Читать книгу: «Холодное лето Ипраниуса»

© Виктор Сергеевич Орловски, 2017

ISBN 978-5-4483-9383-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Срочное послание

Аарон вошёл в помещение конференц-зала в семь часов утра. По Федеративному времени. В зале уже виднелись представители руководящей линии Штаба. По левую и правую руку, расположилась знать и духовенство из первого и второго полисов – технические специалисты по эксплуатации и модернизации инфосетей, несколько технических евангелистов.

«Все ли в сборе?», – громогласно пробасил генерал Данкел, сгорбленный старичок, в красной мантии, как и положено генералу Штаба, осматривая места в конференц-зале. – Пустых мест было не прямо очень много, но они имелись.

«Предлагаю подождать, ещё буквально минут пять-десять. И – начинать!», – согласился майор Сибелий. – Высокий, слегка полноватый военный, но, несмотря на полноту, не потерявший выправки.

«Принято, майор!»

Зал ещё продолжали наполнять опоздавшие, и генерал решил положить этому конец.

«Больше мы ждать не можем. К отсутствующим будут применены меры административного взыскания», – проговорив это, он нажал на кнопку, располагающуюся под столом, из-за которого он величественно выдвигался.

В этот момент двери в переговорную резко закрылись. Послышались крики, ругательства. – «Кого-то помяло», – сказал Данкел. – В зале раздались робкие смешки. Затем, генерал нажал кнопку ещё раз, и сверху опустились решётки. – Крики от главного входа становились всё громче. «Господа, а может не только господа! Вы сами виноваты! Впредь не будете опаздывать. Я думаю, много крови не потеряете, и как только мы закончим – бегом на регенерацию, в лазарет. А сейчас я прошу тишины».

«Мне больно!», – от главного входа по-прежнему доносились крики. Только теперь, к ним прибавилась и тонкая полоска крови, идущая напрямик к Данкелу. Она стекала почти вплотную с зелёным пушистым ковром.

«Только этого ещё не хватало!», – проворчал генерал. Генералу не пристало отказываться от своих слов. Он совершенно не намеревался их впускать.

«Сайман – крикнул генерал куда-то вверх, где висели прожектора. – Можно наладить звук? И отчистить кровь?»

«Можно поставить купол, в том месте, где большое скопление людей», – прокричал Сайман, который судя по всему, выполнял роль звукорежиссёра, или осветителя.

«А кровь?», – не унимался генерал.

«С кровью посложнее. Могу вместо ковра включить фон травы, и раскрасить кров зелёным», – ответил Сайман.

«Время?»

«Минута», – уверенно ответил Сайман.

«Приступай!»

«Ок.!», – фамильярно ответил Сайман. Обычно генерал не позволяет с собой так обращаться, но для некоторых он делал исключение. Подчёркивая тем самым, как утверждал он сам – «что взять с челяди».

«Господа! Всем встать!», – в конференц-зале громогласно заиграла музыка, из поэмы Штрауса «Так говорил Заратустра». – Все, как один, сложили руки на груди, читая молитву.

«Прошу садиться!», – объявил Данкел, и в знак подтверждения своих слов, одобрительно кивнул головой.

После того, как все сели, на несколько десятков секунд в зале воцарилась звенящая тишина. – Звенящая в прямом смысле. – Сканеры, и чипы, оказавшиеся в зоне действия одной инфоволны, начали издавать едва заметный, протяжный звук. Но, в такой тишине не услышать его было невозможно.

«Дамы и господа! я собрал вас всех не просто так! Во-первых, в нашу переговорную установили новую информационную панель. А каждую пятницу, в наши кулеры будут добавлять 3%-ный раствор агавы, с небольшим количеством металлической пыли Лас-Вегаса».

Зал, как и положено, встретил обе новости ошеломительными овациями.

«Сэр, простите, это всё, что Вы собирались нам сообщить?», – высказался сидящий по правую руку майор Сибелий.

«Ах, да! Конечно, нет! Сегодня я получил послание из Генштаба. Я ещё не читал его сам. Поэтому, сделаю это сейчас».

По старинке, ногтём, а не при помощи лазера, открыв конверт, Данкел вскинул брови вверх, и, откашлявшись, произнёс:

«Да, господа! Такого, пожалуй, не ожидал никто из нас! Саймон, будь добр – сделай захват письма, и выведи изображение на экран».

«Готово, генерал», – раздался ответный окрик сверху.

На изображении белого листа, выведенного на экран, каллиграфическим почерком, и на трёх языка: федеративном, английском и галльском было выведено:

«Уважаемые члены штаба! С прискорбием вынуждены вам сообщить:

п.1: У каждого есть свой кубический сантиметр шанса!

п.2: Мы все заблуждались!»

И ниже, мелким убористым почерком было выведено: «ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ – УНИЧТОЖИТЬ!!»

15 декада 5 месяца Иордания.

Внизу, как и положено, – факсимиле Императора, и герб Федерации. – Единорог, на двух копытах, который держит в руках флаг Федерации. – Планета Ипраниус, на фоне звёздного неба. Но, ввиду того, что в изображение было решено добавить иллюминатор, создавалось неловкое впечатление, что единорог держит флаг, где планету посадили за решётку.

Кстати сказать, образ птицы в клетке стал весьма популярен. Некоторые именитые гильдии, из торговых рядов, размещали изображение птицы в клетке, рядом с единорогом, другие – рядом с портретами Императора.

Поговаривали, что этот символ пришёл на смену лозунгу: «Свобода – это дисциплина и ответственность!» Некоторые рассуждали более радикально, и полагали, что это – ответ на уже устаревшее «Свобода – это рабство!» – Как бы то ни было, но изображение с птицей становилось всё популярнее: её дарили на праздники, ей украшали дома. И даже… детские сады и школы.

Внизу текста, из Генерального Штаба мелким убористом почерком, было написано:

«После прочтения – немедленно уничтожить. Протокол собрания Генштаба от 15 декады 5 месяца Иордания».

«Как мы видим, в послании ничего не сказано о методе уничтожения. И, даже если допустить тот факт, что я уничтожу послание, останется ещё кое-что», – генерал оценивающе окинул присутствующих взглядом. – Никто и глазом не моргнул. На этих людей можно положиться.

«Поэтому, я прошу Вас устроиться в своих креслах поудобнее. Поймите меня правильно – ничего личного – это просто работа», – генерал нажал ещё одну кнопку, расположенную на столе. – И, сверху, сопровождаемые шипением, начали спускаться клубы сладковатого дыма.

Генерала действие газа застало в тот самый момент, когда он ещё не успел сесть в кресло. – Поэтому, как только газ достиг уровня его лица, он тут же упал, ударившись головой о стол.

Газ прекратил своё действие через несколько минут. – Люди постепенно начали приходить в себя: иные трогали себя руками, другие же – удивлённо оглядывались по сторонам, пытаясь понять, где они находятся, и как они туда попали. – Обычное дело, после небольшой порции ипраниуса.

Генерал Данкел поднялся, потирая ушибленный лоб, внезапно его взору предстал вскрытый конверт, с печатями из Генштаба.

«Господа, здесь конверт из Генштаба! И он… открытый. Из этой комнаты никто не выйдет, пока мы доподлинно не установим нарушителя», – грозно сипел Данкел.

«Мой генерал, есть идея: снять записи, с камер видеонаблюдения», – встал один из технарей Третьего Полиса.

«Хорошая идея, солдат!», – похвалил его генерал.

«Спасибо, мой генерал! Служу Федерации!»

Генерал взглянул на конверт, на этот раз он не просил вывести изображение на дисплей, – нет, он прочитал его самостоятельно.

«Ошибались…», – одними губами проговорил генерал Данкел.

– Как Ваша фамилия, солдат?

– Браун. Техническая эксплуатация инфосети Первого и Второго Полисов, – с улыбкой на лице проговорил молодой человек.

– Стража, сопроводите господина Брауна в карцер.

– Но, сэр, что в письме? – задал вопрос парень, сидевший рядом с Брауном.

– Памятка, по управлению ДСВ-12У2. Постановление 22, из Генерального Штаба. Персонально для меня, – генерал догадался, что кроме него никто не смог открыть конверт, и он стремился закрыть неудобную тему. И поскорее.

– Для этого необходимо было собирать нас всех?

«Ах ты, хитрец!», – подумал Данкел, а вслух произнёс:

«Солдат, Вы же знаете, что согласно Постановлению 22ЖК, мы в любом случае обязаны проводить совещания?»

«Так точно, мой господин», – солдат явно подхалимничал. Господин – форма редкая, и ныне не использующаяся, и в основном, применятся по отношению к членам Генерального штаба. Генералу, тем не менее, было приятно услышать это в свой адрес. Однако, он знал, совершенно точно знал, что солдат – лжёт. Он не читал этого приказа. Солдат знал, что генерал – врёт. Такого приказа просто не существовало. О чём не преминуло сообщить новое программное обеспечение его чипа.

«Document not found!», – после слов генерала, раздался голос в голове молодого человека.

«Подойди ко мне, сын мой!», – раскрыв объятия, сказал Данкел, приглашая тем самым молодого человека, для объятий.

«Как тебя зовут?», – спросил генерал, держа парня за плечи.

«Энтони, сэр! Энтони Дэвис, маркетинг и реклама», – сказал солдат.

«Энтони, сынок!», – запричитал генерал Данкел, и крепко обнял новоиспечённого сына.

«Папа!», – не менее крепко ответил на объятие генерала Энтони.

Затем, немного отстранив юношу от себя, Данкел всё так же – крепко схватил Энтони за плечи.

«Энтони! Сын…»

«Папа!…»

«Энтони!…»

«Папа!..»

«Энтони, сын мой, я – доверяю тебе», – сказал генерал, поглаживая седовласый ус.

«А я Вам – нет, мой Господин!»

«Я горжусь тобой, солдат!»

«Служу Федерации, мой господин!»

Они отдали друг честь и, Данкел, подойдя к микрофону, заявил:

«Собрание закончено, всем спасибо», – заявил Данкел. Затем, нажал на несколько кнопок подряд, и громко произнёс:

«Медиков в Штаб. Срочно. Есть раненые».

День подходил к концу. Из иллюминатора виднелись звёзды. Генерал вышел из конференц-зала, и отправился в сторону Сайд-Стрит. – Вино, продающиеся в местном баре, должно снять не унимающееся чувство вины.

Не перед солдатами, перед собой.

«Стареешь, Бобби! – ухмыльнулся он сам себе. – Стареешь, – ещё раз повторил генерал, поглаживая седую бороду.

Кубический сантиметр шанса

Аарон проснулся в холодном поту. В небе ярко светило Солнце, слышалось пение цикад и кузнечиков.

«Я дома?», – удивился он.

«Доброго времени суток, сэр! Вы находитесь в очистительной камере №48Z», – откуда-то с неба доложил механический голос.

И было утро. День дыхания Бога на Ипраниусе.

«Кто ты?», – спросил Аарон, глядя на твердь голубую.

«Я – это ты. Мы вместе – одно!», – сказал голос.

Аарон преклонил колени, откинул шлем скафандра и стал читать Алель.

«Аарон, глупое ты создание! Встань с колен! Это говорю тебя Я. Ибо мы вместе – одно! Ты и я!», – настойчиво повторил голос.

От непривычно чистого воздуха начала кружиться голова. От необычайно ярких цветов слезились глаза. – Каких здесь только цветов не было – и незабудки, и фиалки, и маргаритки и, даже – розы. Это было целое поле цветов разных оттенков: красные, зелёные, жёлтые.

Аарон, бросив шлем в цветы и побежал по полю, пиная ногами скафандра цветы и плача от счастья.

Поле было невообразимо большое, куда бы ни побежал Аарон, —

везде его преследовал настойчивый запах цветов. Голова кружилась всё сильнее. В конце концов, он упал лицом на землю, сминая под собой распустившиеся фиалки.

«Аарон, дитя моё, очнись! Тебе предстоит трудное испытание! Настало время быть собой! Не будучи самим собой! У каждого из нас есть свой кубический сантиметр шанса!», – снова зазвучал свысока механический голос. «Шанса, шанса!», – вторило голосу многоголосое эхо. – В ушах Аарона настойчивым гулом звенела пустота. Перед глазами мелькали калейдоскопы разных расцветок, и лишь эхо, смолкающего голоса продолжало повторять: «Шанса! Шанса!», становясь всё тише, пока не замолкло совсем.

«Вы уверены, что он очнётся?», – сказал майор Шванкер, глядя на капитана Сибелиуса.

«Конечно, газ-то инертный! Максимум, что он мог получить – кислородное голодание! – ответил капитан. – Сами сейчас всё увидите, товарищ майор. На счёт три! Раз, два, три!», – сказал Сибелиус, уставившись на стрелку наручных часов.

Но, на счёт три Аарон не проснулся. Не проснулся он и на счёт пять, и на счёт десять.

Прошло уже больше минуты, прежде чем офицеры начали волноваться. Первым волнение выказал Шванкер.

«Что-то не просыпается!», – проницательно заметил он.

«Сам вижу!», – хмуро ответил Сибелиус.

«А давно он вообще здесь?», – окинул взглядом комнату Шванкер. – Они находились в комнате с безвкусным, для Ипраниуса оформлением. Цветочные обои, с одной стороны стены, местами, на потолке невооружённым глазом можно было разглядеть отходящую краску. С другой стороны обоев не было, – там стену украшало голографическое изображение переливающегося водопада, естественно со звуком.

В помещении пахло чем-то пряным. С потолка капали цветные капли, но это была не вода, и не отработанная жидкость двигателей корабля. Она была тягучей, и сладковатой на вкус. По всей комнате валялись какие-то провода. Также стоял шкаф, где были аккуратно развешаны вещи, – в основном деловые костюмы. Из каждого костюма, вместо платка, торчали зелёные бумажки. Если подойти ближе, можно было увидеть на бумажках цифры и портреты давно умерших людей.

Над потолком висел гигантский светящийся шар, на который светили прожектора, расположенные по бокам комнаты. Кидая замысловатые психоделические узоры на пол и потолок комнаты.

В комнате играла электронная музыка. И, почему-то, стоя здесь – хотелось улыбаться.

«Около суток!», – почёсывая пушистую бороду, и притопывая ногой в такт музыке, ответил Сибелиус.

«А почему здесь такой вид?», – мрачно спросил Шванкер, ещё раз оглядываясь вокруг. Но, на сей раз взгляд его был полон презрительного отвращения. Но, невольно, улыбка заиграла и на его лице.

«Релаксационная капсула создаёт условия, привычные для индивидуума», – сказал Сибелиус, закатив глаза к потолку. – Что означало, что он вспоминает текст инструкции. – Однако – продолжил капитан —

Система не смогла точно восстановить привычные для Аарона условия. О его родной планете осталась крайне скудная информация. А, то, что есть у нас на корабле – этого явно недостаточно!», – сказал Сибелиус, также улыбаясь во весь рот.

«Интересно, что ему сейчас снится?», – спросил Шванкер, любуясь голографическим изображением водопада на стене.

«Одному Императору известно», – сказал Сибелиус.

Какое-то время они, молча, стояли, глядя друг на друга. Затем, Шванкер достал из пиджака сигареты, желая закурить, но Сибелиус – кивком головы показал, что делать этого не стоит.

«Мало ли, как это может сказаться на всей процедуре, в целом. – Пояснил он, после чего добавил. – Ждём ещё несколько минут, и, если изменений не предвидится – будем читать «Алейну лешабеах» – надо активировать наши чипы и подключиться к библиотечной системе корабля.

«Я, конечно, не еврей, но мне кажется, товарищ капитан – сказал Шванкер, делая язвительный упор на слово „капитан“ – что необходимо читать Кадиш ятом», – сказал Шванкер, устремив на Сибелиуса пристальный полный взгляд.

Капитан, запустил хронограф на часах, и, отсчитав несколько минут, закрыв глаза, начал читать. Компьютер быстро среагировал на изменение обстановки, и едва капитан закрыл глаза, его взору белые буквы, на чёрном фоне, которые постепенно складывались в строчки:

Бэолмо ди вро хир’усэй вэямлих малхусэй вэяцмах пурконэй викорэв мэшихэй

«Бэхайейхэйн увэйеймэйхэйн увэхайей дэхол бэйс йисроэйл бааголо увизман корив вэимру омэйн», – подхватил Шванкер.

Когда нужно было читать следующую строчку, что обычно пелась общиной, офицеры некоторое время помолчали, потом продолжили:

«Омейн. Йеhэй шмэй рабо мэворах лэолам улэолмэй олмай».

«Теперь-то можно и покурить!», – сказал майор, закуривая вонючий Житан.

Капитан попросил сигарету, и они, молча, смотря на Аарона, жадно затянулись. Сибелиус, с непривычки, – жадно зашкалялся.

В этот момент Аарон, зевнул и, открыв глаза, удивлённо уставился на офицеров. Которые курили над его кроватью, склонив головы.

«Господа, по какому поводу праздник? Кто-то умер?», – спросил Аарон и улыбнулся белозубой улыбкой.

И было утро. Солнечные лучи стучались в иллюминаторы релаксационной камеры Ипраниуса.

«С днём рождения, старик!», – похлопав Аарона по плечу, проговорил Шванкер.

Комната, с появлением на свет Аарона начала моментально преображаться, приобретая обычный для служивых людей вид. – Стол, стул, ручка, бортовой журнал, карандаш и несколько таблеток Валиума на подоконнике, чтобы не сильно стучали зубы, в моменты Солнечной Тишины. Остальные объекты исчезли также внезапно, как и появились. Их очертания начали постепенно таять в воздухе, пока не растаяли совсем. А вместо голографического изображения фонтана, появился корабельный монитор. После небольших помех и белого шума, на экране появился человек, в защитном костюме, с химической колбой в руках. В колбе было налито что-то цветастое.

«Доброго дня, сэр! Спасибо, что выбрали Galactic AirWaves! Мы уверены, что Ваш полёт пройдёт незамеченным!», – сказал человек и, достав из кармана револьвер – застрелился, прямо в прямом эфире.