Читать книгу: «Взгляд со стороны»

Шрифт:

ISBN 978-5-0055-2487-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается моей супруге и закадычным друзьям.

Хочешь быть счастливым человеком, не ройся в своей памяти.
Чандра Мохан Джеин

Часть 1
Знакомство

В детстве мы думаем, что на любой вопрос есть ответ, но повзрослев, мы понимаем, что на любой ответ есть вопрос.
В. Посоховский

Кто-то скажет, что он странный…

Мы познакомились в сознательном возрасте, заселяясь в новый дом. Мне было восемь лет, ему – шесть. По соседству – полно ребятни всех возрастов, жили все вполне единодушно. Общий подъезд и двор сближали, как семья. Дружили, учились в одной школе, ссорились, мирились, взрослели. Со временем, став старше, всё больше времени проводили именно с ним. Нас объединяли разные обстоятельства и общие интересы, – музыка, фотография, книги, освоение шестиструнной гитары. Казалось, мы доверяли друг другу, поддерживали, могли обсуждать любые темы. Обменивались информацией, впечатлениями, которыми допустимо делиться только с близким, верным товарищем. Правда, он всё больше спрашивал, интересовался, я же, чувствуя себя сравнительно с ним матёрым и бывалым, охотно делился весьма познавательными сведениями. При этом специально отвлекался, чуть затягивал, что как нельзя лучше подогревало любопытство к животрепещущим вопросам. А как иначе, кто же ещё, как не лучший друг, тем более старший, поделится опытом, расскажет о серьёзных вещах, которые сам недавно успел где-то выяснить или вычитать из умных книг? О физиологии человеческой природы, взаимоотношении полов, противоречивости капризной, дамской натуры.

Постепенно наше внимание переключалось на захватывающие приключения вроде улицы, весёлых компаний, девчонок, вредных привычек, тяжелого рока с сопутствующими при этом внешними проявлениями, – важными атрибутами специфических музыкальных тенденций и процессов самовыражения. Впрочем, подчас и лёгкая музыка со схожим отношением к жизни не оставляла нас равнодушными. Вдохновенно, живо, интригующе просыпался и бурно рос интерес ко всем прочим запретным плодам, душу радующей нирване в ущерб правильным привычкам и делам. Шучу, конечно. Ну, разве что, совсем немного. Правда, теперь все те причуды и фокусы не представляют значительного интереса.

Свои первые психологические эксперименты я начинал устраивать в подростковом возрасте. В свободное время развлекался тем, что пытался наладить контакты, общаясь с незнакомыми девушками. Использовал при этом обычный домашний телефон. Отрабатывал основные, лично мною придуманные и освоенные навыки, развивал и совершенствовал новые тактические ходы. Это была такая игра. Набирал спонтанно пришедший в голову номер, называл наугад любое женское имя, и, удачно попав в цель, мог сразу угодить на его обладательницу. Тогда обычно начинался диалог с импровизацией. И всякий раз, если имелось желание или возможность немного растянуть удовольствие, старался придумать что-то новое, поэкспериментировать. А когда во мне не находилось творческого задора или просто не имело смысла мудрить, морочить голову, я добивался цели быстро и вероломно, с помощью особого, практически наработанного набора специальных штампов и клише. Если не удавалось угадать имя с первого захода, я должен был быстро ориентироваться по ситуации, начинал придумывать, юлить, изворачиваться, просил пригласить ещё кого-то к телефонной трубочке. Иногда везло, и что-то там срасталось. При удачном стечении оставалось лишь завладеть вниманием собеседницы, втянуть её в паутину диалога, вывести на разговор в нужном мне ключе. Особенно, при выявлении обладательницы милого, нежного тембра голоса. Ведь это обстоятельство обещало не только приятное щекотание слуха, но одновременно придавало уверенность, сулило вероятность наличия у претендентки ещё и сносных внешних данных, которые чудесной оказией могли благоприятно повлиять на органы зрения и тщеславия молодого искателя приключений.

Существенным элементом интриги и успешного продвижения в деле являлась моя способность увлечь, заинтересовать, так как был я начитан, знал наизусть множество песен, стихов и даже целых поэм благодаря феноменальной памяти. Достаточно было один раз прочесть или услышать текст, как всё сразу надёжно откладывалось в голове, и мне затем надлежало только суметь грамотно этим воспользоваться, эффектно вплести в разговор при всяком удобном случае и положительной перспективе. Правда, в то время меня больше привлекала и лучше запоминалась специфичная поэзия экстравагантного характера с лексикой, далёкой от этических норм, вызывающая и шокирующая. Непечатное творчество, свойственное перу авторов с пониженным уровнем социальной ответственности перед наивными и незрелыми умами юных читателей. Одним оно кажется талантливым, способным веселить «искромётным» юмором, и вполне заслуживающим своё право на существование. Другие категорически возразят, что, мол, плоды такой деятельности возмутительны, тяжеловесны, вульгарны и низменны. Найдутся и такие, которые заявят, что отвратительные, пошлые сочинительства выглядят грубой, сорной травой на фоне доброй, изящной словесности в сводах русской литературной оранжереи и, подобно наглым паразитам, отравляют чистоту наших мыслей и речи, и что они знаменуют собою прогресс в деградации. Сколько людей, столько и мнений.

Возвращаясь к своему увлечению, отмечаю, это было несложно, и с помощью такого энергичного телефонного налёта, усиленного припудриванием неискушённого слуха и разума жертвы лёгкой пыльцой эрудиции, мне удавалось познакомиться с какой-нибудь девчонкой, интересной заочной сообщницей, которая могла скрасить мой незатейливый досуг. Причем, иногда разговоры не заканчивались одним только эпизодом, могли впоследствии перетекать в дружеское общение, а порою и в близкое знакомство. Как правило, удавалось это с наиболее шустрыми и кокетливыми представительницами прекрасного пола, не обременёнными ветхозаветными комплексами, ещё и симпатичными, лёгкими на подъём, но без претензий на условности, обязательства и продолжение серьёзных отношений. Затем мне нравилось поделиться, прихвастнуть своими хитростями и победами, и я находил в лице товарища благодарного слушателя.

Мне пришлось рано повзрослеть, уехав после восьмого класса из родного дома в другой город с целью реализации своей основной мечты, к которой долго шёл и взвешенно готовился. Я поступил в медицинское училище, рассчитывая впоследствии освоить престижную профессию врача. Будущая перспектива рисовалась мне идеализированным образом человека в белом халате с хирургическим скальпелем в сильных, опытных руках.

На новом месте предстояло снимать маленькую комнатку в частном доме у пожилой женщины, самостоятельно вести хозяйство, полностью отвечать за себя и свой быт. Я всегда отличался расторопностью, плюсом в помощь шли трудолюбие, ответственность и аккуратность, привитые мне с ранних лет, поэтому готовить, поддерживать домашние дела не составляло особой сложности, мне удавалось всюду успевать. Делал принципиально всё сам, поскольку был в этом плане щепетилен. Не очень вежлив и деликатен, зато любил чистоту, порядок, независимость, наличие собственного пространства и выбора. Считал неприемлемой роскошью даже саму возможность воспользоваться добротой хозяйки – сердобольной, заботливой бабули, чтобы принимать от неё угощения или услуги, поэтому всегда категорически и строго отказывался от любых предложений и проявлений заботы с её стороны.

Естественно, завязывались новые знакомства, появлялись друзья, подруги, увлечения. Учёба давалась легко, и я убедился, что сделал правильный выбор, всё было по душе и очень нравилось. Но ведь, кроме лекций, перед глазами маячили ещё и другие дела. Это понятно, – когда молод, смел, горяч, без предрассудков, без ежедневной домашней опеки и нудного контроля со стороны родителей, пусть слегка наивен, что в избытке перекрыто самоуверенностью, то весьма сложно удержаться от многих соблазнов, рискованных «приятностей», которые щедро преподносит жизнь в качестве закалки и испытаний на прочность, устраивая ежедневные проверки на наличие стального стержня в структуре характера. Однажды я даже угодил прямиком в больницу, перебрав не совсем полезных для организма, да скажем прямо, запрещённых веществ, но не подумайте ничего плохого, это происходило только в целях медицинского эксперимента, лишь ради науки. Не затрагивая далее подробности и детали, скажу, что в итоге каким-то счастливым образом мне всё-таки удалось пройти через все трудности, тернии и перипетии, выкарабкаться из той лавины накативших ловушек, напоминающих навязчивое изобилие сладкого яда и горького мёда. В сухом остатке я приобрёл житейский опыт, определённые навыки и свойства, закрепил стойкость и выдержку.

Пока учился, часто наведывался домой, и общение со школьными товарищами, ребятами, живущими по соседству, практически не прекращалось, мы постоянно поддерживали связь. Я проходил практику в одном из отделений городской больницы родного города. И мой старый приятель, о котором шла речь, несколько раз присутствовал со мной на смене и даже немного озадачил тогда своей отзывчивостью, трогательным, наивным рвением помочь, по сути, незнакомым ему, пожилым людям. Хотя за ним и водилась брезгливость, он как-то смог в тот момент её приглушить, ослабить датчики рецепторов организма и превозмочь естественные отклики обычного восприятия в нестандартной окружающей обстановке.

Затем мне удалось устроиться и некоторое время поработать массажистом, то есть, практически, по своей, недавно приобретённой специальности. Но вскоре жизнь резко изменила направление. Случайным образом подвернулась возможность устроиться матросом на торговое судно. Ого, подумал я, вот это да, работа на море, судоходство за границей! Передо мной замаячила соблазнительная перспектива увидеть мир, далёкие, загадочные страны, неведомые города, узнать много нового, интересного, подзаработать денег. Да и, шутка ли, может, даже удастся привезти из-за «бугра» иномарку! Тем более, в молодом возрасте всё это имеет самое важное, даже определяющее значение. Конечно, я решил воспользоваться уникальным шансом, подарком судьбы, и решился на этот шаг. Как оказалось, правильно сделал, ведь все мои задумки реализовались, к тому же, на борту корабля, протекала интересная жизнь, автономная, особая, уникальная, а связанные с ней события заслуживают отдельного, большого рассказа.

Ну, да ладно, что-то я сильно отвлёкся и ушёл в сторону, хотя разговор сегодня совсем не обо мне, а всё-таки о друге. Итак, жизнь моя была насыщена событиями, наполнена приключениями, мне было, что рассказать, и нравилось это делать, а вот более скромный товарищ предпочитал в основном слушать и задавать вопросы. Он был таким любознательным, ему вечно надо было что-то узнать, уточнить, о себе же распространяться не особо любил, а может просто стеснялся. Иной раз мне приходилось наблюдать, как лица сверстников омрачала тень нездорового климата в семьях. А определённые обстоятельства могли отражаться негативной проекцией на дружеском общении, влияя на снижении уровня настроения, открытости, проявляясь в виде характерной осторожности, робкого недоверия, скептического отношения ко всему белому свету и окружающим людям. Так вот и он говорил всё больше издалека, завуалированно, приводя свои примеры, допуская возможные обстоятельства. Иногда просто рассказывал о своих снах, ощущениях, мечтах. А может это были и реальные истории, кто его знает? То ли они действительно ему снились, а может были наяву, кто теперь разберёт. Тем событиям много лет, они давно в прошлом, безвозвратно поросли быльём, поэтому их безошибочно можно считать утраченными иллюзиями, далёкими впечатлениями, причудливыми картинками и нереальными эпизодами. Так что пришло уже то время, когда поделиться информацией вполне допустимо и уместно.

Собрать всё воедино, в стройный, хронологический порядок вряд ли получилось, впрочем, на сегодняшний день это и не имеет столь принципиального значения. Просто сложились такие короткие зарисовки. Да и зафиксировать их я решился уже в зрелом возрасте, после одной из наших последних встреч. Он сам тогда затронул серьёзные темы. Выдвинул тезис для диспута, что, дескать, любая и всякая жизнь – есть великая миссия, состоящая не только из определённых вех и этапов, но и каких-то особых, ключевых событий, и что у каждого в судьбе случается нечто исключительное, – резкий поворот, обрыв или трамплин, поступок или переход в новое состояние и качество, когда в одночасье всё срастается, и человек в итоге уравновешивается, обретает гармонию, покой, и в этом заложен чудесный, гениальный, наивысший замысел. Причём, для одних это может означать завершение в большой жизненной игре, а для других – многообещающее начало.

Может быть. Попробуй тут с ходу разобраться. Но меня что-то зацепило, заинтересовало и явилось мотивом для написания этих строк. Разумеется, с его согласия. Мы в тот раз ещё многое обсуждали, спорили, я старался внимательно слушать, запоминать идеи, доводы, слова, а отдельные детали затем самостоятельно вспоминал, дополнял и записывал. Не судите слишком строго, я всего лишь пытался передать искренние мысли, сокровенные образы, открытые от чистого сердца.

Итак, прояснив все основные детали для знакомства и представления совокупности предшествующих обстоятельств, приступаю непосредственно к историям моего приятеля. А для удобного восприятия, повествую от его имени.

Часть 2
Сорок семь цветных мгновений

О, вещая душа моя!
О, сердце, полное тревоги, —
О, как ты бьёшься на пороге
Как бы двойного бытия!
Ф. И. Тютчев

Нахожусь в яме, довольно глубоко, снаружи пробиваются слабые звуки и скудные лучи солнца. Я там, внутри, во всю силу орудую лопатой, старательно загребая и отбрасывая в сторону тяжёлую землю. В какой-то момент до меня доходит истинный смысл происходящего, я начинаю отчётливо понимать, что копаю могилу, причём – самому себе, но, удивительное дело, сохраняю при этом абсолютное спокойствие. Стою уже в полный рост, могу легко перемещаться внутри пространства. Наблюдаю, что сверху, прямо над головой расположен свод почвы с неровными, осыпающимися краями, с зияющими норами, трещинами, прогалинами, торчащими корнями и клочками травы. Прямо на границе двух разных сред, – над зелёной лужайкой и под сырой землёй, между той яркой, свежей, живой атмосферой, и этим тусклым царством холодного света. Да, пока ещё – этого света. Усердно копаю дальше, делаю большое углубление в сторону, и в результате отмечаю, что мне даже начинает нравиться, какой он получается замечательный, просторный. С уютными нишами, удобный такой и симпатичный, жаль только немного прохладный и сыроватый – склепчик…

…Проснувшись, пребывая под впечатлением, понимаю, что не особо грамотен в сложной науке толкования снов, но невольно начинаю задумываться о скрытом смысле, хочу понять истинное значение такого жестковатого сюжета. Особенно, учитывая обстоятельство, что аналогичные события снятся уже не первый раз в последнее время. Днём ранее, например, виделись неприятности с лёгкой паникой от тревоги и смятения при внезапной потере постоянной работы, и я беспокоился там, суетился, метался в поисках путей срочного решения по пресловутому денежному вопросу. Затем продолжилось ещё одним довольно реалистичным наваждением, где пришлось переживать разрыв отношений с моей настоящей супругой и от этого ощущать внутри неприятный, колючий холодок. Но что всё это значит? Откуда взялась вся та гадость, почему на меня навалилась и чем обусловлена? Вроде всё относительно безоблачно и спокойно. Ну, понятно, что уже не мальчик, и некоторые вещи, прямо скажем, не так благоприятно складываются, как хотелось бы. Естественно, имеются различные вопросы. Но, по большому счёту, нет серьёзного повода для дурных снов, для меланхолии и грусти, нет предпосылок для жалоб, у меня всё нормально, всё довольно хорошо. Может просто накопилась усталость? Рутина? Долго ворочался, не мог уснуть? Может приснившийся уход под землю или в символическую яму, нору, овраг, да куда угодно, означает неосознанное желание спрятаться, окопаться, оградить себя? От чего? В чём причина?

Если попытаться пойти немного дальше и «копнуть» чуть глубже, исходя из рекомендаций моего возбуждённого подсознания, и того, что оно успело подсказать или как-то задать правильное направление моему праздному уму посредством серии последних непростых видений, то тогда уж следует задать себе несколько вопросов. Всё ли я правильно делаю и понимаю? В какой точке, образно говоря, пребываю? Кем являюсь по жизни, и что меня, собственно, гнетёт? Что, вообще, могу о себе сказать? Мужчина, переваливающий за средний возраст, всё тяжелее носящий упорно растущее брюшко. Не особо открытый для общения. Да, не хватаю звёзд с неба, и не летаю уже ни во сне, ни в реальной жизни. Стараюсь, вроде, как и положено правильно жить и поступать в принципе, но как-то всё с неумением зацепиться, приумножить. А в некоторые моменты могу даже нанести моральный ущерб себе же своим не очень гибким характером, отражающимся на делах и поступках. И всё у меня как-то инертно происходит. Движусь себе вяло, потихонечку, плыву так спокойно вместе со всеми своими потрохами и заморочками, плавно увлекаемый потоком судьбы. Хотя, впрочем, и не сильно от всего этого переживаю, нахожу смысл в каких-то делах, и даже счастливым себя считаю. Однако, понимаю, что мелковат масштаб личности, что не хватает порой смелости и здорового авантюризма. Такая вот складывается печальная картинка. Что ещё к этому добавить? Пребываю обычно под впечатлением, оказываясь рядом с Храмом, слыша колокольный перезвон. Особенно, после посещения кладбища, навещая могилы близких родственников. Мама ушла в шестьдесят шесть, дедушка и бабушка – в пятьдесят два. Начинаю задумываться, а сколько осталось мне. Верно ли живу, много ли успел. Чего такого хорошего можно попытаться сотворить, чтобы не было так тошно на душе. И в такие моменты остро чувствуешь, как внутри всё сосредотачивается, подбирается, остро чувствуется скоротечность времени. Быстро трезвеешь, пытаешься подтолкнуть себя, нацелить на что-то важное, особенное, на серьёзный шаг, чтобы отлегло, потеплело в недрах обычной человеческой органики с такой щепетильной, чуткой душой. Чтобы вот, понимаешь, всё в этой жизни было бы как-то не совсем уж зря, не впустую и без пользы.

Можно представлять себя единицей в случайном раскладе генеалогии и везения, пушинкой, зависимой от погоды и ветра, а свой мозг – обычным радиоприёмником. Но хочется всё же верить, что мы являемся неотъемлемой частичкой Божественного начала и промысла. Хочется надеяться, что целесообразность моего существования оправдана законом абсолютного баланса в глобальной экосистеме планеты. Я живая клетка единого организма и необходимый пазл в общей картине. Со всеми своими достоинствами и недостатками я востребован также, как и любой другой человек, в сто раз лучше или хуже меня, как элементарное звено в замкнутой цепи циклического устройства, ибо сказано: «земнии убо от земли создахомся, и в землю туюжде пойдем». Важно помнить, что грядущее событие определяется предыдущим, поэтому любое добровольное попустительство, осознанный недобросовестный поступок влечёт праведный, пропорциональный ответ, который на этом свете, прямо ли, косвенно, измеряется качеством жизни, а на том…

…Ну, схватишь кратковременный удар от разряда собственной рефлексии, подёргаешься себе немного, как амёба простейшая, такой желеобразной, инертной массой, растревоженной и всколыхнутой колкой атмосферой обострённого сознания, бьющего по спрятанному глубоко внутри, наэлектризованному, саднящему нерву. Но, особо не понимая, не находя, что именно предпринять, куда бежать и что делать, постепенно успокаиваешься, расслабляешься. Смотришь, и вот уже те волнующие впечатления, эмоции вроде как-то сами по себе улетучились, прошли мимо, отпустили. Не забылись, конечно, не стёрлись исключительно и полностью, но всё же приглушились временно, притупились…

…Ты спрашиваешь, куда я так тороплюсь, забегаю вперёд и всё смешиваю? Просишь рассказать обо всём подробно и по порядку? Ну, хорошо, а с чего тогда лучше начать? С самого начала, с детских впечатлений, каких-то ярких эпизодов, способных оставить след на моей подкорке? Да, но сейчас хорошо рассуждать о каких-то аспектах с точки зрения взрослого человека, когда всё давно переосмыслено, переоценено, а тогда ведь события воспринимались в другом свете. Ладно, давай попробуем. Попытаюсь обрисовать, что смогу сегодня вспомнить, что на ум теперь придёт, а главное, в чём хватит смелости и наглости признаться.

Кровь стекала по ладони тонкой, тёплой, щекочущей струйкой, такая липкая, противная и всё никак не хотела останавливаться, а я усердно старался её сдержать, сжимая пальцы в маленький, побелевший кулачок. У меня, видимо, плохая свёртываемость крови, я помню, как часто в детстве случались носовые кровотечения по любому поводу. Поэтому и в тот раз быстро унять её радость от выхода наружу было не так-то просто. Но не мог же я в тот важный момент позволить себе запаниковать, показать свою слабость перед лицом общественности с открытыми от удивления ртами. Я должен был демонстрировать своё вопиющее мужество, транслировать ровное спокойствие и холодное безразличие к пустякам такого рода. И мне, конечно, удалось произвести впечатление на своих немногочисленных зрителей.

Вспоминаю бесконечные коридоры со множеством дверей в здании комплексного общежития. Мне не больше шести лет. Помогаю маме, чем могу, в силу своего возраста, но с учётом наличия серьёзного чувства ответственности, тогда уже привитого или приобретённого. Она подрабатывает, занимается уборкой помещений, находясь в группе со своими коллегами, женщинами, вынужденными немного подзаработать, которым также приходится таскать за собой малолетних детей или внуков. В отдельные минуты ребятишки были предоставлены самим себе и свободе действий.

Что же приключилось, что меня так сильно впечатлило, зачем резанул руку лезвием, и где умудрился его отыскать, точно уже не помню. Может повёлся на «слабо» или самому пришло в голову и захотелось немного порисоваться. Для чего нужны были такие поступки человеку, в принципе, тогда не задумывался. Теперь же предполагаю, что, например, хотя бы для того, чтобы доказать какой-то случайной девчонке, что смогу сделать это в её честь, ради широко раскрытых, восхищённых глаз, пусть даже видел её в первый и последний раз в жизни. Наверно, это такой мужской инстинкт. А может быть, и не просто так. Не исключаю, что меж нами вдруг возникли, завязались какие-то взаимные симпатии, которые вскоре столь же легко развеялись и испарились, словно утренний туман, но прежде этого, по закону жанра, они должны были не для смеха, а всерьёз подвергнуться испытаниям.

Было не страшно, но неприятно. Компенсировалось гордостью, ведь я же был в эпицентре внимания, ловил на себе восторженные взгляды хорошенькой, юной особы. Жаль только, что разум в такие моменты отключается или живёт отдельной жизнью. Да уж, хоть симпатии быстротечны и мимолётны, имеют свойство быстро улетучиваться, но впечатления от этого почему-то остаются в памяти надолго.

– Поворачивайся на бочок и постарайся заснуть. Если не можешь, то просто так полежи с закрытыми глазками, – мама тоже укладывалась рядом, как будто я младенец какой, причём она занимала место с края кровати, а я должен был размещаться у «стеночки». А мне спасть совсем не хотелось, в голову заползали всякие мысли. Возражать я не смел, но переживал и думал, что вот, ну ради чего это нужно, лежать я совсем не хочу, лучше бы погулять.

– Дневной сон всем полезен, надо обязательно отдохнуть и набраться сил, – убеждала мама.

А у «стеночки» душно, тошно, как-то глупо и не понятно, а главное – зачем? Ведь ясно же, как день, что спать я абсолютно не хочу. Как можно так вот просто лежать, дремать, когда на улице жизнь, шум, лето, когда там такое красивое, лазурное небо с проплывающими кораблями пышных облаков. Там светит солнце, доносятся голоса птиц и детей, а я здесь должен томиться в жаркой комнате и любоваться этой стеной, вернее узорами пёстрого ковра, который на ней висит, прямо перед моим недовольным, сопящим носом. Всякие некрасивые, непонятные, неуместно нарядные геометрические фигуры с декоративными огурцами, витиеватыми кренделями, с какими-то определенными закономерностями и последовательностями разных цветов и размеров. Да уж, точно говорят, красота – страшная сила, это как раз о коврах.

Но, впрочем, на ощупь он такой мягкий, тёплый, шерстяной и пушистый. В одну сторону пальцами проведёшь – один рисунок получается, в другую ведёшь – новая картинка складывается. Узоры до такой степени изучены, что кажутся прямо родными какими-то и, вместе с тем, поднадоевшими. И уже совершенно не хочется их видеть. Для этого вовсе не обязательно спать, достаточно просто ненадолго прикрыть глаза. И вот, опустив налитые тяжестью веки, сам того не замечая, постепенно усмиряешься, успокаиваешься. Сознание потихоньку тает, начинает уходить из тела и вскоре совсем исчезает. Непроизвольно и независимо от тебя, сон побеждает, погружает в неведомые глубины и дали, обволакивает, как паутина, и ты плавно переходишь в другое измерение и состояние, с другими свойствами и безграничными возможностями…

…Выйдя на свою лоджию, на тринадцатом этаже, наблюдаю перед собой огромный простор, прекрасно осознаю, что нахожусь на большой высоте, вижу внизу дружно играющих в песочнице детей. Лиц не рассматривал, тогда это было и не важно, знакомые они или нет. Просто вдруг понимаю, что тоже должен находиться именно там, вместе с ними, поэтому и прыгаю, как ни в чём не бывало, прямо вниз. Затем плавно спускаюсь, паря в воздухе, как на крыльях, и спокойно присоединяюсь к ним, влившись в общий гомон. Хотя особой радости в тот момент не испытал, – подумал, что это они играли без меня, и даже не позвали. Но тогда все какие-то никчёмные обиды быстро таяли, ведь главное – игра, интерес, азарт. Повздорили, немного поспорили, тут же помирились и забыли все недоразумения.

Меня вдруг окликнули, позвали, кто-то подтолкнул, задев плечо, рука при этом дёрнулась, вздрогнуло всё тело, открылись глаза. В такие моменты, когда внезапно просыпаешься, не сразу воспринимаешь действительность, не понимаешь, что происходит, где в этот момент находишься. Затем, когда постепенно начинаешь приходить в себя, замечаешь, что с тобой произошли странные изменения, весь стал каким-то ватным, разбитым, с тяжёлой головой и плохим настроением. И кто же это придумал, и зачем только нужно – спать днём?…

…Да, раз уж затронул тему, вернусь обратно к нашей детской, уличной жизни. Вспоминается, что во дворе ребята непрерывно меняли позиции, кто-то уходил, их место тут же занимали другие, свежие силы, жизнь не останавливалась ни на минуту, кипела во всю свою мощную энергию. Зимой мы строили крепости из снега, устраивали бои в «снежки», катались на санках, играли в хоккей или просто, лёжа на снегу и совсем не замерзая, смотрели на космическую красоту звёздного неба. Летом осваивали приёмы Самбо со старшими товарищами возле песочницы, вдохновенно сражались в «Одно касание», «Казаки-разбойники», «Клёк», «Вышибание». Сами придумывали правила для игр и развлечений. Футбольные мячи, машинки, складные и кухонные ножи. Велики, рогатки, самострелы, шпаги, плётки, дымовушки, капитошки. Карты, мелки, плиточки, монеты, марки, значки. Много чего, всего не упомнить и не перечесть. Казалось, что всё у нас тогда было и шло в дело. Играли все вместе, разница в возрасте никого не смущала, этого просто не замечали, тогда была больше важна принадлежность к определённому дому или двору. Это было братство. Или просто Детство. Да, как видится теперь, это было здорово, но для нас тогда всё выглядело совершенно обыденно.

Надо было многое успеть сделать за целый день, – и клад закопать, и гараж из песка построить, изготовить водительское удостоверение на право управления игрушечным самосвалом, и кораблики наперегонки в ручейке запустить, и на спичках побороться. Устроить маленькую охоту, – изловчиться и аккуратно схватить пушистого, белоспинного шмеля – альбатроса, сняв его со скромной, но яркой космеи. Эти цветы с желтыми, бархатистыми сердцевинами и лепестками разной окраски бурно росли в школах и в детских садах. Слегка покачиваясь на своих высоких стебельках плечом к плечу с доброй сотней таких же собратьев и земляков, они приманивали красками и ароматами тучных, мохнатых насекомых, и тех, кто их бесстрашно ловил и забирал с насиженных мест прямо голыми руками, – увлечённую серьёзным делом ребятню. Или вот ещё картинка в голове, – тёплым вечером, в сумерках, мы идём вдоль длинной аллеи молодой, берёзовой посадки, недалеко от нашего дома, занимаемся поиском и ловлей майских жуков, собирая их в спичечные коробки.

А помнишь разбитые в кровь руки, колени, лица, все эти ожоги, шрамы, неминуемо возникающие при допущении ошибок в опасных уличных играх, делах и увлечениях? Поездки на велосипедах по всем городским окрестностям, походы на стройки и пустыри? А культурные выходы – в городские парки, передвижной цирк, на рынок за вкуснейшими персиками? Случайно найденные нами посреди улицы и переданные по собственной инициативе в добровольную народную дружину, то есть милицию, деньги? Наши незамысловатые детские Дни рождения, когда можно было так запросто, от чистого сердца подарить другу книгу с загадочным названием «Мертвые души». Я её, кстати, Художнику подарил. Да уж, вспоминать это теперь и грустно, и смешно, и тепло.

Немного отвлёкся, а начинал ведь про клады. Мы их делали сами. Кладом или «секретиком» мог быть, например, тот же самый жук, особо ценный, больших размеров, но дохленький, или цветочки под разноцветными осколками бутылок, или даже монеты! Хорошо шли в дело фантики от конфет и «золотинки», это такая фольга разных оттенков. Как-то раз, летним днём, мы договорились вместе с одноклассником, Танцором, не тратить все трёхкопеечные монеты, выделяемые родителями на газировку с сиропом, которую можно было купить в автомате рядом с торговым центром, а начать эти деньги складывать в копилку.

– Ну как, много накопилось, – поинтересовались мы друг у друга через какое-то время.