Цитаты из книги «Гуд бай, Берлин!»

Я ощущаю какую-то тяжесть, усталость и даже что-то вроде счастья, у меня всё тело будто бы выстлано счастьем изнутри, и я тут же засыпаю, не произнеся ни слова. Счастье, как выяснилось, называется валиум. Его вкалывают большими шприцами.

Это было лучшее, что случилось за тот день: он наконец закончился.

В школе всегда говорят, что сила ничего не решает. А нет, решает, черт подери! Потому что когда вот так получаешь в рожу, тут же понимаешь, что сила решает многое.

Не знаю, всегда ли влюбленные ведут себя так по-идиотски, но у меня, кажется, к этому особый талант

Она вышла из машины в шортах и экстремально обтягивающей кофточке. Стало очевидно, о какой командировке идет речь.

Лицо у него смахивало на морду таксы. Когда у отца такое выражение лица, это означает: «Я твой отец. И у меня к тебе важный разговор, от которого неприятно будет не только тебе, но и мне».

– Твоя мать может научить тебя очень немногому. Но вот это я хочу, чтоб ты хорошенько запомнил. Во-первых, говорить можно обо всем. А во-вторых, плевать, что о тебе подумают люди.

Кофточка на ней была такая обтягивающая, что прекрасно просматривался весь рельеф, до мельчайших подробностей.

Прозвища может не быть по двум причинам. Либо ты жутко скучный, и поэтому у тебя нет прозвища, либо у тебя просто нет друзей. Если б мне пришлось выбирать из этих двух вариантов, я бы, честно говоря, предпочел не иметь друзей, чем быть адски скучным. Потому что, если ты скучный, у тебя автоматически нет друзей, а если есть, то только такие, которые еще скучнее тебя.

Мои родители все прекрасно друг про друга знают. Мама знает, что делает отец. Отец знает, чем занята мама. А оставшись наедине, они друг на друга орут.