Читать книгу: «Драконы Корнуолла. Принеси мне шкуру любимого тирана»
ДРАКОНЬЕРЫ # 1
Аннотация
Меня зовут Дарья, на Самайн я провалилась в иной мир. Меня приняли за другую, и выдали замуж. Здесь правят драконьеры. Не желая быть постельной игрушкой лорда, я вынуждена сама стать драконьей наездницей. Доставшийся мне ящер бракованный, но дареному дракону в зубы не смотрят. Потеряю зверя – окажусь где-то в районе нечищеных сапог грозного Дрейка Дайера, предводителя фаррийцев. Мой сводный брат, деспот и тиран, последовал за мной, чтобы вернуть. С ним меня связывает тайна, которую я не желаю вспоминать. Я между двух огней: с одной стороны – лживый старший брат, с другой – жестокий фарриец.
♚●▬▬▬▬▬●♚♛joanne_moor_book♛♚●▬▬▬▬▬●♚
…Ветер беззаботно играл вереском, завывал среди камней, трепал волосы. Меня накрыла тень. Над головой распахнулись широкие крылья дракона. Он нашел меня. Повернувшись лицом к смерти, я достала из ножен меч…
♚●▬▬▬▬▬●♚♛joanne_moor_book♛♚●▬▬▬▬▬●♚
***
Меня зовут Дарья Тарланова, и мы заблудилась. Мы – это я, отчим, мама и мой невыносимый сводный старший брат.
Наша машина сломалась прямо посреди какой-то Богом забытой английской деревушки. Я даже названия ее не могла произнести – то ли Батталак, то ли Буталлок.
Мы с семьей были в туристическом турне по странам Европы и Британии. Новый муж моей мамы потащил нас всех в эту поездку, но не в Лондон, о котором я грезила ночами, а в вояж по городам и задрипанным деревням Англии, Ирландии и Шотландии, посмотреть чужестранную природу. Ага, «странную», простите мой французский. Сказать, что я была в бешенстве, – это не сказать ничего! Я бы предпочла юг Франции, белый песок пляжа и прозрачную воду, на худой конец – Пикадилли с модными бутиками. Но вместо этого получила отвратительную погоду и простуду.
Поэтому всю дорогу ехала молча. Корчила из себя обиженную жертву, дуясь на всех.
А мама? Как она могла принять его сторону и согласиться на эту авантюру? Это настоящее предательство с ее стороны!
И вот теперь мы – грязные, не кормленные, уставшие и не выспавшиеся – застряли в каком-то Богом забытом иностранном селе, где никто не говорит по-русски.
Отчим вылез из «тойоты» и пошел объясняться с местными аборигенами на ломаном английском, пугая их чудовищным русским акцентом.
Остальные остались у машины. Чтобы не сидеть внутри со сводным братом, я вышла и осмотрелась.
Туманный Альбион мне совершенно не нравился: сырость, холод, пасмурно и вечно идет дождь.
Я огляделась по сторонам: осень, тоска и уныние. Серые каменные дома, зеленые холмы и небо, такое же бесцветное и тусклое. Только трава радует глаз своими сочными красками, под вечным дождем ей раздолье.
Улицы пусты. Все готовятся к Самайну, дню безвременья. Вернее, ночи, потому что этот языческий праздник отмечают, когда зайдет солнце.
Вернулся немного ошарашенный отчим с известиями, что здесь нет какой-либо мало-мальски нормальной гостиницы и продуктового магазина тоже нет. Здесь вообще ничего нет.
«Даже сельпо нет», – позлорадствовала я про себя, глядя на обеспокоенно переглядывающихся родственников. Жители английской деревни питались тем, что выращивали в своих жалких каменистых огородах, и тем, что давали животные. До ближайшего города с телефоном, почтой, магазином и гостиницей несколько километров пути, а наша машина сломана. Мы находились в самой удаленной от цивилизации точке.
– Блеск! Ну просто край мира! Дальше только северный полюс и белые медведи с пингвина́ми! – прокомментировала я ситуацию, все больше злясь.
Отчим развернулся вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов и пошел решать проблему. Вечерело, надо как-то устраивать семью.
В принципе, Дмитрий Орлов, мой отчим, неплохой человек. Они с Павлом Тарлановым, моим настоящим отцом, являлись бизнес-партнерами. Когда умирал мой папочка, смертельно раненый в бандитской перестрелке, отчим был рядом с ним и поддерживал до самого конца.
После смерти не бросил и помогал нам с мамой устраивать похороны. Можно сказать, Орлов-старший собственноручно закопал моего отца.
Когда закончились похороны, мы с матерью чувствовали себя как потерянные дети, не знающие, как быть и что делать.
Мама вообще ничего не понимала, постоянно плакала и блеяла, как коза: «Что-о-о мне делать с бизнесом? Что мне делать с деньгами? Что мне делать с квартирой? Что мне делать с домом на Рублевке?»
Орлов-старший решал все вопросы. Улаживал конфликты. Отбивался от набросившихся на дело отца падальщиков, желающих распилить и растащить бизнес по кускам. Отчим дрался с ними, как бешеный, не жалея сил и собственных денег, и умудрился-таки сохранить в целости дело моего отца.
Переловил и выгнал прочь обнаглевших директоров-ворюг, пытающихся под шумок раздеть и обескровить компанию.
В конце концов в нашей семье Дмитрий Орлов взял решение всего на себя.
Через полгода он полностью восстановил доход фирмы, а еще через год они с мамой поженились.
Для меня это было не меньшим ударом, чем смерть папы. Я долго не могла отойти от шока.
Орлов уговорил мать продать дом и квартиру в Москве, чтобы покрыть долги компании и переехать к нему. Я была против, не хотелось расставаться с домом, в котором родилась, но кто меня слушал?
Я не могла пожаловаться на то, что отчим со мной плохо обращался, притеснял или не давал денег на тряпки. Просто мама смотрела только на него, и это немного бесило. Подобное мне казалось предательством отца. Ведь я была папиной дочкой.
Еще одна проблема в моей жизни – сводный старший брат. Стас Орлов обожал надо мной издеваться. Его любимый способ будить по утрам выглядел так: еще спящую меня поднимали за ногу над кроватью, закидывали на плечо и таскали по коттеджу. Разумеется, тогда, когда родители этого не видели.
Доказать, что он надо мной измывается, я не могла. При моей матери и отчиме сводный брат вел себя, как ангел. Вряд ли Орлов-старший знал, что его сыночек представлял из себя на самом деле.
Жаловаться было стыдно, да и братец нашел бы другой способ издеваться, намного хуже.
Поэтому, когда я получила очередные карманные деньги, немалую сумму, я спустила все на уроки самообороны. Мастер-самбист научил меня нескольким приемам, и я смогла дать отпор брату.
Стас ходил в качалку и занимался боксом, но не профессионально, и пару раз мне удалось его завалить. Я была миниатюрной, шустрой, а многочасовая беготня за модными тряпками и изнуряющие фитнес-тренировки четыре дня в неделю укрепили мое тело. К тому же я не робкого десятка, всегда умела постоять за себя.
Мой фальшивый старший брат слишком часто любит будить меня этим оригинальным способом. Он врывается в мою комнату без спроса.
Не оставляет одну.
Преследует. Под предлогом мнимой заботы о младшей сестричке. Теперь Станиславу не поздоровится.
А еще нас со сводным братом связывала тайна. О которой я не хотела ни думать, ни вспоминать. Мы с ним встречались, но не очень хорошо расстались. Разрыв был настолько болезненным, что я оживала после этого полгода. Никто не знал о моем позоре и моей боли. Даже мама не догадывалась о постыдном секрете. Это было еще до второго маминого замужества. Поэтому, когда объявили, что мы со Станиславом будем жить вместе в одном доме, это стало третьим, окончательным ударом, добившим меня.
После всего того, что между нами было, видеть его ненавистную рожу день ото дня становилось все труднее.
Я мечтала сбежать.
Останавливали две вещи. Отсутствие денег и мама. Если бы не она, я бы так и сделала.
Папа в завещании указал дату – двадцать один год, заветный день рождения, в который я получу свое основное наследство, оставленное им единственному ребенку. Сейчас мне всего девятнадцать. Ждать еще долго.
Если настоящий побег по причине несовершеннолетия не доступен мне, то я сбегу хотя бы понарошку.
Мальчики нашей семьи выгружали вещи из машины.
Оказалось, что Станислав знает немного кельтские наречия, он договорился, что мы переночуем в доме одного из местных. Жена и дети аборигена пропали без вести в вересковых болотах. Говорили: утонули в топях. Теперь в его доме достаточно пустых комнат. За определенную плату в фунтах вдовец готов взять к себе постояльцев.
План был такой: мы останемся на несколько дней, пока из города привезут запчасти для машины, отпразднуем вместе с местными жителями ночь всех святых, а потом продолжим свое путешествие.
Орлова просто распирало от гордости за своего сына, мама тоже облегченно охала, радуясь, что приключение закончилось, так и не начавшись.
Пока родственники таскали вещи и устраивались на втором этаже, я спланировала побег.
– До чего же здесь аутентично! – воскликнул Орлов-старший, рассматривая каменный пол, посыпанный соломой, деревянные балки, камин из неотесанных булыжников.
В очаге горел настоящий болотный торф, распространяя по всей комнате кисловатый запах, который, раз нюхнув, больше ни с чем не спутаешь.
Забежав в дом, я по привычке огрызнулась:
– Я бы сказала доисторично! – и швырнула свою сумку в кучу к остальным. Сами занесут в мою комнату!
Схватив со стола кусок хлеба, вышла через черный выход большой каменной кухни. Это древнее обветшалое старье так удобно для побега. А сумерки и безлюдность улиц – лучшие помощники. Если бы я была внимательнее, то заметила бы тень, скользнувшую за мной вдоль каменных стен.
Вскоре я вышла из деревни. Тут идти-то всего ничего – пара домов, а дальше пустошь, холмы, камни, редкие деревья и трава, бесконечная кислотная зелень, незаметно переходящая в бескрайние болота. Я стала подниматься на одинокий холм, он был самым высоким, потому и привлек мое внимание. Мне почудилось, на вершине что-то есть.
Вереск оказался не таким, каким я его представляла. Не мелкие нежные цветочки с медовым ароматом, а жесткие, колючие, цепляющиеся за одежду стебли.
Оскальзываясь на кочках, я кое-как забралась на вершину. Отсюда все еще было видно заходящее солнце, самый его краешек, а с другой стороны уже всходила луна. Красотища! А посредине между светом солнца и луны – здоровый мегалит. Огромная каменюка выше меня ростом, с узкой трещиной в центре.
В деревне стали зажигать костры, готовясь к празднику безвременья. Глядя вниз, я заметила, как по склону наверх поднимается фигура. В неверном свете заходящего солнца я узнала идущего. Широкие накачанные плечи, короткая стрижка ежиком, забритые по моде виски.
Это был Стас.
Я спряталась за мшистый булыжник. Села, ужавшись в комок, никого не хотелось видеть, а в первую очередь – его. И зачем только он за мной потащился!
Где-то чуть ниже по холму бродил Стас, вполголоса зовя меня. Но мне не хотелось видеть этого двуличного лицемера. Я несколько раз ловила фальшивого братца на вранье, и сейчас он, зная, что я избегаю его компании, пошел искать меня. Если найдет, будет изображать из себя заботливого старшего брата. Но я-то знаю, чего он на самом деле хочет от меня.
За спиной послышались шаги, сводный брат поднялся на холм.
Этого еще не хватало. Я замерла, словно мышка, притаилась, боясь шевельнутся.
«Пожалуйста, Боже, – взмолилась, – избавь меня от его присутствия! Я больше этого не вынесу, я так не могу!»
Шорох травы подсказал мне, что Стас уселся с той стороны менгира.
Я затихла, опасаясь даже думать, потому что мысль материальна.
Меня не замечали или делали вид, что не замечают. Я слышала сопение и шорохи.
Осторожно выглянув из-за камня, я увидела руки со знакомыми часами на запястье, пальцы недовольно теребили веточку, отламывая от нее куски, и нервно бросали огрызки в траву.
Я посидела так еще немного.
«Не заметил? Ну и прекрасно!» – решила я.
– Ты же понимаешь, что рано или поздно это произойдет. Ты не сможешь убежать и не спрячешься от меня, мы всегда будем вместе, – проговорил Стас, глядя куда-то вдаль. – Я приду за тобой, где бы ты ни спряталась.
В ужасе я закрыла рот рукой, сжала губы, стараясь не дышать. Я готова была сделать все что угодно, лишь бы не потерять самообладание, не закричать, иначе на мой вопль сбежится вся округа.
Я замерла. Застыла, окаменела телом и душой. Не знаю, сколько я так просидела, пока не отдышалась и бешено стучащее сердце не успокоилось в груди. Отважившись выглянуть из-за камня снова, я увидела сквозь траву и ветки все ту же картину.
Стас сидел, опершись спиной на менгир, и не смотрел на меня. Его взгляд бесцельно бродил, осматривая пейзаж и не видя его. Руки все так же нервно ломали веточку и зло бросали на землю.
Сводный брат, похоже, не заметил, что я спряталась за камнем, он всего лишь видел, как я поднимаюсь на холм.
До сих пор не могу понять, каким образом это произошло. Возможно, я заснула от усталости, мы ехали всю ночь, не спали.
Я измученно облокотилась о камень, закрыла глаза, мечтая уснуть без сновидений.
Но когда я откинулась назад, моя спина не встретила преграды. Вскрикнув от испуга и неожиданности, я провалилась в темноту.
Последнее, что я почувствовала, – только то, что лечу кубарем вниз с холма, ломая ветки кустов.
***
Очнулась я уже у подножия склона, лежа лицом в грязи.
Постанывая, поднялась, дивясь тому, что руки-ноги целы и я могу двигаться. Интенсивные тренировки в спортзале и уроки борьбы не прошли даром. Посмотрела на крутую гору и поняла: чудом осталась невредима. Возможно, только гибкость и сильные мышцы спасли меня от смерти.
Наступив на правую ногу, я зашипела. Больно! Молния пронзила щиколотку и угнездилась в суставе клубком тупой, ноющей боли.
Я вновь посмотрела на почти отвесный склон и дорожку поломанных кустов. Забраться назад не удастся. Это ничего, главное – не падать духом. Как говорил мой отец: Тарлановы никогда не сдаются!
Немного отдышусь и, прихрамывая, как-нибудь обойду вокруг холма. Доберусь до своих, здесь идти-то всего ничего.
Пока я очищала себя от комьев грязи, вынимала из волос ветки и траву, мой слух уловил начало праздника. Где-то вдалеке за деревьями трещали салюты, кричали люди и вспыхивали огни. Звуки веселья становились громче, приближаясь.
– Фата! Фата Дайра! Что вы здесь делаете?! – заорал хриплый голос совсем близко, да так громко, что я вздрогнула. Это больше походило на рев зверя.
Я в ужасе примерзла к тому месту, на котором стояла.
Ломая кусты и молодые деревья, ко мне несся, звеня оружием, гигантский мужчина. Огромный, словно медведь, такой же лохматый и не менее страшный.
Кошмар был в том, что он бежал вперед, как таран, сметая все на своем пути, набирал скорость и не собирался останавливаться.
Лохматый монстр в облике непричесанного мужчины подлетел ко мне. Я шарахнулась от него прочь. Далеко отскочить не удалось – в спину ударился ствол дерева. Вновь наступив на правую ногу, я застонала от вспыхнувшей боли. Немытый медведь схватил меня и, оторвав от земли, сжал в объятьях.
– Живы! Неужто я вас нашел?! Фата Дайра!
Когда меня поставили на землю я, запрыгав на одной ноге, двумя руками в страхе оттолкнула удивленного незнакомца, который уж было полез обниматься.
Толкала я что есть сил, но гигант только слегка покачнулся, не сдвинувшись с места. Детина ничуть не обиделся. А вот я в страхе попятилась. Слишком ужасен был вид мужчины: длинные лохматые волосы вперемешку с заплетенными рыжими косичками.
Грязная, потрепанная одежда.
– Я не Дайра, а Дарья! – поправила я местного, ломающего мое имя на иностранный манер.
От испуга невольно разозлилась. Что за бестактность хватать человека и перевирать его имя? Но сообразив, что меня, возможно, уже ищут, и рыжего послали за мной, сменила гнев на милость.
– Я вас не знаю, кто вы такой? Вы из деревни за холмом?
На лице мужчины отразилось изумление и непонимание.
Огромные лапищи схватили меня за худенькие плечи и немилосердно тряхнули.
– Фата Дайра! Госпожа, что с тобой? Неужто не узнаешь своего слугу?
Я вывернулась из огромных хапалок. Лицо мужчины стало еще более удивленным.
С подозрением осмотрев незнакомца, про себя отметила странную одежду на нем.
Медведеподобный щеголял в чем-то вроде национального костюма. Вместо нормальной обуви на ногах кожаные сапоги грубой ручной работы. Щиколотки обмотаны шкурами животных, а колени голые! И это в такую-то сырость! А выше клетчатая ЮБКА! Нет, килт. Большой, сложенный складками кусок коричневой ткани в мелкую бежевую, бирюзовую и белую полоски. Ворох складок поддерживался туго затянутым на поясе сыромятным ремнем. Свободный край тартана переброшен через плечо и скреплен плохо отлитой бронзовой пряжкой. А на поясе бутафорский меч в кожаных ножнах.
Мой взгляд оценил прикид. Скользнул снизу вверх, поднялся от размякших в грязи сапог до лица, широкого, заросшего морковного цвета бородой, с ярким румянцем на щеках. И остановился на глазах, прозрачных, ярко-голубого оттенка, с морщинами в виде гусиных лапок в уголках. Взгляд детины был беззлобным, чистым и открытым.
Я выдохнула. Незнакомец показался мне не злым.
Меня ввел в заблуждение странный костюм, рыжая лохматость Бармалея, оптимизм, неудержимая сила и звон оружия.
Это просто костюмированный праздник, чего я испугалась? Ночь всех святых в разгаре, далеко за деревьями пылают костры, все празднуют. Примерно такими словами успокаивала я себя.
– Дайра, ты не помнишь своего ловчего Бьерна Мак Маха?
По-моему, мужик заигрался в маскарад. Ладно, подыграем ему. Раз тут такие правила, чтобы попасть в деревню, придется тусить вместе с этими косплеерами. Все-таки Хэллоуин, люди наряжаются и дурят друг другу головы.
– Точно, не помню, – подтвердила я. – Ничего не помню, память потеряла. Упала с холма и потеряла.
На широком, немного наивном лице отразилась жалостливая гримаса. Кажется, я правильно уловила суть игры.
– Но мой ловчий Бьерн Мак Мах может довести меня до деревни. Я подвернула ногу, и сама вряд ли дойду к полуночи, уже темнеет и становится холодно… – Я непроизвольно поежилась, сказанное было правдой. В воздухе отчетливо проступало дуновение первого снега.
– Фата Дайра! Что вы такое говорите? В деревне давно уже драконьеры фаррийцев! Дома сожгли, а жителей убили! Я сам насилу удрал.
– О! Ну конечно, стопудово всех убили, – раздосадовано прорычала я, игра стала надоедать. Я замерзла, проголодалась, и нога ныла нестерпимо. – Уверена, все давно легли спать и храпят, одна я по лесу шатаюсь!
– Бедная госпожа, когда падали, сильно головкой ударились? – Шершавая ладонь, больше похожая на лапу медведя, неуклюже потрепала меня по макушке, взъерошив с таким трудом уложенные волосы. – Бьерн позаботится о фате Дайре, как в детстве! – Рыжий схватил меня, поднял на руки и, ломая кусты, пошел прочь.
– Дарья! Меня зовут Дарья Тарланова! И поставьте меня на ноги! – завизжала я.
– Не беспокойтесь, верный Бьерн с вами! Чу! Слышите? – Рыжий напрягся, лицо его стало серьезным.
– Ну, празднуют. Костры жгут. – Широкая лапища закрыла мне рот.
– Тише, в тумане голос разносится дальше.
– Какой туман?! – уже тише проговорила я недовольным тоном. – Дымом от костров тянет.
– Дымом? – испугался Бьерн. – Бежим!
Меня подхватили снова, но я уже не возражала, беспокойно вглядываясь в отблески пламени за деревьями. Что-то не так.
Крики. Они были далеко не радостные. В голосах явно читался ужас, страх и… Боль.
Вырваться из могучих лап не удавалась, я обиженно пыхтела, пока незнакомец уносил меня дальше в лес.
Стоп! В лес? Я выглянула из-за громадного плеча: холм и отблески пламени удалялись. Надо было попасть в деревню и узнать, что случилось, там же мои родные.
– Это ты ловко придумала – как мальчишка одеться. Фаррийцы не догадаются. Только вот – лучше под беретом волосы спрячь. Выдают. – Рыжий достал из-за пояса засаленный блин и напялил мне на голову, подоткнув пальцем по бокам волосы.
Какие фаррийцы? Каким мальчишкой? Я всегда надеваю джинсы, предпочитая их платьям!
Страх зародился снова. Что, если это не местный житель? А полоумный маньяк, тащит меня в дремучую чащу, чтобы… Чтобы что сделать?
Я вскрикнула и забилась в объятьях, пытаясь вырваться.
– Поставьте меня на землю, отпустите! СЕЙЧАС ЖЕ!
– Тихо! Чего ты? В кустики? – спросил маньяк. Гигант поставил меня и вопросительно посмотрел.
– Да не надо мне… – начала я и вдруг сообразила. – Да, да очень хочу!
– Только быстро, враги уже рядом.
– Я мигом! – честно пообещала я.
«Мигом смоюсь, так что не догонишь!» – подумала я про себя, поглубже залезая в первые попавшиеся терновые заросли. Долгое время продираясь сквозь толщу колючих веток, я наконец вылезла из кустов и замерла. В моих глазах отразились страх и отблески пламени.
Английская деревня и вправду горела. Но какая-то другая, не похожая на нашу. Соседняя, что ли.
Странные люди кричали, бегали и метались между объятых пламенем домов.
Все это выглядело нереально.
– Помогите! Спасите! – Истерично орущий человек бежал прямо на меня. Его искаженное ужасом лицо с выпученными глазами и оскаленными зубами, будет долго сниться мне в кошмарах.
Громадный зверь раздвинул деревья широкой грудью и, словно кошка, накрыл лапой добычу. Незнакомец умер на месте, даже с такого расстояния я слышала хруст костей.
Длинная шея с клиновидной головой в костяных наростах метнулась вниз. Зубы сомкнулись на теле несчастного, рванули плоть. Животное, не жуя, проглотило оторванный кусок и осмотрелось.
Я сидела прямо перед его носом, сжавшись в комок, на скользкой мокрой траве.
От шока я впала в ступор. В голове бились несвязные мысли.
Это не кукла. Это не макет. Он настоящий!
ДРАКОН!
Живой, пылающий, блестит чешуей в подтеках черной
крови. Почему-то я сразу поняла, что это кровь.
Тварь расправила перепончатые крылья и хрипло заревела, празднуя свою победу. Не удержавшись, я завизжала от ужаса, пронзительно, на одной ноте.
Звук моего голоса явно не понравился дракону. Замотав головой, он взревел еще громче, топя в своем рыке раздражавший его визг. Одним ревом зверь не ограничился, туша монстра метнулась в мою сторону.
Набрав в грудь воздуха, гигантский ящер полыхнул огнем.
Зажмурившись, я поняла – мне конец. С вывихнутой ногой далеко не убежать.
Я почувствовала удар и услышала свист ветра.
Когда я осмелилась открыть глаза, дракон удалялся от меня. Почему-то прыжками. А в живот немилосердно давило жесткое и острое. Пряжка! Я посмотрела вниз и словно очнулась ото сна.
Первыми проснулись пальцы. Они почувствовали тепло колючей шерсти, жар кожи. Потом в нос ударил запах гари, кислый привкус мокрой ткани, амбре немытого мужского тела. Вернулись звуки, это оклемались оглохшие уши.
Шум пожара, рев страшных ящеров, звон мечей и крики гибнущих в огне людей. Тяжелое дыхание Бьерна, уносящего меня прочь на своем плече.
***
Далеко убежать не удалось. Драконьи всадники окружили нас и группку выживших крестьян. Немного погоняв пламенем по полю, собрали в кучу и стали вязать. Деревенские даже и не думали сопротивляться, как бараны, безропотно позволяя себя стреножить.
Подбежавшие мужчины в традиционных клетчатых юбках напали на единственного среди нас воина Бьерна, навалились на него толпой, попытались обезоружить. Но только после продолжительной драки и помощи дракона смогли завалить гиганта. Ящер, повинуясь приказу наездника, подскочил и прижал лапой к земле ловца. Боевой косматый слуга, крякнув, сумел приподняться на одно колено, спиной выталкивая давящего на него дракона.
Удивленный хищник подналег на когтистую лапу, следом нажал и второй, несчастного Бьерна распластало по земле, после подбежавшие воины связали его, как колбаску.
По цвету тартанов я поняла – эти люди из другого клана. Все они носили на себе знаки отличий, клетка на ткани была цвета свежепролитой крови, с тонкими белыми и оранжевыми полосками на темно-сером фоне.
***
Я сидела связанная вместе с другими пленниками и спорила с Бьерном.
– Фата Дайра точно головой ударилась! Корнуолл – это Шотландия! Англии триста лет как не существует. С того самого момента, когда из подмирья пришли драконы. Победа была на нашей стороне. Ирландия и Шотландия сбросили с себя гнет англосаксов и освободились навсегда! Туманные острова теперь наши!
– Э-э… Ничего не помню, – только и смогла ответить я.
Слишком много всего произошло. Навалилось все сразу. Старший брат. Падение с холма. Драконы. Бьерн Мак Мах этот, который не отстает от меня, словно приклеенный, и без устали твердит, что я какая-то фата!
– Драконьеры, сумевшие приручить драконов из другого мира, переломили ситуацию в нашу сторону, и теперь мы свободны. Только вот кланы огня, воды, воздуха и земли не поделили власть… – тихо рассказывал мне лохматый слуга.
«Свободны, как же! – фыркнула я, подергав связанными руками. Но новости были интересными. – Вот так-так! – подумала я про себя. – Это точно не мой мир, а какая-то потусторонняя реальность, отличная от нашей. Потому что в моем мире Корнуолл находится в Англии! А огнедышащие ящеры существуют только в фильмах!»
Мое внимание привлек парящий в небе дракон. Несмотря на грозную силу, было в них какое-то изящество и невероятная красота, они летали в далеком поднебесье, словно недосягаемая мечта.
Огромный красный ящер, закладывая вираж, заходил на посадку. Все стоявшие на земле наблюдали за виртуозным полетом. Когда алый дракон, сделав последний взмах раскидистыми крыльями, приземлился в одной точке на все четыре лапы, окружающие зааплодировали мастерству наездника и крылатого летуна.
Всадник легко спрыгнул со спины дракона и, на ходу снимая шлем, направился к толпе драконьих погонщиков. Люди своими плечами закрыли от меня мужчину.
Среди рядов пленных ходил балахонистый дрищ: узкое, желтоватого оттенка болезненное лицо с тонкой козлиной бородкой, худое тело, облаченное в не очень чистую хламиду, в руках были дощечка и перо. Незнакомец по головам пересчитывал связанных крестьян. По злым раскосым глазам сразу становилось понятно – это недобрый человек, более того, подлый и безжалостный.
Взгляд кислой колючки, так окрестила я этого всем недовольного задохлика, остановился на большом, как гора, Бьерне, его коричневом килте и грязной мне, сидящей в тени великана. Возможно, чужака привлекла необычная одежда – джинсы и майка.
– Ты кто такой, отвечай? – кислый обратился ко мне, поджав губы.
– Он отпрыск одного даррийского всадника, – ответил за меня Бьерн.
– Сын? Родной?
– Не-а. Он это… от служанки прижит.
Тощий приблизился вплотную, возможно, он был близорук. Сощурив глаза, недокормленная колючка пристально рассматривала мое лицо, ей не верилось, что у какой-то прислуги может быть столь смазливый сынок. Хрящеватый нос приблизился, принюхиваясь. Что-то во мне не нравилось крысомордому.
– Невелика птица, – просвистел на ухо согнутый пополам козлобородый. Я и не подумала вставать. – Видать, его мать очень красива была, раз всадник на нее позарился. Вон сопляк какой смазливый.
Рядом с нами возникла величественная фигура. Всадник глянул мне в самую душу так, что я забыла, как дышать.
– Да не такой он уж и красивый, тощий и глаза… Злые, – закончил черноволосый драконьер, тот самый, что прилетел на алом драконе.
«Это у меня-то злые? – вспыхнула я, разом ощутив всю гамму неприязни.
Мне удалось рассмотреть вблизи грозного наездника. Ну, во-первых: традиционные голые колени и свистящий под килтом свежий воздух. С земли было видно, что исподнего на драконьере нет, чужак посверкивал обнаженными ляжками. Не ожидая от себя такой реакции, я смущенно отвела взгляд, и дальше рассматривала незнакомца исключительно краем глаза. Уже знакомая кроваво-красная клетка тартана с огненными штрихами на темно-сером фоне развевалась на утреннем ветру. На ногах драконьера были явно дорогие кожаные сапоги с тиснением, килт поддерживал широкий ремень из такой же кожи. Перевязи для оружия пересекали гордо выпяченную вперед грудь. Несмотря на утренний холод, он и не подумал замотаться в свободный край тартана, а просто перекинул его через плечо, демонстрируя обнаженную грудь в распахнутом вороте рубашки.
И мылся незнакомец (я могла определить это только по одному внешнему виду) гораздо чаще, чем кисломордая колючка или Бьерн, вытирающий нос рукавом. Вот и сейчас драконьер щеголял мокрыми волосами, свежей рубашкой и начищенными сапогами, ни следа грязи или засаленности на одежде.
– Кем бы он ни был раньше, сейчас – даррийский щенок, всего лишь раб и ценность его невелика.
– Вы не смотрите, что он тощий, – встрял ловчий. – Зато шустрый и расторопный, где надо поможет, на кухне, в любом деле или хозяйстве. Оружие до блеска почистит, сапоги, одежду… – под моим фраппированным взглядом торговался ушлый слуга Мак Мах.
– Сапоги мне женщины чистят, – отрезал фарриец. – А он сам ответить может? Язык во рту есть? С драконами обращаться можешь? – уже ко мне обратился грозный драконьер.
– Чего? – вякнула я.
– Чистить, кормить-поить, дерьмо убирать?
– Фу! – отреагировала я.
– Ясно, – отрезал черноволосый. – Оруженосец, ко мне! Принеси панцирь, а этого, – драконьер кивнул головой на гиганта, – в расход, чтобы под ногами не путался. Он последний из шайки Вульфа. Шкуроверт, я так понимаю? – Мужчина презрительно посмотрел на Бьерна. Великан только извиняюще улыбнулся, подтверждая, что фарриец прав.
Всем все было понятно, только я не врубалась в суть, сидела на земле и хлопала глазами.
– Храмовник! Организуй! Противно руки пачкать.
– Будет исполнено! – Сильно не понравившийся мне колючка стоял, засунув руки в рукава балахона. Его рожа и до этого была противной, а теперь вовсе стала отвратительна: глаза загорелись неистовым огнем фанатизма. А когда он заговорил, я поняла, что он и вовсе двинутый на почве религии. – Не будет ереси в нашей земле! Вы, смешавшие кровь со зверьми, – костер будет вам наградой за безбожие! Сила должна принадлежать только лордам – всадникам драконов, истинным повелителям. В новом мире нет места созданиям дьявола: дриадам, ведьмам, колдунам и перевертышам.
Запоздало до меня дошло, что хламида на дрище – это подобие сутаны, а сам он, по-видимому, истощен постом и верой. Отсюда нездоровый цвет кожи и выражение лица, как будто служитель религии съел лимон, запивая его уксусом.
– А что со смазливым сопляком? – спросил кисломордый храмовник. – Может, его на юг, продать, ну – в качестве мальчика для согревания постели?
– Много возни, прибыли грош, я не буду поднимать на крыло дракона ради одного сопляка. К тому же мы не занимаемся работорговлей. Или они, – драконий всадник кивнул головой на крестьян, те вздрогнули и пали ниц, – становятся под наши знамена и честно трудятся, или лягут в землю.
Развернувшись, фарриец пошел прочь, а к нам уже вели пыхающего огнем дракона.
Бьерн рванулся в своих путах.
– Право жизни! – заревел он. Веревки, оплетающие гиганта, трещали, грозя лопнуть. Воины шарахнулись от мужчины врассыпную. – Право!
