Читать книгу: «Ключ Cкитальца», страница 4

Глава шестая, в которой что-то идет не так

Весь день Пул провел в тревожном ожидании. Он посвятил Монгу в план Печено, и старик его одобрил, заверив, что ключ не крупнее среднего яблока. Но как и Пул, скиталец обеспокоился о судьбе Ганита.

На рыбалку мальчик отправился на час раньше. Сначала хотел остаться дома, но Монга сказал:

– Ступайте, масс Пул, и не волнуйтесь. Ожидание в бездействии – тяжкая ноша.

Но волноваться Пул не перестал. В море он то и дело поглядывал в сторону берега, и, казалось, он издали видит и ручей, и даже заветную нору.

За мыслями и переживаниями мальчик не заметил, как наловил полную сумку рыбы. И лишь солнце нависло над городом, бросив на развалины старого форта тень от горы, Пул заторопился к берегу.

Дома у калитки он натолкнулся на Гизу: мачеха обнаружила в сарае Монгу и, охваченная негодованием, заикалась от злости.

– Ты кого притащил к нам во двор?.. – забубнила она, уперев руки в бока; выцветшая косынка съехала на глаза. – Хочешь, чтобы нас зарезали среди ночи?.. Хочешь, чтобы обворовали?.. Хочешь, болезнь какую-нибудь подхватить от этого бродяги и всех заразить?.. Хочешь, чтобы корова издохла?..

– А корова-то здесь причем? – огрызнулся Пул.

Он вручил мачехе сумку с уловом и проскользнул мимо. На минуту Гиза умолкла – Пул никогда не приносил столько рыбы, – потом возобновила бормотанье, но невнятно, себе под нос, словно забыла, кому вообще адресовала ругательства.

Монга встретил Пула сидя на соломе.

– Масс Пул, я вас подвел. Приступ кашля выдал мое присутствие.

– Ничего, переживет, – отмахнулся мальчик; он поставил в угол снасти, положил на солому парус. – Вы готовы идти?

– О да, масс Пул!

– Тогда присядем на дорожку. Скоро начнет темнеть.

Мальчик опустился на пенек, унимая дрожь в руках, но тут же вскочил – бездействие угнетало. Монга тоже попытался встать; одной рукой старик оперся о стену, другой о солому, напрягся… и рухнул обратно.

– Мне бы костыль или посох, – попросил старец.

Пул на секунду задумался, сбегал во двор и принес жердь; Гиза подпирала ней бельевую веревку. Монга ухватился, на этот раз встал. Но первый же шаг чуть не обернулся бедой; колени скитальца предательски подогнулись, мальчик едва успел его подхватить и вернуть на ложе.

– Простите, масс Пул, – заплакал старик. – Я стар и немощен.

– Что тут поделаешь, – вздохнул мальчик. – Кажется, мне придется тащить вас на спине.

– О, мне так жаль! Я доставил вам столько хлопот… Вы один не справитесь, может, позвать помощь?

– Справлюсь, – рассердился Пул, – я же дотащил вас сюда. Да и кого я позову?

– Но до часовни, мне кажется, путь неблизкий. Кроме того, мы будем привлекать взгляды, если я поеду на вас верхом. Может, лучше, я подожду здесь? А вы добудете ключ, дождетесь в часовне Печено, и вдвоем заберете меня?!

Доводы показались мальчику разумными, и он заколебался. Если бы Пул знал, скольких неприятностей удастся избежать, потащи он Монгу на спине. Но он подумал, что до часовни в самом деле далеко, а старик, хоть и легок, но тащить его непросто. А больше мальчика пугало, что во время перехода старик умрет.

– Хорошо. Ждите здесь, – согласился он и хотел бежать, но Монга задержал.

– Масс Пул!.. – Скиталец с трудом перевел дыхание. – Как видите, я стар, и в любой момент могу покинуть эту вселенную. Поэтому я должен вам кое-что поведать…

Дрожащей рукой он извлек из складок балахона прозрачный шарик с голубиное яйцо.

– Это компас, – сказал он. – Он приведет к установкам корректоров на незнакомой планете.

Пул взял шарик, поднес к глазам: от центра сферы к краям тянулись два красных лучика. Один указывал на восток в сторону старого форта, второй на север в неведомую даль. Пул покрутил компас вправо-влево, стрелки сохранили направление.

– Если я умру, – сказал скиталец, – кто-то должен скорректировать орбиту. Любая неточность грозит невероятной бедой; я расскажу, как включить установки. Присядьте!

Пул подчинился. Пока Монга говорил, мальчик в тревоге поглядывал на окошко – за пыльным стеклом быстро густели сумерки.

– Вы все запомнили, масс Пул? – закончил скиталец.

Мальчик кивнул.

– И знайте, энергии не хватит для возвращения, если активировать оба корректора. Но Вселенная поможет тому, у кого благая цель.

Монга на прощание улыбнулся.

* * *

Стемнело. Пул вышел к берегу моря. Простившись с Монгой, он спрятал компас в тайнике за сараем. Теперь мальчик спешил. Скоро в звездное небо поднимутся луны, озарят пространство на сотни метров вокруг, а в тот момент Пул хотел оставаться незамеченным.

На пляже мальчик припустил бегом. Море, похожее во мраке на бесконечную пустыню, лежит спокойное: вместо грохота прибоя – тихий шелест волн, словно древний водоем тоже не хотел привлекать чужого внимания. В глубине бухты множеством огней сияет порт, над головой луч маяка огромным мечом режет ночную тьму; найдет на редкое облачко – колыхнется молнией. И в этой космической тишине мира мальчику чудилась величавая таинственность, словно планета знала о нависшей над ней опасности.

Ближе к скалам прибрежный песок сменила галька, и Пул перешел на шаг. Вскоре долгожданное журчание коснулось слуха, и, подобравшись, мальчик пошел еще медленнее. У кромки ручья он свернул под утес, на ощупь вскарабкался по камням; он не взял фонарик – все равно не отважился бы включить его в такую минуту.

От ручья повеяло свежестью. Пенные потоки выделяются на фоне темной скалы светлыми полосами, и Пул без труда отыскал нужную промоину. Рука попала под холодную струю, мальчик поежился: Ганиту Печено предстояло ночное купание – не позавидуешь.

Пул вытер руку о край рубахи, присел на камень, где дремал днем; потянулись минуты ожидания.

Время шло медленно, будто скованное ночным мраком не в силах двигаться быстрее. На горизонте темно-красным заревом известила о своем выходе первая луна. Через десять минут она вынырнула из моря, пустив к Пулу багровую дорожку. Мальчик в нетерпении заерзал: неужели план десантника провалился? Чего же он медлит? Или Печено уже нет в живых, и самое время бежать в мэрию?.. Но в следующую секунду пришла другая мысль: а если Ганит сбросил ключ еще до прихода Пула?!

Мальчик опустился на колени, погрузил руки в воду; камни в ручье скользкие на ощупь. Монга говорил, ключ имеет форму звезды. Пул перебрал дюжину камней, но ничего похожего не нашел.

Над горизонтом, в стороне от первой, красным пятном поднялась вторая луна. Сейчас море не кажется темной пустыней – розовый свет спутников наполнил водоем призрачной, фантастической жизнью.

Стало светлее и на берегу. Пул вдруг заметил, что бьющий из норы родник иссяк до тонкой струйки. Мальчик поднес к отверстию ухо – ни звука, словно нору заткнули куском войлока. Неужели ключ застрял?.. Закатив рукав, Пул попытался дотянуться до затора. Безрезультатно! Что же делать?.. Мальчик стыдился возвращаться без ключа.

Он спустился к морю, поискал на берегу, чем бы дотянуться до затора. Ничего не нашел, вернулся. Нора продолжала безмолвствовать. Тогда, махнув на гордость, мальчик поспешил к старому кладбищу – Печено, должно быть, уже дожидается в часовне.

Задержись Пул у ручья на пять минут, ему не пришлось бы чувствовать себя неудачником. В глубине норы три раза клацнуло, иссякший водопад снова забурлил, запенился, послышался нарастающий грохот, и вскоре наружу в лунный свет выпали камни.

Среди них блеснул алмазный ключ.

Глава седьмая, в которой рассказывается о приключениях Печено

Печено проспал весь день, пробудившись, лишь тень от таверны легла на стоящие в порту корабли. После выпитого накануне пива в голове шумело, перед глазами плыли разноцветные круги. В горле и почему-то в ушах чесалось и пекло, словно ночь напролет он нюхал горький перец. Ганит прокашлялся, недоумевая, сколько накануне сжег смолянок.

– Как все закончится, брошу! – проворчал он, имея в виду старую привычку.

Вчера с женой они снесли в ближайший ломбард все более-менее подъемное, с чем Дина смогла проститься без горьких слез. В комнате остались голая кровать и ослепший, без зеркала в двери, платяной шкаф – за них Печено выторговал у соседа пару монет. Старый десантник усмехнулся. Скрягу ждали серьезные убытки. Наверняка, Зочур спалит таверну этой же ночью.

Спустившись на кухню, Ганит умылся холодной водой. Учитывая приближенные к боевым действиям условия, спал он не снимая формы, поэтому привел ее в надлежащий вид – со времен службы не терпел небрежности в одежде. Перекусил остатками мясного супа, запил ужин домашним квасом. У выхода нахлынула волна грусти. Печено вернулся в бар к стойке и, включив свет, осмотрел пустынный зал. Он чувствовал себя капитаном, вынужденным покинуть, предав врагу, боевой корабль. Семь лет «Алая звезда» давала кров, кормила, радовала душу… Это были чертовски счастливые семь лет!

Смеркалось, когда десантник, миновав маяк, каменистой, еле заметной тропой поднялся к развалинам форта. Мальчишкой – не старше Пула – он часто бегал здесь с товарищами, играя в разбойников. В ту пору крепость еще действовала, но уже тогда в ней нес службу всего один взвод. Охранники, сидя на стене, днями играли в карты, изредка поглядывая на море, когда в порт входили корабли. Иногда, чтобы развлечься, гоняли снующих среди камней, словно ящерицы, мальчишек. На рассвете и на закате ежедневно стреляла пушка.

Теперь форт порос густой травой, стены местами обвалились и покосились, и чужестранец, глянув на него с борта проходящего судна, принимал за причудливые очертания скал, а не за творение человеческих рук.

Наверху, у когда-то неприступных ворот форта Ганита поджидал Кохи.

– Ган, дружище, я начал волноваться.

– От волнения бывает изжога, – ответил десантник.

– А как мне не волноваться?.. Обещал прийти на закате, а уже смеркается, того и гляди, стемнеет. А ты, говорят, парень шустрый, во тьме раствориться можешь?! Врут?..

– Может, и не врут. Только зачем мне? Я вторую жемчужину получить хочу и договор выполню. Главное, чтоб вы не надули.

Кохи хихикнул.

– Не надуем. Скоро у нас будет столько жемчужин, хоть сей ими.

– Мне достаточно той, что обещали.

Двор форта тонет во мраке, только в стороне пустующих казарм тускнел желтый огонек. Туда коротышка и повел Печено.

У входа в барак торчал трехрукий. Мутант иногда захаживал в «Алую звезду», и Печено относился к нему с опаской. За время службы в армии он не раз сталкивался с мутантами, и всегда те оказывались людьми подлыми, циничными и жестокими. Трудно сохранить в душе природную доброту, когда родная мать отказывается от тебя сразу после родов, все детство сверстники тычут в тебя пальцем и дразнят уродом, а в юности девушки принимают за невиданного зверя.

– Зочур заждался, – продребезжал трехрукий.

Он поправил за поясом кинжал, закинул повыше на кривое плечо кобуру.

Они вошли: впереди Кохи, за ним Печено, следом мутант. Коротышка чиркнул спичкой; свет озарил просторное, заваленное хламом помещение. В казарме от военного порядка не осталось и следа. Кучи осыпавшейся штукатурки, обломки деревянных коек, куски ржавой проволоки.

– Иди за мной, а то ноги сломаешь, – хихикнул Кохи, двинувшись вдоль стены.

Спичка погасла, но взгляд различил впереди светлые линии контура приземистой двери. Ганит подумал, что в казармах так обычно располагались сержантские каптерки, и не ошибся. Комнатушка, куда они вошли, вряд ли служила при военных другим целям. Разбойники водили сюда чужаков.

У дальней стены стоял обветшалый, но крепкий стол, вокруг – три стула. На одном расположился Зочур; черты главаря в тусклом свете кажутся особенно грубыми, а мелкие глазки внимательно изучают пришедших. На втором стуле, как оглобля, торчит верзила с красным лицом в кожаном плаще. Печено видел его утром в таверне, но сейчас на голове великана нет шляпы, и виден огромный, поросший редкими белесыми волосками череп. На левой стене под потолком темнело меркнущим небом окошко; на столе, рядом с локтем верзилы, шипит газовый фонарь, наполняя каптерку сладким запахом гари.

– Опаздываешь, Ган, опаздываешь, – прогремел Зочур, кивнув на третий, свободный стул.

Печено присел. Мутант остался у двери; Кохи шмыгнул за спину шефа – округлая мордочка высунулась из-за мощного плеча.

– Проспал, – отмахнулся Ганит. – Всю ночь с твоими головорезами пьянствовал. Пусть не обижаются, но в последний раз с ними пью.

– Что так? Много пьют?

– Нет, пьют не больше других, но платить за выпивку не любят. Норовят, знаешь ли, за мой счет, а я, если выпью, человек щедрый, хотя потом жалею.

– Не жмись! Скоро мои ребята все до одного станут богатеями, тогда расплатятся сполна.

Печено не ответил, и Зочур спросил:

– Тебе не интересно, как они разбогатеют?

– Я в чужие дела не лезу. Договор таков: я показываю транспортер скитальцев, вы отдаете вторую обещанную жемчужину. Кстати, я хотел бы на нее взглянуть?!

Зочур засмеялся; смех похож на звериный рык.

– Увидишь. А если не будешь глупцом, то не одну!.. Но, я помню, ты обещал не только показать транспортер, но и рассказать, как он включается.

– Ну, это при условии, что у вас есть ключ-код.

– Что ж! Имеется, – главарь загремел табуретом, поднялся; зазевавшего коротышку ненароком придавило к стене. – Веди к транспортеру.

Ганит заколебался: может, потребовать, показать жемчужину?! Но решил не перегибать палку, тоже встал.

– Я думаю, – Зочур свирепо посмотрел ему в глаза. – Нет нужды напоминать, как быстро твоя таверна способна превратиться в угли?..

Печено качнул головой.

Верзила уже на ногах. Он поднял фонарь под потолок, тени причудливыми кляксами сползли по грязным стенам, притаились у пола темными карликами. Уток распахнул дверь; первым вышел главарь, за ним проскользнул Кохи. Великан склонился чуть ли не до пояса, протиснулся наружу; в левой руке у него появилась шляпа, и он водрузил ее на макушку, спрятав уродливый череп. Мутант, зло усмехнувшись, кивнул Печено на дверь, и, когда десантник шагнул за порог, поплелся следом, дыша в ухо.

На развалины опустилась ночь, но звездное небо пока безлунно. Шли молча, лишь Кохи что-то невнятное бормочет Зочуру на ухо – они вдвоем чуть отстали. Верзила несет фонарь высоко над головой, освещая путь.

Ближайший вход в катакомбы в подвале штаба. Давно, еще до рождения Ганита, туда угодило пушечное ядро. Оно ухнуло так, что каменное здание сложилось карточным домиком, а в скале образовалась трещина, дошедшая до галерей.

Монотонное бормотание внезапно прервалось; Зочур оттолкнул коротышку, бросил сердито:

– Посмотрим!

У развалин штаба Зочура окликнули из темноты, все остановились.

К ним приблизился невысокого роста крепыш в матросской форме с голой, как тыква, головой.

– Зоч, – замялся он. – Там пацаненок… он говорит, знает, где прячется Монга.

Позже Ганит устыдился своих подозрений, но в ту секунду он подумал о Пуле. Зачем мальчишка затеял такую непростую игру, зачем вовлек Печено?..

– Кто такой? – нахмурился Зочур.

– Это приятель Фата – подрастающая смена.

– Ну, давай их сюда.

Крепыш свистнул в темноту. Через секунду рядом вытянулись по стойке смирно двое: подросток лет пятнадцати, с длинными грязными волосами, одетый юнгой; и мальчишка помладше, рыжеволосый, с припухшими веками, по одежде – отпрыск зажиточного лавочника или фермера. Печено облегченно вздохнул.

– Где Монга? – прогудел Зочур.

Свет от фонаря падает на лицо главарю косо, создавая из-за глубоко посаженых глаз иллюзию, будто в глазницах ничего кроме темноты нет.

Ответил длинноволосый.

– У него, – он ткнул пальцем в товарища, – есть сводный брат. Недавно он привел домой старца и устроил жить в сарае. Я подумал, что это Монга.

– Правильно подумал, – одобрил Зочур. – Старик может нам пригодиться. Ступайте и приведите его… и прихватите этого братца на всякий случай.

Рыжий локтем толкнул в бок юнгу, и тот пробормотал:

– Но я не знаю, куда идти… – виноватая улыбка сползла с подбородка, обнажив робость. – А Клоб, – он кивнул на приятеля, – просит три монеты, чтобы показать дорогу.

Зочур рыкнул.

– Ну и прохвост же твой клоп.

– Меня зовут – Клоб! – насупился рыжий.

Главарь заколебался. К нему подобрался Кохи и, став на цыпочки, зашептал в ухо очередной совет. Не дослушав, Зочур оттолкнул коротышку:

– Без тебя знаю!.. – После паузы добавил, обращаясь к юнцам: – Не ваш сегодня день, ребята! Старик нам ни к чему – нам Печено поможет. Не так ли, Ган?..

– Точно так, – не растерялся десантник.

Приятели ушли ни с чем, толкая друг друга локтями.

Зочур подозвал караульного.

– Проследишь за рыжим и узнаешь, где он живет, – последовал приказ. – Понял?..

Тот, кивнув, растворился в темноте.

Пока спускались в галереи, никто не проронил ни слова. В подземелье из-за влажности дышалось тяжело, тянуло холодом. Печено шел в авангарде, за ним с фонарем верзила – оказалось, его звали Смок, – затем цепочкой: Зочур, Кохи и мутант.

О существовании в катакомбах озера разбойники знали; путь к нему мог найти даже ребенок. Заметив, что Печено ведет туда, коротышка спросил:

– Мы идем к подземному озеру?

Печено кивнул.

– Но дальше нет прохода, там тупик.

Кохи озадаченно глянул на Зочура.

– А мы дальше и не пойдем, – ответил десантник. – Чаша водоема и есть преобразователь гиперпространства, – произнес он заранее подготовленную фразу.

Зочур недоверчиво хмыкнул, а Кохи скривил губы и переспросил, не скрывая подозрений:

– Озеро – транспортер?!

– А ты думал, тебе откроется око вселенной?! – усмехнулся Печено. – Вы замечали, какая у озера идеально округлая форма?.. Скитальцы маскировали установки под разные природные объекты.

– Да-да, – встрял в разговор Уток. – Я всегда удивлялся, почему оно такое круглое?!

Но главаря не так легко убедить, а Кохи откровенно не доверял словам Ганита. Наступил переломный момент, и Печено почувствовал, что если сейчас даст маху, то дело пропало, и за жизнь его никто не даст щепотки соли.

– Если не верите, – сказал он, останавливаясь, – не поздно вернуться. Попытайте старика Монгу о расположения транспортера, но скитальцы – народ упрямый; умрут, но тайны не откроют. А мое дело маленькое, вы спросили, где транспортер – я обещал показать. Мне нет дела, зачем вам транспортер, зачем он Монге… Мне есть дело до моей таверны и до двух обещанных мне жемчужин. Так что врать нет резона – себе дороже будет!

– Ладно, ладно, – смягчился Зочур. – Но с чего ты решил, что озеро – транспортер?

– Да! Может тебя самого надули? – поддержал Кохи.

– Во-первых, мне об озере в детстве рассказывал отец. Когда он был мальчишкой, ходила легенда, будто видели, как однажды в озеро входили седовласые старцы, и вода при этом светилась магическим огнем. Во-вторых, в десантной школе я читал статью одного ученого, изучавшего наши катакомбы. Он заметил, что чаша водоема формой идеально подходит для преобразователя гиперпространства. А в-третьих, Монга просил провести его не куда-нибудь, а к озеру.

– Разве к озеру?! – возразил Кохи. – А нас Монга просил провести в храм Одра. Я слышал, есть такое место в катакомбах.

– Храм Одра – это пещера, где находится озеро, – выкрутился Печено. – Одр – древний бог воды.

Разбойники промолчали: в мифологии никто из них не разбирался.

– Что ж, – принял решение главарь, – к озеру, так к озеру. Что мы теряем?..

Вскоре тяжелый воздух подземелья встряхнули звуки падающей воды. Группа вошла в просторную, футов пятидесяти в диаметре пещеру. Свет выхватил уходящие сводом, позеленевшие от сырости стены. Идеальным кругом посередине лежит озеро; из трещины в потолке, с высоты двух человеческих ростов, равномерно гудя, падает пенный поток. Поверхность водоема бурлит кипящим котлом.

Смок выпрямился в полный рост, поднял фонарь выше. Огонек отразился в тысячах капель, осевших на своде, камнях и стенах; придал белой пене желтоватый оттенок, в глазах разбойников блеснул алчной искрой.

Кохи, воспользовавшись паузой, вновь подобрался к Зочуру, зашептал на ухо. Но главарь, поморщившись, отстранился.

– Если это транспортер, то куда вставлять ключ? – спросил он Печено.

– Надо искать, – пожал плечами десантник. – Где-то здесь должна быть скважина. Если вставить в нее ключ, она сработает! Какую он имеет форму?

Беглый каторжник задержал взгляд на Печено, как бы оценивая его шансы на побег. Вынул из кармана алмаз, медленно протянул. Ганит взял, покрутил ключ в руках, определяя, пройдет ли в нору, вернул Зочуру.

– Алмаз с одной стороны имеет огранку восьмиконечной звезды, – сказал он. – Значит, скважина такой же формы. Нужно искать!

Коротышка фыркнул, но промолчал.

– Где нужно искать? – нахмурился Зоч.

Печено развел руками.

– Где-то здесь, в пещере. Для начала, осмотрим стены.

И не дожидаясь ответа, десантник принялся ощупывать влажный свод.

– Бесполезное занятие, – проворчал Кохи, – сдается мне, Ган водит нас за нос, – но все же присоединился к Печено.

Смок поднес фонарь ближе к ним, засопел Ганиту в макушку. Уток тоже подступил к стене; скривив губы, он стал к чему-то там приглядываться. Зочур остался на месте.

* * *

Они прочесали стену по кругу, но ничего похожего на скважину не нашли. Только однажды Уток, воскликнув, подозвал Печено, указывая на каменный свод. Ганит не на шутку смутился: никакой скважины в пещере быть не могло, но в жизни случались и не такие курьезы. Ожидая неприятного сюрприза, он подошел, но, взглянув, облегченно усмехнулся. Выбоина, на которую указывал Уток, напоминала очертаниями звезду, но не восьмиконечную, а пятиконечную, и при всем желании втиснуть в нее грани ключа не удалось бы, как ни старайся.

– Не то! – покачал головой Печено, изображая на лице разочарование.

Зочур с остальными тоже подступили к стене, но оплошность Утока была настолько очевидной, что никого убеждать в ошибке не пришлось. Вспыхнувшая искра надежды в глазах бандитов потухла, а Кохи даже ехидно захихикал. Один Уток не унимался и отказывался понимать, чем обнаруженная трещина не подходит на роль скважины.

– Ну, вот же, звезда! – дребезжал он. – Разве не подойдет?..

– Ищите дальше, – оборвал его Зочур.

Печено переключил внимание на пол; разбойники последовали его примеру, но и там ничего.

Тогда Ганит решил, что самое время идти в наступление. Бесплодные поиски утомили противника, притупили бдительность. К тому же Зочур, судя по мрачному молчанию, начинал терять терпение.

– Остается одно, – выпрямляя спину, сказал десантник. – Скважина на дне озера.

Кохи развел руками.

– Ну, это уж точно глупость.

– Не глупость! Предположим, когда строили транспортер, здесь не было воды?! Тогда все становится на места. Вот чаша преобразователя, где-то в центре, в глубине, скважина под ключ. Спускаешься, вставляешь ключ и перемещаешься – просто и рационально. А вода здесь появилась позже, может, спустя тысячи лет. В верхнем массиве образовалась трещина, и по ней с тающих ледников пробили себе дорогу ручьи.

Эти аргументы Кохи не стал оспаривать. Предчувствуя недоброе, он спросил:

– Но кто полезет в воду?

– А вот ты и полезешь, – усмехнулся Зочур. – Чтоб «подвохов» не было. И тебе полезно будет: болтать меньше станешь.

– Там же вода холодная, – взмолился коротышка. – Зоч, пускай Ган лезет, его идея, вот пусть и лезет.

Но Печено замотал головой:

– Э нет, мы так не договаривались.

– Но ты один знаешь, как скважина должна выглядеть, – не унимался Кохи. – Я обязательно что-нибудь напутаю…

– Я сказал, лезь!!! – Зочур рявкнул так, что эхо на секунду перекрыло клокот воды.

Хныкая, Кохи разулся. Без каблуков он едва достигал невысокому Ганиту плеча, а рядом со Смоком так вовсе казался лилипутом. Прыгая, то на одной, то на другой ноге, он стащил чулки и, оставшись в куртке и панталонах, подошел к краю водоема.

– Куртку сними, замочишь, – предупредил Печено. – Там глубоко.

– О! Глубоко!.. Я плохо умею плавать, – тут же застонал Кохи.

Он вернулся, куртка и панталоны упали на камни, и коротышка остался в длинной рубахе до колен. Выпирающий мячом живот придавал фигуре разбойника комичности. Шлепая босыми ногами по сырому базальту, Кохи вернулся к воде, попробовал ее ногой.

– Холодная, – он снова с мольбой уставился на Зочура.

– Ничего, просвежишься, – отмахнулся тот.

Кохи вздохнул и, постанывая, охая при каждом шаге, вошел в озеро. Вода едва достигла ему пояса, как он вновь заскулил, остановился и, трясясь всем телом, оглянулся. На этот раз полный мольбы взгляд уперся в Ганита. При других обстоятельствах это вряд ли бы сработало, но сейчас Печено этого ждал.

– Так уж и быть, помогу, – вздохнул он.

Зочур пожал плечами.

Печено не торопясь, чтобы не вызвать подозрений, разулся, снял форму, оставшись в черных армейских трусах. В отличие от Кохи, он не стал как попало разбрасывать вещи, а, скрутив в плотные валики, привязал шнурками к ботинкам. Потом и ботинки связал друг с другом, словно готовился к речной переправе. Он проделал это настолько ловко и быстро, что никто не задался вопросом: для чего?

Десантник вошел в озеро, нырнул. Проплыл под водой к середине водоема, нащупал на дне воронку, с которой начиналась секретная нора. Вокруг нее выступали округлые камни, отличая ее от других промоин. Вынырнув, крикнул сквозь шум воды:

– Кажется, есть!

Если бы Зочур собственноручно захотел вставить ключ и полез в воду, песенка Ганита была бы спета. Но расчет строился на заносчивости и лени бандита, поэтому оправдался. Главарь протянул ключ Кохи.

– Отнеси Гану, и смотри в оба, – наказал он, передавая алмаз в трясущиеся руки подручного.

Затем – это не скрылось от внимания Печено – Зочур подозвал Утока и буркнул тому что-то на ухо; мутант кивнул и, обойдя озеро, занял позицию по другую сторону водоема.

Десантник планировал, сделать вид, будто уронил ключ, лучше при передаче, чтобы толком не разобрали, кто виноват. Остальное зависело от ловкости рук. Но ему повезло, что с ним в воде оказался Кохи, и все сложилось куда убедительнее. На полпути коротышка споткнулся, алмаз с размаху плюхнулся в воду, а неуклюжий разбойник, замочив рубаху, окунулся в озеро с головой.

– Ой! – воскликнул он, выныривая.

– Эй ты, олух! – закричал с берега Зочур. – Где ключ?

Печено не раздумывая прыгнул за камнем. Алмаз мог попасть в другую промоину, тогда ищи-свищи. К счастью, этого не произошло; Ганит ощупал гладкое дно, и камень сразу же попал в руку. Печено развернулся, нашел под водой воронку, сбросил ключ. Дело сделано!.. Только Ганиту показалось, что, поворачиваясь, он ненароком столкнул в нору крупный булыжник – должно быть, один из тех, о которые споткнулся коротышка.

Он вынырнул. На берегу кричит Зочур; коротышка, стоя по шею в пенной воде, в растерянности оглядывается, хлопает глазами. Он с надеждой посмотрел на Печено:

– Ты его нашел?

– Нет! А ты?

Кохи втянул голову в плечи.

– Я думал, ты нашел.

– Я-то ищу! Непонятно, почему ты стоишь столбом; разве, я его уронил?!

Зочур неистовствовал, потрясая руками.

– Эй ты, мелкая крыса! – перекрывая шум водопада, кричал он. – Ищи камень!.. Попробуй не найти, я отстрелю твою дурацкую башку!..

Дрожа от холода, Кохи принялся ощупывать дно ногами. Главаря это взбесило:

– Ныряй, ныряй, говорю!!! – приказал он.

Кохи заткнул большими пальцами уши, мизинцами зажал ноздри, остальными пальцами закрыл глаза. Нырнул. Погрузился не глубоко, плешивая макушка осталась над водой. Ганит едва сдержал улыбку. Он сам пару раз, для виду, погрузился в воду, затем, оставив несчастного коротышку в озере одного, направился к берегу.

– Уронил – пусть ищет! – сказал он Зочуру, отряхивая волосы. – Погреюсь немного. Скважина там, это точно она, я ее хорошо нащупал. Ключ найдем, попробуем включить установку.

Беглый каторжник хмуро осмотрел десантника с головы до ног, но ключ в трусах не спрячешь. К тому же, для убедительности Печено стянул их и выкрутил.

Зочур отвернулся.

Кохи, между тем, увидев, что десантник вышел на берег, направился следом.

– Я погреюсь!.. – заикнулся он.

Но Зочур, подскочив, с силой толкнул его обратно. Коротышка пролетел к центру водоема, брызги веером разлетелись по пещере. Кохи скрылся в пенном водовороте; на миг из воды показалась ищущая опоры рука, тут же ушла. Утонет, подумал Печено. Но коротышка выплыл. Не переставая кашлять, глотая ртом воздух, он огляделся дикими глазами; потеряв реальность, устремился к берегу.

Зочур снова встал на пути:

– Я сказал, ищи ключ.

Это отрезвило горе ныряльщика, он заныл:

– Я немного погреюсь и найду!.. Я не виноват, я случайно споткнулся.

Зочур выругался, поколебавшись, махнул двум другим бандитам:

– Помогите ему найти ключ. Давай, подержу фонарь!

И в тот момент, когда Смок передавал фонарь Зочуру, а Уток, обойдя озеро, отстегнув кобуру, принялся раздеваться, Печено подхватил узел с одеждой и юркнул в темноту.

Из пещеры вел один ход, и пустись по нему, Ганита легко могли настигнуть, или подстрелить вдогонку. На этот случай десантник приберег более крупный козырь. У выхода из пещеры между стеной и полом существовала расщелина. Печено, бывало, прятался в ней, когда мальчишкой играл здесь с товарищами в войну. Конечно, втиснуться туда взрослому – задача не из простых, но чего не сделаешь ради дела?!

Десантник втолкнул в расщелину узел, лег на холодный гранит, ужом вполз следом. Затаился. Он слышал, как сквозь шум водопада хнычет Кохи, кричит Зочур. Разбойники не заметили исчезновения проводника.

Первым тревогу забил коротышка. Он, прервав нытье, воскликнул:

– А где Ган?..

В пещере повисло тревожное молчание.

– Черт! – воскликнул Зочур. – Уток, скорее, за ним! Достань его любой ценой, но чтоб он мог говорить!.. – гаркнул он. – А вы ищите ключ!!! Печено не мог его унести.

Трехрукий, застегивая на ходу кобуру, в штанах, но босой, с голым торсом пробежал мимо расщелины. Топот мутанта пару минут отдавался от каменных сводов, Уток то и дело спотыкался – он бросился в погоню без фонаря.

Еще четверть часа разбойники искали ключ: фыркал Смок, охал Кохи.

Коротышка воспользовался моментом, чтобы оправдаться.

– Печено не зря сбежал, – перекрикивая шум водопада, доказывал он. – Этот хитрец нашел ключ и куда-то спрятал… И вообще, это он мне подножку подставил, специально, чтобы я упал и выронил камень.

Вернулся запыхавшийся Уток, продребезжал с нотками вины в голосе, что добежал до форта, осмотрел примыкающие ходы, но Печено, как сквозь землю провалился. Знал бы он, насколько это близко к истине. Зочур ругался; доставалось всем, в том числе Ганиту.

Наконец Печено услышал спокойный голос Смока.

– Там на дне несколько дыр, шеф. Ключ, либо упал в одну из них, и теперь его не достать. Либо…

– Что?.. – рявкнул Зочур.

– Либо его, правда, стащил Ган. Он солгал – нет на дне никакой скважины.