Читать книгу: «182»
I
Песчинка к песчинке.
Свежий морской бриз приносил прохладу в томные часы полудня, дыша на разогретое лучами солнца побережье Жуан-ле-Пен1. Подступающие к берегу волны пленили золотистый песок небрежно-нежно, захватывая его частицы и отпуская вновь.
Как море…любовь… порождает похожие чувства в стремлении однажды увидеть это, почувствовать. Проникнуться, запечатлеть фото – пленками в механизме сознания. Ласкающее взгляд и душу, и все же, соленое на вкус. Sometimes.
Море = Любовь.
Притягательное, граничащее с небом. Не вполне земное, изведанное. Такое близкое и далекое. Можно жить у его берегов, плескаясь в радужной атмосфере. Или быть его редким гостем, добираясь лишь раз в год, испытывая страх перед его великолепием и силой. Бросаться вновь в этот «омут», просыпаясь на берегу почти бездыханно, с остатками одежды и совести. Всматриваться вдаль с отчаянием и решимостью однажды вновь войти в него, покорив навсегда…
Из створа окна кафе, расположенного на пляже Жуана «le colombier», доносился эпохальный голос Элвиса Пресли:
В такт мелодии, покачивая головой из стороны в сторону, на пляже сидела София и размышляла о том, что несмотря на состоявшееся замужество сосуд ее любви был по-прежнему пуст. Вчера ей исполнилось двадцать пять лет. Подумать только, четверть века и такая тишина души. София медленно плыла по течению, наворачивая круги вокруг бесконечно повторяющихся дней. Единственным утешением служило Море, такое успокаивающе-лечащее душу. Она могла часами наблюдать за тем как оно дышит, чувствуя то или иное настроение его, напевая про себя мелодии южных нот.
Каждое утро, когда солнце всплывало льдом над тонкой гранью бокала горизонта, София, устроившись на берегу моря, пила кофе. Подносила к губам чашку, отпивала. Переменно дуя, прогоняла его горячность. Два сахара на блюдце оставались нетронутыми. Только горечь, только правдивый кофе.
Осматривалась вокруг. Соломенные зонтики покачивало ветром. Песчаные замки, такие величественные еще вчера, теряли свои очертания, обласканные ночной волной. По полосе берега порхал чей-то шарф зеленоватого-голубого цвета.
И было там их двое: она и море…И не было лучше утра, чем утро нового дня.
Закрепив заколкой волосы оттенка спелого каштана, освободив тело от одежд, София каждый раз как будто в первый шла на свидание с морем. Делая осторожные шаги, ощупывала пальцами ног принесенные ночью и волнами камни. Приближалась, вдыхая утреннюю силу моря, окунала в воду свою утонченную фигуру.
Есть ли время у чувств…Стрелка часов отношений Софии с ее мужем Домиником неумолимо двигалась к отметке «12». Это чувствовалось во всем. Специфичность слова «ВМЕСТЕ» проявлялась в нахождении их в этом состоянии в представлении других людей как о паре. Паре людей, имеющих определенный статус, круг полезных знакомых, перечень движимых и недвижимых вещей.
Течение жизни было ровным, глушило шепотом равновесных волн, постепенно вгоняющим Софию в дурманящий сон. Опутывало паутиной лени расстаться. Ей – с возможностью беззаботно проводить жизнь на берегу моря, не имея представления о счете времени и деньгам, постепенно забывая о нелегком прошлом. Ему – со статусом человека, женатого на красавице Софии.
Каждый из них определял происходящее как «Устраивает» и в этом чувствовалась стабильность, взаимозависимость и февральский холод.
В свои сорок с небольшим красавчик брюнет Доминик выглядел солидно. Был плотноват фигурой. В нем была та невидимая притягательная мужская энергетика, что очаровывает женщин. Увы, для последних, он был нелегкой добычей. Имея целью лишь достижение карьерных и финансовых высот, Доминик не искал приключений, буйства красок жизни. Консервативный взгляд на жизнь занимал в его мыслях важнейшее место. В своих руках он желал лишь крепко держать доходный бизнес и тонкую талию молодой жены.
Их встреча с Софией была обязана случаю, занесшим владельца сети престижных автосалонов «D.Auto» в придорожное бистро близ штата Оклахомы, в котором в то время работала она. Два кофе с коньяком. Встреча взглядов. Открытая клетка и птица, желающая упорхнуть в мир шарма, роскоши. Утренняя забегаловка ещё хранила аромат пончиков. Рассвет ещё золотил лица завтракающих, проникая сквозь стекла пыльных рам, а они уже мчали по трассе 101, желая обрести железное «мы». Отношения развивались стремительно, опережая дни, предназначенные для первых трепетных свиданий. Ей тогда казалось, что все придет само, но, кроме первоначальной благодарности, София не чувствовала ничего по отношению к мужу…
В спешке собирая чемодан, забивая его горе-накопленным, София ловила недоумевающие взгляды и расспросы соседок по квартире, знающих ее как натуру тонкую с особой душевной организацией. Она лишь радостно улыбалась, предчувствуя скорую встречу с морским побережьем.
– Оно! Море нас объединяет, – доносилось им в ответ, – Все, что мне не хватало до этого, все для чего я жила, к чему стремилась, и чем было наполнено мое сердце… морем. Я не могу отнять его у всех, но буду ближе к нему, намного ближе…
– София, ну, а как же любовь? По – крайней мере, у вас должно быть что-то общее, чувства – пытались отговорить ее подруги.
– Я устала ждать, искать. У меня могут отнять многое, но не мечты о море.
– Ты всегда была странная, – устав спорить, пожимали плечами соседки и возвращались к своим делам.
– Может. Но я никого не прошу меня понимать.
Из лениво-томной дымки воспоминаний Софию вывел неожиданно прилетевший к ее ногам пляжный мячик. Вслед за ним прибежал светловолосый чумазый паренек лет шести.
– Pardonnez, la madame3, – сконфуженно промолвил он, виновато шаркая ножкой.
– C’est sans importance!4 – улыбнулась София, тем самым, приободряя мальчугана. Покрутила в руках разноцветный мяч и протянула ему.
Поправив съехавшую на бок кепку, мальчик ответно заулыбался, направляя светлые лучики глаз в ее душу, отчего Софии стало очень светло. Подхватив мячик, весело сверкая пятками, он поспешил к своим друзьям, с интересом следивших за происходящей сценой. София, все ещё сохраняя улыбку на устах, помахала им в знак приветствия и принялась наблюдать за их причудливой и шумной игрой. Она заметила, что большинство детишек были одеты бедно, за исключением этого мальчика. И, как бы ни была испачкана его одежда, она явно отличалась.
Силуэт мужчины тенью возник на золотистом песке. Чёткий изгиб спины, сила чувствовалась во всем нем. Медленный поворот головы в сторону Софи. Встреча взглядов, задержались друг в друге. Минута. И он исчез. Однако, казалось, что прошла целая вечность, когда в царившую идиллию солнечно-спокойного дня внезапно вторгся пронизывающий ветер. И море как будто в неистовой ревности все более и более бушевало.
II
Частная вечеринка у мадам Саффран в кабачке "The sun" была в самом разгаре. Сытые глаза нуворишей оценивающе цепляли качество, количество угощенья хозяйки и приблизительную стоимость драгоценностей на ушах друг друга. Улыбка каждого из них будто говорила о бесконечной любви к тебе заочно, нежданно, угадано. И только глаза, имеющие своей природой душу, отражали истину.
София и Доминик негласно обязались ходить на подобные приемы. Это было немаловажной частью их бонусов к получаемым доходам. Доминик легко вливаясь в атмосферу празднества, обсуждал выгодные сделки, представлял спрос и предложение. Для нее же это была не первая, и София с ужасом осознавала, что далеко не последняя вечеринка. Почти год она честно, но тщетно тренировалась улыбаться и притворно смеяться. В который раз стоя с бокалом вина, в новом платье, мысленно проклинала все на свете. Это приводило их к ссорам и взаимным придиркам после очередного вечера.
– Что ты опять была как бестолковая кукла, – в отчаянии восклицал Доминик, – Неужели так сложно расслабиться, выпей больше вина что ли. Оно хоть немного лишит воли твое сознание.
– Если я выпущу на волю свое подсознание, будет ещё хуже, – отмечала София.
– А ты воспринимай все это несерьезно, как шоу, понимаешь? Можешь ты хоть как-то помогать своему благоверному?
Далее шло много текста о мировых тенденциях автобизнеса, кризисной ситуации, партнерских и конкурентных отношениях и прочем, что нисколько не интересовало Софию и представлялось лишь фоновым шумом, постепенно исчезающим вдаль.
Она смотрела в окно их пляжного домика, туда где оно…МОРЕ. Вольное делать, что ему вздумается, такое свободное. Обещала ему: «Ради тебя я стерплю все, соленая вода моего сердца».
– Я все поняла, Доминик, – перебивала она, стараясь улыбнуться.
– Умница девочка, милая, все будет хорошо! – несколько раз повторял он, взяв ее лицо в свои ладони, затем нежно целовал.
Вместе с тем, с каждым разом вина на приемах приходилось пить больше. Разговоры казались приторней, люди – циничнее. Но, и сами по себе мероприятия в связи с расширением бизнеса Доминика стали масштабнее. Отчего, выбрав удобный момент, София научилась ловко сбегать с них. Когда к горлу подступал спазм, платье душило тело, а в голове постукивали колокольчики, она незаметно ускользала из зал. Ловила ночное такси и приезжала на plage le colombier, спокойствие которого охраняли служители порядка и Море…
Тогда она снимала не щадящие стопы туфли и зарывала ноги в песок, уже чувствуя, как он остыл с заходом солнца. Мысли постепенно очищались от суетного, земного. Голова становилась пуста. Легка. Как бриз. Как солнце после пяти.
– Не слишком ли у Вас изысканный наряд для ночных купаний, дамочка? – услышала она как-то раз за своей спиной мужской голос.
– Пока в голову не идет ответ. Я слишком устала. Но, я улыбаюсь Вам. Давайте просто посидим, помолчим.
Мужчина послушно опустился на песок, погрузив в него свои ступни.
– Вы любите зарываться? – спросила София, заметив это.
– Вы в каком смысле, ногами в песок или в отношении дам? – засмеялся он, – У меня сегодня отличное настроение, не обращайте внимания. Кто не любит зарываться? Все любят! Чтобы ноги немного щекотал песок и создавалась иллюзия единения с морем.
– Соглашусь…
– А Вы любите вино? У меня с собой есть бутылочка. Только поглощая вино и фрукты, мы по-настоящему гармонируем с природой.
София отрицательно помотала головой.
– В последнее время – нет. Оно тоже создает у меня определенную иллюзию. А мне не всегда хочется жить в том мире, – она вздохнула и прикрыла глаза.
– А когда хочется? И что в нем интересного в этом вашем мире?
– Ну, как Вам сказать. Мой мир только мой, понимаете?
– Ну, тогда давайте молчать. Раз сегодня не вечер откровений, – согласился он в ответ.
– Давайте, у меня был сегодня крайне тяжелый день.
Шли секунды, минуты, получасы. Молчание затянулось. Но отчего-то оно не дарило никому из двоих ощущения тягостности пребывания вместе. В тишине рядом с морем редко у кого возникает чувство неловкости, величие и кажущаяся вечность существования которого поселяло чувство спокойствия.
Около полуночи София встала, потянулась всем телом к морю и пошла вдоль его берега иногда соприкасаясь с волнами пальцами ног.
– Дамочка, вы туфли забыли, – окликнул ее незнакомец.
– Меня зовут, Мария, – решив представиться чужим именем, ответила она, – А туфли? Подарите их кому-нибудь. Мне не суждено их больше надеть. Дважды. Это не комильфо, если Вы понимаете, о чем я.
– Понимаю. А встречаетесь Вы лишь раз? Я к тому, что, если вдруг захочется встретиться, давайте завтра на этом же месте. Я в эти края приехал на неделю раньше жены. Для того, чтобы многое обдумать. Как бы это не звучало. До свиданья, Мария.
Что до Софии, то она была рада возможности болтать с кем-то настоящим, без масок наигранности, и, тем не менее, оставаться инкогнито с незнакомцем. Ведь ночь так бережно скрывала их лица. Это как в детстве, когда ты говоришь, не то, что от тебя ждут, и то, что интересно собеседникам, а то, что ты чувствуешь здесь, в самом сердце. Обсуждать всякие обычности: будь то белка, стремительно взбирающаяся на ветку дерева или поздний завтрак в воскресный день.
Сбегая на следующий вечер с очередного праздника, по каменным ступеням вдоль линии пляжа, София мысленно пританцовывала. Будто вновь спешила из школы в парк, есть мороженое и наблюдать за птицами. Полету их свободы в просторах неба. Таких бесконечных, что даже запрокинув голову в высь, раскрыв широко-широко глаза, не сможешь различить его края и количества пушинок-облаков, верных спутников его синевы.
Сам разговор с незнакомцем начинался из неоткуда, спонтанно, будто и не прекращался вчера.
– Как вы думаете, у моря есть время? – задавала вопрос София.
– У всего есть время. Мы живем по его часам, – уверенно отвечал он.
– А как же вечность? Выдумки? – продолжала она.
– На уровне сказки Андерсона.
– А бессмертность души?
– Пока она живет в нас. Но кто знает, кто будет ее приемником.
– С Вами интересно, однако Вы – классический циник.
– Но я никого не прошу меня понимать…
– Я часто так говорю, – удивилась она.
– Говорить – не главное, нужно так думать и верить, – убеждал незнакомец.
– А стоит ли верить?
– Вот это обязательно.
– У Вас на все есть ответы, как у моего мужа…
– Вы хотите, чтобы я ответил и подтвердил эту теорию? Значит Вы замужем?
– Да, и в последнее время, я понимаю, что, к сожалению… Видите ли мой муж – крупный бизнесмен… Ему не до меня.
– И? Вы счастливы?
– Глупый вопрос…
– Я бы сказал – не глупый, а самый что ни наесть обычный. На такой вопрос следует отвечать либо положительно, либо…
– Тогда – либо… – перебила она, – Знаете, устала я искать это счастье в чем-то ещё, кроме как в достатке и уверенности в завтрашнем дне.
– Вполне разумно, но не для Вас…Вы – натура чувственная, молодая, вам необходимо дышать чистотой и гармонией.
– Подобное было уже некогда сказано Шатобрианом5
– Так я повторюсь. Совсем не зазорно цитировать. В четкой и ёмкой фразе порой содержится намного больше, чем в целой книге философа. Вы занимаетесь любовью по крайней мере?
– Да, но не любовью, это больше походит на плату.
– Именно, поэтому Вы так любите море. Оно приносит некое умиротворение Вашей душе.
– Я бы сказала скорее да, чем нет…
– А часто ли Вам приходит в голову сбежать ото всего этого?
– Часто, – подтвердила она, – Потому я с Вами сейчас здесь. В ночи. Говорю обо всем и ни о чем. Понимаете ли, как это дико, быть с кем-то и не наслаждаться им, ничего не чувствовать. Совсем.
– А Вы думали тогда, что будет иначе?
– Нет, я думала, что я – другая. Что все смогу, придумаю себе. Поверю в это и привыкну.
– Привычка – скверная штука…
Теперь София приходила на пляж каждый вечер. Оставляя на песке очередные туфли и запятую в диалогах с незнакомцем, она с непривычной легкостью отдавала себя дома в таинственное царствие Морфея. Засыпала со сладостной, появляющейся из подсознания мыслью о предстоящем вечере так полюбившихся ей «разговоров на песке». Сны были яркие, медово-ванильных оттенков.
На приемах у друзей Доминика, сохраняя кажущуюся невозмутимость, она остро чувствовала, как становится приятно внутри от томящего ожидания новой встречи. Лишь скинув туфли – оковы на пляже, София вновь обретала свободу движений, мыслей, простоты босых ног. Пропуская мимо своих, украшенных бриллиантами ушей, лепет собеседницы, София вглядывалась вдаль. Туда, где меж раздувающихся штор окна летней веранды, серебрится море. Манит ее своей открытостью, легкостью предстоящего тет-а-тет.
Появляясь неожиданно на пляже каждый раз, незнакомец дарил ей тот самый необходимый глоток воздуха как выброшенному на берег путнику, потерпевшему кораблекрушение и потерявшему всякую надежду ощутить твердую почву под ногами.
– Может быть сегодня мы все же выпьем с Вами вина? – как-то предложил он.
– Разве мы ещё не перешли на «ты»?
– Ты никогда не отвечаешь на поставленный вопрос, мне нравится это. Ну, так что? Не против отведать «In vino veritas»6. У меня совершенно случайно оказалось два лишних фужера…Посмотри, как чудесно они сияют в отблеске луны. Наполнив их красным вином, я надеюсь на взаимную откровенность.
– Прекрати говорить такие слова. Иначе тепло, исходящее от них способно разрушить общее представление о должном холодном нраве замужней дамы.
– Холодность дамы, будь то замужней или нет, это нонсенс. Лишь задетая до глубины души, пораженная каким-либо мужчиной, она может почувствовать у себя внутри: как пульсирует кровь в ее венах, как отчаянно бьется сердце, учащается дыхание. Очарование разливается по ее телу, доходя до самой наивысшей точки. От головного мозга до желания. Любовь проходит некий путь, всеми своими признаками, показывая и проявляя себя. Так важно понять и разгадать этот огонь, иначе он потухнет, неподдерживаемый ничем.
– И что же дальше будет с этим «огнем»? Оставленном без малейшей искорки.
– Потом этот «огонь» периодически начинает сбегать от очага, по пути роняя премиленькие туфельки, и зарывает себя в песок. В попытке скрыть остатки пепла в его глубине.
Софию неприятно задели эти слова, накинув на плечи пиджак, она встала:
– Мне пора…Не стоило бы намекать таким образом на мои отношения с мужем. Мой очаг лишь в моей власти и не достоин обсуждения.
Подхватив туфли и своё воодушевление произнесенным, она проследовала от места, где ещё совсем недавно все было так спокойно. Он крикнул ей вслед:
– Ты обиделась? Я не хотел этого. Ты просила правду. Она не столь прекрасна как самообман. Сегодня, кстати, у нас последняя встреча.
София остановилась. В руках у нее застыли туфли.
– Видишь ли, завтра приезжает моя жена, – пояснил он, – И, вряд ли я найду время для наших бесед.
– Ты настолько любишь ее, что не оставляешь ни на минуту?
– Я стараюсь не гасить ее огонь…
София молча проследовала дальше по тонкой полосе берега. Он окликнул ее.
– Ты забыла оставить мне туфли.
– Я думаю впредь все свое оставлять при себе. И, я не обижаюсь, мне просто, действительно, пора.
– Значит, я не ошибся в тебе. Ну, что ж, прощай. Твои прежние туфли я раздал торговкам на местном рынке. Себе оставил одни, замшевые, с золотистым бантиком. Я их отдам младшей сестре. Когда, она наденет их на одно из семейных торжеств, а уж будь уверена, что вкус у нее безупречен, я вспомню о Марии. О твоей любви к морю и босоногому времяпрепровождению. Ты улыбаешься? Я слышу…
– Допустим. Ну, а ты мне ничего не хочешь оставить на память?
– Женская память – непростая штука. Нам, мужчинам, доставляет удовольствие вспоминать о веселом времени, проведенном с прекрасной женщиной. Вы, дамы, живете в вечной иллюзии, стране ностальгии, чаще грустите. Что же презентовать? Подарить морской камушек или ракушку. Это не будет оригинальным подарком: их ты всегда сможешь подобрать, разнообразного цвета, формы. Они у твоих ног. Что же это будет, милая Мария?
Он подходил все ближе, и ближе. В свете берегового фонаря она впервые увидела его черные глаза. Они смотрели властно, но снисходительно, пытаясь влезть вглубь ее сути. В них она узнала свое наваждение на пляже. В них она вмиг погибла и упала на самое дно. А он как будто не признавал ее. Слегка наклонив голову на бок, он потянул медленно и мелодично:
– Итак…Я не ошибался полагая, что глаза у тебя – светлые. Смею спорить, что они меняют свой цвет приблизительно в полдень. Когда возвращаешься с пляжа. Да! – отвел он взгляд в сторону как будто ясно видел описываемую картину, – Смешно представить, как с утра ты сероглазая идешь ловить лучи ультрафиолета, а ближе к ланчу глядишь на мир своими уже зеленоватыми глазами. Признайся, ты пьешь море? Ты никак не насытишься им. Оно глубоко засело у тебя вот здесь.
Он мягко притронулся к волосам на ее голове.
– Я думала, ты прикоснешься к сердцу.
– Это все выдумки, любовь рождается в голове в совокупности с органами чувств, посредством которых он и получает информацию. И это…
«Зрение». – Он внимательно посмотрел в ее глаза, – Попробуй почувствовать другое, без визуального контакта, закрой глаза. София покорно прикрыла веки.
«Слух» – бесшумно зашел за ее спину, поднял локон, завел за ухо. «Чувствуешь, как горячо мое дыхание, твои уши наполняются теплом моих слов».
«Обоняние. Существует теория, что люди выбирают себе собеседника по запаху. Все мы животные по своей сути. От тебя притягательно пахнет. Что это? Миндальное молочко?».
Он слегка коснулся носом ее шеи, аккуратно провел им до основания подбородка – «И я постепенно, как ты понимаешь, подошел к…
Осязанию».
Она медленно повернула к нему голову, все ещё с закрытыми глазами:
– Неужели, человеку свойственно только четыре чувства?
– Ты действительно хочешь узнать, какое пятое?
– Я довольно посредственно училась в школе.
– Ну, что ж, должно же что-то остаться на память обо мне. Пятое из чувств – это…
«Вкус» – Он прильнул своими губами к приоткрытому рту Софии.
– Видишь, как быстро у тебя начинает биться сердце. Что скажешь?
– Что у тебя глаза черные как ночь. Неудивительно, для такого любителя встреч после захода солнца, – испугавшись учащенного сердцебиения София отстранилась от него.
– Интересное сравнение, но все генетически объяснимо. Цвет глаз и прочее. – усмехнулся он в ответ.
