Читать книгу: «Спокойных дней не будет. Книга II. Все, что захочешь»

Шрифт:

Дизайнер обложки Екатерина Глейзер

ISBN 978-5-4483-7879-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Роль строгого привратника в сезоны собеседований наполняла Кирилла Рыжикова ощущением особой значимости своей персоны. Приливы и отливы персонала в одной из ведущих консалтинговых компаний страны случались два раза в год, как хронические обострения у больного. Сколько-нибудь значительных комплексов у Кирилла не наблюдалось, и большую часть года коллеги видели его бодрым, словно пионерская дружина при объявлении победителей в игре «Зарница». Он всегда был в тонусе, ел за троих, если эти трое умудрялись заболтаться за обедом и забыть о его прожорливости, ухлестывал за всякой нарисовавшейся в офисе новой юбкой и стрелял деньги до зарплаты у коллег обоего пола. Прагматичный талант «жизнь по средствам» он относил к числу раздражающих, но простительных недостатков, о чем, правда, благоразумно помалкивал в присутствии кредиторов. Может, поэтому в долг ему давали легко. И еще потому, что в зарплату он аккуратно раздавал все до копейки, а через неделю снова протягивал руку за подаянием с таким неподдельным чувством собственного достоинства, что дал бы фору всем представителям династии Романовых в парижской эмиграции. Отказать ему считалось моветоном, как закусывать советское шампанское устрицами Марен Олерон. Проще было сразу прикрепить на лацкан бейджик «мизантроп и скряга».

Единственное, что омрачало его высокий лоб под вихрастой челкой, была нелюбовь к родовой фамилии. История умалчивает о причинах этого легкого невроза. Отдельные зловредные и прижимистые коллеги, чуявшие прискорбную слабость своего собрата, как детеныши акулы в утробе матери, хищно посматривали в его сторону и не упускали случая пошутить над соответствием фамилии и внешности. Шутки и анекдоты с упоминанием наглой рыжей морды заставляли Кирилла под благопристойным предлогом покидать веселящуюся компанию и демонстративно углубляться в работу. Действительно, неизменно рыжая щетина, подобно сорной траве, умудрялась пробиться мелкими кустиками на его жизнерадостном лице уже к концу рабочего дня. Но приземленные клички, вроде «Барбароссы» или «Чубайса», отваливались от него, как грязь с вощеных сапог. Если уж на то пошло, он был по призванию истинным рыжим клоуном или просто «Клоуном», и оправдывал это определение на все сто. Втайне он рассчитывал однажды встретить большую любовь и поменять фамилию на какую-нибудь звучную и внушающую уважение, вроде Оболенский, Жемчужников или, на худой конец, Штейнберг. Однако с юности девицы ему попадались сплошь и рядом неподходящие. То Елкина, то Байда, а то и вовсе Трахтенберг. И эта несправедливость год за годом заставляла его любвеобильное сердце биться в вечном жениховском азарте.

В один из таких благословенных сезонов, случившихся после выхода страны из новогоднего запоя, Кирилл Рыжиков пропустил очередную посетительницу в переговорную и с неподкупным видом святого Петра, но без его благородной седой бороды, позвенел ключами от машины, привлекая внимание директора по персоналу. Машину предстояло завести по случаю ударившего мороза, чтобы вечером без приключений уехать домой, и Кирилл торопился сделать два дела сразу.

– Александр Васильевич, еще один кандидат.

Молодая женщина секунду задержалась на пороге и прошла к стулу, не дожидаясь приглашения. Листок с напечатанным текстом заскользил в направлении собеседника. Соискательница сплела пальцы и принялась сдержанно осматриваться, давая потенциальному работодателю время на чтение. Александр Васильевич пробежал глазами по строчкам и, удивившись лапидарности текста, отложил бумагу в сторону.

– Здесь сказано, что у вас нет опыта работы.

– Никакого. – Она посмотрела ему прямо в глаза и слегка улыбнулась. – Однако я хочу работать.

– Похвальное желание, – кисло согласился Александр Васильевич. – Но одного желания не достаточно. У нас большой коллектив, работы невпроворот, и без опыта… А чем вы занимались до сегодняшнего дня?

– Я почти во всем теоретик, – без смущения сообщила она, заставив его слегка податься вперед. – Я неплохо знаю компьютер, но у меня не было возможности доказать это кому-то на практике. Я прошла курс психологии, и мне интересны люди, но в настоящее время круг моего общения достаточно узок. Я давно за рулем, знаю пять европейских языков, разбираюсь в литературе и искусстве, насколько позволяет образование. Но вы, конечно, скажете, что всего этого мало.

– Пожалуй. – Он едва сдержал усмешку. – Может, вам рассмотреть вакансию референта-переводчика, если вы владеете языками?

– У вас в компании? – оживилась она.

– Боюсь, наш штат переводчиков уже укомплектован.

Директор по персоналу достал пачку сигарет и проследил за тем, как женщина потянула на себя листок со своей бесполезной биографией и пожала плечами.

– Значит, я вам ни по каким статьям не подхожу.

– Я этого не сказал.

Странно, что не сказал. Он знал, что она нисколько не подходит и незачем терять время, но от вердикта удерживался.

– Не курите, пожалуйста. – Она помахала рукой перед лицом, отгоняя первое сизое облако. – Здесь очень душно, мы задохнемся.

– Простите?

Рука с зажигалкой остановилась на полпути, и мужчина посмотрел на Соню поверх танцующего язычка пламени.

– Я лояльна к табачному дыму, но в закрытом помещении он невыносим. А здесь и так нечем дышать.

Она обвела глазами небольшую комнату без окон, в одном углу которой стоял большой проектор, а в другом – искусственная пальма, и Александр Васильевич, давно испытывающий острую потребность закурить, отложил зажигалку и с досадой втолкнул сигарету в полупустую пачку.

– Простите.

– Я пойду. Извините, что отняла у вас время.

– А что вы делали в период между защитой дипломной работы и сегодняшним днем? Шесть лет, если не ошибаюсь.

– Да, шесть, – задумчиво повторила она и вернулась на стул. – Ничего не делала. Вышла замуж. Родила дочь.

Соня улыбнулась пространности своего ответа и положила ногу на ногу, невольно отвлекая его внимание от своей биографии.

– И совсем не работали? – уточнил он.

Его раздражали эти переговорные, больше похожие на комнаты для допросов. Даже если ты никогда не страдал клаустрофобией, здесь можно было заработать ее в два счета. Но в собственном кабинете под прицелом семи пар глаз он слишком часто отвлекался от сидящего напротив собеседника то на компьютер, оповестивший хозяина о приходе новой почты, то на телефонный звонок, то просто на случайное движение за стеклянной стеной.

– Моя семья считает, что быть хорошей женой – это самая ответственная работа.

Теперь пришел его черед улыбнуться.

– Ну, с ней-то вы, наверняка, справлялись лучше всех.

– Не настолько хорошо, как хотелось бы.

Она, к его удивлению, никак не отреагировала на легкий флирт. Впрочем, ее семейные проблемы не вызывали у него особого интереса.

– Сколько лет вашему ребенку?

– Дочке чуть больше года.

– Она еще слишком мала, чтобы оставлять ее на весь день в яслях, – заметил он, поставив отметку в своих записях. – Малыши часто болеют, делая из родителей плохих работников, занятых мыслями о семье.

– У нас есть няня.

– И муж не возражает, чтобы вы вышли на работу?

– Не возражает, иначе меня бы здесь не было.

– Резонно, – пробормотал он. – Но почему после шести лет сидения дома вы собрались на работу?

– Мне стало скучно, – предсказуемо ответила Соня. – Я хочу куда-то приложить свои силы.

– Вам стало скучно? – скептически протянул он, подумав о мающихся от безделья дамочках, тогда как его жена каждый вечер ныла, что у нее ни на что не хватает времени.

– Да, но это не значит, что я ищу развлечения на работе.

– Значит, дело в деньгах? – без энтузиазма допытывался Александр Васильевич, не понимая, зачем продолжает этот разговор. – Без опыта работы трудно рассчитывать…

Дамочка явно занервничала, и он не без удовольствия решил, что все-таки заставил ее потерять уверенность в себе. Сейчас она скажет, что деньги не важны. В то, что деньги могут быть кому-то не нужны, он не верил. Существовало множество трюков, которыми пользовались соискатели, чтобы убедить будущее начальство в своем бескорыстии. И чем больше они старались, тем меньше ему хотелось предлагать им подписать контракт.

– Боюсь, вас удивит мой ответ.

– Ничего, смелее, – снисходительно усмехнулся директор по персоналу и развалился на стуле. – Начните с того, сколько бы вы хотели получать?

– Мне все равно, – вздохнула она.

– У вас серьезные финансовые трудности?

Ему все еще казалось, что он нашел слабое место в ее безупречной легенде и теперь пытался вытащить из соискательницы правду. Конечно, без опыта, с маленьким ребенком на руках она будет отчаянно цепляться за любую работу. Правда, няня в его концепцию не вписывалась, но он решил, что о няне она могла и приврать.

– Я бы согласилась работать и без денег. – Соня гипнотизировала пачку сигарет, которую он лениво двигал по столу. – Но я знаю, что так говорить не принято. Мне известно, что работодатели не любят тех, кто материально не мотивирован. И если слишком сильна финансовая заинтересованность, это тоже проигрышная позиция. Однако я не хочу скрывать от вас, что моя семья меня полностью обеспечивает. Больше того, никто из моих родственников пока не знает, что я ищу работу.

На этот раз он удивился. Каких-то пять минут назад она сказала, что муж в курсе событий, а теперь отказывается от собственных слов. Это была непонятная игра, которую он никак не мог разгадать.

– Вы же сказали, что посоветовались с мужем.

– Я солгала, – призналась она без малейших угрызений совести. – Однажды я сказала ему, что хочу выйти на работу, но нынешнее решение приняла сама. Мне необходима эта работа. Я не в силах больше сидеть дома. И если вы можете мне помочь, я постараюсь оправдать ваше доверие.

– Даже не знаю…

Он не мог ухватить суть происходящего и чувствовал себя не в своей тарелке.

– Может, есть какая-то другая должность? Секретарь, помощник. Я готова подождать.

Соня, не научившаяся просить посторонних о помощи, неумело взывала к его человечности. А он водил глазами по строчкам ее резюме и напряженно размышлял.

Проще всего было отказать ей под предлогом отсутствия необходимого опыта. Или взять человека, которого можно научить всему и который будет благодарен ему по гроб жизни за успешно начатую в престижной компании карьеру. Он почти почувствовал себя гуру, вознесшимся в ореоле своей мудрости над любимыми учениками. Теперь ему уже было недостаточно для поклонения одного Кирилла, за два года выращенного из неопытного мальчика до вполне самостоятельной профессиональной единицы, умеющей постоять за себя и поддержать начальника в трудную минуту. Значит, на этот раз для разнообразия он возьмет девочку.

– Давайте попробуем. На испытательный срок ваш оклад составит триста долларов, не считая бесплатных обедов. По окончании трех месяцев вы получите пятьсот долларов, официальный рублевый оклад и медицинскую страховку. Когда вы сможете приступить к работе? – Он заглянул в ее резюме. – Софья Ильинична.

– Если я скажу, что прямо сейчас?

– Тогда завтра, если вам не терпится, – подвел итог Александр Васильевич. – Скажите мне номер вашей машины, и я посмотрю, есть ли места на стоянке.

Она замялась, и он решил, что опять ошибся с выводами.

– Вы ездите общественным транспортом?

– Нет, на машине. Вернее, на разных машинах. Наверное, будет проще, если я не стану пользоваться стоянкой.

– За воротами есть парковка, но там часто все занято.

– Это плохо, – равнодушно согласилась Соня.

– На чем вы приехали сегодня? На эту машину я могу выписать пропуск.

– На мерседесе, – помедлив, словно оценивала, стоит ли рассказывать скабрезный анекдот, ответила она. – Регистрационный номер… Давайте, я напишу.

Он посмотрел, как она выводит три семерки, вспомнил о проблемах с машиной и решил тему мерседеса не развивать.

– Встретимся завтра в десять в моем кабинете.

– Спасибо, что пошли мне навстречу.

Он кивнул, сделав вид, что углубился в документы, и Соня вышла из душной комнаты в коридор, где прямо напротив переговорной ожидали своей очереди просители, а по ковровой дорожке между лестницей и приоткрытым окном прогуливался сквозняк.

Александр Васильевич сложил пополам ненужный больше листок с ее резюме и несколько раз обмахнулся им, как веером. Кирилл заскочил в переговорную и на всякий случай оглянулся на закрывшуюся дверь.

– Как тебе дамочка?

– У нее нет ни одного рабочего дня за плечами, но держится так, будто сменила десяток престижных должностей.

– Отказал бы. – Кирилл задорно подмигнул. – Или ты?..

– Завтра она выходит.

Кирилл присвистнул от изумления и принялся качаться на стуле, понимающе улыбаясь.

– Поверить не могу! Ты и благотворительность! Что же в ней тебя подкупило?

– Искусствоведческий диплом, няня и мерседес. Она на самом деле хочет работать. Со времен дефолта народ зажрался. Все мечтают побольше урвать и поменьше отдать.

– Ладно тебе, – усмехнулся Кирилл. – Все не без греха. Кому однокомнатная квартира в Бирюлево – рай земной, а кому трехэтажный домик в Санта-Барбаре маловат. А ты что сегодня такой желчный?

– Курить хочу до черта! Едва я закурил, как она мне заявила, чтобы я в ее присутствии и думать забыл.

– И ты стал думать о другом?!

Многозначительный тон Кирилла намекал, что где-то он, возможно, просчитался. «Неужели старею?» – с легким сожалением спросил себя директор по персоналу, а вслух сказал:

– О «другом» у нас думаешь ты, причем, и за меня, и за того парня. Много там еще в очереди?

– Пятеро и еще трое подтянутся, но их я могу собеседовать и сам. Один техник и два сейлза.

– А пятеро все директора?

Усталость навалилась на него прямо в середине рабочей недели, скрутила по рукам и ногам. Александр Васильевич с вожделением подумал о последних днях прошлогоднего отпуска, которые неплохо было бы отгулять прямо сейчас, не откладывая до лета.

Он плохо переносил долгую московскую зиму, а последний ее календарный месяц вообще терпеть не мог. Виной тому был обжигающий сыростью и холодом ветер, продолжающие расти на пороге марта сугробы и полное отсутствие каких-либо семейных и народных праздников, кроме Дня защитника отечества. Уклонившись от отдания воинского долга Родине, к защитникам он себя не причислял. В феврале он испытывал острое желание посидеть с друзьями за бутылочкой чего-нибудь умеренно крепкого и потешить воображение весенними перспективами, пока возраст еще позволял внедрить кое-что из этих перспектив в жизнь.

– Там два зама для директоров, руководитель новой группы разработчиков и два ведущих эксперта, – с сочувствием к нелегкому труду начальника перечислил Кирилл. – Уж извини, генерал требует, чтобы всех ведущих ты пропускал через себя.

– Да помню я, чего он требует. Ладно, давай начнем с экспертов, с ними меньше возни.

– Это точно, они человечнее, чем начальство. Исключая тебя, конечно. Да, учти, один из замов для финансового директора – женщина. Подъехала к самым воротам на новенькой тойоте. Такие мне пока не по зубам! Может, начнешь с нее?

– Нет уж, пусть подождет своего часа. Впустишь ее после руководителя группы. И больше женщин на дорогих тачках ко мне сегодня не приводи, а то у меня разовьется язва на почве комплекса неполноценности. Кстати, поеду в воскресенье в автосалон. Они клялись и божились, что к концу недели будет поставка.

Кирилл, к месту и не к месту вставляющий слово «круто», одобрил решительные намерения начальника и по поводу собеседования, и по поводу покупки машины и отправился за дверь раздавать соискателям талоны в очередь на встречу с Александром Васильевичем. В коридоре послышались незнакомые голоса, потом они стихли, и дверная ручка опустилась на сорок пять градусов. Директор по персоналу вздохнул, затушил в пепельнице выкуренную до фильтра сигарету и, расправив плечи, выбрал из внушительного списка свою самую доброжелательную улыбку.

Глава 1. Жизнь как у всех

Соня вошла в кабинет в ожидании, что сейчас все головы повернутся к ней, и она станет объектом обсуждения для любопытствующих. Но за столами с невысокими перегородками царила утренняя суета.

– Здравствуйте, – приветствовал ее Кирилл и взглянул на часы на стене.

Соня тоже сверилась с часами и осталась довольна своей пунктуальностью, не пострадавшей, несмотря на пробки и последние наставления няне, сделанные пять минут назад по телефону перед офисным зданием.

– Александр Васильевич сейчас подойдет. Присядьте.

Она заняла краешек стула и поставила сумку на колени, как просительница в кабинете чиновника.

Через несколько минут директор по персоналу сухо кивнул на приветствия сотрудников и прошел в кабинет, отгороженный от подчиненных стеклянной перегородкой под потолок и напоминавший большой аквариум: с какой стороны стекла ни окажись, наблюдаешь беззвучную жизнь по другую его сторону. Для начальника, запертого в прозрачном кубе, рыбами были подчиненные, которые копошились возле рабочих мест, хаотически перемещались по комнате, пили утренний кофе из разноцветных кружек и шевелили губами, отвечая на реплики коллег.

Александр Васильевич снял пальто, открыл ноутбук и, расположившись лицом к коллективу, сразу же взялся за телефон. Кирилл без стука ворвался в еще сонный мир шефа, куда вслед за ним хлынули многочисленные голоса, смех, щелканье клавиатур и первый за утро звонок. Хозяин кабинета поднял голову с прижатой к уху трубкой и без выражения посмотрел на вошедшего.

– Привет. Началось?

Это была коронная утренняя фраза. Условный код, который означал, что настала пора впрягаться в ежедневную лямку. И неважно, что тебя тянет досмотреть прерванный будильником сон, поделиться результатами вчерашнего футбольного матча или еще раз недобрым словом вспомнить непреклонного инспектора, выписавшего штраф за превышение скорости, и всех его родственников до седьмого колена. Поистине, хуже утра рабочего дня было только утро на работе после большого праздника.

– Увы! – с неуместным весельем подтвердил Кирилл, опершись о край стола, и указал подбородком в сторону Сони. – Твой новый боец прибыл к месту несения службы. Сам будешь с ней нянчиться или меня заставишь?

– Сам буду. Хотя, я смотрю, ты совсем не прочь.

– Я всегда не прочь! Да и весна скоро.

– Серьезно?

Александр Васильевич с недоверием оглянулся на плотно закрытые жалюзи, потом взглянул на свое пальто на вешалке, покрытое капельками воды, вспомнил пронизывающий ветер и гадкую снежную крошку, которая всю дорогу льстивой шавкой крутилась между колес, и усомнился в светлых перспективах.

– Скоро, скоро, – подтвердил Кирилл и заблестел глазами, как загулявший дворовый кот. – И она, кстати, красотка. Только от волнения забывает улыбаться.

– Ладно, зови. Поработаю наставником молодежи.

Начальник потянулся, поправил галстук и отодвинул кружку.

– Кофе принести? А то смотри, если тебе некогда, то я ей сам займусь.

– Ты еще успеешь внести свою лепту в процесс обучения.

Кирилл отсалютовал шефу и предложил Соне оставить документы для оформления, пока она будет принимать дела.

– Заходите в кабинет, он вас ждет.

Она поднялась, оправила юбку и остановилась на пороге.

– Здравствуйте. Можно?

– Доброе утро. Итак, сначала позвольте мне поздравить вас с важным событием. Сегодня вы влились в нашу большую дружную семью.

Александр Васильевич произносил эту речь для каждого нового работника. Он знал ее наизусть и мог повторить когда и где угодно: и после хорошей попойки, и разбуженный посреди ночи, и даже в отпуске. Каждая фраза была отшлифована почти пятью годами на ответственной должности. Собранные воедино, они складывались в краткий рассказ об истории компании, ее структуре и руководстве, количестве и профессиональном уровне сотрудников, целях и задачах, ответственности перед коллективом, преимуществах и подстерегающих трудностях, а также из посулов и приподнимания завесы над грядущими перспективами. Иногда он в качестве развлечения и тренировки памяти и ума позволял себе переставлять местами отдельные тезисы, делать акценты в неожиданных местах. Но ее основное содержание и пафос всегда оставались неизменными.

Соня слушала, сложив руки на коленях и без улыбки глядя на его шевелящиеся губы. Уже в середине собственного монолога он был удивлен и заинтригован. Чаще всего к концу речи, когда он заводил разговор о карьерном росте и обещаниях многократно улучшить жизнь работника в ответ на его беззаветный труд, люди начинали улыбаться, кивать и выражать удовлетворение всеми доступными способами. Эта женщина выслушала все до последнего слова с вежливым выражением и при этом не издала ни звука.

– У вас есть вопросы?

Директор по персоналу, продолжая идти проторенной дорожкой, не видел необходимости менять вступительную часть. Он всегда давал людям возможность задать ограниченное число вопросов, самостоятельно решая, на какие из них отвечать.

– Нет. Но я уверена, что они возникнут по ходу моего знакомства с должностными обязанностями.

Он снова удивился, но высокое звание научило его «держать лицо». В первом вступительном слове он всегда оставлял неявные прорехи в информации: вопросы отпуска, например, экзаменационной сессии или больничного. Но она не попалась на эту удочку.

– Уверен, что возникнут. Формально вы подчиняетесь напрямую генеральному директору, фактически на данном этапе вашей карьеры – мне, а в идеале должны решать все практические вопросы самостоятельно. Вашей должности до прошлого месяца вообще не было в штатном расписании. Ее появление – результат долгой и продолжительной борьбы со сложившейся системой. До вас вопросами обеспечения работы офиса ведал мой сотрудник, у которого и без того обязанностей хватает. Заставлять менеджеров по персоналу заниматься закупкой скрепок или заявками на подключение к телефонной линии было бы слишком нерационально теперь, когда текучка растет, а штат увеличился почти на четверть.

– Значит, в моем ведении будут канцтовары и телефоны. Что еще?

– Еще? – Она вынуждала его сократить продуманное введение в должность до голого перечисления конкретных задач, и он, поморщившись, принялся по-американски отгибать пальцы, ожидая увидеть испуг на ее лице. – Заявки на подключение к телефонной и локальной сети, закупка мебели, офисного оборудования и канцтоваров. Организация корпоративных праздников и мероприятий. Вам придется помнить в лицо и по фамилии каждого, кто у нас работает. А они будут писать вам жалобы, просьбы и требования каждый день, даже в выходные и праздники.

– Понимаю. Человеческий фактор.

Соня впервые за сегодняшнее утро позволила себе улыбнуться, вспомнив, как непросто бывает управляться с домработницей и няней, когда они накапливают претензии, а потом выливают их на хозяйку, как ушат холодной воды. И всегда в тот момент, когда она меньше всего рассчитывает на неприятности с этой стороны.

– Вот именно. Со всеми личными претензиями или конфликтами, которые неизбежно будут возникать, направляйте их ко мне, ну, если, конечно, сами не можете справиться.

– Я постараюсь.

– Похвальное рвение, но не надо брать на себя все, иначе можно не рассчитать силы и сорваться, – снисходительно заметил он. – Мне нужен стабильный работник, а не пациент института нервных болезней.

– Учту ваши рекомендации, доктор, – с улыбкой кивнула она.

Он невольно залюбовался ее осветившимся лицом, но она без труда вернула его к обсуждению рабочих моментов.

– Может быть, вы расскажете мне немного подробнее о документообороте?

– И расскажу, и покажу. Идите ближе.

Он подвинулся, давая ей место рядом. На дисплее ноутбука замелькали окошки, и Александр Васильевич углубился в тонкости документооборота и назначение серверов, в рассказы о планировании встреч и текущих дел, о поступлении заявок и процедуре их рассмотрения. Соня с блокнотом в руках быстро записывала, иногда наклоняя голову к его плечу, чтобы свериться с картинкой. Он покосился в исписанную страницу и не поверил своим глазам. Бумага была испещрена значками и закорючками.

Забыв о вежливости и принципе неприкосновенности чужих записей, он отогнул край ее блокнота, чтобы убедиться, что зрение не подводит. Закорючки под другим углом не превратились в привычную глазу кириллицу.

– Стенография?

– Так и есть. Школьницей я нашла на столе у брата странные записи и загорелась желанием выучить этот язык. Тогда это казалось игрой, как расшифровка секретного кода или разгадка тайны пляшущих человечков. На поверку игра оказалась скучными взрослыми заметками его секретарши, но впоследствии на лекциях скоропись мне помогала.

– А другим усложнила жизнь, не давая возможности переписывать ваши конспекты, – вспомнил молодость Александр Васильевич. – Значит, я нашел вам еще одно применение. Если вы возьметесь записывать на наших недельных совещаниях, а потом сможете вместе с моей помощницей составить протокол… – Соня кивнула и черкнула какую-то птичку в блокнот. – Уже через час вы оказались весьма ценным приобретением для компании. Что же будет дальше?

Комплимент должен был разрядить обстановку и сделать беседу менее формальной, но Соня приняла его слова как напоминание об одолжении.

– Спасибо, что поверили мне вчера.

– Речь не об этом, – отмахнулся он с разочарованием человека, рассказавшего удачный анекдот в неудачной компании. – По пятницам я жду от подчиненных недельные отчеты. Естественно, в эту пятницу я не рассчитываю получить отчет от вас, но, начиная со следующей, вам придется сообщать мне о состоянии дел.

Не удивившись, Соня тут же запросила для примера форму отчета. «Слишком строга, слишком официальна, – решил директор по персоналу. – Похоже, она так боится не оправдать доверия, что слегка переигрывает».

– Кирилл введет вас в курс дела, ознакомит с бумагами, людьми и подводными камнями. Вон там ваше рабочее место. Хотя работа не вполне сидячая.

Соня из-за стекла осмотрела кабинет, где каждая прилежная рыбка занималась своим важным делом, и лишь один стол с компьютером и телефоном был девственно чист.

– Кирилл даст вам также список местных телефонов, проведет по комнатам, выдаст пропуск в офис и в столовую и подключит мобильный.

– Я могу прочесть корпоративные правила, чтобы ничего не нарушить?

– Читайте на здоровье. – Он достал с полки за спиной толстую зеленую папку. – Кириллу уже не терпится начать обзорную экскурсию по этажам.

Почуяв, что начальник говорит о нем, Кирилл опустил голову и уткнулся в бумаги.

– Начнем с экскурсии, – согласилась Соня и поднялась.

– Желаю удачи!

Окончание разговора получилось несколько скомканным, потому что и на этот случай у него были заготовлены напутственные слова, но она уже вышла.

– Можно?

Соня единственная стучалась в его прозрачную дверь, терпеливо ждала приглашения и называла его на «вы». Из всех возможных вольностей в отношениях с коллегами она позволяла себе лишь легкую иронию, но никогда – полновесных шуток. Ее сдержанность не открывала лазейки, чтобы свободно перейти к демократичному «ты», которое было принято в качестве корпоративного стандарта.

И все же директор департамента по управлению персоналом получал неподдельное удовольствие от общения с этой элегантной и отстраненной женщиной и втайне ждал коротких минут, когда она заходила с докладом о штатных и нештатных ситуациях в компании. По сложившейся традиции интриги и сплетни были вверены вниманию менеджеров по персоналу под личным руководством Александра Васильевича. Задача ставилась не из легких: пресекать скандалы и принимать меры по профилактике конфликтных ситуаций, но большая часть его подчиненных ограничивалась аккумулированием сплетен и распространением их в курилках, столовой и у кофе-машин. Но Соня никогда не рассказывала о том, что творилось в других отделах, если это напрямую не касалось ее работы.

– Александр Васильевич, – начала она и заглянула в шпаргалку, как будто сверялась с правильным ответом. – Я бы хотела поговорить об отделе маркетинга.

– Что-то случилось?

– Я провела всесторонний анализ проблемы с принтером на втором этаже и выявила… – Брови директора по персоналу полезли вверх, и Соня улыбнулась. – Это поначалу страшно звучит. Сейчас расскажу по порядку.

Несколько минут подробного изложения сложившейся ситуации закончились, а он все еще в задумчивости трогал нижнюю губу карандашом, попавшим под руку.

– Александр Васильевич, – позвала Соня вкрадчиво. – Я понимаю, что перегрузила вас подробностями…

– Лично мне привиделась надпись над вратами ада.

– Ну что вы. – Соня посмотрела на него с достоинством человека, решившего сложную задачу и гордящегося своей изобретательностью. – Безвыходных ситуаций не бывает.

– Сразу скажу, что решение «в лоб» не подходит. Бюджет маркетинга постоянно в дефиците.

– В том-то и дело, что покупать ничего не нужно.

– А вот с этого места подробнее.

Александр Васильевич потер ладонью щеку, саднящую после неудачного бритья, и с одобрением посмотрел на Соню. Она сидела в своей обычной позе – на краешке стула с бумагами на коленях, готовая в любую минуту снова поднять нелегкое бремя хозяйки всего офиса.

Предложенное ею решение было легким и виртуозным, и лишь одна деталь портила общую картину. Там, где оказывалась замешана бухгалтерия, пусть даже не финансами, как в этом случае, конфликт, как фурункул, назревал на ровном месте буквально из-за ерунды. Он поспешил сообщить ей об этом, но Соня оказалась осведомленной.

– Меня уже предупредили, чтобы я не наломала дров. Боюсь, теперь придется вступить вам.

– С нашей бухгалтерией один на один выходить опасно, – вздохнул Александр Васильевич. – Ладно, постараюсь воплотить в жизнь вашу смелую мечту. А то, по вашим словам, скоро у меня народ из маркетинга побежит без оглядки.

– Да, отсутствие удобств раздражает, – сказала Соня. – Зато они смогут по достоинству оценить вашу заботу.

Александру Васильевичу послышалась легкая ирония в ее голосе, и он ответил в той же манере.

– Не мою заботу, уважаемая Софья Ильинична, а вашу. Кстати, прошел уже почти месяц, и насколько я знаю, все довольны вашей работой.

– О, нет, вас обманули! – Соня прижала ладонь к груди, и он залюбовался узкой кистью с холеными ногтями и нескромным обручальным кольцом. – Все совсем не так гладко. На прошлой неделе я вовремя не перевела телефонные номера у консультантов, и меня грозились в следующий раз убить. В понедельник чуть не остались без бумаги разработчики. Я бегала и выпрашивала у всех по чуть-чуть. К счастью, мир не без добрых людей.