Читать книгу: «Карантин любви, или Только не в Россию», страница 2

Юрий Павлович, отец Ники, слушал разговор жены и дочери, как обычно, лежа на тахте в своей комнате.

– Чует мое сердце, у Ники все плохо, – зайдя к нему, начала Наталья Михайловна.

– Наташ, ну подожди, с чего ты взяла? Он по университетской привычке попытался настроить жену на позитив.

– Юрик, тебе бы только ничего не происходило, всю жизнь как страус живешь. Докторская в кармане была, но нет, ты гордость пересилить не смог. Когда тебя из соискателей на изобретение насосной станции исключили, ты в позу встал. Тебе же сказали: «Потерпи, через пару лет и твоя очередь на получение степени подойдет». Но нет, ты ждать не стал, уволился. Не боец ты. Не боец.

Это была излюбленная тема Натальи Михайловны при разговоре с мужем, который она заводила при любом, даже самом незначительном случае.

– Наталья, хватит уже, когда это было. Ты лучше расскажи, что там у дочери, – Юрий Павлович попытался утихомирить жену, понимая, однако, что шансов на это у него меньше, чем у наших в футбольном матче против Аргентины.

– Да какая разница когда. Ты почему не набил Сережке морду, когда он меня к себе в номер на гастролях зазывал? А? Трус! – Наталья Михайловна разогналась, и ее было практически невозможно остановить.

– Какому Сережке? – ее супруг в очередной раз пожалел, что не прошел мимо загса в день их регистрации.

– Дирижеру нашему, Сергей Сергеичу, а то ты не знаешь, как он за мной ухлестывал. Проходу не давал. А я-то, дура, тебе верность хранила. Сейчас бы была первой скрипкой, – раздухарилась Наталья Михайловна.

– Да ты и так первая скрипка. Причем везде – от очереди в магазине до автобуса, – попытался пошутить Юрий Павлович.

– Ха-ха-ха. Одному тебе смешно. И дочь вся в тебя, бесхарактерная. Говорила я ей: держись за Валдиса, терпи, плохо, но живи. Жизнь в любом месте Европы и Америке несравненно лучше, чем в России, – запричитала супруга, и ее лицо стало пурпурного цвета.

– Так уж и в любом? – безразличным тоном произнес Юрий Павлович и отвернулся от жены к стене, всем видом демонстрируя поражение.

– В любом. И не спорь со мной. Устала я слушать. – Она встала и медленно пошла в свою комнату мерить давление.

Ника начала собирать чемодан, ее голова была как в тумане, она механически складывала вещи, и что ее ждет, в этот момент не знал никто.

– А можно я мяч с собой возьму? – спросил Раймонд, пытаясь быть вежливым, но в то же время искренним.

– Его нужно сдуть перед тем, как положишь в свой чемодан, – ответила Ника, понимая, что футбол для сына стал ближе родного отца.

– Мама, мы сюда больше не вернемся? – спросила Инга, когда они уже сели в такси. Удивительно, но дети были очень послушны, когда собирали вещи, ничего лишнего не спрашивали и даже не ссорились. Они уловили своим чутким нутром, что маме тяжелее всех, и встали на ее сторону без колебаний.

Глава 3

Москва встречала Нику серыми облаками, которые были безжалостны к солнечным лучам и людям. Раймонд сидел возле иллюминатора и крепко спал, Инга положила матери на плечо голову и, закрыв глаза, делала вид, что тоже спит. Ей было тревожно от всего: пройдет ли она на конкурс, надолго ли они останутся у дедушки с бабушкой, где она будет учиться. Однако больше всего она беспокоилась о маме – как ей выкрутиться после того, как она объявила бабушке, что у нее есть ухажер. Самолет резко наклонился вперед, потом задрал нос, и шасси жестко ударились о взлетную полосу.

– Все, Слава Богу! Приземлились, – Ника перекрестилась. Просыпаемся, мои дорогие, – она поправила Инге челку. – Очень красиво в этот раз тебя постригли, надо запомнить мастера. – Ника осеклась, понимая, что сболтнула что-то не то. – Хотя в Москве, я уверена, специалисты еще круче, – попыталась сгладить она свою неудачную фразу.

Инга слегка улыбнулась и встала в проходе, чтобы пропустить брата, – ему не терпелось размять ноги.

Несмотря на пасмурную погоду, Наталья Михайловна была в больших дорогих очках на пол-лица. Они были ее защитой от агрессивной и конкурентной столичной среды.

– Вернитесь, снимите очки и снова пройдите через рамку, – сказала девушка в черной униформе.

Наталья Михайловна недовольно вышла к мужу за рамку, сняла очки и, держа их в руке, снова прошла контроль. Раздался сигнал, и загорелась красная лампочка.

– Очки нужно положить на ленту, вернитесь еще раз, – командным голосом произнесла сотрудница аэропорта.

– Какая наглая девица, никогда такого не было, чтобы меня заставляли снимать очки. У меня глаза больные.

Наталья Михайловна снова направилась к ленте перед рамкой. Пассажиры в очереди стали высказывать недовольство. Юрий Павлович взял очки и положил на ленту.

– Ты что, это Fendi, аккуратней! Знаешь, сколько они стоят! Наталья Михайловна решила сорвать раздражение на муже.

– Иди, давай, люди на рейс опаздывают, – прошипел он ей на ухо, чувствуя себя неудобно перед незнакомцами в очереди.

В этот раз рамка была благосклонна к Наталье Михайловне.

– Кошмар, только в России такие дебильные правила, – не унималась она, пока они шли к табло прилетов и вылетов рейсов.

– Правила во всех странах одинаковые, – возразил ей супруг, буквально чувствуя спиной недовольство прохожих.

– Молчи, откуда тебе знать-то, ты только по Волге на кораблике плаваешь. Дальше Астрахани и не бывал нигде.

Наталья Михайловна безнадежно махнула на мужа рукой и стала рассматривать табло.

– Корабли не плавают, а ходят, – ответил все знающий в деталях Юрий Павлович, набирая номер дочери.

– Ника, привет, Вы уже прилетели? – радостно спросил он.

– Папочка, привет. Да, мы уже выходим из самолета, – ответила Ника, пытаясь вытянуть ручную кладь с тесной полки над сиденьями.

– Ника, детка, – Наталья Михайловна выхватила трубку у мужа, – твой новый-то тоже прилетел? Я смотрю, у вас рейсы практически совпадают. Сгораю от любопытства, так хочу с ним познакомиться.

На табло «Прилеты» под строкой рейса «Рига – Москва» стояло «Прага – Москва».

– Ой, мам, ничего не слышно, я перезвоню, здесь нет связи, – это было единственное, что смогла ответить Ника. В душе она надеялась, что родительница хотя бы в день прилета оставит ее в покое.

Инга слышала разговор матери с бабушкой и вопросительно взглянула на Нику, но та лишь молча пожала плечами. Они подошли ко второму проходу Таможенной стойки, где сидела женщина в форме с зелеными погонами.

– Предъявите документы на детей и свой паспорт.

– Пожалуйста, все здесь. Ника протянула прозрачную папку, в которой были разрешительные документы.

Вдруг в соседнем проходе начался какой-то странный переполох. Ника увидела молодого мужчину, с которым разговаривал офицер таможни.

– Почему просрочен паспорт? – жестко, но не грубо спросил он.

– Я не был в России больше пяти лет, – ответил мужчина.

На вид ему было около тридцати. «Довольно симпатичный», – неожиданно для себя подумала Ника.

– Вы нарушили правила пребывания за границей. Я у вас изымаю паспорт. Завтра с девяти до одиннадцати явитесь в миграционную службу на Лубянку, восемь. Распишитесь. Офицер забрал документ и протянул листок.

– А как я буду без паспорта, я же не москвич, у меня ни денег, ни жилья. Без паспорта меня даже в хостел не заселят.

– Это ваши проблемы, раньше надо было думать. Мы еще вас направим куда следует, на проверку. А то тут такой же – с просроченным паспортом – на прошлой неделе тоже рассказывал, что таксистом работал. Потом выяснили, что два года служил в английском легионе. Если ночевать негде, могу до завтра у нас в камере разместить… – без доли иронии сказал офицер и стал подниматься со стула.

– Нет, нет. Я понял, – мужчина моментально исчез из поля зрения Ники.

«Да, у кого-то жизнь тоже не мед», – подумала она, поймав себя на том, что даже в мыслях заменила сахар на натуральный продукт. Бросив прощальный взгляд на нейтральную зону аэропорта, она вместе с детьми перешла в зал получения багажа.

– Мам, наши чемоданы уже ездят, – Раймонд рванул к ленте.

Он схватил огромный розовый чемодан матери, но от тяжести его повело, и мальчик, потеряв равновесие, начал падать. В этот момент его подхватил какой-то мужчина. Ника подбежала к сыну, но наткнулась на взгляд незнакомца.

– Спасибо вам большое, – она прижала Раймонда и посмотрела на мужчину. Это был тот самый симпатяга, у которого на Таможне отобрали паспорт.

– Все нормально, – едва отдышавшись, галантно ответил он, передавав в ее руки покрасневшего сына. – Чемодан у вас прямо-таки убийца. Вы либо библиотекарь, либо на ПМЖ в Москву приехали, – пошутил он.

Инга вышла из женского туалета, куда, по театральной традиции, очередь в пять раз длиннее, чем в мужской, и подошла к ним.

– Инга, возьми брата и две сумки, идите на выход. В зале ожидания нас ждут бабушка с дедушкой. – Голос Ники немного дрожал от волнения.

– А ты? – спросил Раймонд.

– Пошли! – Инга, посмотрев на незнакомца и маму, толкнула брата к направлению «Зеленого коридора».

– Ника. – Она протянула руку мужчине. Смущение молниеносно накрыло ее от темечка до подошвы.

– Вова, – немного запинаясь, ответил тот и неловко дотронулся до изящной ладони.

– Вы меня простите, я случайно стала свидетелем произошедшего на таможне, – начала Ника, пытаясь не походить на сериальную аферистку. – Вам действительно негде ночевать?

Вопрос привлекательной незнакомки застал Владимира врасплох, но выражение ее лица было настолько располагающим, что он решил быть честным.

– Стыдно признаться, это правда. Думаю, может, в аэропорту до завтра остаться, а потом на Лубянку поехать. Хотя звучит как-то зловеще. – На последних словах он непроизвольно глубоко выдохнул.

– Это может прозвучать дико, но мы можем быть полезны друг другу. – Ника почувствовала, как краска заливает ее лицо.

– Слушаю Вас, – еще больше удивился Владимир. – Надеюсь, вы не будете гадать мне на ладони, – продолжил он, на ходу вспоминая, как шутить с представительницами прекрасного пола.

– Пойдемте к выходу, по дороге я вам все расскажу, а там вы и решите, подходит это для вас или нет. Она попыталась сдвинуть розовый чемодан с места, но не смогла.

– Давайте лучше я, – предложил Владимир, и они медленно направились к выходу.

Ника что-то говорила и беспомощно пожимала плечами, а ее спутник кивал, пытаясь вникнуть в рассказ, а сам катил огромный чемодан, радуясь, что есть повод побыть подольше с его хозяйкой.

– Ну наконец-то, – Наталья Михайловна немного театрально обняла дочь. – Что так долго? Мы уж волноваться начали. Дети уже давно вышли, а тебя все нет и нет. Их одних нельзя оставлять, это тебе не Европа, это, дорогая, Россия, привыкай. Хорошо хоть ненадолго, только на отпуск. Правда? – и она в стиле Железного Феликса просканировала дочь с головы до пят.

– Правда, правда, – грустно ответила Ника, решив отложить разговор на потом. – Привет, пап. – Она поцеловала отца в щечку и обняла.

– Дорогая, а меня ты не собираешься представить? – Владимир протянул руку пожилому мужчине и поставил розового друга рядом с Никой.

– Ну, э-э. Может, ты сам представишься, дорогой? – промямлила та, от волнения забыв не только его имя, но и свой великолепный план.

– Владимир, – произнес он нарочито громко, чтобы дети тоже могли расслышать его имя, и выразительно взглянул на них.

– Юрий Павлович, а это моя жена Наталья Михайловна, – отец Ники крепко сжал руку Владимира, пытаясь произвести хорошее впечатление.

– У вас интересный акцент, откуда вы родом? – Наталья Михайловна «включила» Мисс Марпл после того, как пришла в себя от удивления: выходит, дочь говорила правду о новом ухажере.

– От вас ничего не скрыть, – Владимир, как ни странно, стал более уверен в себе после того, как прилетел в Москву. – Я провел детство на Украине, а во взрослом возрасте переехал в Чехию, в Прагу, – он на миг удовлетворил любопытство Натальи Михайловны.

Пока они разговаривали, Ника незаметно подошла к детям и с невозмутимой улыбкой крепко взяла их за шеи.

– Мама, ты что? – от неожиданности Раймонд даже вскрикнул.

– Молчи, иначе все лето вместо мяча будет только скрипка, – ответила Ника сквозь сжатые губы, почти беззвучно. – Инга, ты со мной?

– Естественно, мам. – Девочка кивнула и надела наушники, всем своим видом демонстрируя невозмутимость.

– Вы моя банда, – облегченно вздохнула Ника, и впервые за несколько дней ее губы тронула улыбка.

– Готовились, готовились, а так и не рассчитали, что нас-то с Владимиром шестеро, а мест в машине – только на пятерых, – Юрий Павлович растеряно развел руками. Повисла пауза, которая могла затянуться и перерасти в неприятную проблему.

– Папа, да какие трудности! Вы с детьми езжайте, а мы за вами на такси, правда, дорогой? Ника взяла ситуацию под свой контроль.

Наталья Михайловна запротестовала:

– На такси – это же минимум три тысячи! К чему такие траты! Скажем Владимиру адрес, а он спокойно доедет на экспрессе до Белорусской, а там до нашего дома пятнадцать минут пешком. Еще раньше нас будет.

Тот радостно закивал головой, хотя в кармане не было ни рубля.

– Вообще не переживайте. Давайте я вас провожу до машины. Потом разберусь.

Ника осознавала глубину финансовой ямы своего «суженого», хотя ей было удивительно от того, что у взрослого мужика нет денег. Однако она чувствовала ответственность, ведь он бескорыстно ей помогает и ему нужно где-то ночевать:

– Мам, перестань, нам это неприятно слушать. Для Владимира это вообще не проблема – три тысячи. Час работы.

Новый знакомый ответил с ухмылкой:

– Вообще не проблема! Мне хоть пять, все едино.

Наталья Михайловна немного успокоилась, но любопытство ее не оставляло:

– Отлично! Кстати, в какой области вы работаете?

– В логистике.

И на этот раз Владимир был кристально честен, внутренне готовясь к предстоящему визиту на Лубянку.

– Так, мам, хватит, – опять вмешалась Ника, понимая, что им нужно больше времени, чтобы придумать продолжение «легенды». – Вам пора, идите к машине. – Она выразительно подтолкнула родительницу на выход, всем видом давая понять, что им с возлюбленным нужно побыть вдвоем.

После того, как вся компания скрылась из виду, можно было и выдохнуть.

– Да, заварили мы кашу, – с тем же украинским акцентом проговорил Владимир, беспечным взглядом обводя новый терминал аэропорта. – Как расхлебывать собираетесь? Вашу маму на мякине не проведешь, – откуда-то из недр подсознания он изрек крылатую фразу.

– А вы, я смотрю, Цицерон, так и сыплете афоризмами, – не осталась в долгу Ника, осознавая, что самое трудное еще впереди. – Пока доедем, пока поужинаем, то да се. Переночуем у нас. Утром вы поедете за паспортом и больше не вернетесь. Я скажу, что вам нужно по срочным делам, через пару недель приедете и нас заберете. За это время я попробую найти работу, еще дочь на проект зарегистрирую. Если она пройдет, а она обязательно понравится жюри, мы здесь и останемся. Конкурс будет длиться несколько месяцев, поэтому надо будет жить в Москве. Ну а потом узнаю, что у вас есть любовница и вы меня водили за нос. Ну как-то все и утрясется, – Ника детально разложила свой гениальный план, удивляясь свой находчивости.

– Мощно, стратегия, однако! Генеральный штаб ждет ваше резюме, – искренне восхитился Владимир и даже захлопал. Он явно утерял навыки ухаживания, хотя, возможно, у него их и не было.

Как и любой аэропорт, Шереметьево встречает прибывших пассажиров мужчинами с бейджиками на груди. Они будут предлагать довести вас с ветерком, и даже если вы каждому ответите, что такси не требуется, следующий мужчина все равно подойдет с тем же самым предложением.

– Такси желаете? Дешевле «Яндекса», – мужчина азиатской наружности с обветренным лицом был очень настойчив.

Владимир и Ника вначале просто игнорировали его и продолжали разговор.

– Да уж, «летящие» у тебя родители, даже не смогли заметить, что я совсем не похож на удачливого бизнесмена. Однако к вам они предельно требовательны, с ними лучше держать дистанцию. Хотя, у меня тоже все сложно. – Владимир вздохнул, вспомнив, что его ждет впереди. – Я вот тоже еду к маме как побитая собака. Все ее надежды, что были связаны с единственным сыном, оказались тщетны, – продолжил он свою исповедь. Притворяться и строить из себя успешного человека было бессмысленно, поэтому он воспользовался шансом быть самим собой.

Водитель такси явно не проходил тренингов по манипуляциям, но не имел никаких комплексов. Он спокойно пристроился к их паре и продолжил налаживать контакт с потенциальными клиентами:

– Такси в любую точку Москвы, честно, оплата по счетчику, – говорил он с акцентом.

Ника продолжила беседу с Владимиром, не обращая внимания на назойливого таксиста:

– Да уж, мы с вами удивительно похожи, живешь и думаешь, что ты такая уникальная в своих проблемах. А оказывается, разочаровывать родителей – это довольно заурядная тема.

– Да, уже почти тридцатник, а возвращаюсь в материнский дом, как школьник, который разбил вазу и торшер одним ударом мяча, – Владимир вспомнил курьезный случай из своего детства.

В этот момент сотрудники полиции на транспорте начали обход и проверку документов у людей в зале ожидания. Владимир вспомнил, что у него забрали паспорт и сейчас он почти как Паниковский из легендарного романа Ильфа и Петрова.

– Ну что сказать, пора уже взрослеть и поторапливаться. Объясняться с представителями милиции мне совсем не хочется, – Владимир машинально поднял воротник и втянул шею.

– Полиции, – поправил тот же знающий таксист. – Ну так как, решились? Со мной никто проверять вас не будет. Не успеете заснуть, как мы уже в центре, особенно если по «платке» поедем, – добавил он, проницательным взглядом уловив волнение Владимира перед представителями силовых структур.

– Во сколько обойдется поездка до «Динамо»? – Ника посмотрела на испуганного ухажера и попыталась добиться от таксиста конкретики.

– Сударыня, все по счетчику, оплата в конце пути, – продолжил он юлить.

– А поточнее? – Владимир уже заметно нервничал, постоянно посматривая, как полицейские вежливо, но придирчиво проверяют документы у гостей столицы и встречающих.

– Как у всех, – таксист был неумолим, но понимал, что клиент практически дозрел.

Ника перехватила взгляд Владимира. Полицейские приближались к ним, и его лицо побледнело.

– У меня есть немного наличных, надеюсь, хватит, – сказала она, прижав к груди купленный в тон к казакам рыжий клатч.

Глава 4

Ника разместилась на переднем сиденье, слабая вегетатика не давала возможности скромничать при выборе места в автомобиле. Владимир – а это было непривычно для водителя такси со стажем – расположился сзади. При этом он обратил внимание, что на передней панели не было карточки водителя, ведь для Европы это является правилом. Однако Владимир сам работал в нелегальном такси, поэтому в его машине тоже не имелось фотографии с данными. Водитель ловко встроился в бесконечный поток таких же такси, в основном это были авто марок «Хендэ» и «Фольксваген», в то время как в Европе для этих целей преимущественно используют старые «мерседесы». Водителю кто-то позвонил, он минуту поговорил на языке, похожем на арабский, потом прибавил громкость на волне «Нашего радио»: популярная во все времена «Машина времени» заголосила о мире, который должен прогнуться под нас.

– А можно включить что-то другое? Я сама музыкант и очень восприимчива к фальши, – немного капризно произнесла Ника.

Водитель молча переключил на «Русское радио»: на этой волне группа Serebro просила маму Любу поддать.

Владимир сразу узнал эту композицию – ее часто транслировали по радио в Чехии, правда, на английском. Однако этот выбор тоже не устроил его новую знакомую:

– Найдите, пожалуйста, «Монте-Карло», а если такой радиостанции у вас нет, давайте поедем в тишине.

Водитель как-то не по-доброму ухмыльнулся, но все же молча нашел то, что просила клиентка. Под скрипучий голос Крис Ри Ника погрузилась в сон.

Владимир, впервые расслабившись за несколько дней, сел поудобнее, откинул голову на подголовник, закрыл глаза и вспомнил свои первые дни в Чехии. Как и многие туристы, оказавшись на новом месте, он, приехав в Карловы Вары, стал примерять этот городок к себе – хотел бы он прожить здесь всю оставшуюся жизнь? Вначале ему все нравилось, он готов был до самой старости гулять по каменным улицам центра, кормить селезней и попивать живительную водичку. К ее вкусу он довольно быстро привык и искренне не понимал местных жителей, которые предпочитали источник № 16 – Бехеровку. Однако довольно скоро Владимир заметил, что после шести вечера в городе абсолютно нечем заняться. Молодой человек сделал скидку на то, что, пока он человек новый, его круг общения ограничен и это временно. Однако спустя время, когда он уже устроился сантехником и стал чаще общаться с местными, с удивлением для себя обнаружил, что чешские мужчины похожи на кротов. Да, на того самого, из чехословацкого мультфильма. Такие же трудолюбивые и местечковые. Спустя пару лет он заметил, они будто даже подслеповаты и дальше своего носа ничего не хотели видеть. В самом центре Карловых Вар, рядом с улицей Садовая, снесли дом в надежде возвести мини-отель. Однако кроты не могут строить быстро, поэтому за три года, что Владимир там прожил, здание и не появилось, зато возникла надпись «Иван, уезжай домой». Карловы Вары в то время были переполнены русскими: им принадлежали отели, квартиры, агентства… Чехов это изрядно раздражало, вот кто-то в сердцах и сделал эту надпись. Она была хорошо видна с главной пешеходной улицы, но местная мэрия даже не думала о том, чтобы ее стереть, – можно сказать, большинство жителей эту мысль поддерживали. Когда Владимир увидел надпись, то сначала развеселился: он-то не какой-то Иван, а практически европеец. Он каждый день проходил мимо и по мере учащения контактов с «кротиками» веселился все меньше. А перед самым отъездом в Прагу добавил еще одну строку. Теперь надпись выглядела так:

«Иван, уезжай домой!

Ян, я дома!»

Владимир открыл глаза и увидел огромный торговый центр «Мега» на Ленинградке. Сотни машин забили парковку, и тысячи озабоченных людей, как роящиеся пчелы, лавировали между ними. Он опустил окно, и гул машин ворвался в салон. Ника чуть застонала, он немедленно закрыл доступ постороннему шуму, охраняя ее безмятежный сон.

– Это уже Москва? – шепотом спросил Владимир водителя.

– Химки, Москва – за тем Мостом. – Тот указал на эстакаду в сотне метров впереди.

Такое расстояние машина обычно преодолевает за минуту, но это была Москва. Они двигались минут пятнадцать, и Владимир вспомнил свою первую поездку в Киев. Это был 2010 год, он приехал на соревнования, и им выделили куратора. Круглолицый Сергей был очень говорлив. Всю дорогу от аэропорта он не замолкал ни на секунду. Свое знакомство он начал с рассказа об удачной покупке нового «Ниссана», продолжил похвальбой о своих кулинарных способностях и достижениях, ну и наконец, где-то через час, закончил повествование историей о новой красавице-жене. У Владимира появился комплекс неполноценности, ведь его новый знакомый имел все, о чем только можно мечтать: крутой внедорожник, фуа-гра на завтрак и Ирину Шейх в постели.

– Сейчас остановимся на смотровой площадке, вы сделаете фото. Какие там виды! Память на всю жизнь. А сам пойду перекушу в машину, я ее рядом припарковал, – сказал Сергей, когда автобус привез команду к Памятнику дружбы народов.

Все вышли из автобуса и пошли искать место для совместного снимка. Первое, что попалось Владимиру на глаза, – это группа аниматоров, разряженных в костюмы а-ля Екатерина Вторая. Они не производили впечатления лакшери, скорее от них разило нафталином. Разочарование Владимира усилил автомобиль Сергея: внедорожником там и не пахло, это оказался рыжий Note, а когда куратор достал из пакетика бутерброд с салом, от былой зависти не осталось и следа. «Хорошо, что Сергей не стал показывать фото жены», – подумал Владимир и окончательно понял, что Киев – это не город его мечты.

Наконец их машина миновала пробку и вышла на простор. Владимир посмотрел в окно и с удивлением обнаружил, что сидит ровно и улыбается. Москва нравилась ему и одновременно пугала. Речной вокзал в стиле сталинского ампира, западный «Хилтон», прямоугольные свечки из девяностых и современные комплексы из стекла с видовыми пентхаусами. «Столица», – подумал он, когда тонированные квадратные «мерседесы» колонной обошли их по левой полосе.

Навигатор привел их точно по адресу проживания родителей Ники, которая, словно почувствовав приближение к знакомому месту, потянулась и достала кошелек.

– С вас одиннадцать тысяч пятьсот рублей, – сказал таксист, нажав какую-то кнопку на приборе, похожем на счетчик.

– Сколько? – голос Ники от шока стал на два тона выше.

– Вот, смотрите на счетчик. Одиннадцать тысяч пятьсот рублей. Платить наличкой или картой будете? – таксист будто издевался.

– Почему так дорого? У меня нет столько. Может, как-то в рассрочку можно? – интеллигентка в третьем поколении включила заднюю.

– Какая рассрочка, я вам не Греф, – водитель, оказывается, умел шутить. Однако юмор закончился быстро. Тем более пассажирам было не до смеха.

– Если отказываетесь платить, вернемся в аэропорт, там я вызову полицию, они-то видели, что вы со мной добровольно пошли, так что с ними будете разбираться, – пригрозил он.

– Ну и везите, я у родителей просить не буду, а больше мне взять негде, – неожиданно Ника заупрямилась, и ее голос стал тверже.

– Подождите, я сейчас.

Владимир вышел из авто и позвонил матери. Водитель опустил стекло, чтобы слышать его разговор. Ника стала невольной свидетельницей диалога «одноразового жениха» с родительницей.

– Мам, привет, – начал тот после того, как Зинаида Семеновна сняла трубку.

– Ну здравствуй, сын.

Владимиру показалось, что голос матери слабее, чем обычно. Хотя, может, он просто забыл, как тот звучит.

– Уже и не надеялась тебя услышать. О твоей жизни узнаю от посторонних, хорошо хоть мир не без добрых людей, передают мне информацию о тебе. – Ее слова звучали горько, но как-то без упрека, скорее просто как констатация факта.

– Мам, да нет успехов. Наоборот… Из Чехии депортировали за работу без разрешения, а в Москве паспорт отобрали за то, что визы просрочены и непонятно, что я делал и где жил.

Владимир ногой поддел камень и стал им жонглировать. Футбол его всегда успокаивал.

– Что же ты теперь собираешься делать? – после паузы спросила мать.

– Переночую у знакомых. – Он посмотрел на Нику. Та старательно делала вид, что не слушает, а играет в смартфоне.

– Завтра меня проверят, удостоверятся, что я не террорист, надеюсь, отдадут паспорт, – продолжил он, не решаясь перейти к цели звонка.

– Понятно. Ну а мне зачем позвонил? Деньги, вероятно, понадобились? – Зинаида Семеновна проницательно помогла сыну.

– Ну почему сразу деньги… Может, я так, просто! – по-детски вспылил Владимир, не приняв пас от матери.

– Да потому, что ты последний раз по поводу денег и звонил. Ну говори, не тяни за хвост скотину, – зная сына и его болезненную гордыню, Зинаида Семеновна продолжала его подталкивать к цели звонка.

– Мам, ты телепат просто какой-то. Мне срочно нужно двенадцать тысяч рублей. Прямо сейчас. Можешь выручить? Я потом все объясню. – На этот раз Владимир воспользовался протянутой соломинкой.

Возникла пауза, на том конце провода молчали минуту, две. Владимир не выдержал:

– Мам, что ты молчишь? Если нет возможности, ничего страшного. Выкручусь. Мам, не молчи, пожалуйста. У тебя все нормально?

– Знаешь, сын, как ни странно, а я рада, что у тебя проблемы. Не в том смысле, что мне хорошо, когда тебе плохо. Нет. Просто именно сейчас ты мне действительно необходим. Ты и твоя помощь.

Она старалась говорить без волнения, но дрожь и интонация в голосе выдавали ее состояние. Однако женщина взяла себя в руки и скороговоркой озвучила свое предложение:

– Выручить, сынок, я тебя могу, но не хочу. А хочу тебя попросить приехать к нам в дом и подменить меня на два, может, три месяца. Я тебе сейчас переведу пятьдесят тысяч, а ты завтра вечером постарайся прилететь в Симферополь и вечером на маршрутке сразу езжай домой в Ялту. Будешь управлять нашим отелем, на днях намечается наплыв туристов.

– Каких туристов? Еще же не сезон. И что значит «управлять отелем»? А ты? Что-то случилось? – До Владимира стало доходить, что с мамой происходит неладное.

– Случилось, не по телефону. Пятьдесят тысяч – это мои последние деньги, смотри не подведи. Согласен? – Зинаида Семеновна окончательно пришла в себя, и ее голос приобрел силу.

– Разумеется, согласен, что за вопрос. Конечно, я прилечу и буду помогать сколько нужно. Ты, главное, себя береги и не волнуйся. Я в деле!

Теперь уже голос Владимира стал подрагивать. Он хотел еще извиниться перед матерью, но услышал, что таксист запустил двигатель и показал ему на часы.

– Ну, так мы заплатим или будем лясы точить? – Словарный запас водителя был явно не из этой эпохи.

– Мам, а ты сможешь на карту по номеру телефона деньги перевести? Я слышал, вы же под санкциями и с переводами проблема? – Владимир сказал то, что совсем не собирался.

– Лови, чай не глупее Кудрина. Санкции – проблема тунеядцев и либералов. Я живу с этими категориями людей в параллельных мирах. Зинаида Семеновна была настроена снисходительно и понимающе.

Через секунду на смартфоне Владимира раздался давно забытый сигнал, который он установил на пополнение счета.

– Упс, это что-то новенькое.

Он вошел в приложение банка, где впервые за долгое время пришло сообщение о поступлении платежа на пятьдесят тысяч рублей.

– Наш народ не победить, – весело присвистнул он, почувствовав себя акционером «Газпрома».

– Жду дома. Тебе предстоит много работы.

Зинаида Семеновна дала отбой. Ее сын наклонился к открытому окну:

– Ника, выходите, а ты диктуй номер карты.

Та поспешно покинула машину, а Владимир перевел деньги разводчику, и через мгновение такси растаяло в потоке таких же безликих авто.

Ника стояла во дворе дома своего не очень счастливого детства. Точнее, оно было счастливым до ее лет десяти, а потом у родителей начались ежедневные ссоры и пришлось сначала болеть, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, а потом срочно убегать замуж за иностранца.

– Владимир, вы уж меня извините, – она обратилась к нему с неким чувством вины и неловкости. – Я не хотела подслушивать, но так получилось, что слышала о вашей сделке. Сочувствую, теперь вам предстоит нелегкое лето! – Ника попыталась его поддержать.

– Знаешь, психологи говорят, что частица «не» не воспринимается мозгом. Так что будем считать: впереди у меня ЛЕГКОЕ лето, – Владимир неожиданно перешел на ты. – Если нам предстоит изображать влюбленную пару, то предлагаю перейти на ты. Для усиления конспирации.