух всё же сказала:

– Если ты такой настойчивый, можешь идти с нами. Где твоя сестра?

Парень радостно хлопнул в ладоши и сделал знак следовать за ним.

– Он вампир? – незаметно спросила Алика, когда парень немного отошёл от них. Белые клыки она видела ещё ночью, но всё же она не была уверена. Мало ли что может показаться при свете луны?

– О дороге через чащу смертные не знают, – ответила Илин. – Он такой же, как мы.