Читать книгу: «Я сделаю Русь великой. Фэнтези»

Шрифт:

ISBN 978-5-4483-0953-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга первая. Сын разбойника

Глава первая

Боярин Велимир развалился на широкой скамье под оконцем, которую девка прислужница заботливо застелила соболиной шубой, бросив под голову взбитую подушку лебяжьего пуха. Как был в одежке, так и развалился, Даже сапоги стянуть не велел. Стар стал. Под пятьдесят набрякало. Самый долгий век среди родичей достался ему. Быстро уставать стал.

Вначале загляделся на то, как вертела девка крутыми бедрами под широкой юбкой сарафана да качала из стороны в сторону за пазухой пышными полушариями грудей. Потом спохватился, что прошла та пора, когда задрал бы он ей подол на голову, дп и осчастливил бы своей боярской страстью. Только и того позволит болезненное тело, опухшее от малоподвижной жизни, что запустить свои пятерни туда, где призывно маячат места, данные бабам для утехи мужиков. А потом что?

– Чего долго копаешься? Устал уже ожидаючи. Велю Хрому дать тебе по твой круглой заднице плетью раз пяток. Может поживее в следующий раз зашевелишься! – Выплеснул на девку зло от своей немощности Велимир.

– Все уж сладила, боярин-батюшка! – Воскликнула от неожиданного выговора девка. – Не вели плетями сечь…

– Ладно. – Сдобрился боярин. – Ступай уж. Токо, во следующий раз порасторопней старайся.

Девка помогла боярину удобно устроиться на скамье и выбежала из горницы. Выскочив за дверь, она зацепила плечом подошедшего к двери в полном облачении воеводу Путимира, который тут же ухватил ее за косу и шлепнул ладонью по заднице.

– Глаза сронила?! – Рыкнул воевода. – Куды прешь?! Давно не бита?! Как там боярин наш ныне? Не полегшало?

– Полегшало бы, так не улегся бы на скамье. – Ответила девка. – В палату бы прошел.

– Вона как скрутило отца нашего родимого. – Сочувственно проговорил Путимир, выпуская девичью косу из плена. Он открыл дверь и ступил за порог.

– Есть вести от Радиславы? – Сразу же прозвучал вопрос боярина.

– Нету пока, боярин. Донес бы уж до тебя, коли какая весть объявилась бы. Видать, задержка какая случилась у нее в Заранске. – Отвечал воевода.

– Может послать дружинников навстречу? – Настороженно произнес боярин. – Уж два дня как быть должны! Пошли как людишек. С полусотню. Пусть поторопят племянницу мою. Время не ждет. Плох стал совсем… Знахарь, какого ты ко мне приставил, Путимир, бьется, как наладить здоровьице мое. Старается больно. Токо, видать, не достанет силенок человека против богов де6ла затевать.

– Зря ты так, боярин. Знахарь больно помог тебе. Забыл, как с перины подняться не мог? Ныне ходишь сам. Да еще и шпигаешь кто под руку подвернется. Девка вона как из горницы рванула. Видать уж и на мужские дела горазд стал?

– Знаю, каково мне, лучше всех вас. Мне Радислава тута срочно надобна. Более ее сыновья. Кого старшим укажет, тому боярство свое отдам. Ты с матерью их присматривать за недорослями будешь, пока ума и силы нужной наберут. Так велю быть. Сам про то сказать успеть должен! Посылай людей!

– Будь по-твоему, боярин. – Прижав руку к груди с легким поклоном, воевода отошел к двери и вышел из горницы.

А на Велимира, впавшего в полудремоту, нахлынули воспоминания прошлого.

Как только сел на коня и смог держать копье в руке, отец сразу же стал брать его с собой в походы воинские. То на их землю кто набегал, то сами в союзе с каким боярином набеги вершили. Однажды привез Велимир из похода отца своего на возу. Умирать привез. Острие вражеского копья пробило панцирь и глубоко вошло в грудь наконечником. Древко обломилось у самого края наконечника и торчало из груди ощетинившимся краями обломком. Вытащить наконечник – быстрая смерть. Не позволил отец, пока в памяти был. Хотел проститься с любимой женой, которая подарила ему сына и четверых дочек. Когда добрались домой, дышал еще отец. Только не выдел уж никого. Не смог прийти в себя, как не причитала над ним жена с просьбой такой. Всего тринадцать стукнуло тогда Велимиру. По завету отца ранее матери оставленному сел на боярство мальчишкой. Однако, сразу и стал мужем, в руках которого не одна тысяча душ была.

А соседи, прознав про смерть отца, враз, как волки набросились на молодого боярина, желая урезать от земель его лакомые куски. И урезали бы, когда бы не пришел на помощь древлянский Родан, который незадолго перед тем увез к себе старшую сестру Велимира в качестве третьей жены. Древляне так помогли, что еще и откупные пришлось напавшим платить и Велимиру и Родану. А земля убиенного Всеслава из Припяти к Велимировой приросла.

Сколько времени прошло! Уже дочку сестры своей с малыми ее ожидает. Сам-то остался холостым. То недосуг было семьей обзаводиться, хотя и получал намеки от иных бояр. Потом сам носм вертеть стал. Все по нраву никого не сыскал. Девками дворовыми только и баловался. Благо тут отказу ждать не надо. Любая за счастье почтет одаренной самим боярином быть и приданое от него получить. На таких женихи, как собаки на кости бросались. За всю жизнь не заработали бы монет тех, кои девки за забавы боярские получали, не считая иных даров.

Так и остался один, как перст. Никогда не слышали детского плача хоромы его. Теперь вот племянницу призвал, чтобы ее близнецам стол свой оставить.

Яркий луч солнца пробил слюду в окошке и застыл горячим ярким пятном на груди у Велимира, плеснув в грудь заряд какой-то силы, которая взбодрила боярина и подняла его на ноги.

– Выйду, пожалуй, наружу. – Прошептал он сам себе. – С солнышком ярким повстречаюсь.

Глава вторая

Небольшой древлянский отряд: дружинников верхами два десятка разделены на две равные группы, меж которыми крытый воз, медленно двигался по Гнилой гати*. Гать поделила собой на две части лес, который с одной стороны являл собой красавец бор состоявший из вековых сосен да елей и прозванный Глухим. С другой стороны пади росли могучие дубы раскидистые березы, липы. Прозывалась эта часть Медвежьим углом.

На самой кромке Медвежьего угла, когда только конь последнего всадника ступил на твердую землю всеми четырмя копытами, на отряд из-за деревьев посыпались стрелы. Готовые ко всему, дружинники успели прикрыться щитами. Только не все. Трое передних, медленно сползли наземь. Крытый воз враз ощетинился торчащими из досок обшивки стрелами.

– Берите в седла баб и ребятишек! – Прокричал старший дружинник. – Вылазьте! – Скомандовал он тут же тем, кто сидел в возу.

Наружу выбрались две няньки с детишками на руках. Детишкам тем на вид и пары лет не было. Потом выбралась Радислава. Подоспевшие дружинник и, прикрывая собой женщин и детей, стали усаживать их в седла пред собой, когда из лесу на дорогу повалил странный народец, обряженный в одежды из шкур и вооруженный кто чем пришлось. Тут тебе и рогатки, с которыми на медведя только и ходить, тут же и ножи длинные. У иных просто колья толстые. Навроде длинных дубин. Зато числом велики. Поболее полусотни. А остальные все стрелы из _________________

*гать – дога в болотистой местности

укрытий бросают. Хотя и не боевые они, а охотничьи, но урон какой-никакой наносят. Еще двоих дружинников с седел сшибли.

Вырвавшаяся из лесу толпа пострашней тех оказалась. Хотя и сами урон понесли. Взамен поваленных четверых конников своих полтора десятка положили, но напора не ослабляли. В этой суматохе пропала одна из нянек с мальцом на руках. Старший дружинник сгреб Радиславу и бросил на коня перед собой, отправляя скакуна вскачь по тропе. Дружинники¸ с одной из нянек и вторым мальцом, последовали за ним, отбиваясь от наседавших лесных разбойников и оставив в руках злодеев еще двух своих товарищей.

– Вернись! Всеслава освободи! – Бушевала, удерживаемая жесткой рукой дружинника, Радислава, обливаясь слезами и стараясь при удобном случае выцарапать глаза спасителю.

– Прости милосердно. – При этих словах воин так сжал женщину, что она и дохнуть то вволю больше не могла не только брыкаться. – Прости. Иначе не могу. Иначе многих положу и тебя со вторым дитем не сохраню. Нету у меня выбора иного.

Когда солнце завалилось за полдень, навстречу спасшимся явился конный отряд высланный воеводой Путимиром во главе с гриднем* Хромом.

– Чуть ранее бы вам объявится! – Воскликнул старшой из древлян. – Воев своих потерял я более десятка. Хуже еще то, как уволокли у нас разбойники лесные одного из сыновей госпожи нашей.

– Может, настигнуть их попробовать и отбить дитя? – Спросил совета Хром.

– Куды там! Сколько времени минуло. Они в лесу вольготней нас. Поди, так упрятались, что и не сыскать. Мы в своих лесах с такими разбойниками тоже дела имели. Тут надо не в наскок, а искать подходы к ним. Тогда и побить и полонить народец тот

*гридень – телохранитель

можно. Давай лучше госпожу к боярину твоему свезем. Не то, совсем с горя в горячку спадет.

Объединенный отряд, не мешкая, двинулся в Частоград, что бы явить боярину Велимиру племянницу его и одного из сынов ее, коего спасти от разбойного набега удалось.

А в это время разбойнички, прошагав не коротко по лесу, сошли на болото и по тайной тропе своей добрались до твердой земли, где в густом березняке были вырыты их землянки, наполовину выглядывавшие своими бревенчатыми стенами из земли.

Первым делом разбойнички тела раздетых донага погибших собратьев своих, а вместе с ними и дружинников (снаряжение и одежда живым надобны) утопили в болотной трясине. Нечего лишние следы где-то оставлять. Затем, распределив меж собой ношу, двинули в лес. Няньку с мальцом на руках главарь вел рядом с собой, держа в левой руке ее тяжелую косу.

– Крив наш бабой теперя обзавелся! Заодно и с мальцом. Самому потеть не надо. – Шутили идущие следом разбойнички.

– Цыц! – Грозно прервал их болтовню Крив. – Кому-то жить в тоску? Забыли, кому иглы в спину шпыняете?! – Он плашмя шлепнул мечом по груди ближайшего справа мужика.

– За какое дело, Крив? – Вопросил мужик. – Я молчал поди!

– Штоб другим не повадно было! – По-прежнему грозно ответил от Крив. – Посля, коли снадобится гадости всякие нести кому-то, без головы оставлю. Сами мне такое дозволили, когда в вожаки позвали. Помните про то. А девка при мне жить будет. Ты своей титькой мальца докормишь? Господская порода. Наши детки ужо бы жевали всякое, што сунут им. А тут баба, словно корова своим молоком чужое дитя выкармливает.

– Нам бы тоже баб поприводить… – Раздался новый голос.

– Мало ты¸ Чалый, по бабам шастаешь, когда в села бегаешь за хлебушком? – Раздался другой возглас. – Помолчал бы ужо. Вожак никому дорогу к тому не застит. К себе в стан токо приводить не дозволяет. А одна поживет у него. Коли надобность станет быстро сбегать отсель, так одной легко и башку тута свернуть. Обузой не будет. А бабье стадо с детишками быстро нас по рукам и ногам повяжет.

– Верно. – Отозвался третий. – Видать вожак дитя для себя сохранить хочет. Али позабыли уже как женку его и детишек двух набежавшая на городок наш дружина жизни на глазах его лишили, когда он разбил башку одному из дружинников и в лес скакнул? В память о том видать… Это теперь нас тута столь набралось. А тогда схорониться и успели с дюжину душ. Нынче вона: почитай по тройке сотоварищей на кажного дружинника положили, а бой выиграли. Впервой такое. Теперя и оружие имеется. Теперь посильнее будем. Заодно вон десятком лошадок обзавелись. На них иные дела вершить сподручнее. За все удачи наши Криву в ноги кланяться надобно. Под его рукой Смогли какими-никакими воями стать. Не зазря он у гостей торговых в охране ходил. Научился чему надо.

Глава третья

– Не горюй шибко. – Гладил по голове племянницу боярин, когда ввели ее к нему в горницу и усадили рядом за стол. – Весь Медвежий угол прочешет дружина моя. Найдем Всеслава твоего. Не держи сомнения. Хорошо хоть у меня времени достало вас с Радомиром дождаться. Ныне же и отправлю воев в лес. Пущай разорят гнездо разбойничье.

– Жив бы только остался сынок мой. – С надеждой произнесла в ответ Радислава.

– Узрят боги за тем, чтобы дитя сохранить! Сомнений не держи! – Твердо высказал свое мнение Велимир. И обернувшись в сторону двери крикнул призывно. – Хром!

– Тута я! – Тут же объявился в дверном проеме гридень.

– Покличь-ка к нам воеводу Путимира!

Через открытую дверь было слышно, как застучали каблуки Хромовых сапог по доскам пола, а затем по ступеням лесенки, ведущей на нижний этаж. Спустя короткое время в горницу вошел воевода.

– Чего позвал, боярин?

– Надобно бы дружиной по Медвежьему углу прогуляться да разбойников, что сына у племянницы моей отняли к ответу призвать. Такие вот мысли у меня. – Отвечал боярин. – Пару сотен снаряди. Думаю, в достатке то число будет. Вернут Радомира, так и награду получат. О том извести.

– Сделаю, как велишь. – Заверил воевода. – Не за награды, а за совесть служим тебе, отец наш!

– Однако, и о награде извести воев. – Настоял боярин. – Мед – он завсегда сладок. Пущай стараются!

– Как скажешь. – Согласился воевода.

– Тогда и поспеши. Пока Радислава совсем в слезах не извелась.

Вскоре конный отряд дружинников уже покинул Частоград.

*****

По пути к своему стану, Крив выведал у няньки, чьего ребенка пленил да в лес уволок.

– Знать, не на случайных проезжих наскочили? Самому боярину Велимиру обиду нанесли? Тута добра не жди! – Говорил он окружив шей его по его знаку разбойничьей ватаге. – Коли дружину к нам в лес сладит, то и болотная трясина от нас их не отгородит. Быстро гать сладят и сомнут нас тута. Уходить надобно в иные места. Благо, лошадками обзавелись, которые груз на себе поволочь смогут. Собирайте все, что с собой брать и двинем отсель в другие места. Нас всего сорок с небольшим душ. Мы к делам с воями не готовы. То ныне сами узреть смогли. Троих за одного положили. Это только от того, что спешили они бабу с дитем спасти. Не до боя им было. Да еще из засады луки помогли. Коли только для боя снарядятся и ничем иным оглядки иметь не будут, то порубят нас под корень. Уходить надо быстро. Кто не хочет, того не держу. Коли удастся, попрячьтесь в селах.

Ранним утром следующего дня, когда первые солнечные лучи наладили розовый румянец на зависших в небе белых облаках, вся ватага Крива, за исключением троих, что пожелали остаться в родных местах, двинула в путь, держа курс на восходящее солнце. Когда прибывшие в Медвежий угол дружинники ладили, как подручней к стоянке разбойников подобраться, их уже и след простыл. А к вечеру следующего дня, когда дружинники успели гать наладить, ватага Крива уж и недоступной им стала, перебравшись в древний Волчий лес, обильно напичканный завалами да оврагами. Тут только зверю да разбойнику свои тропы класть. Воям тут не развернуться.

– Еще пару деньков и выйдем на Чалый Тракт. Вдоль реки Пристени он лег. Там торговый люд и телегами и лодиями товарец возит. Бывать там довелось, когда сам в старжники к торговым мужам нанимался. Места хлебные. Веселей прежнего заживем. – Подбадривал своих сотоварищей Крив.

*****

– Пропали, злыдни! Совсем пропали! – Поспешил доложить боярину Путимир, когда дружинники, ни солоно нахлебавшись, воротились в город.

– Следов никаких Всеслава не нашли? – Тут же вступила в разговор Радислава.

– Жив он! Нянька плат с вой в кустах нарочно обронила там, где прятались злыдни. Выходит, живы они с мальцом. – Уверенно ответил воевода, протягивая Радиславе нянькин платок. Ушли на восход. Видать, в Пристеньское боярство подались. Наладим связь подручными боярина Истислава и подмоги попросим мальца сыскать.

Только поиски пришлось отложить. В тот же вечер боярин Велимир прощался с ближними своими. Отходить захотел он в мир богов без оставленных на земле нерешенных вопросов и засевших в душах призванных к ложу злобах да укорах.

– Радомир – единственный пока из мужей моей крови получает от меня в наслед все, чем сам ныне овладел, без остатку. Племянница моя Радислава и воевода Путимир будут наставлять его на боярстве и охранять от обид и напастей, пока не посажен будет витязем на коня, когда срок нашим обычаем сложенный к нему придет. Тогда сам решать будет слушать ли советы, самому ли их кому давать. Брату его, Всеславу, оставляю в удел на Припяти, коли объявится когда. А пока племянница над тем уделом управу возьмет. Кому что даром в память ложу, то огласит Хром, когда испущу дух свой на волю. А теперь ступайте от меня…. Один быть хочу…

К полуночи и затих боярин совсем. Плачь да стоны и стенания наполнили хоромы. А после, как вырос холм на месте его погребения, у которого справили тризну, сел на стол боярский Радомир под приглядом матери своей и верного дяде воеводы.

А в землях Пристеньских, в лесу у Чалого Тракта во ту самую пору объявились лихие людишки, которые стали урон торговым людям чинить. Некоторые из них вооружены были, как дружинники древлянские. Еще и верхами из засад набегали. Боярин Истислав уже обиду хотел на старшину древлянскую возвести, оповестив соседей о грязных делишках древлян. Только не успел. Приехали к нему посланцы от Частограда. Скзывали, что ищет мать бояина их малолетнего сына своего, который близнецом малолетнему боярину приходится. Похитили его злыдни из ватаги разбойничьей Крива и, прячась от погони, в эти земли подались.

– Понял теперь, откудова у них броня дружинницкая. – Проговорил Истислав, выслушав рассказ приезжих посланцкв. – Вона кто в мои земли со злом прибежал. Все одно мне хребет этому злыдню ломать. Там же о спасении брата боярского слово с кажу. Как отыщем, так в раз и гонцов пошлю, везти с почетом к матери вашим воям. Так и сказывайте Радиславе. А в подарок от меня шубейку кунью свезите да перстенек с камнями. Скажите: надеюсь вскорости навестить, когда сына ее вызволим.

Как говаривали сказители на Руси: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Отловить и покарать разбойников не так-то просто оказалось. Зимы веснами менялись, а ватага Крива только крепчала да вершила дела свои нежданно, то в одном месте, то в другом. Хапнут у купцов товарец дорогой, да и как сквозь землю провалятся. Одним себя являют: некоторые вещицы то водном городке, то в другом на торгах объявятся. Купившие пытаются обрисовать продавцов. Но всегда выходит, что продавец не свое торгует. Ему кто-то где-то товарец по сходной цене предложил. Отчего прибыль-то не поиметь? Потом стихло все само собой. Слух прошел, что при очередном набеге догнала стрела Крива и жизни его лишила. А среди сотоварищей вроде раздрай прошел. Бросили некоторые дела лесные да в дальних селениях поукрылись. Поди, распознай в которых. Имеющих при себе деньгу, везде приютят…

Глава четвертая

Чуть более десятка лет прошло с той поры, как сел на стол боярский Радомир-боярин. Тринадцатый годок завершал жизненный круг его. Теперь уже взорам людским, когда случалось где встретить боярина, представал не ребенок, а вьюнош. Хотя и не муж пока, но и мальцом никто назвать не осмелился бы. Обогнал сверстников своих ростом и статью. На первый взгляд менее пятнадцати лет никто бы и не дал. Настал тот день, когда молодой боярин на совете своем отчихвостил, как надо, старшину оружейников за недочеты в кованой для него броне.

– Коли боярину делая, так посрамились, во что дружину мою рядите?! – Грозно с просил Радомир, стукнув кулаком по столешнице. – Наказать, – обернулся он к воеводе Путимиру, – достойно делам этим! Забери у него знак старшинский! Пущай молотом помашет да жирок сгонит. Обленился совсем.

– Может, простим на первой случай? – Попробовал заступиться за своего давнишнего товарища воевода.

– Ты совсем о мне уважения не имеешь, воевода?! Он мне броню порченную сует, как изволил молвить: «в дар от оружейной слободы», а ты его под крыло?! Будет так, как я сказал! Сейчас же сорви с него знак. И пусть идет со двора к наковальне!

– Воля твоя, боярин… – Произнес ошеломленный волевым поступком молодого боярина воевода.

– Наперед все на носу зарубите: вы подле меня для совету только, а не для того, чтобы воле моей перечить. Матушке моей перечьте, как прежде выделывали. Она терпела. Я этого терпеть не стану! Теперь послушаю каждого, как дела порученные им вершились. Что в том земля наша обрела: выгоду, аль потери.

– Этот покруче Велимира будет! – Рассуждали члены совета боярского, покидая полати после долгого, почти на весь день заседания. – Ухо востро держать надобно. Хорошо, коли знака какого лишит. А коли вместе с башкой? Много постарался, Путимир. Гляди, как бы самого в дружинники не скинул.

– Коли дам на то повод, пущай правит, как надобно. Токо, не дам я такого. Верой и правдой службу служу. Гордо о том молвить могу где угодно. – Гордо ответил воевода. – А коли меня первого за повод дернул, выходит в коренных я, по мне весь воз боярский дорогу ложит, чтобы иные пристяжные верно бежали. Так-то!

– Зачем, сынок, так-то круто с ближними людьми гнешь? – Назидательно начала разговор с сыном Радислава, пытаясь по старой привычки ласково пригладить упрямо торчащий вихор на его затылке.

– Боярин я, матушка. Боярин! Тут, в горнице сынок я тебе, а в палатах и тебе боярин. Мой черед пришел землями и людьми править. Насмотрелся я, как в спорах иных ты все на уступки шла заради спокоя. Кроме воеводы моего, гридня Хрома, да и тебя, матушка, никто боле без дозволения ко мне не войдет. Вам только такое даю. Твердая рука нужна ныне. Али не слыхала, как степняк зорить соседей наших набегами стал. Пока – набегами. Потоми волной пойдет. Меня о том знахарь Губан упреждает. Он с самим Велесом* разговоры ведет в капище** лесном. Потому завсегда все верно толкует мне. Я тебе о том ранее не сказывал. Он просил. А ныне упредил – мой срок пришел все в руки свои брать. В том Велес его заверил и опорой мне стать пообещал. Отныне проживать Губан в хоромах наших будет. Присмотри комнатку себе к поближе. Будет с кем и о чем вечерами поговорить да прознать про многое, что ранее не ведала. Заодно и за здоровьем твоим, которое мне больно дорого, надзор всегдашний будет. Я же с воеводой проеду все города и села наши. Хочу сам узреть, каково везде дело положено. А заодно и полки соберу, чтобы с воеводой знать, на что способны они. Как вооружены. Что могут оружием тем творить, коли в бой вести их. Много дел. А вы тут с Губаном да Хромом на хозяйстве побудете. Оба помощника твои верны и много уразуметь в делах смогли.

– Возмужал сын мой, а я-то и проглядела, как стал таким. – Тихо произнесла себе под нос Радислава, оставляя сына одного в горнице.

– Все в недорослях числили меня. – Заулыбался вослед матери Радомир и брякнул в стоявший перед ним на столе колокольчик. – Зови ко мне Губана, – повелел заглянувшему слуге, – разговор будет.

Слуга переломился пополам в поясе, ткнув запястьем правой руки в пол и, пятясь задом, за дверь, заверил:

– Как велишь, боярин. Сполню.

Потом было слышно, как он бегом рванул на поиски знахаря Губана.

* Велес – бог плодородия, богатства и семейного хозяйства.

**Ка́пище – древнеславянское слово, которым обозначается пространство языческого храма, расположенное за алтарём, и предназначенное для установки капей (статуй, изображающих богов) или иных сакральных предметов

*****

Слух о том, что сразила Крива насмерть стрела, был явно запущен с хитрым умыслом самими лесными разбойниками. Когда боярин Пристеньский, Истислав, замыслил побить лихих людишек дружиною своей, понятно стало – не отбиться разбойничкам от дружинников, кои вести дела военные горазды более любого из них, совет стал держать Крив с народцем своим.

– Не вои мы. От того, как малую охрану людей торговых на тракте в оторопь ставим доспехами своими, на конях выбегаючи, не следует думать, и дружина от нас оторопеет. Там не таких, как мы видали и били наскоком и большим числом. Насолили мы тут крепко боярину Истиславу.

– Не токмо ему! – Выкрикнул один из разбойного люда. – А сынок твой неродной, Всеслав?! Сколь раз люди его маманьки, не дожидаючи помощи от Истис лава в лес заглядывали? Хорошо не достали нас. Потому – месс та здешние им не знакомы, а объявиться Истиславу, верно, не отчаялись. По чужой земле ведь бегали.

– И то верно. – Поддержал говорившего Крив. – Вырос Всеслав. Иного отца, окромя меня не имел. Потому – родной мне. Нянька его при нем тож прижилась. Заместо мамки родной. Токо, не затем собрал вас всех, чтобы искать, кто какие обиды на нас таит. Дело хочу предложить. Разбежимся ныне на какой-то срок из лесу. Богатства, что каждому от дел наших пришло, хватит, чтобы безбедно прожить те дни. Выберите каждый себе дело по душе. Кто-то гостем торговым обернется. Есть на то и упряжи и товар. Токо, по большим городам не толкитесь. Штоб не узнал кто товарец свой. Заодно и приглядитесь: где да как. Когда к делам своим вновь вертаться станем, такие вести очень сгодятся. Те, кто из дальних мест и не хочет в торги лезть, приживитесь в селах, где никто не знает вас. Наплетите любых страхов, отчего бежать к ним пришлось. Кто дознается, правы ли. Токо, на каждую третью луну, от этой считая, приходите к нашему вязу и заглядывайте в дупло. Коли такой знак найдете, он поднял руку с наконечником от стрелы, то назад не вертайтесь. Тут ждите остальных. Знать время пришло нам снова к делам своим вернуться. У кого пропадет на то желание после жизни новой, лучше сразу уходите и более не кажитесь нам на глаза. За предательство строго наказать можем. Сами про все решайте. Завтра к полудню и расстанемся. Мы с Малкой и сыном обозом торговым пойдем в земли откуда я сам сюда явился. Может, там и осядем. Где искать меня, знаете, коли срочность какая подопрет. Так порешим.

Следующим днем вышли на тракт три купечески обоза с торговыми людьми и охраной, и пошли в разные стороны судьбу новую на время обретать. Только четверо из всей ватаги решили в места родные отправиться: авось приживутся да семьями обзаведутся. По делам пахотным больно заскучали.