Читать книгу: «Для маленьких девочек и мальчиков, которые думают, что они большие. Книга 2»

Шрифт:

ISBN 978-5-0059-0225-2 (т. 2)

ISBN 978-5-0056-9164-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Говорят, – если Господь хочет наказать человека, Он лишает его разума. А тут повсеместно, мы сами добровольно лишаем себя последних крох своего рассудка, рассуждая о бытии нашего существования в пьяном угаре, подстраивая жизнь под свою правду, порой не устраивающую наших самых близких людей. И при этом удивляясь с годами, почему наша правда, как снежный ком с гор, расплющивает нашу жизнь, здоровье, прокалывая вены высасывает совесть. Загляни в себя, может там всё таки барствует Барон, или где-то притаилась Похоть.

1

Ярко светило солнце, отражаясь в серебристом снеге, слепя глаза. Канул в прошлое ещё один год. Два молодых парня умело подымались в гору на террикон, таща за собой металлический капот от ГАЗ -51. Их добрый друг Крокодил Гена, тот что порой с не добрыми глазами, служил в армии с прошлой осени. Вероятно по этой причине, наши друзья сблизились ещё больше. Они вместе закончили платные курсы, на водителей третьего класса и теперь работали шофёрами в этакой (шарашке), находящийся у подножья горы, на коею они теперь вздымались. То есть в РСУ. – ремонтном строительном управлении, находящемся на территории бывшей, и ныне закрытой шахты. Сразу за территорией бывшей шахты, находились три высоченных террикона. Два из них слившиеся своими основаниями. Именно на одну из этих искусственных гор, состоящих из камней, некогда выданных на гора, сейчас и держали путь наши друзья, Кот и Бабуин. Бабуина должны были забрать в армию, но дали отсрочку. Ещё работая на стройке, он простудил почки. Не подумайте что не посильно трудясь и надрываясь он надорвал своё здоровье, нет. По разгильдяйству, лежал весною, отдыхая на каменном полу и простыл. И когда он уже вторично, пришёл к лечащему его врачу, со своей глупой улыбкой и результатом анализов, врач глядя поочерёдно, то на его лицо, то на результаты анализов, наконец произнёс как Станиславский:

– Не верю! С такими анализами не живут.

– Это что шутка? – Все так же улыбаясь, спросил Бабуин.

– Какая шутка! Это анализы уже сдохшей обезьяны, бабуина твою за ногу мать! Слушай, мне конечно всё равно, но если ты с полной серьёзностью не отходишь на прописанные мною процедуры, тебе каюк. Пару лет проживёшь, максимум. – Закончил врач глядя в не доверчивые глаза своего посетителя. Врач судя по всему был гуманистом, и клятву Гиппократа давал не ради обязательной традиции. Он понял с кем имеет дело и обоснованно припугнул больного. Почему обоснованно, да по той причине, что когда в дальнейшем другие врачи смотрели на результаты этих анализов, то не верили что эти анализы принадлежат ныне здравствующему Бабуину. И действительно, Бабуин струхнул слегка и положенным образом отходил курс лечения, что несомненно продлило годы его существования.

Вернувшись к нашим друзьям, отметим что они наконец поднялись почти на самую вершину, и уже стали сомневаться:

– А не слишком высоко мы поднялись, для первого раза?

– Нормально. Только ты садись спереди, а я сзади. – Заверил своего приятеля Кот, расчёсывая свою нижнею челюсть.

Наклон горы был выбран слишком крутой, поэтому, что бы усесться в капот и стартовать нужно было приложить не заурядные усилия. Наконец наши бобслеисты устроились на капоте и дали старт. Бабуин упёрся в переднюю часть капота и крепко держа за ноги Кота понял, почему тот сел сзади. Стремительно несясь в низ, капот разрезал снег, который непрекращающимся шквалом бил в лицо Бабуину, так что практически не возможно было ничего увидеть перед собой. С наружной и внутренней стороны капот был абсолютно гладкий, поэтому сидящий сзади Кот, сразу же соскочил с капота и мчался в низ уже на своём собственном заду. Было начало декабря и снегу на горе было ещё мало. А как мы помним, терриконы состоят из насыпанных камней, некоторые из них величиной с футбольный мяч. И вот представьте, эти (каменюки) слегка прикрытые белым снегом, и вот по этим не отёсанным камням, своим задом скользил с невероятной скоростью вниз Кот. Если бы кто его видел со стороны, то ощущение было такое, будто Кот скользил по стиральной доске, правда иногда на больших камнях подлетая в воздух издавая вопли. Он бы давно предпринял меры торможения, но его ноги крепко держал в своих руках Бабуин, мало что видя от хлещущего в лицо снега. С невероятной скоростью они спустились с горы, промчавшись по снежной глади, наконец остановились.

– Ощущение американских горок! Помнишь катались в Питере! – Радостно сообщил Бабуин, отирая заснеженное лицо.

– О! – Простонал сзади Кот.

– Давай ещё раз! Время пока есть! Обед ещё через пол часа закончится!

– О! Ваще! Мое сидалище! Такому массажу задней части тела, позавидовал бы старый педик с геморроем.

– Чего ты? Давай ещё! – Восторженно произнёс более юный бобслеист.

– Нет уж хватит. Как только мы поехали, ты меня спихнул с капота и я своим задом сосчитал все камни. Мне кажется, что некоторые из них я даже задом засосал. Пошли.

– Куда?

– Туда. Хочу работать.

– А как же наш боб. – Идя следом за Котом, спросил Бабуин.

– Брось его. Я видел на нашей свалке ЗИЛовскую кабину. Мы следующий раз открутим от неё капот. Он по больше будет и поудобней.

– Да и потяжелей! Во скорость будет! Ааааа! Только нужно поискать по круче склон!

– Да и снегу маловато. Надо подождать снегопада.

– На кой хрен нам снегопад? Много снега будет тормозить наш боб.

– Надо. Много снега лучше. – Гладя ушибленный зад, убедительным голосом сообщил Кот.

Закончился обед и они вернулись к своей работе. Кот трудился на стареньком ГАЗ -69 именуемым в народе (бобиком), возил начальника РСУ. Сразу после обеда, добрый начальник отпустил с работы свою секретаршу, и Коту поступила команда, отвезти домой это миловидное украшение приёмной шефа. Это была стандартно-молодая красивая секретарша, этакая привилегия начальника, призванная ежедневно радовать его глаз на производстве. – Видимо шибко преданная своему шефу и холодна к моим знакам внимания. – Рассуждал Кот. Хотя возможно, что сам Кот был не очень настойчив, – Чего за зря напрягаться, когда отбою нет от женского внимания. Удачу мы поищем среди более сговорчивых малярш. Оно то проще, и без затей. – В таком ракурсе полу ленивого флирта, представлялось его взаимоотношение с прекрасным полом. И всё же он как-то вяло пытался проявлять свой интерес к такой милой секретарше. Скажем так, неназойливый дежурный интерес: – А вдруг. – К счастью он не скрывал своего снобизма, в отношении женщин, и жил как жил, в душе надеясь все же, встретить ту единственную и неповторимую. Так что сегодня везя секретаршу домой, он решил её слегка позабавить, своей лихой ездой, тем самым наконец приподняться в её холодных глазах. Ну в общем классика, как часто мы свершаем не обдуманные поступки, что бы понравиться женщинам. От ворот бывшей шахты, до жилого района города, было где-то пол километра, по асфальтированной дороге. Дорогу пересекали железнодорожные рельсы, которые находились на более высоком уровне от асфальтной дороги. И в месте их пересечения, находился этакий трамплин-образный переезд. Которым и преминул воспользоваться в полной мере наш молодой автогонщик, переезжая его почти с полного хода. Взбрыкнувший бобик, взвился в воздух, лихо поразив своим прыжком секретаршу. Которая при прыжке подлетев, умудрилась разбить свой нос об мягкий потолок машины. Но а если быть точными, об металлический каркас дуги, поддерживающий брезентовую крышу машины. Нос мгновенно распух, а глаза секретарши наполнились слезами.

– Да! Это я пожалуй погорячился. – Всё что мог произнести в своё оправдание Кот, смущённо поглядывая в зеркальце заднего вида.

Бабуин работавший на ГАЗ – 93, это тоже самое что ГАЗ – 51, только самосвал, как-то тоже провёл вторую половину дня без вдохновения, как мы помним, после съезда с террикона. В общем упомянутая нами шарашка, специализировалась по ремонту старых домов, коих было множество в разных частях города. Куда и требовалось доставлять разные строй материалы нашему молодому водителю. Но все же, работая на самосвале, перевозить приходилось в основном бетон и раствор. Привезя на объект раствор или бетон, Бабуин любил сам забраться на поднятый кузов и размяться, скинув лопатой, оставшийся прилипший раствор к кузову. Но на этом участке, куда он привёз сегодня раствор, была какая-то очень уж ядовитая баба штукатур-маляр, умудрившаяся задеть молодое и ранимое самолюбие Бабуина.

– Давай не тряси ширинкой! Давай, давай шевели своими худыми батонами! Раствор стынет! – Кричала снизу баба лет сорока пяти, забравшемуся на кузов Бабуину, и готовому приступить к его чистке, где после поднятия кузова осталось одна треть раствора. Казалось бы чего такого, среди рабочего люда и не такое слыхал он, и даже от сказанного усмехнулся, но было слово зацепившее его самолюбие. А может быть тон:

– Чего ты развонялась? Скажи спасибо что вообще чищу кузов. Это ваша обязанность, раствор принимать. – Сказал Бабуин, глядя на наглое выражение лица мастера-штукатура, что видимо и послужило причиной, его внутреннего взбалтывания содержания прямой кишки. Растревоженное дерьмо обычно всплывает из наших потаённых глубин, и ситуацию такую обыденную и безобидную ещё можно было выправить. Но баба не собиралась униматься, решив припугнуть мальца:

– Сейчас скажу он мужикам, быстро зашевелишься.

– Вот зря ты это сказала. – Глупо улыбаясь, сообщил Бабуин, спрыгивая с поднятого кузова, на забрызганный раствором снег. Задетое его самолюбие управляло сейчас ситуацией и наш герой покорно принял эту неизбежность, как будет принимать множество раз. Как Бабуину не хотелось бы, не обострять ситуацию, но растревоженный улей внутренних нечистот, уже ожил и пришёл в движение, порождая неизбежность конфликта. Работающие с раствором женщины скидывать оставшийся раствор в кузов не полезли. Упёршийся Бабуин опустил кузов и уехал в контору, где изложил прорабу, прекрасной тридцати шести летней женщине Татьяне, о своём негодовании:

– Я этим бабам, раствор разгружать не буду!

– Почему?

– Не буду.

– Чего ж ты так разгневался? Ну поезжай, разгрузи раствор, люди ждут. – С материнской заботливостью, увещевала его прораб.

– Ну и посылай к людям, а этим бабам разгружать не буду.

– Ну ты посмотри какой сердитый. Обидели. Ну что с тобой будешь делать?

– Я не доволен. – Прогнусавил Бабуин.

– Ну что с тобой делать то? Иди уж. Да не ко мне на грудь! – Отпихивая от себя Бабуина, усмехнулась Прораб.

– Почему? Я морально нуждаюсь в поддержке.

– Бедненький! Надо же как они тебя рассердили. Валя поезжай с ним, пусть мужики разгрузят. – Сказала она мастеру, молодой замужней женщине.

– Разгрузят. Поезжай туда. Поезжай сюда. Это уже называется – эксплуатация бабой человека. – Гундосил Бабуин.

– Ехай милый! Ехай! – Смеясь, сказала прораб.

– Ладно сейчас порядок наведём. Знаю девки вредные и горластые работают у нас на этом участке. – Сказала мастер Валя садясь в кабину самосвала. В результате машина вернулась на объект и обезвоженный слежавшийся раствор, пришлось разгружать рабочему, который не преминул затаить обиду на водителя. Понимая результат своей (упёртости), возвращаясь в гараж, Бабуин заехал в магазин и купил пару бутылок настоящего французского коньяка, продававшегося в то время по семнадцать рублей за бутылку. Собираясь этаким способом, поправить себе расположение духа. Но.

Они ехали на аварийный посёлок в газике Кота. Бабуин сидел рядом с водителем, а на заднем сиденье сидели Геннадий и Нинка. Геннадий, это был лет сорока на вид основательно пропившийся мужик, но мастер автомобилист. За пристрастие к вино питию, был оставлен своей женой с детьми и проживал спиваясь в гордом одиночестве.

Приехавший в гараж Бабуин, распил одну бутылку французского коньяка вместе с водителями. Замечу гнусное унижение изысканного французского изделия, его пили из горла. Воспрянувший духом Геннадий, предложил на правах холостяка, продолжить банкет в обществе Нинки, работающей в гараже на погрузчике. Что он не однократно и делал, расслабляя свою физиологию. Та охотно согласилась. Нинель, дама в грязной робе, на вид лет тридцати пяти, хотя возможно ей и тридцати не было. Простите, издержки нездорового образа жизни. Так вот эта дама интересная во всех отношениях, только с каким-то не здоровым цветом лица, в особенности с утра, предложила поехать к себе домой, на аварийный посёлок. Хоть и до аварийного было совсем не чего, если через дырку в заборе, но тащиться пешком с дамой разве можно. По этому Геннадий попросил Кота, смотаться до магазина прикупить кое что и тогда уж добраться до берлоги Нинки. Целый день не евший Геннадий, праздновать окончание трудового дня, начал уже в машине.

– А чего ждать? Хорошо сидим. – Сказал он разливая водку. Открыв банку с килькой он густо наложил на толстый ломать хлеба, чищенную Нинкой кильку. Вчера он хорошо поддал и целый день сегодня практически не ел, страдая от похмельного синдрома.

– Я вижу французский коньячок прижился славно, и ты воспрянул душой и телом. – Сказал Кот, глядя в зеркало заднего вида, как Гена подносит ко рту трясущимися руками бутерброд: – Ну вот оказия, судьба злодейка. Превратности судьбы. Кто б мог подумать, что получится скандал. – Произнёс Кот, под Нинкин плач свою тираду.

Наша Нинель в предвкушение не зря прожитого вечера, очень уж эмоционально размахивала руками, общаясь с присутствующем обществом кавалеров. И нечаянно задела своей рукой, бутерброд Геннадия, который свалился на пол, так и не откушенным. Нинель ойкнув, замерла, видя причинённое ею страдание, так красочно отразившееся на лице не евшего целый день водителя. Расплата пришла мгновенно, Геннадий врезал нашей единственной здесь присутствующей даме по лицу, в порыве не управляемого гнева. Да-да мои юные друзья, алкоголизм с наркоманией не только расслабляю нервы, при дозе снимая напряжение, но и разъедают всю нервную систему, как кислота:

– Ты что курица облезлая, размахалась крыльями!

– Я нечаянно! – Ревела Нинель, размазывая тушь по лицу.

– Нечаянно твоя мать прозевала срок с абортом! Чего расселась шкура, давай делай другой бутерброд! – И Геннадий замахнулся вновь, на рыдающею даму.

– Чего делай! Уже приехали! – Ревя сообщила Нинка.

Машина действительно остановилась возле двух этажного, без подъездного дома, на четыре семьи. Они поднялись по наружной лестнице на второй этаж и зашли во внутрь. Скромность жилья будет опущена мною, скажем так, оно напоминало притон. Появившаяся Нинель в старом коротком халате, принялась готовить бутерброды с килькой и сыром. Щека её заметно распухла, но это не помешало ей подвести себе глаза. После того как выпили и закусили, дух праздности и хорошее настроение вернулись вновь. Нинель была на высоте, в обществе галантных кавалеров, блистая своими голыми коленками и распухшей щекой. Она неудержимо ёрзала по мужским коленям, плюхаясь на них и также легко могла вспорхнуть. Ну а после выпитой бутылки, она вообще как-то сильно преобразилась, скажу не лукавя, даже похорошев. Что и не преминул заметь Кот:

– Нинель. Ты кажешься мне такой обаятельно милой кокеткой. Я понимаю вашу не свободу, в обязательстве перед Геннадием. Пардон. Ну все же, могу ли я надеяться?

Нинка захихикав, глядя на Геннадия, ответила:

– Пошёл в жопу! – Но по её глазам было видно, витиеватость предложения, её не сколько не смущала, а хмельно кружило голову, внимание мужского общества.

Все было изыскано и чинно, если не считать что Нинка материлась как сапожник. К вечеру стал усиливаться мороз и в квартире появился шестилетний сын Нинки. Это был мальчуган отмеченный худобой, с тонкой шеей и живым любопытствующим взглядом. На нем было старое пальто не по размеру. Пальто было коротким, так что рукава не закрывали голые красные от мороза запястья, хотя малыш и прятал руки в карманы. На голове была видавшая виды ушанка, а на ногах обшарпанные башмаки без шнурков. Понятно было что парень на улице продрог, он часто шмыгал носом.

– Явился! Чего пришёл так рано? Видишь у нас гости! – Пьяно вопрошала мамаша. Но малыш уже её не слышал, его взгляд был прикован к бутербродам с сыром лежащим на столе. Ел ли он вообще сегодня, Ненель не знала вовсе.

– Я хочу бутеброт. – Мальчик ловким движением схватил его с тарелки. Но ещё более ловким ударом, мать шлёпнула его по руке, да так, что бутерброд выпал на пол.

– Ты чего хватаешь, без разрешения! Следующий раз так стебану! Можно он возьмёт бутерброд, все равно уж уронил на пол? – Обратилась Нинка к мужскому обществу, виноватым голосом, застыв в смирении.

– Ей бы сейчас веер в руку и картину пиши, но лучше перо в зад.– Подумал Кот, однако сказал другое: – Ты чего Нинель? Как говорят французы – кес ке сё. Пусть ест.

Не успел Кот договорить, как малыш уже собрал с пола сыр и намазанную маслом булку и все засунул себе в рот, активно работая челюстями.

– У проглот. Его сколько не корми, всегда голодный. – Сказала Нинка, подсаживаясь на колени Геннадию.

Малыш отошёл от матери на недосягаемое расстояние и с невероятной скоростью умял оставшиеся бутерброды в тарелке. Затем он внимательно осмотрел стол и не найдя больше ни чего, что можно было бы съесть, удалился на улицу.

– С самого рождения, он не нужен был ни кому в этом мире. – Тихо сказал Бабуин Коту.

– Да, но как странно, с его уходом закончился и праздник. – Также тихо ответил Кот. Они молча встали и вышли на свежий морозный вечер.

– Мороз крепчает. Надо прогреть машину. – Сказал Кот. – И они направились к газику.

– Прогреть?

– Вот в доме на против, живёт одна моя старая знакомая Айли. Зайдём. – Зайдём, Кот произнёс ни как вопрос, а как утверждение. И они зашли.

В доме с печным отоплением, до их появления, пахло кисло-сонной тоской. В центре квартиры стояла круглая печь, отапливающая проходной зал, за ним спальню и коридор с другой стороны, ведущий в другую холодную спальню. Кухня отапливалась плитой-печкой. Айли оказалась девятнадцатилетней симпатичной девушкой, с фигурой манекенщицы. Они устроились на кухне. После выпитых пару рюмок коньяка, девушка раскрепостившись, пристроилась на коленях Кота, обняв рукой его за шею, весело щебетала. Бабуин потеряв к ним интерес, стал высматривать тень приведения, постоянно скользящей по тёмному коридору мимо кухни. Наконец он спросил у Айли:

– Это что, твоя старшая сестра?

Айли ничего не ответив, громко засмеялась вместе с Котом.

– Сонное царство.

– Сонное? Кто там? – Спросил Кот у Айли.

– Отец лежит в спальне, с работы отдыхает.

Кот спихнул с колен девушку и взяв бутылку коньяка и стопку, сказал:

– А ну пошли.

Отец девушки лежал на постели, заложив руки за голову, глядел в потолок.

– Зиг хай, фатер! Ты это, давай трынкин шнапс. – И Кот наполнив рюмку, протянул её пожилому мужчине. Тот выпив залпом, вернул рюмку. В его взгляде появился интерес к жизни. Наконец он сев на постели, горячо затараторил:

– О гуд самогонка! Гуд, гуд. – Показывая на бутылку, намекая что бы ему налили ещё.

– Тотажа! Натюрлих! – И ему была налита вдогонку вторая рюмка. Затем Бабуин услышал, как тень приведения, наконец таки была выловлена Котом в коридоре, и в неё тоже была влита рюмка коньяку. И с большой долею вероятности насильно, потому что тень долго откашливалась: – Какая то ты всё таки квелая! Дай ка я взобью всю эту массу! Ну вот совсем другое дело! Ну вот совсем другое тело. – Доносилось откуда-то из коридорного мрака. И действительно, когда они сели втроём на кухне и вновь разлили по рюмкам коньяк, тень уже передвигалась резво, короткими перебежками. Выпив бутылку коньяка, Кот достал бутылку самогонки, выгнанной его отцом из самодельного яблочного вина. Для начала самогонку снесли на дегустацию к отцу Айли, и тот клятвенно заверял:

– О. эта самогонка гораздо лучше того, первого напитка. Гуд, гуд.

Тогда приступили к её распитию, самогонка действительно оказалась первоклассным напитком. Наконец почувствовав себя одиноко, среди обнимающейся молодёжи, Бабуин поднялся и вышел из кухни на охоту, за приведением. Которое только что прошмыгнувшее мимо него. Призрак он выследил в сумеречной холодной спальне. Через приоткрытую дверь он увидел, как приведение согнувшись над постелью, делало вид, что заправляет кровать. Подкравшись сзади, Бабуин ухватил её за зазззздесь. Эффект был невероятным, потому что приведение как-то сразу повалилась на спину, раскинув ноги в потолок. Вот…

Первой из спальни выскочило приведение, будто бы только что сорвавшиеся с цепи, но сразу же на кухне многозначительно стало жарить мясо. За ней скромно вышедший Бабуин, нашёл своих друзей сидящих в зале, на диване. Айли от рубившись от выпитого, спала запрокинув голову на спинку. Кот скучал, развлекаясь. Его забавляла точность процесса, когда он брал за ногу спящую красавицу, ну чего скрывать за верхнюю часть ноги, то она сначала сонно ругалась, затем кое как разлепляла один глаз, и взяв в руки щеки Кота, начинала их мять, будто в ступе тесто. Заканчивалось все фигой под нос, и она вновь отключалась откинувшись на спинку дивана.

– Вот, сколько не повторяю, одно и тоже. – Сказал Кот своему товарищу. – Попробуй.

– Ну, пфуууу. – Мялся Бабуин.

– Нет ты попробуй.

– Извольте. – Жеманно сказал Бабуин и попробовал. И правда, с начало сонная брань, затем ему намяли щеки, и закончилось фигой под нос.

– Откуда она узнал, а что это я взял её за колготки? А ну давай ты.

Всё повторилось точь в точь, и спящая красавица безошибочно опознала своего не прошенного, домогающегося экспериментатора.

– Видал! Не вероятно. – А ну давай ты! – Сказал Кот.

Наконец эксперимент на диване надоел Бабуину и он подытожил:

– О, это инстинкт многовековой целомудренности. Сдаётся мне что постоянно ты совершаешь ошибку роковую, давая напиваться этой леди в хлам. А ты попробуй взять эту неприступную крепость стрезву, и я уверен этот Измаил падёт. И эта цитадель не устоит, и выбросит свой белый флаг, возможно этот флаг из собственного нижнего белья. Дерзай Кутузов. Тебе достанутся сокровища пещеры, твоей Айли-бабы.

– Куда, куда она выбросит свои белые трусы?

– А я откуда знаю, куда? Я говорил как! Как флаг! Аллегория!

– И сдаст сокровища своей пещеры! Аллегория! – Мечтательно произнёс Кот.

– Ну, вам виднее.

– Да, да, да! Мне срочно нужно утрясти свой внутренний дисбаланс! И я поехал. – Засуетившись, стал собираться Кот.

– Давай ка лучше устаканим! У нас ещё осталось, в бутылке «шотландский виски».

– Нет! Мне нужно утрясти. – И Кот нервно, задёргал руками и телом.

– Спешишь напрасно ты, мой добрый Мерлин. Хочу тебе сказать я по секрету: – У нашей спящей красатули, есть старшая сестра. Так вот она не дремлет. И привидением показалось мне напрасно. – Шёпотом сообщил Бабуин, наигранно озираясь по сторонам.

– Сестра! Да это мать её!

– Мать Айли!? – Вскрикнул шёпотом, откровенно поражённый Бабуин.

– Она, она! В твою корягу мать! Чтоб ни когда мне Букенгема не видать. – Отвечал, дразнясь Кот.

– Как быть такое может. Такая с виду молодая. Мистика. – Смущённо произнёс Бабуин.

– Ещё как может. Всю жизнь не пряла не ткала, на производстве спину свою не гнула. Не раздражалась, не любила. Вот так и не сносилась. Живёт как приведение, холодная как вечность! Точно! Мистика!

– Да ну. Ты скажешь. Соприкосновение с этой вечностью, в том холодном, но уютном склепе, меня обдало жаром, спина вспотевши до сих пор. Да там такое естество. – Последние слова, Бабуин произнёс растягивая слова, делая вид смущения.

– Ведьма! Здесь не чисто! Тебя околдовали!

– Я тебе не верю! Как быть так может. Она свежее утренней зари!

– Очень даже может. Точно ведьма. Ты «Вий» смотрел?

– А то!

– Так вот, эта ведьма. Всю жизнь сидит на шее не работавши, у мужа своего. Но помни, что бы ведьму победить, ей нужно колом угодить! – Таинственно прошептал Кот.

– Скажите мастер, вы сказать хотели: – Осиновым колом, ей в сердце угодить.

– Скажу от имени хронического простатита, коим страдает уснувший от выпитого эля, с соседней келье старый рудокоп, здесь ключевое слово – колом. Поэтому и мясо жариться в жаровне теперь не для него.

– Учитель, что мне делать?

– Расправься с ведьмой! – Резко выкрикнул Кот.

– Возьми меня с собой, мой добрый Мерлин. – Слёзно стал просить Бабуин.

– О ты действительно жесток, как злой единорог! Решил разлукой надорвать ей сердце! Ну что же вышло время. Струится лунный свет по снежной глади, и инеем подёрнуло вокруг растущий вереск. Мой верный конь заждался, пора и в путь. Прими сие как неизбежность. – Закончив трёп, Кот обнял Бабуина и одевшись, вышел на улицу. Он отогнал машину в гараж, поставив её в тёплый бокс. Затем пружинящей походкой направился в сторону автобусной остановки.

Через двадцать пять минут он звонил в дверной звонок, уже совсем в другой части города. Дверь отворила красивая брюнетка лет двадцати двух, она была аппетитна и очень миловидна. Увидев Кота, она вызывающе гордо запрокинула свою головку, и с превосходством охотника над дичью, стала жалить взглядом. Наверно этот взгляд привёл бы любого в трепет, но только не Кота. Охотник наш был лишь блохой, на теле нашего кота. И расчесав тот снизу подбородок, грустно произнёс:

– Ты что меня не пустишь даже на порог?

– И не подумаю!

– Ты никак сердишься? – Начал Кот, шагнув во внутрь. И очень горячею и гордую женщину, повлекла вместе с ним внутрь неведомая сила. Она упёрлась в его каменную грудь, пыталась возмущённо протестовать:

– Ты что себе позволяешь? Приходишь когда хочешь, уходишь когда хочешь! Пол месяца не появлялся! Заявился! Ты кем себя считаешь? Ты что думаешь, что ты не заменим!

– В чем дело? Я не понимаю. – Наконец остановившись в коридоре спросил Кот, глядя в глаза молодой женщины, своим чистым, гипнотизирующим своей невинностью взглядом.

– В чем дело!? Это я хочу спросить у тебя, в чем дело!?

– В чем тело? Мне кажется в кружевном белье. – Оттягивая на её груди халат и стараясь заглянуть туда, пытался пошутить Кот.

В этот момент за спиной красавицы, появляется светло-русый молодой человек, двадцати лет от роду. Этот парень только что вернулся из армии, и будучи сражён красотой нашей девы, воспылал к ней страстной любовью, в чем ей и клялся. Парень был хороший и имел честные намерения жениться на ней, не смотря на то, что у неё был нагулян ребёнок. И это благородное стремления его, не было секретом, уже не для кого. Однако наша одинокая мамаша, избалованная вниманием мужского общества, не очень серьёзно относилась к своему молодому поклоннику, чего и не скрывала от него, а впрочем и от всех. Отсутствие какого-либо воспитания и примесь южной дурной, кочевой крови, не позволяли этой красавице воспользоваться своими внешними данными, и удачно устроиться в жизни, такой диагноз поставили её подруги.

– Ах вот какие кружева, плетёшь ты за моей спиной! Я так и знал! А ещё втирает мне: – Когда приходишь и уходишь! К тебе приди! Я так и знал! Зачем не верил людям! – Кот сделал обиженный вид, после своих импульсивных выпадов.

– Какие люди? Что ты слушаешь всякие сплетни. – Ответила красавица, потерявшим уверенность голосом.

– А ещё спрашивает: – Что ты так долго не объявлялся!? Я там один как перст, страдаю! А у вас значит здесь веселье! А я дурак тогда тебе поверил! Ведь знал, не нужно приходить. – Закончив говорить печальным голосом, Кот отвернулся.

– Скажи, кто тебе на меня насплетничал? Натаха? Да я знаю что Натаха, она сама на тебя глаз положила.

– Сама? То есть ты хочешь мне сказать, что я тебе не безразличен? – Кот обхватил красавицу за попу

– Не хватай меня за … – Попыталась освободиться от его объятий та, но безуспешно.

– А где мне хватать? Это самое содержательное твоё место. Ни за голову же.

Подскочивший к ним молодой человек, попытался снять руку Кота, с зада своей будущей суженной. Кот сгрёб его физиономию своей рукой так, что тот бровями стал щекотать свою верхнею губу.

– О! А я все думал, откуда такое выражение, сделай морду тяпкой. – Сказал Кот, и сделал движение как метатель ядра. Только в руке его за место ядра, была голова молодого ухажёра. Тот вылетел из квартиры, в оставленную не закрытой дверь, словно пушечное ядро.

– Я возмущён. Я удивлён. Я опустошён коварством женским. Я подавлен женским эгоизмом. Я..

– Ну перестань якать. – Уже как-то без раздражения, сказала хозяйка квартиры.

В квартире опять появился вернувшийся из коридора парень.

– У рожа! – Сказал Кот и участь парня повторилась.

– А я вообще, не давала ему никакого повода. Этот малолетка прилип ко мне как банный лист к жопе. Такой занудный.

– Правда?

– Да говорю тебе же.

Кот не стал дальше продолжать диалог, с грабастал легкомысленную красавицу и вприпрыжку скрылся с ней в комнате. Затем вернулся, всё также неся её на руках в коридор и ногой захлопнул входную дверь, вновь скрывшись в сумраке покоев.

Утром Кот появился на работе, галантно-сдержанный и молчаливо-угрюмым. На вопрос секретарши Оксаны:

– Что с тобой сегодня? Не заболел ли ты часом?

– Я болен безразличием твоим. Хронически страдаю. – Отвечал Кот, расчёсывая от засосов, синюю шею.

Русый парень так и не сможет расстаться с красотой, вырастит на своей голове оленьи рога, и минуют многие годы, пока красавица поймёт, что он один ей предан, наконец выйдет за него замуж. Вы скажете настойчивость рождает неизбежность, возможно.

Нинель утром порадует окружающих не только опухшей щекой но и синяком под глазом, скрываемый под солнечными очками. Она не задержится долго на рабочем месте в гараже, вскоре её уволят с формулировкой, – «За систематические прогулы и появление на работе в нетрезвом виде». Затем её лишат материнства. Вы знаете что такое неизбежность, это дальнейшая судьба её сыночка. Пройдёт много лет и даже Геннадий бросит пить, и вернётся в лоно своей семьи с надорванным здоровьем и разрушенной нервной системой, незнающей покоя. И неизбежность не настигнет его под забором. А вот малыш, не знавший материнской ласки, уж неизбежно кончит всё тюрьмой.

Появляется Жиган в овчинном полушубке, играя на гитаре в его честь поёт эту песню, из кинофильма «Генералы песчаных карьеров».

– Я начал жить в трущобах городских,

и добрых слов я не слыхал.

Когда ласкали вы детей своих,

Я есть просил, я замерзал.

Вы увидав меня не прячьте взгляд,

Ведь я не в чем, не в чем не виноват.

Неизбежность.

Бабуин сегодня после работы собирался сходить в кино, но встретив возле кинотеатра старых знакомых, в обществе прелестных девушек, задержался, и они теперь стояли, трепались, и слушали их товарища игравшего на гитаре, и певшего жалостливо: