Читать книгу: «Диспут о любви»

Виктор Девера

Шрифт:

Я вам пишу, в раздумье доле,

Любовь спросили, что такое?

Ах, что такое все ж любовь?

Не проливайте в думах кровь.

Для вас ответ уже готов.

Но коль поспорить вы хотите,

О ней на диспут к танцам приходите.

Далее, после этого стиха шли, вопросы анкеты, с названием «Что такое любовь?» Неизвестные авторы предлагали всем явиться на диспут, предварительно ответив на её вопросы.

Вопросов в ней было более десяти.

После вопросов шло обращение к получателю анкеты со следующим определением:

«Мы утверждаем, что любовь, это душевное состояние, возбужденное красотой, отношением или инстинктом. Согласны вы с этим или нет? Напишите ответы под вопросами, себя можно не афишировать.

Заполнив анкету, подсуньте под двери 211 комнаты. В субботу вместо танцев в фойе будет проведен диспут на тему: Что такое любовь?»

Распечатав эту анкету, на взятой у кого-то из студентов пишущей машинке, молодой человек – Володя раздал эти анкеты по комнатам, где жили студенты и абитуриенты московского университета. Этот симпатичный парень такой же, как многие абитуриент стал ждать возврата анкет с ответами.

Он уже не переживал по поводу результатов вступительных экзаменов, и просто доживал последние дни вступительного периода. Срок действия пропуска в общежитие, еще позволял ему некоторое время спокойно пользоваться крышей общежития, и он решил провести это время с пользой. Кроме этого ему страшно хотелось узнать, что думают по этому вопросу самые умные будущие и настоящие студенты самого продвинутого университета страны, и насколько они умнее его. Самолюбие молодости играло в нем, так как на экзаменах воочию видел, как многие из них пользовались шпаргалками, а он писал сочинение, с какого ни есть своего листа сознания. Писал и, наблюдая за остальными, тягостно думал, все со шпаргалками поступят точно, а потом так же по шпаргалкам будут управлять страной. Так став её элитой будут тыкать любого мордой в свои шпаргалки понятий за любое суждение несоответствующее им.

В этот роковой вступительный период он сидел в лекционном помещение, в крайнем ряду, не далеко от окна. Экзаменатор, написав на доске темы, медленно проходил по рядам, где сидели пишущие. Когда он несколько раз остановился возле него, с интересом рассматривая, что пишет он, Владимир не выдержал и резко высказался:

– Вы мне мешаете, отойдите.

– У вас на полу лежит шпаргалка, я буду вынужден вас контролировать.

– А это точно не моя беда. Я пишу на свободную тему.

– Мы сейчас проверим.

Он подошел к двери и что-то кому-то сказал. В аудиторию вошли еще два человека и направились к нему. Он дописал на экзаменационных листах последние предложения и разорвал их. После, смяв, выкинул в открытое окно. Когда выходил, он не обратил внимания на изумленные лица членов приемной комиссии. Ему это было безразлично, ведь он точно знал, что не при каких условиях не поступит в «универ». Это ему сказал сам председатель комиссии. Потому экзамен был для него лишь формальностью его принципа приезда. Не видел он и как члены комиссии, потом, собирали эти номерные листки, чтобы прочитать и приложить к отчету по результатам экзаменов.

После всего этого он просто лежал в одиночестве на кровати в своей комнате и с искушением ждал, к чему приведет его следующий поступок.

Диана прочла подброшенную в щель двери данную анкету и подумала, надо познакомиться с человеком, кто решил организовать такой диспут. То, что это, скорее всего парень она поняла по вопросам и стиху на анкете. Так как в этом корпусе общежития университета размещали абитуриентов, подавших свои заявления для обучения на гуманитарные отделения, то это значило, что эту любовную заварушку решил организовать кто-то из них.

Владимир лежал со своими воспоминаниями и мечтами, а ответы действительно стали инкогнито подсовывали под его двери и складывать у двери. Ради предварительной реакции он, после своей от лёжки, решил познакомить с ответами. Его знакомые – такие же парни, с которыми он успел подружиться, относились к его затее с интересом. Это была группа университетских спортсменов, проживающих на одном с ним этаже и кое кто даже с ним в комнате. Они тоже читали ответы на анкетах и не переставали удивляться. Один из них со значком мастер спорта СССР, улыбаясь, сказал ему:

– Ну, вот развеселишь наш народ, но похоже, опять на скандарбек вызываешь, теперь уже общественное мнение. Я и мои друзья в этом участвовать не будем. Кто кого, как за столом в буфете общежития мировой не получится.

Этим высказыванием он намекнул на спортивную схватку за оплату победителю перекуса, где он, мастер спорта, не смог прижать руку этого периферийного паренька к обеденному столу и оценил его как бывалого спортсмена. Правда борьбу до победного конца остановила тогда девушка, вышедшая из очереди, за которой они стояли в ней.

Услышав весь их разговор, она подошла и сказала, «прекратите, я вас обоих угощаю перекусом». Она, оплатив их обед, незаметно для них исчезла. Они посмеялись над этим поступком, но Володя не стал переубеждать своего соперника во мнении на счет себя, хотя был всего жестянщиком на заводе и ежедневно более года бил молотком по жести, собирая вентиляционные трубы в рабочих цехах. Мнение, что он боксер ему льстило, и дружба завязалась. Исчезнувшую девчонку назвали мадам Полонез Огинского, так как с её переносного магнитофона звучала эта музыка.

Тут стук в дверь остановив бег его воспоминаний. На ответ «входите», в комнату вошла эффектная, невысокого роста белокурая девушка в платье без рукавов, с открытым декольте, в шляпе с широкими полями и в белых, почти по локти перчатках. Он и лежащие рядом спортсмены не сразу поняли, что вошла та самая девушка, которая остановила их силовой спор в буфете и подарила мир.

Увидев молодых парней, с которыми она ранее познакомилось в очереди столовой, обрадовалась. Со своей наивной простотой и польской незаурядностью, предложила с порога помощь.

– Мне понравились ваши вопросы анкеты, я загорелась от затеи, но в анкете не хватает одного вопроса о первичности чувств, и, думаю, без меня не обойдетесь.

Парни обрадовались, увидав её, но узнав о причине явления, парень со значком мастера спорта заявил:

– Это не к нам, а к нему. – Увидев указ на Володю она, как растерялась, и они пояснили. – Мы здесь не причём, и уже уходим.

Его друзья, по-быстрому собравшись, ушли. Девушка осталась наедине с Володей и, сняв шляпу с перчатками, подошла к тумбочке с заполненными анкетами.

– И какого вопроса здесь не хватает, мадам Мир под Полонез Огинского? – спросил в недоумении он, восклицая с восхищением от поразившего образа эффектной, без церемонности и броской красоты девушки.

– О нем ты узнаешь в процессе разбора ответов. Моё величество не мадам Мир, а мадам Любовь – Диана, а тебя как кликать?

– Моё «нижайшее» превосходительство, Босонога, по имени Володя. Буду считать, что мы давно знакомы. Вспомнил, ведь это же ты остановила наш спор в буфете?

– Естественно спасла тебя от поражения от матерого спортсмена, а теперь наверно буду спасать от провала в беседе с нашим грамотным народом. Еще усы путем не отрастил, а о любви заголосил. Не страшно?

– Вот сижу, страх гоняю, с чего начать не знаю. Только за меня не бойся. Где наша не пропадала, всегда смекалка выручала. Приступай мадам Любовь к своему анализу. Тебе и карты в руки, а я посмотрю, куда дернуть вожжу. Тут есть и хорошие ответы, но я, правда, еще не всё просмотрел. – Володя показал на открытки и конверты, лежащие на тумбочке.

Через некоторое время они, чуть не в обнимку уже вместе рассматривали открытки и анкеты с ответами, которые сопровождали своими суждениями.

– В основном все с ограниченным мышлением и в попытках только ответить на первый вопрос: Что такое любовь? – Заключила явившаяся подруга, бегло просмотрев выбранные послания. – И, с какого бодуна ты решил сделать в первом университете страны такой диспут? Кому-то может это не понравится и тебе могут закрыть двери. Верь инициативы не стандартного и не одобренного значения не всегда могут нравиться руководству. Я полячка и уже студентка, здесь учусь по направлению потому и решила помочь тебе, так как имею какую-то гарантию своей страны, а у тебя, похоже, ни направления, ни гарантий и прочего нет. Знаю точно, что с мохнатой рукой за плечами ведут себя скромнее. Случайные тоже не очень выделяются. Ты же, похоже, просто падающая звезда, пролетевшая через темное небо желаний, гуманитарной незыблемости.

– Ты права, я знаю, что я не поступлю, но хочу прогнать волну, чтобы кто-нибудь вспомнил, что был такой абитуриент, который хотел заставить задуматься и не только студентов о новом видение будущего на любви. Для этого просто нужно разобраться, что это такое любовь. Да еще хочу стихи свои почитать о любви.

– А, что ты ещё пишешь стихи?

– Немного.

– А что ты решил, что не поступишь, может наоборот, получишь одобрение, и это будет твоим карт-бланшем.

– Нет мне уже сказали, что, если я, даже, сдам все отлично, в университет не поступлю. Так что терять нечего, буду поступать в другой храм науки. Здесь этим диспутом хочу закончить начатую ранее дискуссию.

– А с кем ты её начал?

– Когда я зашел подавать документы, меня в приемной комиссии спросили, а почему вы поступаете на кафедру Научного коммунизма? Я с простатой откровенности ответил:

– Считаю, что коммунизм – это общество, счастья, а такового невозможно представить без разрешения проблем любви и потому построение общества на проявление общественной любви это конечная цель развития общества. Так понимаю я и хочу, чтобы это понимали и вы, и все люди земли. Право в этом понимание надо формировать не только как карательный орган, но и как стимулирующий орган выражения общественной любви. В этой роли оно может стать персонализированным правом на свободы за социальную созидательную деятельность, ведь коммунизм хочет отменить деньги. Так если деньги и золото, как мера ценностей, могут накапливаться и насильственно отторгаться частными лицами во зло, то право, если станет мерой проявления свобод, уже будет отражать не отторгаемую частным влиянием меру общественной любви и воли в общественном производстве отношений. В отличие от стимулирования имущественной вседозволенностью, право, как дар, нельзя будет украсть и нелегально накопить. Такой подход может предполагать развитие коммунизма, как общества любви.

Члены приемной комиссии переглянулись и человек, беседующий со мною, сразу направил на собеседование к председателю приемной комиссии.

Он же усадил меня напротив себя, рядом с ним уселся логик. После выяснения, какие книги читал, и какого мнения о прочитанном, он выложил смятый рубль из кармана и, положив перед мной, думая поставить в тупик, спросил:

– Вот рваный, скажи, что это такое?

– В конечном счете, доля капитализированного прошлого труда и энергии природы, но пойдемте дальше – это не только трудовая стоимость, которая выходя на рынок, теряет её и, превратившись в форму стоимости жизни, являет этой формой выражения общественной любви и божьей энергии природы. Эта общественное выражение любви ныне принимает продажный, частный и агрессивный рыночный характер не общественного выражения. Ведь форма жизни, как бы там не было, в конце концов, всегда следствие проявленной общественной любви, выраженное в праве на продукты и услуги.

Возникает необходимость напрямую стимулировать правом свобод за общественную значимость. При стремлении к уравниловке уже получаем божественное обезличивание и неформальное стремление получения не правильной любви и обезличенной демократии по разным способностям.

Таким образом, для справедливого общества необходимо, чтобы стихийная денежная свобода каждого зависела от нормативной общественной значимости и права. Для этого нужно не равное, а персонализированное право, зависимое от общественной значимости личности. Полагая, что в основе права находится мораль, определяющая формы отношений, то значит, она может одобрять, осуждать, и даже преследовать некоторые формы любви, как и формы состояния души и человеческого счастья. Однако мораль и душа это уже религиозные категории. Из чего следует необходимость построения правового общества любви с соответствующей неклассовой звездной верой, и моралью созидания души. Созидание есть тоже выражение любви, и естественно значит построение империи любви, равносильной построения коммунизма, как общества благоденствия.

– Интересно девки пляшут. Кто тебе такое наговорил?! – Возмущенно воскликнул председатель.

– Учебная программа и логические выводы из книг вами признанных профессоров. Ваш логик молчит, это значит я прав. Можем подойти к этой проблеме и с позиций марксизма. Если на рынке трудовая стоимость теряется и приобретает стоимость жизни, обеспеченной выражением энергии, то почему не возможна энергетическая стоимость и валюта обеспеченная энергией природы, созданной богом. Таким образом, может существовать в обращении два вида валют и цен товаров, основанных на трудовой – социальной энергетической стоимости и цен рыночной стихии. В этом случае, наряду с общественным процессом, допустимо и частное производство с соответствующим стихийным ценообразованием и конвертацией валют. Право на частное производство, с собственностью на средства производства, как и права на управление общественными средствами, должно быть выражением общественной любви, по мере участия граждан во вкладе в социальное развитие общества. Таким образом можно сформировать взаимозависимую форму частной от общественной собственности, как и право свобод на владение и пользование ими, через фактор значимости, граждан, через проявление добра, как любви. В этом случае закон из органа страха и насилия, превращается в стимулирующий фактор свобод, как выражения любви. Даже такая логика, разве не может убеждает вас, что и этот подход подводит к необходимости становления правового общества, где рыночные отношения должны зависеть и дополнять плановые.

– Да, ты что, необходимость Бога и теории конвергенции решил нам здесь пропагандировать? Не надо. Даже если все экзамены сдашь с отличием, к нам не поступишь, – услышал я в ответ и добавил:

– Понятно, понял, что свобода мнений у нас есть, а свободы от глупости нет ни в одной стране, как и от дураков. От этой свободы может спасти только зависимость власти от социального созидания и народной любви. Пока её нет. Надеюсь, вы поймете, о чем вам сказал, и можете считать это храмом свободной истины, а меня свободным от ваших экзаменов. Я господин планово-рыночных отношений общества любви, а не вашей утопической сказки.

– Да вы свободны, но право на проживание в общежитие я вам дать не могу. Экзамены можете сдавать, или не сдавать, воля ваша.

– Я, уходя, заметил, что над глупостью власти, или её властвующими врагами к сожалению, точку ставит только время. Оно сроком власти, рано или поздно разберется и покарает их или народ потрясением. Естественно у меня нет трех направлений, как для поступления в Кембриджский университет, но в том и этом универе не рассматривают направлений от Бога. Вы не верите в него, а без его зова только ограниченные умом будут править этим миром.

Общежитие я, все-таки, схитрив, и неофициально получил и сочинение, со своими рассуждениями, как хотел, так и написал, хоть и разорвал, где в конце сказал, что желанье высказаться было больше чем учиться в университете. В конце сочинения разместил, даже, следующий стих, – добавил и тут же его зачитал подруге:

Право, как жертвенность любви

Стоит у грешности двери,

С сумой сознанья ждет гроши,

В дар подаяний для любви,

И в ней лишь только стон души,

Закон обезличен, и просит крови,

Его и являют суда палачи.

И горькой морали гроши.

Суму пополняют Иуды сыны.

У ног законов пыль души,

Просит спасенья для любви,

Но к ней они всегда слепы.

В сознанье права ей ни зги.

И в нем уже слепой закон

Морали не дает поклон.

Петли дверей скрипят и знают,

С сумой любви здесь не пускают

И только с карой выпускают.

Права влияния любви,

В суме отсутствуют гроши.

Когда же поменяют двери,

Чтоб болью кары не скрипели

И суме с болью от любви,

Тризну спели палачи.

***

– Так как я не сдал сочинения, а его нашли порванным на части, то естественно никакой проходной отметки после такого факта не ждал и теперь идет время собирать чемоданы. Зайдя на кафедру, посмотреть на других и пообщаться с подобными мне, все-таки, поинтересовался мнениями о экзаменах от других. Уже, проходя по коридору факультета, встретился с председателем приемной комиссии, мы обменялись взглядами, он даже остановился, некоторое время странно смотрел мне вслед. Наверно думал, почему я ещё не забрал документы, или подумал, где же все же меня искать? Они видно злобно искали меня, когда были вынуждены восстанавливать для отчета мой номерной экзаменационный лист.

– Да я, кажется, попала с тобой в непонятную ситуацию, – высказалась Диана, – однако, как влиятельная и азартная иностранка готова поучаствовать в твоей затее. Вот я с большим интересом уже просмотрела все ответы на вопросы анкеты. Буду считать, что она, после обсуждения станет уже, нашей совместной анкетой и думаю, что ничего противоправного в задуманном здесь нет. До полуночи могу поработать, чтобы план помочь построить, проси. Я уже готова, как пионерка на взятии любой беды.

– Какие-то мысли тяжелые гложут, – промолвил он.

– Какие мысли?! Надо действовать, не падай духом. Я твоя Виктория, и тебе помогу. Могу нарядиться в гадалку и желающим гадать на любовь Она взяла его ладошку и, посмотрев на неё, пообещала долгую жизнь и быструю единственную любовь. Как это можно было по линиям ладони прочитать, он не верил, да и не мог понять, но ей сказал:

– Ты сокровище, ведь гадать умеешь. Да мы можем на этом даже заработать. Выступишь как мадам – принцесса любви, гадающая на танец и стихи или откупа при неисполнение таковых. Я думал, когда все соберутся разыграть аукцион на цветы любви. Конечно не за деньги, а тоже за стихи и загадки. Кто больше прочтет тот цветок получает и кому подарит, того принцессой любви объявят и их может быть несколько. Многим цыганка собравшимися и на любовь ворожить. После этого хотел бы чтобы священник вышел любви и благословил на любовь и танец, подарив оберег для памяти и души. Только никто священника играть не будет. Это я просто помечтал.

– Все равно, даже без твоей мечты, это с аукционом розы может выглядеть хорошо и прекрасно. Я бы еще устроила бросание цветов через себя, как на свадьбах. Кто поймает, тот ритуал любви исполняет и цветы из него кому-то дарит, а ему салют из хлопушек исполняют и тосты посвящают. Победителям этого конкурса можно даже такси любви заказать и по городу к огню любви отправлять, чтобы благодать божью получать. Хотя это тоже фантастика, но огонь можно лампадой желаний заменить, чтобы такси не искать. Если бы диспут проходил в каком ни будь доме культуры, то и лампаду можно было разрешить зажигать, а на время больше положенного за деньги гореть разрешать. Даже для этого можно было организовать некую сказочную келью желаний, а за хорошее исполнение желаний премировать книгами, билетами на выставки, в театры и прочее формы чествования лучших исполнителей. Победителям аукциона тоже развлекательный контракт отношений оформлять и если соглашались, то такие же подарки вручать. В зале бы работала почта общения между собравшимися и репортеры, которые озвучивали разные мнения собравшихся или групп собравшихся.

Он задумался над сказанным и рассмеявшись заявил:

– Выкинь эти мысли из головы, как и фантазии мои. Такое пускай устраивают государственные мужи. Кроме того, у нас нет огня любви, ни лампады желаний, а только огонь неизвестному солдату, а это невозможная заморочка, как и прочие не реальные фантазии. Не надо дохлую кобылу фантазий пинать, она не встанет, не заржет и не повезет.

– Ты же не дохлая кобыла, а жизнь тяжелая штука, в ней мало романтики, но её все-таки можно 000сотворить.

Так если бы можно было просто выкатить на сцену цветок желаний со свечой любви и над ним зачитать и освящение необходимого внимания до любви произвести с салютом из конфетти, то в этом романтику можно найти. Разве такое невозможно? С деньгами и согласия страны можно и горы сотворить в божественной выси я твой диспут вообще превратила в праздник романтических желаний – «любипой». На нем страждущие стрелами стреляли бы в яблоки любви, что дамы выставляли для встреч и общенья при луне, с катанием в каретах надежд по саду любви. В твои анкеты добавила бы, чтоб описали случаи измены в любви и собрав божью инквизицию создала театрализованное судилище и кару по каждому случаю неверности. Клятву верности в святой ранг произвела и как необходимое моральное явление отношений контрактом морали застраховала. В них ухажеры каждый день дам на развлечения водили, и сказки на ночь читали, и кофе в постель приносили. Иначе эта любовная охота без лицензии на упоение и обмана забота.

– Это хорошо, но в нашей ситуации очень много. В фантазии ты как сундук с кладом, который вытащить нельзя, но я думаю нужно просто и тихо поговорить, а не шумное шоу творить. Может ты тоже хочешь любовь подарит и клятву получить?

– Было бы не плохо. Ты мне нравишься, иначе и тебя в кафе от пораженья с мастером спорта не спасала. Ну, а тебе я нравлюсь?

Он страстно, в порыве бессознательности обхватил её и стал целовать. Потом будто опомнился и упав на кровать закрыл лицо.

– Все понятно. Ты меня обескуражил. Я растаяла. Теперь как честный человек любимым станешь мне на век.

Он освободил лицо от закрывающих его рук.

– Что нужно сделать?

Она подала листок бумаги и ручку.

– Пиши: «Обоюдный моральный контракт

Я Володя Босонога признаюсь в любви к Диане клянусь в этом чувстве до его смерти. Обещаю на других девчат не смотреть, не обнимать, не целовать. Символом чувств моих и чувств Дианы будет замок верности, который мы повесим на мост любви и в близи от Третьяковки и по ключу оставим себе. Если кто-то из нас снимет этот замок, это будет означать, что любовь умерла. Кто первый снимет наш замок, пусть простит бога за рок, свечой прощенья за порок.

Честь имею Девера.

Честь имею взаимно согласна и также ответственна во всем Диана"

Когда он написал и расписался она тоже расписалась и усмехнувшись забрала лист себе, его поцеловала.

– Это похоже не совсем серьёзно, но мне все равно, я за твой поцелуй готов на всё.

– Время покажет и все скажет. Если бы была страховая фирма любви, мы бы за страховали эту клятву и отношения, а ты бы их воспел. Ведь и стихи пишешь и идею имеешь, а я могу лишь погадать, по картам, по ладошке, или по глазам и по звездным гороскопам. Если тебе действительно лишний шум – проблемы, которые и без этого могут быть, то для меня любой риск в радость, скучная жизнь не для меня. Надо жить чтобы было, что вспомнить. Интересно проделать анатомию любви и выявить реакцию элитного студенчества, да и учёных мужей по ходу.

– Давай пока просмотрим, кто, как думает на эту тему. Надо подготовиться к этой анатомии. Вести то мне придется.

– Ты начни со своей анкеты, а потом прочитай подходящий стих, ты же настоящий поэт любви, а после перейдешь к разборке ответов. Давай сразу подготовим ответы на все вопросы твоей анкеты. Если стихи есть, то давай свой блокнот, посмотрим, куда какой стих подходит.

Они стали просматривать ответы и делать свои, что превратилось в предварительный диспут, превратившийся в необычный вид.

– Вот твой первый вопрос, «Что такое любовь?» Ты пишешь, что это состояние души, возбужденное красотой отношением или инстинктом. Это нормальный ответ, зачитав его, – заявила Диана. – Сюда можно вставить стих. Вот этот можешь прочитать. В нем каждая строка содержит мысль.

– Данный ответ предложен мной для дискуссии изначально, но стих мой, могу прочитать и сейчас, – и тут же зачитал:

Вот поет весь мир о любви,

А что такое любовь спроси

И все скажут по-своему, не ищи,

Единого мнения не найти.

Сыплют с неба, как снег цветы,

Это знак от большой любви.

Мне налейте, я вам скажу,

Что такое любовь наяву.

Ясно, деньги являют искусство любви,

От пурги любопытства, и в печали нужды.

Только сердца любви в этом нет яви.