Читать книгу: «Вопреки вердикту Мойры»
Глава 1
– Свет, Светка!
Спящая резко оторвала голову от стола.
– А?
Плотная, миловидная, черноволосая женщина присела на край стула напротив:
– Я думала одна в отделе осталась, ты чего ещё на работе? Время к 12 ночи доходит.
– Да… Надо пару доков закончить. Было. Завтра ведь всё, на новое место. Дежуришь?
Светлана протёрла глаза и потянулась. Коллега легонько, пару раз, ударилась затылком о гипсокартонную стену.
– Сутки. Как же я зае… задолбалась. Завтра у Шмелёва выходной попрошу, сил нет. Доделала?
– Ага. Ничего, такси вызову.
После неловкой паузы Света поинтересовалась:
– Ань, у тебя всё хорошо?
Собираясь, Света перекинула на почту важные письма и пошла на первый этаж к выходу.
– Да, слава Богу. Проверка прошла. Так почему тебя переводят? Раскрываемость хорошая, сильно не буянишь, начинала у меня с помощника.
Светлана вздохнула.
– Честно, не знаю. Один плюс – в том районе спокойнее, в отпуске не была три года. В общем, начальству лучше знать. Шмелёв дал согласие, сказал как раз после отдыха выхожу в новый отдел. Не переживай, я тот же старший следак по особо важным делам, тот же капитан юстиции. Почему он меня отпустил, понятия не имею.
– Ну, ладно. И всё равно, чувствую, не договариваешь. Дело твоё. Не теряйся главное. Ты одна из редких адекватных следователей у нас. Обе засмеялись.
– Спасибо. Ну, спокойного дежурства, пока.
– Тьфу, тьфу, тьфу, спокойной ночи.
Адекватная… Ох, Анна Сергеевна, вы ошибаетесь. Машина мчалась по МКАДу, а света «загрузилась». Три года без отпуска. Четыре года посещения психиатра за спиной, без надежды на улучшение, с их слов, хотя она бы поспорила, кого ещё надо лечить. 16 мая стукнет 15 лет тяжёлого осадка одиночества и кошмаров по ночам. От них спасали кофе в безмерных количествах, транквилизаторы, работа сутками, иногда напиться до беспамятства, и тренировки 3 раза в неделю. Захлопнув ногой входную дверь в квартиру, она бросила ключи на полку, сумку на пол, кроссы в сторону. Надо посуду помыть, приготовить нормальной еды в конце концов. Ай. Завтра. Всё равно с завтрашнего дня отпуск начинается. В отдел надо новый, место обустроить. Света забросила вещи в стирку, приняла душ и рухнула на диван. Не смотря на работу, в студии царил порядок и уют. Вещи на своих местах, только стол завален бумагами, папками, а стена над ним закрыта приколотыми схемами, фотками, копиями. На подоконнике устроились рамки с фотографиями. Семейными. Отец, мать, она с сёстрами Мариной и Алиной.
– Спокойной ночи, родные мои…
Шепнула Светлана, целуя фото, и положила её на подушку рядом. Это для неё ритуал на ночь. Она закрывает глаза и представляет мать. Они обнимаются, разговаривают. В подобных грёзах девушка провалилась в сон. В 8 утра следующего майского дня, Светлана уже стояла возле двери следственного отдела. Нового места службы.
– К кому? – раздалось недовольно из динамика.
– Капитан юстиции Воронова. Переводом в отдел ваш.
Секундная пауза и дверь открылась. На первом этаже прохладно, очень тихо. Часть дверей открыта, часть нет. После центрального отдела Москвы такое ощущение, будто никто не работает. Так, руководство нужно. Воронова открыла ближайшую дверь в кабинет.
– Стучаться не учили? – Возмутился сидящий за столом раб закона.
Света равнодушно произнесла полтора слова.
– Нач где?
Мужчина раздражённо бросил ручку на бумаги:
– А ты кто вообще?
– Понятно, – девушка вышла, громко хлопнув дверью. Тяжёлый случай.
– Воронова!
Навстречу ей быстро спускался представительного вида мужчина с живыми карими глазами. Их она знает лучше всех.
– Не может быть… Товарищ полковник.
Света едва челюсть на пол не уронила. Сам Воронцов широко улыбнулся оглядел нового бойца.
– Я тоже рад тебя видеть, Светлана Александровна. Как ты?
– Жить буду. Скажите, Евгений Анатольевич, это совпадение? Вы же в другом отделе правили. А то у меня мысли могут пойти не туда.
– Будем считать, переводили тебя в отдел, где место есть. У нас вовремя оно образовалось. Думал, ты знала.
– Не просто так образовалось, – пожала плечами Света.
Дверь открылась и из кабинета выскочил тот самый.
– Евгений Анатольевич, я как раз… – начал он и опять уставился на девушку.
– Светлана Александровна, знакомьтесь, ваш новый коллега, Демидов Антон Владимирович.
– Уже, – разом ответили оба и осеклись.
– Замечательно, Антон, – указательный палец устремился на следователя, – постановление переделал? Иначе прокурору потом сам шею подставишь.
– Так точно, доделал, хотел к вам идти.
– Давай посмотрю, пока на месте.
Забрав документ, полковник знаком велел Вороновой следовать за ним. В кабинете он расстегнул рубашку на одну пуговицу.
– Духотища.
– Честно, не верю в твоё неучастие.
– Как хочешь, – Воронцов притворился равнодушным, чай, кофе?
– Воды. Ты ведь кофе пить запрещаешь.
Её губы еле подрагивали от сдерживаемой улыбки.
– Тогда зелёный. А ты прям слушаешь. Твоё личное дело со вчерашнего дня у меня на столе лежит, надо бы его в кадры вернуть. Ты сейчас в отпуске?
– Да, первый день.
Мужчина внимательно посмотрел на сидящую перед ним.
– Теперь мне спокойнее станет, чаще видеться сможем. Не передумала? Фамилию матери на другую поменять?
– Ты же знаешь, работа отнимает большую часть времени. Можешь сам позвонить. Фамилия отца мылила глаза в заголовках несколько лет. Мне не нужно внимание.
Евгений Анатольевич хмыкнул, глядя на браслеты.
– Оригинальный подход. Почему не тоналкой, например? Или вообще свести их?
Света машинально потёрла левое запястье. Кольнуло неприятно.
– Напоминание.
– То есть, ты пошла в следствие по личным мотивам? – он закрыл папку с данными.
– Скорее по твоему мнению. Забыл, как пригласил?
Воронцов громко постучал пальцами по столу. Обстоятельства приглашения оказались не из приятных, мягко говоря.
– Помню. Главное голову на плечах держи. Дома была, когда последний раз?
Тут Воронова эмоций скрыть не смогла. На левом виске проступила венка, зрачки расширились.
– Давно.
– А продать не думала? Там не сможешь жить и что за причёска? Нет, косы – колоски мне нравятся, но что за белые пряди?
– Думаю. Чтоб седых не видели.
– В любом случае, обращайся. Мой номер есть, договорились? Дабы не вляпалась куда-нибудь. Я тебя знаю.
Света опустила глаза, левый уголок губ скривился.
– Да поздно… Работаю следователем. Вопрос один.
Полковник продолжал пристально вглядываться в капитана.
– Говори.
– Где моё рабочее место?
– Ах, да. С Демидовым в одном кабинете. Проводить?
Она недовольно подняла бровь, но промолчала.
– Дорогу знаю. Тогда я домой.
Воронцов тоже поднялся.
– Давай, отдыхай, с новыми силами приходи.
– Рада была пообщаться.
После Воронцов прихлёбывал чай и размышлял. Александр Романов – лучший друг и одногруппник. Жена – Мария Воронова. Походу всю семью Сашки прокляли… Их родители разбились, сестра умерла у него на руках от яда, вколотого психопатом Максимом Депешем. Беда не обошла и Сашкину семью. Евгений поднимал ребёнка на ноги заново. Дело так и не раскрыли, хоть и бралось даже ФСБ. Евгений спустился на первый этаж и вошёл в кабинет к Демидову.
– Новенькая не заходила больше?
– А, так эта теперь у нас пашет. Нет.
– Даже больше – с тобой в одном пространстве. Из центра переводом.
Антон фыркнул.
– Мажорка, значит. Понятно почему для неё дверей не существует. И чё звезду центрального отдела потянуло на задворки?
Полковник нахмурился.
– Ты мне давай, это самое, без колкостей. Она сейчас в отпуске. Как выйдет, приглядывай за ней. Ну, там по рабочим моментам, поведению. Мне докладывай. Надо знать, чем дышит. Понял?
– Понял, Евгений Анатольевич.
– Вот и ладушки. Продолжай работать.
Светлана не смогла усидеть дома. Телевизор не смотрела, порядок навела, еду приготовила с запасом, в зал только вечером, дела, по всем правилам, переданы другому следователю. Но всё-таки, девушка решила выйти на пробежку. Ей надо чем-то заняться… На книжке сосредоточиться мозги отказывались, текст есть, смысл не долетал до разума. Она совсем недавно стала слезать с успокоительных. Надо учиться жить без таблеток, столько времени прошло.
Камуфляжной расцветки рашгард, лосины, чёрные беговые кроссы, длинные волосы с посеребрёнными висками заплетены в привычную причёску – колоски. Косы толстые, спускались ниже груди. Наушники заряжены? Чёрт… Воронова вернула беспроводное чудо техники обратно в футляр. Придётся проветриться с телефоном на громкую. Пофиг на окружающих. Сегодня не бежим на время. Она вышла в залитый солнцем двор и начала пробежку, держала путь в парк. Из динамика долбил скандинавский дарк – фолк, темп третий километр стабильный, лёгкий. Внимание привлекла толпа людей и женский ор. Воронова, сквозь зубы, проворчала сама себе:
– Не суйся… Не лезь, дура.
Крик стал протяжнее, а толпа охнула.
– Да что там за нахрен?
Она протиснулась к источнику шума и замерла.
– Хоть один подойдёт, я убью эту тварь!
Истерично вопил неприятный, лысеющий полноватый мужик. Он приставил пистолет к виску зарёванной красивой девицы, а другой рукой прижимал её за шею к себе. Света спрятала смартфон. Слезать с седативов говоришь?
В толпе шептались о полиции. А если бедолага не доживёт? Вот и ребята в форме… Слова сами вырвались:
– Эй, мужик, что случилось? Она ж молоденькая совсем.
Глазища психа уставились на Воронову, бесцветные губы задрожали. Пальцы крепче сжали пистолет, а девушка заскулила и зажмурилась.
– Она мразь! Убила мою жену! А ты?! Защитить пришла?! Вышла вперёд и руки перед собой! Без резких движений!
Светлана выставила ладони перед собой.
– Можно узнать? – Она смотрела ему в глаза.
Нет, страха не было. Словно дежавю.
– Что?!
– Девчонка покрывала тех, кто виновен?
Он мельком глянул на заложницу.
– Я… Она… Совратила мою жену! Понимаешь?! Из-за этой шалашовки она умерла, а в полиции мне не верят! Не верят мне! Я ненавижу ментов! Справедливость восторжествует…
Света напряжённо растянула губы в оскале и кинула из-под лобья взгляд, чем сбила с толку безумца.
– Тогда тебе повезло.
Боковым зрением она увидела сотрудников правопорядка. Мужчина тоже их заметил и заголосил:
– Убью её! Если кто дёрнется, прошибу башку нахрен!
Девица зарыдала.
– Слышишь меня, мужик? – громче задала вопрос Воронова, – тебе сегодня повезло. Я следак из полиции. Удостоверение не с собой. Наслаждалась отдыхом сегодня.
Глазёнки неадеквата потемнели.
– Давай так. Мы девушку отпустим, а я на её место встану, хорошо? Ты согласен?
– Зачем ТЕБЕ?
– Ты же ненавидишь ментов, верно? Так вот и представится возможность наказать их. Кому ты больше отомстить хочешь? Этой пешке или тем, кто не защитил твою жену? Благодаря кому она подохла?
– Ты… Иди медленно ко мне! Руки чтоб я видел!
Полицейские тихо продвигались ближе через очевидцев. Незнакомка в ужасе уставилась на Воронову. Едва капитан подошла к нему, дуло грубо упёрлось в её лоб.
– Я ж застрелю тебя! Ты не веришь?!
Светка, казалось, посмотрела сквозь него, от чего мужчина взвизгнул:
– Не смотри на меня! Не смотри!
Она продолжала вглядываться в уже трясущегося беднягу.
– Выстрелишь, не сомневаюсь. Мне терять нечего. Я за тобой чуть позже приду.
Неожиданно он развернул Светлану спиной к себе и толкнул на рядом стоявшую девушку.
Выстрел. Второй. Третий. Крики, люди разбегались в разные стороны. Обе упали на асфальт. Потерпевшая вжалась в капитана, её лихорадило. Сама Света даже не поняла произошедшего. Время остановилось. Она перевернулась спиной на грязное подобие дороги.
– Девушка! Девушка! – её аккуратно подняли двое полицейских.
– Я в порядке, ребят, спокойно.
И тут же охнула. Правую ключицу адски жгло. Она скосила глаза на плечо. Да… Попал, сука.
Её довели до машины скорой помощи.
– Костюм новый испортил, – простонала разочарованная Воронова, чем вызвала изумленные переглядки медиков.
Врач твёрдо сказал:
– Едете с нами. Ранение не сквозное.
Светлана поморщилась. Офигеть. Отпуск, красота.
– А та девчонка?
– Ссадины от падения, шок.
Свету уложили на каталку и закрыли дверцы. А на какой-то миг показалось, всё. Она выдохнула. Это даже не больно…
Почему я не люблю больницы? Можно целую книгу написать. Да и вообще государственные учреждения – однотипные коробки, содержимым лишь отличаются. Первым видом для Вороновой, после наркоза, стал выбеленный высокий потолок. Мозг вогнал в знакомое состояние паники. С подобного жизнь и покатилась… Она дёрнулась встать, однако с возгласом упала обратно:
– Мать вашу…
– И не говори, – голос полковника устало отрикошетил от стен пустой палаты, – сильно паршиво? Поделом.
Света повернула голову и хмыкнула.
– Одному скучно, товарищ полковник? Я ж не при параде, без макияжа. Зачем нового коллегу в шок повергать? Итак вон, тоже седеет.
Демидов тихо засмеялся, а Воронцов, наоборот.
– Остришь… Значит здорова. Ты, моя милая, ходячий магнит на неприятности. Вот какого хрена полезла, а?
– Наушники разрядились, бежать без них пришлось.
Евгений хлопнул ладонями по коленкам.
– Да я тебе специально громадные такие подарю, и следить буду за полнотой батареи! Нет, благодарность с премией выпишут, не сомневайся, а я своими руками дал бы тебе… Лещей хороших! Потерпевшая рвалась к тебе в палату, хотела поблагодарить, я домой отправил. Меня беспокоит другое, Свет. Парни видео прислали. Ты провоцировала откровенно! Зачем?
Она закрыла глаза.
– У нас с вами традиция, при подобных обстоятельствах и местах встречи проводить. Вы же не мораль мне пришли читать. Не люблю сослагательных наклонений. Рану зашили, девушка цела, всем спасибо, все свободны. Кишка тонка у мужика того курок спустить. Рука дрожала.
Антон покачал головой. Воронцов повторил за Демидовым.
– Ты всегда настолько наглая? – Антон не спускал с неё глаз.
Тогда не разглядел, не успел. Сейчас напротив него лежала, мягко говоря, неадекватная девчонка. Не каждый мужик под ствол подставится, а она легко. Не в мягкотелости дело. И глаза. Плавят насквозь, как на видео, аж смотреть невыносимо. Так, словно потерянная. Что произошло?
– Ну… Если для меня дверей не существует, майор, то вопрос риторический. Сколько меня тут держать собираются, Евгений Анатольевич? Девушку допросили? А недоубийцу этого? Материалы нам передают?
– Т-т-т-т-т, – выдал Воронцов, круто поворачиваясь к койке, – ты в отпуске! Понимаешь? От-ды-ха-ешь! Моя воля, запер бы тебя вообще. Антон занимается. Узнаю, что лезешь… Сам придумаю, куда тебя упечь. Ясно, Воронова?
Света выправилась в койке.
– Так точно, товарищ начальник.
Мужчины не переставали улыбаться.
– Артистка, блин. Где твоя серьёзность? – махнул на девушку рукой Воронцов.
Света, не без труда, села. Антон хотел помочь, но его пригвоздил к месту красноречивый взгляд и фраза:
– Руки убери.
Демидов мгновенно сел.
– Смотри сама.
– Я не могу оставаться тут, Евгений Анатольевич, вы знаете почему.
– И что мне сказать врачу?
Света пожала здоровым плечом.
– Вы – руководитель отдела, вам решать, я не могу указывать.
Она увидела стопку одежды на тумбочке.
– Ездили ко мне домой?
Воронцов ответил:
– Да. Спасибо, Евгений Анатольевич, не услышал. Или есть желание остаться? У тебя 15 минут. Мы в коридоре.
Только полковник прикрыл дверь, Демидов «напал» с вопросами:
– Почему она не может оставаться в больнице? И вы уже видели ее в подобном состоянии? Откуда вы девчонку знаете? Что за браслеты на запястьях?
Воронцов, на секунду, опустил веки. А чего он ждал? Вопросы – это нормально. Однако пока не время его посвящать в подробности. Он ответил:
– Скажу лишь, что у Светланы фобия по причине не самых хороших обстоятельств. Тебе ведь тоже больницы не нравятся? Если захочет, сама расскажет, не трогай, ясно?
– Да.
Когда Света вышла, представители юстиции направились в кабинет заведующего отделением.
– Я на улице подожду, – бросила девушка, поворачиваясь к выходу.
Демидов увидел мелкую дрожь по телу новой коллеги и посиневшие губы.
– А если не отпустят? Не торопись, сейчас мы… – начал Антон, но Света грубо перебила:
– Да насрать. Я не останусь.
– Иди с ней вниз, внимание не обращай на поведение, я быстро, – шепнул на ухо Демидову Воронцов, хлопая по плечу.
В лифте ехали молча. Светлана не замечала Антона, стояла с закрытыми глазами, сероватая, крепко сжимала поручень. Держись… Голова гудела, она старалась отогнать психоз от всплывших в памяти диких женских воплей. Прочь из лечебницы. Быстрее отпустит. Демидов едва сдержался, дабы не взять её на руки. Вот плохо ведь. Зачем уходит? Зачем он должен с ней идти? Нормальные люди лежат под наблюдением специалистов при подобных происшествиях.
Что полковник, что Демидов приехали на своих авто. На улице Воронова сдавленным голосом попросила:
– Закажи с моего номера такси, пожалуйста. В приложении всё настроено.
Антон заворчал:
– Дождёмся Воронцова. Он тебя отвезёт. Куда в таком состоянии?
Света чуть не застонала вслух.
– Пожалуйста сделай как я прошу.
Он не знает, а объяснять она не собиралась.
Демидов рассердился:
– Хорош выпендриваться, слушай старших и не действуй на нервы.
Светлана здоровой рукой жестко толкнула мужчину в грудь.
– Слышь, майор, мне очень хреново, надо побыть одной. Опускается мажорка перед вами, возьмите телефон для пары тыков и на указанный адрес меня привезут. Вежливо, сука, попросила. Хоть раз, без лишних вопросов можешь сделать что-нибудь?!
Антона потрясла внезапная вспышка, но он ляпнул быстрее, чем подумал:
– Тогда какого хрена выперлась из больницы?! Героиню решила из себя состроить? Кто ты там? Старлейка? И…
Следователь даже осёкся от брошенного на него взгляда. Будто перед ней кошмар всей её жизни. Две секунды – она просто пошла в сторону синего кроссовера Воронцова.
– Чего пошла – то? Давай сюда телефон, сделаю.
– Да пошёл ты, придури кусок. – обронила она, не оглядываясь.
– Что у вас случилось? – Евгений вопросительно переглядывался с Антона на Свету.
– Товарищ полковник, вы кого к нам в отдел взяли? Да она же истеричка конченная! Её в психушку бы отправить.
Тут же ему в ногу прилетел камешек.
– Надо своей здоровой рукой твой язык в задницу затолкать.
Воронцов пресёк перепалку:
– Воронова! Лови ключи и быстро села в машину, на переднее сиденье. А ты едешь домой.
Полковник сел за руль, громко хлопнув дверцей и дал резвый старт со столбом пыли. Антон же быстро прыгнул в свой черный «гелик» и последовал за начальством. Почему он так опекает эту… Кроме имени и фамилии он ничего не знал. Да куда это годно? Соплячка. На вид лет так 23–25, не больше. А он – 40 – летний детина. Да, внешностью природа не обделила – высокий, русоволосый, фигура хорошая, глаза миндалевидные, серые, с прищуром. Лоб невысокий, зато морщин уже много «думных». Такта бы побольше. Пока одни вопросы. Ничего, скоро ответы появятся. Демидов проследовал за кроссовером вплоть до Строгино. Вот где она живёт. Не заезжая во двор, майор оставил машину на другой парковке и бегом проследовал до нужного дома и подъезда. Надо подождать. Может баба запала на мужика постарше? Ведь начальник разведён, сын единственный во Владивостоке служит, по стопам отца пошёл.
– Да ну нет… – протянул задумчиво Демидов и сел на скамейку рядом с подъездом.
Воронцов сам открыл дверь и, придерживая девушку за локоть, завёл в квартиру. Света по дороге задремала. Он не стал будить, а старался запомнить спокойное лицо «ребёнка», лишённое настороженности и скептицизма ко всему окружающему. Видел редко.
Она тяжело осела на диван, также, с закрытыми глазами.
– Что у больницы случилось? Ты таблетки пить перестала? – Евгений взял стул с кухонной зоны, поставил его спинкой вперёд напротив Вороновой и сел. Домашний допрос в лёгкой форме. Светлана качнула головой:
– Разозлилась из-за ерунды. Вроде выше меня по званию, старше, лет так на 7–8, а ведёт себя хуже истерички.
– Откуда знаешь, что выше?
Светка дёрнула губами в подобии улыбки, и тут же поморщилась от боли.
– Анестетики перестали действовать. У него на спинке кресла китель висел, на нём погоны майорские. Давай забудем. Если честно, я без лекарств стараюсь жить. Чёт, как-то не выходит.
– Сколько таблетки не принимаешь?
– Третий месяц пошёл.
– Ой, Светка… Я обещал твоему отцу присматривать за тобой. Сейчас мне стыдно перед ним, ты пострадала.
– У нас работа такая. Не жалуюсь.
Евгений недовольно выдохнул и провёл ладонями по затылку:
– Стоит иногда. Ты бросила сеансы с психиатром, со мной на связь не выходила почему? Ведь не просто так я искал лучшего врача в Москве. Кровать в психиатричке не поставит тебя на ноги.
– Потому что люди в белых халатах меня бесят. Они калечат, Жень, не лечат. Их тупые повторения моих слов с вопросительной интонацией, фальшивые «сочувствую», «страшное горе с вами стряслось», «вам сейчас очень плохо». Нет, бля, я блюю позитивом, как единорог радугой. Без них в курсе – псих. Я… Пыталась зарыться в работу, дабы всё стереть из памяти, или хотя бы отпустить. Тебя не хотела беспокоить, взрослая. Пришла в органы по личным мотивам, ты верно вопрос задал. Ради тех, кто на меня с фотографий смотрит. Почему я жива, а они нет? Почему он меня не убил? Родители снятся с сёстрами постоянно, шрамы не позволят забыть…
Воронцов обеспокоенно покачал головой. 15 лет прошло. Врачи предупреждали. Маньяк серьёзно поработал с сознанием подростка, она может не оправиться, лучше поместить девочку в лечебницу, но мужчина верил. Верил в удачный исход. Он помог с переездом в Строгино, с переходом прав собственности, с работой, защищал от журналюг, длинных носов посторонних. Светлана стала ему дочерью не только по церковному обряду. Благодаря терпению и заботе Воронцова, Света потихоньку оправлялась. Окончив Московскую Академию Следственного Комитета, Воронова быстро из курсанта превратилась в следователя. А со сменой фамилии жизнь стала явно легче. Евгений всегда следил за её деятельностью на службе, ведь полковник вложил немало усилий в обучение. Она раскрывала дело за делом. Её специфика – расследование и раскрытие преступлений, совершённых в условиях неочевидности. Она умела обманывать полиграф, иначе увольнение за непригодность по состоянию здоровья. 70 % раскрываемости. Лишь он знал истинную причину успеха и блестящей карьеры. И вот, капитан лежит на диване, после операции, в слезах. Ёрничает. Мужчина пересел на диван и погладил девушку по целому плечу.
– Я не сторонник нравоучений. Я также понимаю, работа помогает держаться наплаву. Выполни мою просьбу пожалуйста. Отдохни, отпусти всё. Ты – девушка. Я не заменю Сашку, конечно, но ты и мой ребёнок. Звони не раз в неделю. Пойми, это не слабость, а радость для меня. Я ведь тоже переживаю, хоть и строг в вопросах работы.
Света перевела взгляд с потолка на крёстного и молча кивнула, нерешительно сжала большую тёплую ладонь. От радости Евгений заулыбался.
– Хорошо. Кстати, Антон задаёт много вопросов. Я сказал, ты сама расскажешь, когда захочешь.
– Спасибо. Учти, подчиняться не стану ему, уж извини. На службе – ты руководитель, и то я иду наперекор.
– Главное не убей мне хорошего следака. С твоим поведением я не придумал, пока, что делать.
– Может чаю? Повязки надо сменить. Давай помогу. Завтра сама от звонишься врачу по видео связи, покажешь швы. Номер оставил на столе. Хорошо?
Впервые за долгое время он услышал громкий смех.
– Обещаю. Можно, но с молоком. Надо кофе пить меньше.
– Отлично, с молоком, так с молоком.
Воронцов уехал в десятом часу вечера. Она, столь открыто, долго давно ни с кем не разговаривала. Внутри лёгкость появилась, а шутки и вспоминания с отцом ободрили застывший дух. Сколько всего Евгений Анатольевич и папка пережили… Света знала, отец выбрал крёстным своего лучшего друга, однако сама не верила в Бога. Слишком чудовищны дела его. Капитан переоделась в хлопковые серые шорты и футболку, дабы лечь спать, когда раздался стук в дверь. Кого нелёгкая принесла? Девушка глянула в глазок. Да ну? На пороге стоял Антон и дружелюбно улыбался.
– Привет. Не разбудил?
Светлана выгнула левую бровь в удивлении и прогулялась по гостю изучающим взором.
– Нет. Случилось чего?
– Хотел извиниться. Тебе не кажется, наше знакомство прошло неправильно. Ведь одно дело делаем, в одном кабинете сидим.
Воронова напустила задумчивый вид. Надо же, сколько пафоса.
– Заходи. Нечего соседям пищу для сплетен давать.
Антон разулся и огляделся. Хозяйка квартиры махнула на диван и кухню.
– Проходи, садись. Если хочешь, чай, кофе, что покрепче.
Студия просторная, пространство кухни выложено тёмным кафелем, стены выкрашены в приятный песочный оттенок. Большие окна распахнуты настежь, занавешены тяжёлыми тёмно-коричневыми портьерами. Помимо шкафа-купе, слева от входной двери, в студии стояли деревянный чёрный стол, аналогичного цвета 3 стула, 2 дивана. На столе громоздились папки, бумажки, почти взявшие в кольцо ноутбук с мышкой. На полочках, над большим диваном, рамки с фотографиями, награды, книги, горшки с кактусами любых размеров и цветов. Минимализм без оттенков «вырви глаз». Давно он подобных девушек не встречал.
Света помалкивала, не переставала следить за ним. От чашки бодрящего «американо» в исполнении гостя не отказалась. Антон налил кофе и присел напротив.
– Почему кактусы? Как плечо?
– За ними ухаживать проще. Дома должны жить растения, так мама говорила. Выпила обезболивающее, легче.
– Понятно.
Впервые Демидов ощутил подобную неловкость в присутствии дамы. Он не в клубе. Разговор явно не клеился. Тогда Воронова решила ему помочь. Может быстрее уйдёт.
– Антон, давай начистоту. Ты пришёл ко мне не справиться о здоровье или извиниться за грубость. Я точно не в твоём вкусе, а потому вариант остаётся один – тебя раздирает любопытство. Понимаю, работа. Смелее, спрашивай прямо.
Антон снова ухмыльнулся.
– Почему не в моём? Может я влюбился с первого взгляда и хочу узнать тебя. Честно, правда повёл себя как мудак у больницы. Прости пожалуйста. Ты себя в зеркало видела? От простыни, по цвету, не отличить. В чём причина отказа от стационара? Зачем эти браслеты чёрные на руках носишь? И откуда знаешь Воронцова? Вы любовники?
Света засмеялась и тут же поморщилась от боли. Н-да.
– Сколько вопросов сразу. Не смеши. Тебя, по типажу другие женщины притягивают. Извинения приняты. Скажем так, я ненавижу больничные стены, аллергия на них из прошлого. А что касается твоего утверждения… Богатая фантазия у вас, товарищ майор. Мне нравятся мужчины постарше да, но Евгений Анатольевич – друг отца, по совместительству мой крёстный. На его же беду.
– Ого, – Антон едва не поперхнулся кофе, – повезло. Ты тоже спрашивай, отвечу на любой вопрос. Знание некоторых моментов поможет лучше понимать друг друга. Нам работать вместе, капитан. Узнал твоё звание от бывших коллег. Так что за девицы меня притягивают?
Про браслеты вопрос пропустила. С чего бы? И тут по спине майора юстиции пробежали мурашки. Снова этот взгляд. Светлана уловила беспокойство нового знакомого.
– Себя убеждаешь про работу в тандеме со мной? Важное мне давно известно.
– Вот как? Просвети.
Света выдержала паузу, после, глаза в глаза, спокойно выдала факты.
– Демидов Антон Владимирович 14 марта 1982 года рождения, не женат, не был, детей нет. Живёшь с девушкой Григорьевой Миланой Сергеевной, она младше тебя на 9 лет. Привык отдыхать на широкую ногу, бесцеремонный бабник, типаж женщин – кукольный, моложе тебя обязательно, развести проще. Эгоист, боишься серьёзных отношений. Коренной москвич, 3 раза в неделю посещаешь спортивный зал, вне зависимости от графика работы. Процент раскрываемости подобен моему – 70 %. Есть машина, мотоцикл, марки называть не буду. Родители живут в одном районе с тобой. Единственный ребёнок в семье. Тоже закончил Академию СК РФ с отличием. Аллергиями не страдаешь, группа крови вторая отрицательная. Не куришь, в меру пьёшь. Эмоционально не всегда стабилен. Натурал. Разница между нами – 9 лет. На берегу предупреждаю, ни возраст, ни звание не придают тебе веса. Я никогда никого не слушаю. Догадался с моими коллегами пообщаться? Молодец. Достаточно?
Демидов даже рот раскрыл от неожиданности.
– Когда ты… – начал он, а девушка в ответ обнажила ровные белые зубы, передразнила:
– Знание некоторых моментов поможет лучше понимать друг друга. Нам работать вместе.
И забрала у него пустую кружку. Взгляд Антона упал на фото. Нет… Мужчина. Такой счастливый, обнимается с супругой, с тремя дочерями. Он известен всем, кто касается следствия.
– Постой.
Света замерла. Разглядел фотки. Сейчас начнётся.
– Что?
– Твой отец Романов Александр? Тот самый Романов?
Он вздрогнул от звона разбитой кружки, вскочил дабы помочь убрать стекло. Девушка не могла нормально нагнуться.
– Свет, я не трясу из тебя ответы, мы не на допросе. Смерть твоей семьи прогремела на всю столицу. Понимаю, почему ты взяла фамилию матери. Если хочешь, я уйду сейчас.
Она не мешала ему и села обратно на диван. Надо дать майору шанс. Пусть соберёт информацию о ней.
– А сам хочешь?
Антон непонимающе уставился на неё.
– Ты же…
– Уйми бурную фантазию, баб тебе хватает. Просто неспокойно на душе, а с раненным плечом себя не защитить. На втором диване спишь.
– У тебя паранойя? Чего тогда не сказала Воронцову?
Светлана легла на диван поменьше и закрыла глаза.
– Боишься, не держу.
Антон сел рядом. Он не мог понять, проверка или правда ей тревожно?
– Я ведь посторонний. Сегодня есть в отделе, завтра нет. Тем более знаю кто ты.
Воронова приоткрыла свои зелёные, заполненные равнодушием глаза:
– Нихрена ты не знаешь. Всё колюще – режущее в твоём распоряжении. Даже сопротивления не окажу. Мне всё равно.
И уснула.
Демидов покачал головой. Это страшно, когда молодая девушка говорит подобные вещи. Всегда есть ради чего бороться за жизнь. Что же произошло? Расспросы начальника ни к чему не приведут. Убийство семьи – тяжёлая, опустошающая трагедия, особенно для выжившей девочки. Ведь столько лет прошло… Тут явно кроется нечто большее. Антон внимательно рассмотрел кожаные браслеты на тонких запястьях. Просто так не снимешь, на обратной стороне ремешки. Разбудит. Мужчина подошёл к рабочему столу. Копии. Ноут запаролен, хрен с ним. Он проследовал в ванную. С ней точно что-то не так – минимум абсолютный. Гель для душа, шампунь, косметичка с парой фишек для макияжа, лосьон для тела. Всё одного запаха да фирмы. Антон принюхался – олива и зелёный чай. Армат свежий, лёгкий, очень приятный. Майор вспомнил свою ванную комнату, заставленную, разного рода, кремами, пудрами, гелями, патчами, целый магазин. Милана любит плотный запах сандалового дерева, а тут… На крючках висели один коричневый плюшевый халат, второй поменьше, сиреневый. Оба не её размера. Антон аккуратно открыл шкаф. Одежды мало. Преимущественно чёрный, бежевый, зелёный цвета. Обувь на плоской подошве, лишь одни босоножки на танкетке пробковой. Интересно. Майор вернулся к полке с фото. Рамки потускневшие, кое-где углы затёртые. Забрала из старого дома. Счастливые люди… Столько любви на снимках, и причём, запечатлены не инстаграммные ракурсы, а живые моменты. Вот Воронцов с женой, с сыном, Романов со своим цветником. Все в плюшевых халатах – коричневый на отце Светланы, сиреневый на матери. Твою ж… Она забрала их с собой.
