Читать книгу: «Свободное падение, или Cон, приснившийся в ночь с четверга на пятницу», страница 2

их ненавидят с давних пор.

– А почему нас, русинов, делают роботами?

– Это земля ваша. Никто из других народностей не будет

претендовать на эту землю, кроме вас, русинов. Поэтому

СПАСИТЕЛЬ и делает вас роботами. К тому же вас много. А это

много рабочей силы. Все другие племена такое положение

устраивает. У всех есть работа, еды хватает на всех, нет

недовольных. Мы живем в идеальном мире. А если вдруг кто-то

поставит себя против системы, наказание одно – утилизация.

– А что такое утилизация?

– Это когда вводят снотворное, человек засыпает, а его

потом превращают в пепел в специальной печи. Всех нас, рано или

поздно, утилизируют, – добавила с грустью Роза – Мы уходим, дети вырастают. Так обновляется мир.

– Авдеев тоже утилизируют?

– Нет, что ты, авдеи живут до полного износа организма.

Они умирают сами. Я видела авдея, которому сто пятьдесят лет.

Он сам рассказывал, что ещё посещает комнаты сексуальной

тренировки.

– А что такое сексуальная тренировка?

– Есть такие комнаты, где рабыни-русинки проводят

сексуальную тренировку. Это продлевает авдеям жизнь.

– А как они её проводят?

– Как, как… заладил. Хорошо проводят… рано тебе знать про

это. Да и не узнаешь ты никогда, что такое страсть, любовь. Мой

бедный мальчик,– с грустью добавила Роза, погладив Яна по голове.

– Матушка Ро, а почему русины так быстро сдались?

Почему? Их же было больше всех?

– Бабушка рассказывала, что, когда пришёл СПАСИТЕЛЬ, авдеи уже были у власти. Правда, они выдавали себя за русинов, но, 20

как только появился СПАСИТЕЛЬ, оказалось, что все начальники и

руководители – авдеи. Были быстро созданы боевые группы из

чучунов, и сопротивления почти не было. К тому же русины были

парализованы отравленной водой и дымом. А другие племена с

радостью приняли новый порядок, потому что видели, что мир

сползает в пропасть. А новая власть принесла с собой сытость и

достаток.

– Матушка Ро, а ты научишь меня понимать, что здесь

написано? – Ян вопросительно посмотрел на Розу.

– Это может привести тебя в утилизовочную печь, –

грустно сказала Роза.

– Ну, матушка Ро… никто не узнает… – Ян состроил

обиженную гримасу.

– Ну, ладно, только имей в виду, никогда и никому не говори, что ты знаешь буквы. Вот эта буква – а, эта – б… – Роза стала

показывать Яну буквы.

На удивление, Ян очень быстро запомнил алфавит и стал

складывать слова. Розу даже испугала сообразительность мальчика.

– На сегодня хватит, сейчас у тебя час личного времени, поиграй с мальчиками. Завтра мы займемся математикой.

– А что такое математика?

– Вот один тюбик, вот второй. А сколько их будет вместе?

– Ян непонимающе смотрел на Розу

– Вот на эти вопросы отвечает математика. Ладно, иди.

Твоё время закончилось.

– Тетушка Ро, а как ты открываешь дверь?

– Вот ключ. Я прикладываю к замку, и дверь открывается.

Всё очень просто,– Роза улыбнулась. – Иди, помой руки.

Запачкался в пасте, как маленький.

– А я уже не маленький? А как понять, маленький я или

большой?

– Ты уже большой, через год ты уедешь от меня, – грустно

сказала Роза.

– А кто будет кормить меня вкусной пастой? – спросил Ян, моя руки.

– Не будет тебе хотеться пасты, тебя стерилизуют, –

грустно сказала Роза.

– А я не хочу, чтобы меня стерилизовали.

21

– Что ты! Это воля СПАСИТЕЛЯ.

Роза подошла к двери и приложила ключ к замку. В двери

что-то щёлкнуло. Она обняла Яна.

– Ну, иди, Солнышко моё. До завтра.

Ян обнял тетушку Ро. В кармане халата он увидел ключ.

Неожиданно для себя он тайком вытащил его и положил себе в

карман. Всё произошло так быстро, что Ян даже не понял, зачем

он это сделал.

Через минуту он шёл по длинному коридору, сжимая в руке ключ.

В блоке был час личного времени. Русины играли в ручной

мяч, кто-то просто лежал на кровати, кто-то разговаривал с

другом. Ян сел в кресло. В голове кружились мысли… Зачем он

вытащил ключ? Ведь это неправильно. Роза начнёт искать его, она будет волноваться. Какая глупость! Он хотел просто

пошутить, а получилось как-то неправильно. Ян вертел ключ в

руках, обдумывая свой поступок.

Роза, проводив Яна, села на стул. Через пять минут к ней

придёт Яночка. У мальчиков и девочек было сдвинуто расписание.

Поэтому вот уже много лет Ян и Яночка по очереди были у Розы, но никогда не встречались.

Скоро раздался металлический голос компьютера, и в

комнату вошла Яночка. Вернее не вошла, а влетела. Она сразу

бросилась на шею к Розе и принялась её целовать.

– Моя мамочка, как я по тебе соскучилась, я люблю тебя

очень-очень!

– Я тоже люблю тебя, моя девочка. – Роза крепко обхватила

руками Яночку и опять почувствовала приятное тепло внутри себя.

– Ты уже совсем большая, грудь как у взрослой женщины. –

Роза нежно провела рукой по груди Яны.

– Мне так приятно, когда ты так делаешь. – Яна стыдливо

посмотрела на Розу.

– Я хочу тебе добра, поэтому тебе так приятно, – сказала Роза

печально, а про себя подумала: – Господи, ты так и не узнаешь, что

такое наслаждение сексом с любимым. Какая несправедливость к

русинам. И сразу же прогнала эту мысль. На годовом тестировании

эти мысли может расшифровать служба безопасности, и тогда её

утилизируют. За инакомыслие. Ведь за сочувствие к русинам авдеи

утилизируют любого. Розе рассказывал Котар по секрету, что он

22

читал в архивах о том, как авдеи утилизировали за сочувствие русинам

даже авдея… то есть человека высшей расы.

– Мамулечка, я возьму краски? – Яна ласково посмотрела на Розу.

– Конечно, моя Ягодка, ты за этим сюда приходишь.

Лет пять назад Роза показала Яночке, как рисуют красками, и девочка с тех давних пор не расстается с ними. В шкафу, у Розы

дома, уже скопилась большая коллекция картин. Правда, Роза

выдаёт их за свои. Все друзья и знакомые уверены, что Роза –

талантливый художник. Ей даже предлагали участвовать в

выставке, но та ужасно боялась огласки. Каждый раз находя предлог

отказаться.

Роза положила на стол сладкие пасты и сказала негромко:

– Я вернусь, как обычно, через час. Можешь закончить свою

картину. Дело в том, что во время прихода Яны Роза должна

проводить осмотр аппаратов по приготовлению пищевой пасты.

Лишь только после этого она общалась с Яной.

– Хорошо, мамочка, я буду очень тихо себя вести.

Роза полезла в карман и обнаружила с удивлением, что

ключа нет. Ведь только что она проводила Яна: Куда он мог

выпасть? Ну, ладно, потом поищет. Она взяла из шкафа запасной.

Яна разложила краски привычным движением и принялась

увлечённо рисовать. Роза взглянула на картину через плечо Яночки

и, поцеловав её в шею, тихо вышла.

СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

Часть 1. ВАСИЛЬКОВАЯ ЛЮБОВЬ

Глава 2

1 сентября 1979 года

1

– Киря, дружище, привет! – Ваня обнял друга и принялся

тискать его в своих объятьях.

23

– Пусти, медведь, – Кирилл пытался выскользнуть из

крепких рук Ивана.

– Ну что, как каникулы? – Ваня отпустил Кирилла и поднял с

земли свой портфель.

– Нормально, всё по высшему разряду, как положено сыну

начальника милиции города. Сначала с родителями в

ведомственном санатории на море загорали, а потом я ещё и в

молодёжном лагере потусил. Слушай! Какой у меня там роман

был…– Кирилл перешёл на шёпот. – Девчонка из Москвы, на год

младше, ну, в общем, я её там по-всякому, ну ты понимаешь?

– Ты что, занимался с ней сексом? – удивился Ваня.

– Да ещё как! Каждый день и в лесу, и на пляже. Один раз

даже в ленинской комнате. Какая баба! Сама всё делает, знаешь, она …– Кирилл наклонился к самому уху товарища. – Она просто

бешеная.

– Да ну! Врешь ты всё. – Ваня удивленно посмотрел на

Кирилла.

– Да падла буду! – убеждённо закивал тот головой. – Ну а ты

как? Где был?

– Да не очень… Сначала в Болгарию, на Золотые Пески с

родителями. В ведомственный санаторий. Тоска зелёная. Туда не

ходи, это не делай, не порти папину репутацию. В общем, всё как в

тюрьме. Жрачка, правда, классная. Икра черная, ну, там, фрукты

разные. Только что отожрался до отвала. А так… ничего

интересного.

– Ну да, сын первого секретаря горкома партии – это

величина. – Кирилл уважительно похлопал друга по плечу.

– Да заколебала меня уже эта должность папашина… и

принципы его. После Болгарии отправил к деду с бабкой в

деревню. Говорит, чтобы не забывал корни. Так я там всё время

пахал, как папа Карло. То воды натаскай, то сена принеси. Дед же у

меня ещё тот коммуняка. С принципами.

– Зато у меня свобода. Маманя то в парикмахерской, то по

магазинам за шмотками, папаня вечно на каких-то встречах. Я сам

себе голова. Денег отец не жалеет. Так что грех жаловаться на

жизнь! – Кирилл потянулся, раскинув руки в стороны.

– Глянь, глянь, Колька с Катюхой. – Ваня указал рукой вперед.

24

Коля и Катя медленно подходили к школьному стадиону, на

котором должна была проходить линейка, посвящённая первому

сентября. Коля нёс два портфеля, свой и Катин, и что-то негромко

ей рассказывал. Катя внимательно слушала его, периодически

удивлённо поворачивая к нему голову. Кирилл и Ваня кинулись к

ним навстречу. Подбежав, Ваня сделал глубокий реверанс.

– Мадам, сегодня вы обещали мне первый танец. Он склонил

голову.

– Прочь с дороги, эта дама моя! – Кирилл театрально

вытянул вперед руку с мнимой шпагой. – Я вызываю вас на дуэль.

Мальчишки принялись изображать бой на шпагах, держа

впереди портфели вместо щитов.

– Дураки, пока вы воевали с тевтонскими рыцарями, мы

обручились. Так что прячьте свои шпаги. – Коля важно посмотрел

на своих друзей.

– Ну, здрасьте, что ли. – Он протянул руку Кириллу и Ване.

– Привет, мальчики, я очень рада вас видеть. – Катя по

очереди поцеловала мальчишек. – Так соскучилась по вам!

Подумать только, целое лето не видеться. Думала, с ума сойду без

вас. – Катя радостно смотрела на ребят.

– Как лето провела, Катюха? – спросил Кирилл.

– Да не очень. Всё лето дома, помогала мамке почту

разносить. После смерти отца она на вторую работу пошла, уборщица в клубе. Так я вместо неё по утрам почту разносила. Зато

похудела, видите, какая фигурка. – Она демонстративно

повернулась вокруг.

– Фигурка у тебя всегда классная. Коль, а ты где пропадал? –

спросил Ваня.

– А я всё лето у тетки под Харьковом. Отдых просто супер.

Свобода, лес, река, сенокос, кавуны, яблоки.

– Что, что? Какие кавуны? – удивился Кирилл.

– Ну, это арбуз по-украински.

На трибуне появилась завуч школы Елена Сергеевна. Она

громко скомандовала в микрофон:

– Всем классам построиться на торжественную линейку!

– Ребята, посмотрите, вон первоклашки. Помните, как мы, такие же. И Анну Сергеевну. Как давно это было… – задумчиво

протянула Катя.

25

– Что было, то сплыло. Слава богу, последний год. А дальше

свобода. Уеду в другой город учиться. Батя уже справки навёл.

Пойду в юридический.

– Ну, конечно, сын мента должен быть ментом. – съязвил Коля.

– А я решил в нефтяной институт, профессия что надо –

нефтяник. Всегда деньги хорошие, опять же за границей можно

побывать, – сказал Ваня.

– Какой нефтяник, тебя батя сразу на партийную работу

устроит, – с издёвкой сказал Кирилл.

– А я в военное училище пойду, с первого класса мечтаю.

Дело настоящих мужчин. – Мечтательно сказал Коля.

– Катюха, а ты решила, куда будешь поступать? – спросил Ваня.

– Мальчишки, я хочу в педагогический, как Анна Сергеевна.

Хочу быть первой учительницей. – Мечтательно ответила Катя.

Ребята медленно подходили к своим одноклассникам.

– Привет, друзья-любовники! Опять вместе? Как Катьку

делить будете после школы? Распилите на три части? – съязвила

Зинка Тимофеева.

– А тебе завидно, рыжая, – парировал Ваня. – Привет, аборигены! Да здравствует десятый «А». – Он победно поднял

портфель над головой.

– Ура-а-а – заорали одноклассники. Все принялись

здороваться друг с другом. За долгие летние каникулы все

соскучились и наперебой рассказывали друг другу летние истории.

Вокруг все шумели и галдели. Завуч бесполезно призывала всех к

порядку. Наконец из-за угла показался директор школы Иван

Андреевич. Все разом замолчали и принялись выравнивать ряды.

– Не меняется. Как был десять лет назад, такой и остался, –

прошептал Коля.

– Эталон мужчины, как говорит мой папа. – ответил тихо Ваня.

Директор не спеша подошёл к трибуне. Он неспешно оглядел

ребят и начал свою речь. Каждый раз новую. Чтобы каждым словом

достучаться до юных сердец его учеников. И, как прежде, все не

сводили с него глаз, внимательно слушая его. И дети, и взрослые. И, казалось, птицы угомонились, ветер стих. И даже старый школьный пёс

Шарик перестал вертеться и уставился на директора школы.

После линейки Кирилл подошёл к Коле.

26

– Слушай, старик, ну, в общем… Я понимаю, в этом году твоя

очередь сидеть с Катькой… Но, понимаешь, выпускной год, я хочу, чтобы она подтянула меня по литературе…

– Киря, ну ты же помнишь, в третьем классе мы

договорились, что с Катькой будем сидеть по очереди. Год я, год

Ваня, потом ты… В этом году моя очередь.

– Я всё помню, но… – Кирилл смотрел себе под ноги.

– В этом году с Катькой сижу я, – жестко перебил его Коля и

побежал догонять товарищей.

– Ну-ну. – Кирилл сплюнул себе под ноги, и зло посмотрел

вслед Коле.

2

После уроков Ваня, Коля, Кирилл и Катя вместе вышли из

школы.

На улице было по-летнему тепло, ребята ещё не

наговорились и по-прежнему делились летними новостями. Они

болтали, перебивая друг друга.

– А ещё мне понравилось, как кавказцы мясо готовят. Просто

пальчики оближешь, – горячо рассказывал Кирилл. Он изо всех сил

старался произвести впечатление на товарищей. Часто выскакивал

впереди товарищей, размахивал руками.

– Слышь, Киря, ну ты хвастун, заливаешь, как автомат

Калашникова, – перебил его Коля. – Ребята, а я в этом году видел, что такое настоящая любовь.

Катя с удивлением взглянула на Колю.

– Представляете, в Украине, где я жил у тётки, есть озеро.

Там жила пара лебедей. Красивые такие… Мы с пацанами их

кормили хлебом. Лебедь всегда лебёдушке лучший кусок

оставлял… Так вот, как-то ночью, убили лебедушку охотники…

Мы с дедушкой Илюшкой коров пасли. Смотрим, а лебедь кружит

над озером и кричит. Надрывно так… аж мороз по коже. А потом

улетел… Дедушка Илюшка сказал, помирать полетел. Не могут

они без любви жить. Погибают.

– Как это не могут без любви. – Кирилл с усмешкой взглянул

на Колю. Я понимаю: без еды нельзя, без воды можно погибнуть. А

вот что бы без любви умирали… Вранье!

27

– Не знаю… так дедушка Илюшка сказал, – Коля говорил

тихо. – Ещё он сказал, что болеет лебедь, когда любимую

потеряет… А больную птицу всегда зверь убивает…. Мы с

пацанами потом видели перья большой птицы у ручья. Может, это

от лебедя, может от лебедушки… Не знаю… Только верю я в

такую любовь.

Катя со слезами на глазах взглянула на Колю.

– Ерунда всё это, телячьи нежности. – Кирилл зло пнул кучу

листвы ногой.

Друзья шли по чистому тротуару, с которого недавно вымели

осеннюю листву. Они увлеченно болтали, не обращая внимания ни

на прохожих, ни на редко проезжающие машины. Незаметно

подошли к дому, в котором жили Ваня и Кирилл. Это был дом

руководящих

партийных

и

хозяйственных

работников.

Трехэтажный особняк с колоннами огороженный высоким

забором. Внутри большой двор с красивыми клумбами и

огромными деревьями. На входе в небольшой будочке сидел

милиционер.

– Ребята, ну вот мы и пришли. – Катя посмотрела на Кирилла

и Ваню. – Нам с Колей дальше.

– Послушайте, а давайте отметим первое сентября, у меня

дома никого нет, – предложил Кирилл.

– А что, правда, пошли по рюмочке… – поддержал его Ваня.

– Да я не против, – пожал плечами Коля.

– Мальчики, я только лимонад, – категорически замахала

руками Катя.

– Ладно, пошли, – Кирилл взял Катю под руку и уверено

повел её за собой. Подойдя к милиционеру, он важно сказал:

– Петрович, это со мной.

– Проходи, Кирюша, – добродушно ответил пожилой

милиционер, отворяя калитку.

– Здрасьте, дядь Вань, – бросил Ваня, проходя мимо.

– Здравствуй, Ванюша, двоек-то не получили ещё? – спросил

с ухмылкой милиционер.

– Всё ещё впереди, – сострил Ваня.

Ребята подошли к массивной входной двери и вошли в

подъезд. Кирилл шёл впереди, показывая рукой на двери квартир: 28

– Эта квартира первого секретаря комсомола, вот эта –

прокурора города. Там живёт второй секретарь горкома, а вот эта, –

он перешёл на шёпот, – эта самая главная, здесь наш Ванька живет.

– Хорош трепаться. Может, ко мне пойдем?– перебил его Ваня.

– Нет-нет, ко мне, я этажом выше. – Кирилл потащил Катю

выше по лестнице.

Войдя в прихожую, ребята нерешительно остановились.

– Вот это да-а-а… – протянула Катя, – как в Эрмитаже.

Большая прихожая была увешана картинами в резных рамах.

На полу лежал массивный ковёр. На стенах светильники из

жёлтого металла.

– Ни хрена себе! – почесал затылок Коля.

– Ладно, ныряйте в тапочки, – произнес важно Кирилл.

Было видно: ему очень приятно, что квартира произвела

впечатление на ребят.

Ребята нерешительно прошли в зал. В глаза бросился ковёр на

стене, сабли, висевшие накрест. Посередине комнаты стоял большой

стол с резными стульями. У стены массивный кожаный диван.

– Ну, располагайтесь. Родители будут поздно, маман по

магазинам, пахан на службе. Так что гуляем, – Кирилл бросил

портфель в угол комнаты.

Катя присела на краешек дивана, удивленно оглядываясь вокруг.

Коля подошел к саблям, висевшим на стене, и хотел

потрогать одну.

– Руками не трогать – строго сказал Кирилл, – девятнадцатый

век, раритет…

Коля поспешно отошёл от ковра с саблями.

– Слушай, Киря, – Может, пойдем в парк: там как-то

привычней? – Коля посмотрел на Кирилла.

– Ладно, не дрейфь. Давайте лучше поможем на стол

накрыть. Где у тебя холодильник? – спросил Ваня у Кирилла.

– Айда на кухню, там холодильник и посудный шкаф.

На кухне неловкость постепенно прошла, ребята достали

рюмки, тарелки. Наскоро нарезали колбасы, сыра, открыли банку с

черной икрой, поставили бутылку вина. В общем, через десять

минут они уселись за стол, и Кирилл, на правах хозяина, поднял

рюмку для тоста.

29

– Друзья, наконец-то мы вышли на финишную прямую к

взрослой жизни. – Он говорил с пафосом.

– Иди ты к черту, – перебил его Ваня. – Вино неплохое, давайте выпьем за нас. За то, что мы десять лет дружим. Я люблю

вас всех. – Ваня выпил рюмку до дна. Коля и Кирилл тоже выпили, и лишь Катя застыла в неловкости.

– Катюха, что не пьешь? – закусывая колбасой, спросил Кирилл.

– Ой, мальчики, я сроду не пила, боязно.

– Ладно, не ломайся, надо когда-то начинать, – по-прежнему

чавкал колбасой Кирилл.

– Кать, вино хорошее, Франция. – Ваня протянул ей кусочек

шоколадки.

– Да, точно, Франция. Это отцу начальник гастронома лично

привозит, – важно сказал Кирилл.

– Эх, была не была,– Катя зажмурилась и выпила полрюмки.

На глазах у неё сразу выступили слёзы. Она поперхнулась и

принялась закусывать шоколадом. Мальчишки дружно засмеялись.

– Ой, мальчишки, я совсем забыла вам рассказать: летом ко

мне Витька Самохин, из параллельного класса сватался. – Она

хихикнула. – Неделю ходил, даже один раз цветы принёс.

– Я этому Самохину ноги выдерну. – Угрожающе сказал

Кирилл, – Катюха, ты смирись со своей судьбой: – мы же ещё в

третьем классе договорились, что ты выйдешь замуж за одного из

нас.

– Мальчики, не болтайте глупостей! Какое замужество? Ещё

надо институт закончить.

– Слышь, жених, наливай. Рано ещё про женитьбу. – Коля

протянул свой стакан.

Скоро компания весело шумела. На столе стояла допитая

бутылка вина. Включили громкую музыку и принялись танцевать.

Потом Кирилл с Ваней вытащили сабли и стали фехтовать. Затем

сабли полетели в угол комнаты и ребята продолжили быстрый

танец, корча рожицы и подражая каким-то непонятным зверькам.

Хохот и гам заглушали громкую музыку. Катя не отставала от

ребят. Всем было очень весело и беззаботно.

Неожиданно дверь в комнату открылась, и на пороге

показались отец и мать Кирилла. Первой родителей увидела Катя и

30

почему-то сразу спряталась за Колю. Ваня подбежал к

магнитофону и выключил музыку. Наступила гнетущая тишина.

– А-а-а, пап, мам! Это мои друзья, мы отмечаем первое

сентября, – Кирилл нелепо улыбался, смотря на родителей. Он был

явно навеселе.

Отец строго глянул на Кирилла и, не сказав ни слова, вышел

на кухню. Мать последовала за ним. – Ну, мам, пап, мы уже

взрослые. – Протяжно начал оправдываться Кирилл, догоняя

родителей.

– Так, пора валить отсюда – Коля взял Катю за руку. –

Пойдём, пока в ментовку не загребли.

– Не болтай ерунды. – Ваня заглянул на кухню и приветливо

сказал:

– Виктор Адамович, Нелли Павловна, до свидания. Мы пошли.

– До свидания, Ванечка. – Сквозь зубы любезно произнесла

мама Кирилла.

Ребята друг за другом выскочили в подъезд.

– Попали, – почесал затылок Коля.

– Ерунда, отмажется. Родоки в нем души не чают. – Ваня

протянул руку Коле. – Ну, до завтра.

– До завтра. Хорошо хоть уроки не надо делать.

– Пока, Ванечка! – Катя помахала ему рукой и они с Колей

вышли из подъезда.

Как только ребята ушли, Кирилл включил магнитофон и, развалившись в кресле, закрыл глаза. Всё кругом плыло. Конечно

же, Катька не дура. Она увидела, как он живёт. Какая обстановка, продукты. Опять же отец начальник милиции. Конечно, он будет её

избранником. Только вот эти непонятные отношения с Колькой.

Нет! Она обязательно выберет его. Надо быть только посмелее. Вот

дурак, мог бы сейчас проводить её. Ну и что, Кольку бы задержал

Ванька. И он мог бы поцеловать Катю, прикоснуться к её

желанному телу. Как там, в молодёжном лагере. С той девочкой. –

Кирилл мечтательно заулыбался.

В это время Виктор Адамович курил сигарету, нервно

прохаживаясь по комнате.

– Что себе позволяет этот сучонок, привести в дом голытьбу.

Ну, ладно, Ваня. А эти… пацан и девка. Завтра они понесут по

городу, что у начальника милиции ковер на полу за десять тысяч

31

рублей, и посуда в шкафу золоченая. Мне что, неприятности

расхлёбывать из-за этих голодранцев?

Он нервно ходил по комнате, глубоко затягиваясь. Нелли

Павловна испуганно теребила полотенце в руках, жалобно глядя в

глаза мужа.

– Ну, Витенька! Может, ничего не случится, никому они не

скажут…

Виктор Адамович резко повернулся в сторону жены.

– Никому не скажут! Я что, ёб твою мать, буду ждать, скажут

они или нет? – он вдруг наотмашь ударил жену. Та упала на колени

и заголосила.

– Прости меня, Витенька, прости глупую. Я завтра схожу в

школу, я прикажу этим, чтобы держали язык за зубами…

– Вот дура, только этого не хватало, – процедил сквозь зубы

Виктор Адамович и, резко повернувшись, пошёл в комнату, где

остался Кирилл.

В комнате громко играла музыка. Кирилл сидел в кресле с

закрытыми глазами и улыбался. Виктор Адамович подошёл к столу

и выключил магнитофон. Кирилл открыл глаза и удивленно

посмотрел на отца.

– Ты что, па?

– Я – что?– заорал отец, – Жопу свою подними с кресла, когда с отцом разговариваешь! Ты кого в дом привёл? Думаешь

или нет своей пустой башкой? Завтра они понесут по городу, как

живет начальник милиции города! И на какие доходы у него такая

обстановка? На хуя мне лишние разговоры по городу!

Кирилл подскочил как ужаленный и испуганно посмотрел на

отца. Виктор Адамович опять закурил сигарету и сел в

противоположное кресло.

– Присядь, – сказал он, немного успокоившись. – Сынок, понимаешь, сейчас время такое, каждый живет, как может. Все эти

лозунги коммунистов про равенство, справедливость, это все пыль.

Цель одна – власть, деньги, достаток. А все эти байки про светлое

будущее, которое будет потом, это всё для быдла, которое

называется народ, чернь. Так было всегда. Это всё для них. Чтобы

пуп надрывали, нормы перевыполняли, в шахтах загибались. Эти

байки для них. Вот мы сегодня будем пахать от зари до зари, а

завтра заживем. Хрен. За завтра будет послезавтра, а жить надо

32

сегодня. Посмотрел я, как они загибаются в партийных буфетах.

Как икрой давятся, коньяками дорогими. Если говорить о

справедливости – тогда всем по справедливости: одна пайка, одна

зарплата. Нет, сынок. Жизнь – она другая – Виктор Адамович

глубоко затянулся и посмотрел задумчиво в окно.

Кирилл сидел в кресле ошалевший. Ведь его отец, начальник

милиции города, а говорил, по сути, антиправительственные вещи.

А как же учение Ленина? Мысли путались в его голове.

– Пап, ну, ты же сам выступаешь на митингах и призываешь

всех ударно трудиться, вперед к победе коммунизма. – Выдавил он

из себя негромко.

– Да, выступаю. И ты будешь выступать. Будешь говорить

одно, думать другое, делать третье. Есть такое слово – лицемерие.

Великолепное слово. И тебе, сынок, уже пора понимать, что

говорить можно одно, а делать другое. Надо активней выступать на

комсомольских собраниях, участвовать в общественной жизни. Но

это только ради одной цели – путь к власти, к деньгам. Кстати, тебе

пора научиться выбирать друзей. Ваня – это нужный человек, а эти

вот, Коля и Катя, кажется… На хрена они тебе…

– Пап, мы же с первого класса друзья. – Начал было Кирилл.

– Сынок, ни к чему тебе эти друзья. Не сегодня-завтра ты

окончишь ВУЗ, станешь начальником. А эти твои одноклассники

попрутся к тебе… Кирилл, помоги то, помоги это… Лишние

проблемы. Дружить надо с нужными людьми.

– Пап, мне нравится Катя, очень нравится… – опять начал

Кирилл, но его снова резко перебил отец.

– Нравится?! Эта безродная девка?! Можешь спать с ней, использовать её! Но женишься ты на девушке из нашего круга.

Крепко запомни это. – Виктор Адамович резко встал и вышел из

комнаты. Кирилл сидел в кресле. Не в силах пошевелиться. Это

был его первый откровенный разговор с отцом. В голове всё

перемешалось. Самое главное, как он сказал про Катю. Как… ведь

он жить без неё не может! В это время в комнату вбежала мама.

– Сыночек, я все слышала, папка правильно говорит: дружить нужно только с нужными людьми. Ты вон на него

посмотри, у него только нужные друзья. Да и девка эта. Ну зачем

она тебе?

33

– Девка?! – Кирилл подскочил и с размаху ударил мать по

лицу. Затем пулей вылетел из комнаты и заперся в туалете. За

дверью раздавались его приглушенные рыдания. Нелли Павловна

потерла щёку, а затем улыбнулась.

– Мальчик вырос… Весь в отца, – она продолжала

улыбаться, потирая щёку рукой.

3

Ребята спустились этажом ниже. Ваня открыл дверь своей

квартиры и повернувшись к друзьям, сказал:

– А ничего посидели. Один за всех… – он протянул руку

вперед.

– И все за одного, – сказали Катя и Коля, положив свои

ладошки сверху.

– А это что ещё за мушкетёры? – Из квартиры на шум вышла

Ванина мама, Ольга Николаевна. Она была одета в простой халат, волосы аккуратно уложены сзади, на лице добродушная улыбка

– Мам, познакомься, это мои школьные друзья Катя и Коля.

– Наслышана, наслышана, три мушкетёра и одна принцесса,

– она заговорщицки улыбнулась.

– Ну, мама! – засмущался Ваня.

– А почему гости в прихожей? – из комнаты показался

мужчина. Ребята мигом оробели. Это был первый секретарь

горкома партии Иванов Егор Иванович. Все слышали про его

строгий нрав, и многие откровенно побаивались. Здоровый

мужчина с крепкими, жилистыми руками. Говорил он басом и

походил скорее на грузчика в порту, чем на первое лицо города. Он

положил руку на Ванино плечо и басом скомандовал:

– Так, молодежь, снимаем обувь, моем руки – и на кухню.

Будем первое сентября отмечать.

– Да мы… Это… мы уже отметили, – Коля и Катя стали

пятиться назад.

– Пап, ну ты своим басом кого хочешь, напугаешь. Ребята, может, вправду зайдете? Мама у меня такие блины печёт –

закачаешься! – Ваня вопросительно взглянул на ребят.

– Н-н-е-т, мы в другой раз, – сказала Катя, пугливо прячась за

Колину спину.

34

– Ладно, Егорушка, спрячься в комнате, я сама с детишками

разберусь. А то ты их своим видом совсем напугал. Ребятки, пойдемте, блинов покушаете. Я только что напекла. – Женщина

добродушно взглянула на Катю и Колю.

– Нет, извините, Ольга Николаевна. Мы, правда, уже поели, спасибо большое. Нам пора. Скоро стемнеет. Родители волнуются.

– Коля улыбался женщине, потихоньку пятясь из квартиры.

– Хорошо, хорошо, не буду настаивать. Но пообещайте, что

обязательно отведаете моих блинчиков.

– Обязательно, – хором закричали Катя и Коля и побежали

вниз по лестнице. Ребята выскочили из подъезда и скоро оказались

за железной калиткой. Здесь они успокоились. Коля взял у Кати

портфель, и они не спеша побрели по улице.

– Хорошие родители у Вани. И совсем он не страшный, этот

Егор Иванович, – Катя прижалась к Коле.

– Добрый дядька. Только Ваньке крепко от него достаётся, –

ухмыльнулся Коля.

– Зато у Кирилла родители… Я чуть в штаны не наделала от

страха. И взгляд какой колючий у Виктора Адамовича. Как у волка.

Глаза маленькие, рядышком… Фу… – передёрнулась Катя.

– Ладно, не грузись. Зато познакомились. Десять лет учились

вместе с Кириллом и Ваней и не знали его родителей. – Коля

уверенно зашагал по дороге. Маршрут был хорошо знаком. По этой

дороге они ходили с первого класса. Сначала шли к дому Вани и

Кирилла, затем Коля провожал Катю и шёл к себе домой.

Через несколько метров они повернули в проулок. Коля

остановился и обнял Катю.

– Котёнок, привет, как я соскучился, – он стал целовать девушку.

– Я тоже соскучилась, – девушка отвечала на Колины поцелуи.

Тот крепко обнимал Катю, гладил её волосы, шею, целовал губы.

– Все равно мне как-то неловко: договорились, что до

окончания школы я ни с кем встречаться не буду. А мы уже год

целуемся. – Катя на мгновение отстранилась.

– Ерунда, Котёнок. Это всё детство, а мы уже взрослые.

– Точно, ерунда. Как мне хорошо с тобой! Я, наверное, умру

без тебя! – Катя крепко обняла Колю. – Как тот лебедь.

– Я люблю тебя, котёнок мой, – Коля опять принялся

страстно целовать девушку, та отвечала ему взаимностью. Он

35

продолжал гладить Катины волосы, шею, страстно целуя губы. В

какое-то мгновение ему показалось, что девушка полностью

подчинена его воле, и он осторожно расстегнул верхнюю

пуговичку её форменного платья. Продолжая целовать Катю, крадучись, нащупал упругую грудь. Голова закружилась, и сердце

бешено забилось. Девушка томно застонала, но затем резко

отпрянула от Коли и со всего маху заехала ему в грудь. Парень

упал в заросли крапивы.

– У-у-у… – застонал он и мгновенно вскочил на ноги, потирая ужаленные крапивой руки.

– Дурак, будешь знать, как руки распускать, – засмеялась

Катя и, подхватив портфель, побежала прочь. Коля пустился

догонять. Он уже почти догнал её, как вдруг увидел боковым

зрением огромные георгины за забором.

– Подожди, Котёнок! – крикнул он Кате. Бросив портфель, перемахнул через забор. Девушка остановилась.

– Ну, зачем, Коля, – и, оглянувшись по сторонам, вернулась и

подобрала брошенный Колин портфель.

В чужом огороде Коля принялся срывать пышные георгины.

От цветов исходил приятный запах. Парень старался выбрать