Читать книгу: «Лемурия», страница 2

– Как бы там ни было, реальность такова, что мы заперты на этом острове. И до тех пор, пока сюда не прибудут спасатели, нам остается рассчитывать лишь на себя. Только вместе, действуя сообща, мы способны выжить здесь, на этом острове. В одном полковник прав – нам надо идти туда, – он кивнул в сторону леса, – только там может быть пресная вода и пища… Неужели непонятно, что, оставаясь здесь, мы обречены?

Ненадолго снова воцарилось молчание. Все мы не без трепета смотрели в сторону леса.

– А как же чудовище, рев которого мы слышали? – осведомился Ларго, выразив вслух то, о чем подумал каждый из нас. Ричард рассмеялся и, дружески похлопав его по плечу, сказал:

– Сынок, чудовища бывают только в детских сказках!

– Тогда что же это было, по-вашему?

– Не знаю. Но уверен, что всему можно найти логичное объяснение. В конце концов, я вооружен, и вам не о чем беспокоиться…

– Да неужели? – пробурчал Полковник, ухмыляясь. Ричард покосился на него и сказал, обращаясь ко всем:

– Мы с вами – оплот демократии на этом острове. А потому я предлагаю голосовать – кто за то, чтобы идти вглубь острова?

Люди нерешительно, оглядываясь друг на друга, поднимали руки. Я проголосовал одним из первых. Полковник воздержался, однако последовал за нами, когда мы тронулись в путь…

***

Потом мы долго пробирались сквозь заросли кустарников. Солнце, которое ярко светило, когда мы были на берегу, теперь все чаще скрывалось за густыми кронами деревьев. И тогда нам приходилось идти буквально вслепую. Но едва глаза начинали привыкать к темноте, лес редел, и солнце снова жгло нам головы.

К концу дня мне стало ясно, что версия Полковника о реалити-шоу не подтверждается. Вокруг простирались трудно проходимые джунгли. Никаких следов деятельности человека!

За весь день мы не нашли ни одного источника воды и теперь валились от усталости. Небо темнело. Сгущались сумерки. В воздухе повеяло ночной прохладой, а многие из нас были легко одеты. И тогда было решено набрать хвороста и развести костер.

Собрав и сложив сухие ветки, мы принялись раздумывать о способе добычи огня. По счастью, нам не пришлось высекать искры из камня или извлекать их путем трения, – нам на помощь пришел полковник, у которого в кармане завалялась зажигалка «Зингер».

Теперь мы сидели вокруг пылающего костра, наслаждаясь теплом и уничтожая последние остатки припасов, которые состояли из кокосовых орехов, набранных на побережье перед отправлением в путь.

– А что будем делать, если и завтра ничего не найдем? – шепотом спросил я у Ричарда, поглядывая украдкой на брюнетку в белой блузке, которая сидела, не спуская глаз с пламени.

– Джон, посмотри вокруг, – он усмехнулся, – что ты видишь?

– Как что? Деревья, кустарники, – отвечал я.

– Вот именно. На этом острове много растений, а значит и воды должно быть в изобилии.

Меня его слова воодушевили. Но в этот момент в наш разговор вмешался человек, которого я приметил еще на борту самолета, – тот, у которого была жена-негритянка (теперь она спала, положив голову на плечо мужа).

– Молодые люди, – сказал он. – Вовсе не обязательно наличие источников, выходящих наружу. Судя по рельефу этого острова, растения могут черпать воду из-под земли.

– Вы в этом разбираетесь? – вспылил я, услышав слова, которые лишали меня надежды.

– Тише, юноша, – он поглядел на безмятежное лицо своей жены и сказал вполголоса. – Я профессор биологии, и о жизни растений, поверьте, мне кое-что известно.

Я не сразу нашел, что ответить, и только сухо заметил:

– Но вы же не геолог! Откуда вам знать, что мы не найдем воды?

– Я не говорил этого, – возразил профессор биологии. – Я всего лишь сказал, что велика вероятность отсутствия… – в этот миг голова его жены упала ему на грудь, и он умолк, ласково погладив ее. Глядя на то, с какой нежностью этот мужчина заботился о своей жене, я невольно вспомнил о незнакомке в белой блузке. Но, подняв на нее свои глаза, я внезапно увидел, что и она смотрит на меня. На мгновенье я встретил ее взгляд, в котором мелькнула тень тревоги, и она, заметно покраснев, потупилась. Эта девушка выглядела такой одинокой и беспомощной в этот миг, что мое сердце пронзила жалость к ней. Мне показалось, что сейчас она не была бы против беседы со мной. И я уже поднялся с места, чтобы осуществить свой план и подойти к ней, как вдруг под моей ногой что-то хрустнуло, и пожилой профессор, гневно взирая на меня, настойчиво попросил не шуметь. Его слова отрезвляюще подействовали на меня, и я вернулся на прежнее место.

В ту ночь мне так и не удалось побеседовать с девушкой в белой блузке…

Я не заметил, как сомкнул глаза, сидя на траве, а проснулся на рассвете, с первыми лучами солнца. Все еще спали, кроме полковника, который поддерживал костер, сменив на этом посту Ричарда.

– Мистер, вам не мешало бы умыться, – с издевкой сказал полковник, взглянув на мое заспанное лицо. Я ничего ему не ответил и, чтобы отогнать последние остатки сна, решил прогуляться по округе.

Раньше с легкой пробежки начинался мой каждый новый день.

Теперь у меня на ногах вместо кроссовок были неудобные ботинки, а под ногами вместо твердой беговой дорожки была земля, где постоянно что-то шуршало и шевелилось. И, тем не менее, я двинулся вперед, изучая окрестности нашей ночной стоянки, и вскоре, к моему величайшему изумлению, наткнулся на тропинку, которая как будто кем-то была протоптана…

Любопытство повело меня дальше. Я ускорил шаг. И шел какое-то время. Солнце, между тем, уже взошло. Внезапно я услышал шум как бы льющейся воды. Воображение тотчас нарисовало заманчивую картину водопада. Но я отмахнулся от этой нелепой мысли.

«Это мираж, – подумалось мне. – Так не бывает!»

Чем дальше я шел, тем реже попадались вековые деревья. Вскоре лес окончательно отступил. Моему взору открылась солнечная долина. Посреди нее, в ложбине, было озерце, которое вплотную подступало к высокой скале, откуда с шумом падал речной поток. Вода в озере сверкала, искрилась на солнце.

Я стоял на опушке леса, опешив. Поиски воды увенчались успехом! Однако мой разум отказывался верить. Чтобы убедиться в том, что это не мираж, я спустился к озеру и, встав на колени, дрожащими руками зачерпнул воды. Она коснулась моих губ, а рецепторы языка послали сигнал в мой мозг, который, проанализировав весь мой жизненный опыт, мгновенно определил, что подобной воды я еще не пробовал. Настолько она была вкусна, сладка и приятна!

Тогда, не медля больше ни минуты, я поспешил к своим товарищам по несчастью с радостною вестью. И так припустил, что, не глядя, споткнулся обо что-то и со всего разбега грянулся на землю…

Армейский сапог был первое, что я увидел, когда, потирая разбитый до крови лоб, приподнялся с земли. Затем передо мной явилась парадная военная форма, а, выпрямившись во весь рост, я увидел человека, который стоял на расстоянии десятка футов от меня. Когда я взглянул на его лицо, меня словно током ударило. Мгновенно нахлынули детские воспоминания. И я тотчас узнал этого человека, который смотрел на меня пристальным и суровым взором.

– Отец? – слетело с моих губ. Я стоял, опешив, как там, у озера, только теперь страх сковал мое тело, а не радость.

– Нет. Это невозможно. Ты умер… – прошептал я.

– Все не то, чем кажется! – сказал он леденящим душу голосом, в котором я отчетливо для себя услышал рокот преисподней. Внезапно он сорвался с места и исчез за деревьями. Я опомнился далеко не сразу, потом бросился за ним следом.

– Отец! – кричал я, озираясь по сторонам. Но кругом было пусто. И в тишине гулко раздавался плеск водопада.

– Парень, ты как будто привидение увидел, – улыбнулся Ричард, когда я вернулся назад. Я пребывал в задумчивости и не понял его слов, а потом громко, во всеуслышание объявил о том, что нашел воду. Меня тотчас окружили и забросали вопросами.

– Идемте. Я покажу, – отвечал я и повел их к озеру. Пока мы шли, я все время оглядывался, и мое поведение не ускользнуло от зорких глаз полковника.

– Мистер, что-то потеряли? – осведомился он. – Или, может, кого-то?

Вместо ответа я спросил:

– Полковник, вы, по-прежнему, думаете, что всё, происходящее с нами здесь, это постановка голливудских сценаристов, как в сериале «Lost»?

Он изменился в лице и промолчал.

– Я тоже смотрел этот сериал, – заявил вдруг Ларго. – Все, как у нас – самолет, остров, неведомое чудовище. Если господин полковник прав, теперь по сценарию должен появиться черный дымок…

Я шел впереди, но остановился, обернулся к остальным и вскричал вне себя:

– Люди, да опомнитесь вы, наконец! Неужели до вас все еще не дошло, что мы не на съемках фильма, рассчитанного на коммерческий успех?! Я понимаю, есть среди вас те, кто, по-прежнему, цепляется за эту мысль, как за спасательный круг. Но давайте взглянем правде в глаза. Все это происходит с нами по-настоящему! Мы находимся на этом чертовом острове, где творятся странные вещи… – мой голос осекся на мгновенье, потом я закончил более спокойным тоном. – Просто жизнь гораздо сложнее любой даже самой смелой фантазии голливудских сценаристов.

Я зашагал дальше, больше не оборачиваясь. Через некоторое время ко мне подскочил Ларго:

– Что это было, чувак?

Я не ответил на его вопрос, только вздохнул, а вскоре вышел на опушку леса. Водопад шумел. Озеро, по-прежнему, искрилось в лучах полуденного солнца. Мои спутники недолго стояли как завороженные. А потом вдруг со всех ног бросились к воде…

Словно дети малые, они плавали, ныряли, плескались в озере, беззаботно играя друг с другом. Я, между тем, обследовал берега этого озера и нашел место, где росли банановые деревья, сплошь увешанные желтыми спелыми плодами. Со связкой бананов я вернулся на берег. В этот миг девушка выходила из воды. Это была та брюнетка, к которой накануне ночью я не смог подойти. Ее блузка, намокнув, облегала тело и теперь выгодно подчеркивала стройность девичьего стана. Она поглядела на меня и, кажется, за всё это время впервые улыбнулась. Внезапно она приблизилась ко мне и спросила, кивнув на принесенные мною бананы:

– Разрешите?

Я протянул ей всю связку. Она рассмеялась и, взяв один плод, села на траву, которая зеленела на берегу озера.

– Вы всегда такой робкий, или только с девушками? – спросила она, оборачиваясь ко мне (я все еще стоял на месте со связкой бананов).

– Только с такими красивыми, как вы, – нашелся я. Она прыснула со смеха и даже захлопала в ладоши.

– Как мило!

Я, наконец, совладал со своей растерянностью и присел рядом с ней, глядя на тех, кто все еще резвился в воде:

– Взрослые дети!

– Наверное, иногда полезно бывает впасть в детство, – это ведь так естественно, – задумчиво сказала она. – Разве мы часто делаем то, что нам по-настоящему хочется? Играть, веселиться, радоваться жизни…

– Да, вы правы. Тысячу раз правы! – согласился я. – Постоянно врём, обманываем друг друга и самих себя. Надеваем маски, чтобы предстать перед другими теми, кем мы не являемся… А ради чего? Ради карьеры, денег и власти. Каким-то мелким и ничтожным все это кажется отсюда, с этого острова…

Она внимательно посмотрела на меня.

– Может, для этого мы и здесь, чтобы понять…

Я вопросительно взглянул на нее:

– То есть?

– Вы ведь не верите в то, что мы участники реалити-шоу? Я подумала, что, может, вы и правы. Может, какая-то сила… забросила нас сюда, чтобы посмотреть, как мы поведем себя?

– Бога имеете в виду?

– Вы не верите?

– Ну, отчего? «В Бога мы веруем»², – усмехнулся я, процитировав надпись на долларовой купюре.

– Вы упоминали тот сериал, в котором люди, потерявшись в жизни, нашли себя на острове. Они осознали свои ошибки, искупили свои грехи, и всё изменилось!

Я задумался:

– Да, верно. Но там речь шла о Чистилище, а здесь что-то другое…

– Что? – она напряженно посмотрела на меня. Я лишь улыбнулся:

– Вы так прекрасны… Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени.

– Меня зовут Джулия, – улыбнулась она. В этот миг где-то в отдалении вдруг раздались выстрелы. И она встрепенулась:

– Боже мой, что это?

Джулия непроизвольно прижалась к моей груди. Я почувствовал, что она дрожит от страха. Потом девушка опомнилась и отдернулась в сторону. А я поднялся с места.

Внезапно пронзительный как будто бы свинячий визг пронесся над округой, вслед за тем прогремел еще один выстрел, и тотчас всё стихло. Я бросился в ту сторону, откуда донесся этот шум. Пробежал по берегу на другую сторону озера и сунулся, было, в рощу, которая вплотную подступала к скалам и водопаду. Мне навстречу из-за деревьев выступили Полковник и Ричард, которые тащили тушу убитого кабана. Выяснилось, что пока все купались, а я лазил по деревьям, собирая бананы, они занялись охотой.

Теперь их добычей стал внушительных размеров боров, покрытый темной шерстью, с клыками и щетиной, привязанный ремнями к жердине, которую с трудом несли эти двое крепких мужчин.

***

Я смотрел, как Полковник, орудуя большим охотничьим ножом, ловко разделывает тушу убитого животного. В этот миг он был похож на заправского мясника, ушедшего с головой в свою работу.

Глядя на этот нож, который кромсал кабанью плоть, я не мог не задаться вопросом: «Каким образом этот человек пронес его в самолет? Неужто в ручной клади?» Мысль об этом блеснула в моей голове на короткий миг и тотчас погасла. В тот момент меня меньше всего занимали такие мелочи!

Полковник, тем временем, содрал кожу с кабана и выпотрошил его. Потом мы вместе насадили тушу на толстую круглую жердину, служившую вертелом, и, водрузив ее на два шеста, похожих на рогатины, разожгли под этим сооружением большой костер.

Жир и кровь капали в огонь, наполняя воздух тем незабываемым пряным ароматом, от которого у нас, изголодавшихся по мясу за два последних дня, слюнки потекли. Мы с нетерпением ждали, когда приготовится кабанятина, а, тем временем, солнце уже опустилось за скалы. На небе появились первые звезды.

Я сидел на берегу озера, украдкой поглядывая в ту сторону, откуда доносился аромат жареного мяса, и смотрел на водную гладь, в которой отражалась полная луна. Джулия чуть поодаль от меня о чем-то непринужденно болтала с Ларго. До моего слуха долетали их веселые голоса. Взглянув в ту сторону, я вдруг почувствовал сильное раздражение. Это чувство заставило меня подняться на ноги, и тогда я, не помня себя от ярости, двинулся вперед…

Когда я приблизился к ним, Ларго пытался без музыкального сопровождения исполнить какую-то нелепую композицию собственного сочинения (в ней были еще слова про любовь и страсть).

Взглянув на меня, Джулия приветливо улыбнулась и предложила мне присоединиться к ним:

– Зачем же быть одному, когда в компании всегда веселее?

Ее слова несколько охладили огонь, бушующий в моем сердце, но отнюдь не погасили его. Я сел немного в стороне. Ларго затянул какую-то печальную песню.

Я все еще был зол, и гнев, раздирающий меня изнутри, рвался наружу.

– Серенада солнечной долины, – так волки воют на Луну, – само собой слетело с моего языка. Ларго перестал петь и с недоумением уставился на меня. По счастью, в этот момент над долиной пронесся мощный бас Полковника, который взял на себя ответственность за жаркое:

– Готово!

Ларго тотчас, словно ветром сдуло. Джулия осталась на своем месте.

– Вы разве не голодны? – осведомился я, покосившись на нее.

– Я вегетарианка, – сообщила девушка. – А вы?

– Просто не хочу, – угрюмо отозвался я.

– Не верю, – усмехнулась она.

Джулия села рядом со мной.

– Что такое? Чем вы опечалены? – спросила она, пытаясь заглянуть в мои глаза. Я отвернулся, не отвечая ей.

– Кажется, я поняла, – засмеялась она. – Вы расстроены из-за того, что Ларго спел для меня эту песню?

Я молчал. А она продолжала:

– Вы приревновали меня. Это так забавно.

– Не вижу ничего смешного, – обиделся я. Она тотчас перестала смеяться и посмотрела на меня каким-то странным испытующим взглядом. В этот миг я отвел свои глаза в сторону и начал нести какую-то чепуху.

– Я понимаю, он музыкант, выступает с концертами в Лондоне. Super Star… А кто я такой? Клерк, один из тысяч, и неудачник…

– Не говори таких слов, Джон, – вдруг, схватив меня за руку, сказала она. – Какой же ты неудачник?! Разве это не ты нашел для нас воду? Ты подарил нам всем надежду!

От ее прикосновения меня мгновенно бросило в жар. Сердце запрыгало в моей груди.

– У тебя учащенный пульс, – сообщила она, отпустив мою руку. – Похоже, ты и впрямь влюблен в меня…

– Что? – переспросил я, не веря своим ушам.

– Я учусь на медицинском факультете, – пояснила Джулия. – На кафедре кардиологии. Нам говорят, что сердце – это просто насос, который гонит кровь по кругу. Я много раз видела его на картинках и макетах. Орган с несколькими отделами и отходящими кровеносными сосудами, – вот, что такое сердце. А совсем недавно я побывала на операции по пересадке сердца. Оно бьется, пульсирует… Это так странно! И трудно поверить, что оно способно чувствовать и любить. Я ведь до этого дня не сомневалась, что только инстинкты управляют людьми… Иди, – сказала она, кивая в сторону костра, где ели остальные. – Наверное, там еще что-то осталось.

Когда я, поужинав, вернулся назад, она лежала на траве, глядя на звезды. Я лег рядом, и она вдруг прижалась к моей груди и тихо-тихо зашептала:

– Джон, здесь каждый думает только о себе. В случае опасности они все будут спасать собственные шкуры. Но ты… ты ведь не оставишь меня?

Я чувствовал, как прыгает сердце в ее груди. Она посмотрела на меня с мольбой в глазах. Я обнял ее крепко:

– Ты не одна. Ничего не бойся. Я тебя не брошу. Ты под моей защитой!

– А ты способен защитить меня? – усмехнулась она, отстранившись от меня. – Ты совсем не похож на Рэмбо!

– Это правда, – вздохнул я. – Но зато у меня голова на плечах и навыки выживания, полученные благодаря отцу…

Едва я сказал это, как вспомнил утреннее происшествие.

Что же это было? Галлюцинация?

– Что такое? – удивилась она, разглядев перемену в моем лице. Я качнул головой и продолжил начатую мысль:

– Мой отец был военным. Служил в морской пехоте. Прошел войну в Персидском заливе. Он вернулся оттуда совсем другим человеком. Я так боялся его, что всегда обращался к нему «Sir» и ни разу не сказал «Dad». Иракская пуля застряла у него в голове. Его списали по ранению. Когда он вернулся с войны, я был слабым и щуплым мальчишкой одиннадцати лет, а он хотел сделать из меня солдата. Подъем в пять утра, пятьдесят отжиманий, бег на три мили… Помню, я валился от усталости, падал от бессилия, а он бил меня своим армейским сапогом. Иногда разбивал мне лицо до крови. Но это все было еще терпимо. Больше всего на свете я боялся каникул, потому что в те дни отец тащил меня в горы или пустыню. В других семьях родители водят своих детей в поход, с собой они несут палатки, спальники, припасы в дорогу, но мой отец просто заводил меня в самую глушь и оставлял там – один на один с превратностями судьбы. Как-то раз в горах я наткнулся на огромного бурого медведя и бежал от него несколько миль. Отец откуда-то со скал смотрел на мой необычайный кросс, а потом долго потешался надо мной…

– Ты не служил в армии? – спросила Джулия.

– Нет, у меня слишком рано зрение испортилось, да и отца к тому времени уже не было в живых. Он умер от цирроза печени. Спился, когда мать развелась с ним и забрала меня во Флориду. Ну, а я много читал, потом надел очки…

– Очки? – удивилась Джулия. Она вгляделась в мое лицо, потом заметно побледнела и выпалила:

– Я вспомнила – ты пялился на мою грудь там, в самолете!

– И что же? – не понял я. Она отстранилась от меня и села на траву.

– Ты такой же, как все. Думаешь только об одном, как бы переспать со мной, – тихо со слабым стоном произнесла она, а потом с вызовом бросила. – Ты что же, теперь носишь линзы?

– Нет, – отвечал я. – Зрение вернулось ко мне.

– Ври больше! – вспылила она.

– Да, я правду говорю, – возмутился я. – Когда я очнулся на этом острове, очки мне уже были не нужны… Что с тобой? Какая разница, что было в самолете? И почему мой взгляд тебя так оскорбил? Между прочим, перед падением самолета ты тянула ко мне руку…

– Не было этого, – возразила она.

– Еще как было! – усмехнулся я. – Я догадываюсь, что у тебя был какой-то неудачный опыт любви, и теперь ты парням не веришь… Можешь себе представить, что недавно меня бросила девушка? Между прочим, она сказала, что я неудачник… Думаешь, я тебя обманываю?

Она не ответила, некоторое время стояла на одном месте, потом направилась в ту рощу, где я днем собирал плоды.

– Джулия, не уходи далеко, – крикнул я ей вдогонку, – там может быть опасно!

Когда она скрылась за деревьями, я растянулся на траве, – мне почему-то было хорошо в эти мгновенья: тепло и дышалось удивительно легко. Я смежил глаза и, уже забываясь сном, почувствовал, как чья-то голова упала мне на грудь. Я машинально обнял рукою Джулию, которая прильнула ко мне, и заснул.

Пробуждение мое было тревожным. Где-то вдали слышались выстрелы…