Читать книгу: «Вользевир»
© Владимир Биндей, 2022
ISBN 978-5-4498-9490-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Демоны, многих ли вы знаете? А многие ли знают вас? Может один из них ваш брат, мать или сестра? И стоит вам только отвернуться как подлые порождения тьмы пускают слюни на вашу душонку. Забавно, сколько не замечают люди, бок о бок с нами живут загадочные, по истине мрачные существа.
Где-бы мы ни были, они по всюду, на кухне где мы едим, в спальне где мы спим, они наблюдают за нами, но люди полностью уверены, что в комнате одни, что в шкафу весят только вещи и не чего более, но стоит взглянуть в темноту как вскоре ты ощутишь, что из темноты на тебя тоже смотрят.
Твой взгляд не остался без внимания, ты им интересен.
Роняя слюни и исходя в дьявольском оскале, они лишь наблюдают за тобой, взор их полон боли, ненависти и голода.
Тонкая грань между мирами разделяет нас, но на долго ли…
ГЛАВА 1
Я уже взрослый, не давно мне исполнилось семь лет, а завтра у меня первый день в школе. Так волнительно, мама говорит, что наконец у нее появиться свободное время. Как по мне мамочка очень несчастна, хоть тщательно это скрывает. Иногда я слышу, как по ночам она плачет, от чего мне становиться грустно. Смею предположить, что причиной этому служит тот факт, что мой отец исчез сразу после моего рождения.
Оставив мне только имя «Вользевир»
Мать ненавидит это имя, но все же рассказа мне о нем, однако не разу меня так не назвала. Мне кажется она его боится, ее в дрожь бросает от этого имени.
В итоге при рождении мне дали двойное имя Николас-Вользевир, на этом настоял мой дед. Раньше я видел его только на фотографиях, крепкий, низкий, пятидесяти летний мужик, с черной густой шевелюрой без единого седого волоска, что очень странно для его лет.
Не за долго до моего появления на свет, он благополучно сошел с ума в собственном доме, утверждая, что его терзали демоны полуночники и голоса не давали покоя. А свою дочь он убеждал в следующем: Будто это моих рук дело (того меня, который был еще в утробе матери)
Странно, но иногда меня посещают мимолетные вспышки воспоминаний, видения которых быть не должно. Находясь еще под сердцем матери, я видел ее глазами и кажется на короткое время мог подчинить ее волю и сознание, будучи весь окутан пуповиной и барахтаясь в теплых водах живого организма, я брал верх над ее разумом.
Довольно жуткие явления прошлого, я даже не уверен что они мои, или не только мои?…..
ГЛАВА 2
– Линда послушай, если ты мне дочь просто выслушай, твой взгляд одурманен, одержим грязной кровью и плотью у тебя в брюхе.
От него нужно избавиться, пока нечестивая сущность не вышла на свет и не побрала нас всех в гиену!
– Тени… они со мной говорят (его лицо поглотило безумие, голос осел почти до шепота, и отчетливо слышались нотки страха и отчаяния) -они говорят страшные вещи, да… да, не с кем не говорят… только со мной, но я… я их больше не слушаю (По глазам хаотично пробегали ярко-красные дорожки, казалось будто безумные глаза старика вот-вот начнут кровоточить, под ними отвисли лилово-серые мешки, было видно что он не спал два-три дня) -После того как они приказали убить мою кошку, бедняга не находила себе места, вечно моталась по дому и шипела на всяк темный уголок, будто понимала что они говорят. Мне… мне велели ее убить, взять кухонный топор для мяса и порубить на куски, да… велели… я не хотел, мне велели… Но мерзавка успела удрать, и голоса винят в этом меня, они хотели крови, но я… я все испортил.
Даа… я их больше не слышу, делаю вид что не слышу… да… делаю вид, и голоса умолкают. Тени, и то что в них скрывается, говорят, что барьер скоро падет… что Повелитель возродится, и выпустит своих псов на прогулку.
– Боже, ихние голоса так и веют смертью, ты понимаешь Линда!? (в голосе появилась паника) они начинают ликовать, когда ты приходишь с этим Дьяволом у себя в пузе!
– Замолчи! Слышишь? Не смей обвинять моего ребенка в своей шизофрении, я не намерена больше это выслушивать отец, это не только мой сын, но и твой внук.
– Это существо мне не внук, это дьявол! Или один из его приспешников! И не думай, что ты его родишь как нормальная женщина, и будете вы жить долго и счастливо, этот бес разорвет тебя изнутри! как только почувствует в себе силу. Ты будешь кричать от боли, молить о пощаде, но крики и мольба сменяться глухим хрипом, ты даже не сможешь кричать, твое горло зальет твоя же кровь, ты будешь ею захлебываться, но будет уже поздно. Твои органы послужат ему пищей, а когда он закончит с тобой то примется за нас.
– Заткнись Джерард! Ты больной ублюдок, тебе лечиться надо!
– Нет я это так не оставлю, ему нельзя позволить появиться на этот свет (Джерард быстро и ловко подорвался, что не свойственно людям в его возрасте, и в мгновение ока был уже на кухне. Нервно шурудя в ящиках стола столовыми приборами, в поисках ножа. Нащупав в куче перевернутых приборов ручку широкого разделочного топорика, резким движением руки выдернул его вместе с ящиком, стальные приборы разлетелись по всей кухне звонко звеня ударяясь о кафель. Острое как бритва лезвие топорика, блеснуло в свете вольфрамовой лампы.
– О боже (вскрикнула Линда)
– Не смей упоминать нашего господа, дьявольская подстилка!
– Папа ты спятил? Успокойся, это я твоя дочь твое маленькое солнышко, помнишь?
(Лицо Линды побледнело, ужас и удивление переполняли, от страха ее начало жутко тошнить, ноги стали подкашиваться сами собой, в глазах медленно, но уверенно темнело страх потерять ребенка от руки спятившего отца порождал панику)
– Мое солнышко… (на красных от бессонницы глазах, блеснула едва заметная слеза, вспомнилась пяти летняя малютка с длинными до пояса, слегка кудрявыми волосами, которая бежит в объятья любящего отца.
– Папа, а что это в небе яркое-яркое?
– Солнышко
– Солнышко? (Теперь я солнышко, девчонка громко захихикала, обняв отца за шею обеими ручонками)
– Голоса, ты их слышишь? Они велят мне убить себя… они чувствуют, что на вечно останутся в небытие!
УБЕЙ…. СЕБЯ…
– Я знаю… знаю, как спасти нас обоих (Джерард крепко сжал рукоять топорика)
– Солнышко, иди ко мне не бойся, скоро все закончиться.
Линда ринулась на выход, но двигалась медленно и не уклюже будучи на восьмом месяце беременности, Джерард оказался в дверном проеме быстрей, перегородив собой путь спасения. Он медленно шагнул в сторону жертвы, его полностью поглотило безумие.
– Во имя господа спасителя нашего!
(Вскрикнул он что есть мочи)
– Да будучи мы овцами грешными
А ты спасителем нашим
Прими отродье нечестивое
Да заточи на муки вечные
Ибо ты венец правосудия
Да имя святое твое
Меч праведный!
Он наотмашь ударил дочь, от чего та рухнула без сознания на пол, по пути ударившись лицом о угол деревянного стола. По лицу побежал теплый кровавый ручеек.
Он одернул ее за плечо положив на спину
(Внезапно на кухне сам по себе вылетел второй ящик с кухонными принадлежностями, дверцы подвесных шкафов открывшись отлетели в разные стороны, а чайный сервиз с грохотом влетел в стену, усеяв кухонный пол осколками)
УБЕЙ СЕБЯ!
– Да спасет господь наши души!
Да понесем знамя мы его
И не страшен демон нам будет
(Оттянув мешковидный сарафан он полоснул по ткани разделочным топориком оголив восьмимесячный живот)
Будучи без сознанным тело Линды стремительно поднялось, будто марионетка кукловода. Джерард отскочил и попятился назад, не замечая осколки фарфора под ногами, увиденное повергло его в шок, что-то пыталось словно выбраться из восьмимесячного живота, стараясь якобы укусить Джерарда. Кожа живота обтянула маленькую мордашку будто маска, был отчетливо виден силуэт маленьких рожек. Линда открыла глаза (левая сторона лица была в крови из-за удара о стол) и наклонила голову в бок словно заглядывает за угол, только вот зрачков не было одно большое бельмо. Шаг за шагом, осколки фарфора впивались в ступни, всего минутой ранее он был охотником, а теперь загнанная в угол дичь. Не в силах терпеть боль от осколков, пронзавших ступни, Джерард упал на колени и взмолил господа о помощи.
Линда вытянула руки к отцу, и пристально не отводя взгляд смотрела пустыми как бездна глазами.
– Убей себя! (молвил хрипой веющий холодом голос, устами Линды)
Его правая рука медленно поднималась против его воли, и вот к шее приблизилось острое как бритва лезвие.
– Мама хватит! Я не хочу этого…
(Топорик зазвенел, ударяясь о кафель, Линда махнула рукой и Джерард влетел в спальную комнату прямо в шкаф для костюмов, крепко приложившись затылком о полки)
– Дальше как в тумане, видение это из прошлого или плод больной фантазии, я не знаю.
Рассказать маме о видениях я не решаюсь, не хочу ее пугать, да вот только шрам на ее левой брови мне не как не дает покоя.
Глава 3
– Ник спускайся, пара завтракать
– Иду мам, я открыл глаза и еще минуту пялился в потолок, вскоре сел на край кровати, прищурив глаза от лучей солнца, накинул на голову одеяло и повалился на бок. В голове была только одна мысль (сегодня в школу) какой-же я взрослый, а что должны делать взрослые? правильно, чистить зубы по утрам. Я пошел в ванную комнату, взял свою старенькую зубную щетку и нанес на нее как можно больше зубной пасты (так будет чище) что еще делают взрослые? (читают газету за завтраком с максимально серьезной физиономией) запросто.
Я спустился в низ, мама сидела за кухонным столом, и нехотя листала газету
– Садись завтракать Ник, скоро приедет школьный автобус, ее голос был довольно веселый, но в этой веселой интонации я услышал грусть, или печаль. Что послужило причиной такого ума заключения? Я вижу людей как на ладони, точнее сказать какая-то часть меня.
Когда кто-то лукавит, пытается что-либо скрыть или испытывает тайную ненависть (последнее крайне ярко выдает людей) то у меня что-то в голове бьет тревогу, и всегда по-разному, если позволите я разделю их на цвета.
Зеленый- это добрые люди, чисты душой, не представляющие из себя опасности.
Желтый- Люди, которые что-то скрывают часто недоговаривают, всячески прячут свой истинный облик.
Красный- Это агрессия, люди от которых следует держаться по дальше, их переполняет гнев, зависть, ненависть ко всему живому. Но как правило люди краснеют в критические моменты, так называемой «точки кипения» Редко встречаются люди одного цвета, в основном это радуга, но что означают остальные цвета? и видят ли другие дети то что вижу я? может стоит спросить? Да нее, сочтут за полоумного. Но с другой стороны, я же всего лишь любопытный ребенок, вот только если мама прознает, то начнет нервничать и без основано переживать как в прошлый раз, добром это не кончится.
В это утро завтракал я один мама говорит нет аппетита, я то знаю что на самом деле после сборов в школу денег осталось в обрез, можно сказать на одного. Мама работает швеей, зарплата не большая, едва хватает чтобы прокормить нас.
Часто берет работу на дом, делая ее по ночам, от этого бывает в плохом настроении, мне так ее жаль, я всей душой хочу ей помочь…
Однажды она взяла срочный заказ на дом, черного, строгого платья. Она весь вечер и почти всю ночь строчила. Я проснулся, из гостиной доносился звук швейной машинки, на часах 03:31 спустился с верхнего яруса кровати, аккуратно, на цыпочках, выглянул за угол, мама все еще строчила, с виду ей осталось не много (Линда с трудом сдерживает смыкающиеся глаза и смачно зевает) Кофе! Осенило меня, знак внимания, любящий жест. В тот момент я хотел хоть как-то поддержать маму, дать понять, что она не одна. Ну что же мне не спалось, лучшим исходом был сон. Вот я иду с чашкой крепкого дешевого кофе (не смотря на его цену, пах он довольно ароматно) сложно объяснить, вот у вас было такое ощущение что на вас что-то пристально смотрит, что-то не из этого мира? Вот и я поймал такой взгляд в отражении выключенного телевизора, именно поймал, я смотрел в глаза своему отражению и по спине побежала дрожь, отражение мне улыбнулось. Засмотревшись я оступился (что свойственно детям моего возраста, мы всегда падаем, вечно коленки в крови)
И вот чашечка, горячего, бодрящего кофе, заваренная с любовью, настигает цель.
Женщина, которая не покладая рук минимум часов десять, ощущает на пояснице и левой части бедра, горячий, бодрящий кофе… Люблю тебя мам…
Я съел половину яичницы (вторую оставил маме) встав из-за стола все еще с чувством голода.
– Ник, иди скорей сюда, у меня для тебя подарок (это был шикарный по моим меркам костюм, школьный детский костюмчик ручной работы.
– Но откуда? (мне конечно очень приятно, но есть каждый день куда приятнее)
– Ааа, я понял, ты взяла кредит и до класса пятого новой одежды не будет?
– Пятый или седьмой (подхватила она) тебе же все ровно, правда? (мы оба рассмеялись. Эх… какая же она красивая в такие моменты, практически не изменилась, как в том видении, длинные по пояс кудри, карие глаза, и выразительная улыбка, только солнышко теперь я, или это слишком по детски?)
Линда внимательно осмотрела сына, черные лакированные туфельки, брючки, по верх рубашки пиджак. Все подошло идеально.
– Осталось одна маленькая деталь (Ли подошла к тумбочке около швейной машинки и достала из ящика, узкий черный галстук. Став на одно колено, принялась завязывать его, вокруг не большой шее сына)
– Так-то лучше «Красавец» (много значительно произнесла мать) прям как… (Ли замолчала, по выражению лица было понятно, что она о чем-то пыталась вспомнить) —Просто красавец…
– Мам, откуда этот костюм? (он мне безумно понравился, но его ткань будто пропитана чем-то особым. В голове забила тревога, все одетое на мне (кроме туфель) излучало яркий красный цвет, разумеется виден лишь моему взору)
– Твой дед довольно крупный мужчина и к тому же очень любил костюмы, вот я у него один взяла и перешила под твой размер (Ли смахнула с пиджака прилипшее перышко и вставила платочек в левый нагрудный карман) —По-моему очень хорошо вышло.
– О да, у тебя золотые руки (Теперь все понятно, ткань пропиталась дурной аурой Джерарда, его гневом, и яростью. Неужели дед меня на столько ненавидел что через столько лет даже его вещи передают ярко-красный цвет. Раньше я не видел ауру у предметов)
Ли поцеловала Ника в щечку
– Ну а теперь тебе пора «Первоклашка» -Вот твой портфель, тетради, и несколько ручек, остальное тебе выдадут.
(Почему-то мне страшно, столько новых людей, хочется остаться дома… но выбора нет.
– Ну я пошел.
– Заведи себе хороших друзей.
– Ладно (на самом деле не думаю что они мне нужны, сейчас меня волновали вопросы гораздо важнее, почему я вижу загадочную цветную ауру? На сколько прав по отношению ко мне дед? И улыбалось ли мне мое отражение?
Глава 4
Повелитель тьмы, кровожадный приспешник сатаны. Очень интересно, ты живешь не чего не подозреваешь, ходишь на работу, любишь семью, кормишь кошку, а потом бах… и пустота…
Ничего от прошлой жизни не осталось, теперь по венам гуляют не известные препараты, которые подавляют любую твою волю, любое желание сделать что-либо самостоятельно, остается лишь перебирать обрывки памяти, до которых не добрался смрад забвенных препаратов. В голове демоны, которые велят порубить свою кошку, говорящие тени, жаждущие повелителя, а причиной всех бед становиться неродившийся внук, слишком безумно что бы быть правдой.
Мне необходимо выяснить, мое видение на самом деле происходило в прошлом? и как Джерард очутился в дурдоме? (Нет понятное дело, что ему там самое место, но что произошло после того как видение оборвалось?)
Мама очень редко говорит про деда, и еще реже его навещает, если за него и заходит речь, то это только за молодые годы.
Давно она у него не была, может его уже вылечили? Но разве есть лекарство от демонов, или голосов теней? А то что вижу я это тоже болезнь? дар? или же проклятие?
– А вот и автобус (Боже почему мне так страшно? Колени просто гудят, и в туалет захотелось, страх перед неизвестным, совладать с ним так же тяжело как игнорировать зов природы, рано или поздно придется сделать дело. В моем случае это зайти в открытую дверь желтого автобуса с надписью «Дети».
Из автобуса доносился шум и гам, дети разных возрастов сидели по местам, погруженные в своих мирах (за исключением нескольких групп)
Глубокий ВДОХ… ВЫДОХ… шаг в перед, и я в автобусе под названием «Дети»
– Привет малой, первый день сегодня? (спросил мужчина лет сорока-сорока пяти, на нем была, синяя униформа и смешная водительская фуражка. На лице рисовалась улыбка, украшенная усами пшеничного цвета, водитель был довольно дружелюбен, казалось, что он доволен своей работой)
– Меня зовут Генри Вильямс, первачки у нас сидят в самом конце, так что проходи. Как только я шагнул по узкому проему вдоль автобуса, толпы сонных без эмоциональных лиц уставились на меня, своим присутствием я выдернул их из собственных воображаемых миров.
Некоторые дети (что по старше) начали шептаться, не отводя взгляд (они меня знают? мне их лица не знакомы)
Вытерпев все взгляды, я добрался до конца автобуса, там мои будущие одноклассники и одноклассницы. Окинув взглядом «первоклашек» все были одеты практически одинаково, девочки в белых блузках и черных юбках, некоторые с бантами или вплетенными в волосы лентами.
Всегда удивляло почему девочки (женщины) считают вплетенную в волосы тряпку или какую другую ерунду, дополнением их красоты?
Парни, все в школьной форме, только я в костюме ручной работы (может это он собирал все непринужденные взгляды пассажиров?)
Один из толпы отличается, вот на меня и обратили внимание.
Мне стало очень неуютно, я точно не в своей тарелке, желание очутится дома, росло семимильными шагами.
Выбрав не занятое место, я сел у окна, полупустой портфель бросил на сидение с права. Обожаю сидеть у окна, наблюдать за людьми, которые спешат по своим делам, может кто-то опаздывает или не терпит медленной ходьбы, но все как один остаются позади мчащего автобуса, и ты встречаешь новую партию людей, не успевая провести их взглядом, и так до бесконечности.
Метров за тридцать виднеется группа детей, значит будет остановка.
Свободных мест осталось мало, это значит один из них составит мне компанию, мысль об этом меня огорчила, не люблю я новые знакомства, дети как правило болтливы я же в отличии от своих сверстников молчун, мне мила тишина и одиночество.
Приближаясь к толпе, я осматривал будущих пассажиров, первоклашки практически идентичны, как и те что были в автобусе. Парни в школьной форме, девчонки в белых блузках и черных юбках. Сними трое старшеклассников, в основном это были дети не старше одиннадцати, из толпы выделялась не по годам упитанная девочка, ее родители явно не следят чем питается ихняя толстушка, как по мне так всем, всем что от нее не сможет убежать. Парень стоящий позади всей толпы ковыряет в носу, не лучшее занятие для общественного места, но он явно увлечен процессом.
Вот из-за относительно огромной толстушки показалась точная противоположность ей, огромные без форменные размеры (со стороны походившее на перемешенное ложкой желе) сменились чем-то хрупким, нежным, по детски милым.
Это был по истине не воображаемый контраст, с одной стороны сгущаются тучи, гремит гром, ужас поглощает не оставляя надежду на спасение, с другой же, светило солнце приятно согревая кожу, птички пели свою серенаду, приятные порывы воздуха подхватывали и развивали волосы, даруя освежительную прохладу.
Не высокого роста, миниатюрного телосложения, одета в длинную коричневую тунику (вместо стандартных, блузки и юбки) на ногах белые кроссовки на босу ножку, и не каких бантов с лентами. Мой интерес к ней обострился. Автобус подъехал к остановке, желтая дверь открылась, дети стали шумно заходить, двое парней друг друга толкали, явно друзья или даже братья. Мой взгляд был прикован к хрупкой незнакомке в белых кроссовках, нас разделяло стекло детского автобуса и несколько метров. Она обернулась и наши глаза встретились (о нет, привет паника, она увидела что я на нее смотрю. От страха побежали мурашки) Наши взгляды буквально на секунду соприкоснулись, эта секунда показалась часом, я обездвижен, не могу отвести взгляд… она отвернулась.
В автобус направилась девочка-желе (вскоре я узнал, что ее зовут Келли Ханиш) каждый ее шаг был ощутим, надвигались тучи и гремел гром. Только не место рядом со мной (подумал я)
Проходя по салону автобуса, она вяло осматривается в поисках свободного места, ей явно не хочется делать лишние шаги. Желе садиться впереди, заняв собой практически два сидения.
– Не занято? (спросил парень примерно моего возраста, на нем одет, старый зеленый свитер, черные брюки и сандали, это явно нешкольная форма)
– Нет, присаживайся (я убрал портфель на колени)
– Меня зовут Майкл Рид (он присел и протянул мне руку, я узнал его, это тот парень, что ковырял в носу, ну уж нет!)
– Николас Хейз (он все еще держит руку, я отвернулся, продолжив пялиться в окно, его это явно смутило)
– Красивый костюм
– Спасибо
– Мама сшила?
– Да, но откуда ты знаешь?
– Я слежу за тобой Ник, с самого рождения следил
– (Что? Следит с рождения? Больной что ли?)
– Да шучу я, моя мама тоже швея, работает вместе с твоей, я часто к ним на работу заглядываю, они вроде как дружат, если уж зацепятся болтать то это на долго, но иногда их разговоры очень даже интересные.
– Да? (что этому парню надо?) как ты меня узнал? Мы раньше не виделись.
– Миссис Ли нам с мамой показывала твои фотографии.
– Опять?! (ну я же просил)
По душному салону пронесся приятный порыв воздуха, это снова она, и снова по телу мурашки. Теперь я разглядел ее по ближе, черные как смоль волосы, большие голубые глаза и слегка пухлые губы, в этот раз наш взгляды не встретились, незнакомка села позади нас, и я мог едва ли учуять ее аромат, это были не известные для меня духи. Теперь я не о чем не могу думать, кроме того-что она сидит позади и смотрит в окно, а возможно мы смотрим на одни и те же вещи. Что со мной происходит? Я буквально чувствую ее дыхание, запах духов, ритм ее сердцебиения. Безумие, да и только.
Окинув салон взглядом, я увидел, что интерес к моей персоне не пропадает, даже девочка-желе лениво бросила взгляд в мою сторону.
– Эй Майк, почему все пялятся на меня?
– Ты же его внук (шепнул он)
– Кого его? Откуда им знать Джерарда?
– Его многие школьники помнят, семь лет назад он был директором школы, а потом в одну ночь сбрендил, поговаривают что он по улицам голый, людей пугал, но мама говорит это все слухи.
– Определенно (вот и первый урок, Джерард бывший директор школы, это объясняет страсть к костюмам, но почему я узнаю это не от мамы, а от парня с большими ноздрями?)
– Поэтому они и пялятся, думают что ты тоже выкинешь что-то подобное.
– Не исключено (я и сам от части начинаю верить в слова Джерарда. Для своих лет я слишком развит, как для человека, в пять лет я умел читать, писать обеими руками, и основательно знал физику, химию, биологию. Сейчас же я вижу неизвестное существо в отражении телевизора, видение из прошлого, и человеческую ауру, не дурно для семилетнего паренька.
