Читать книгу: «НЛО над Питером! 2 юмористические повести: «НЛО над Питером!» и «МИРФ»»

© Василиса Грунина, 2024

ISBN 978-5-0064-4580-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НЛО над Питером!

Глава 1

Это случилось не так давно, в городе, который по праву можно считать туманным миражом матушки Земли. Если бы он был мужчиной, то без лишних вопросов относился бы к типажу, по вине которого столь многие женщины веками томились недугом любовного толка. Молчаливый аристократ, всегда окруженный некой тайной. Он редко веселится, однако, если уж его лица коснется улыбка, сердце женское непременно дрогнет от красоты и желанного предчувствия. Надеюсь, дорогой читатель, ты разгадал мой маленький ребус и, заодно, простил меня за подобное неприкрытое выражение симпатии.

Да, уж если и происходить тем событиям, о которых пойдет речь далее, то именно в Петербурге.

На улице стояла отличная весенняя погода, что само по себе не характерно для этого города, и может служить неким знаком, сигнализирующем, что стрелки были оставлены не в том положении, и события пошли совсем не по намеченному пути. Снег успел полностью растаять, оставив после себя тут и там грязевые лужи-озера, и хоть трава пока только начала кое-где проклевываться, люди стряхнули куртки, недоверчиво жмурясь на солнце.

По ничем не примечательной улице одного из спальных районов шла довольно примечательная женщина. Трудно было понять сколько ей лет (это почти всегда трудно, когда дело касается женщин старше тридцати и моложе пятидесяти), однако выглядела она великолепно: безукоризненно окрашенные и уложенные светлые волосы шелком ниспадали на плечи, изящное белое пальто сидело точно по фигуре (ах, какая это была фигура!), а стройные ножки в сапожках выбивали томную дробь на пропитанном солнцем асфальте. Одним словом, если и происходить таким событиям, о которых пойдет речь, то безо всяких сомнений именно по вине такой вот женщины.

Когда Надежда (назовем так нашу незнакомку в целях иронии, ибо настоящего имени ее, разумеется, никто до сих пор не знает) поравнялась со входом на детскую площадку, где бесновалась молодая человеческая поросль, ей под ноги вылетел скейтборд. Тут, во избежании путаницы, стоит уточнить, что сами по себе скейтборды, разумеется, не летают. Однако площадка была большой и рассчитывалась не только на восторженно-неторопливо телепающихся малышей, но и на уже вполне оформившиеся сгустки яростной энергии, кое-как умещающиеся в стремительно растущих телах. Имелось там и некое подобие рампы, откуда, пушечным ядром выстрелил злосчастный спортивный снаряд.

Так уж вышло, что владелец оного участвовать далее в инциденте не смог, поспешно, словно кусок сахара в горячем чае, растворившись среди товарищей. Покинутый же им скейт совсем растерялся, врезался в лужу, затормозившую его движение, а заодно и обдавшую Надежду тем, из чего весенние лужи состоят, и закончил свой триумфальный заезд, тюкнувшись в колесо припаркованной на его пути машины. Видавший разные времена, а потому, наверное, чувствительный седан тоже молчать не стал и огласил округу надрывным реквиемом по белому пальто.

Надежда вздрогнула, шагнула назад, где, по воле случая, как раз прогуливался упитанный, равнодушный ко всему голубь, и, в отчаянной попытке не наступить на оного, совершила несколько взмахов руками, которые при должной фантазии можно было бы принять за танцевальные движения. Правда зрителей вокруг не наблюдалось, и женщина приземлилась на пятую точку в полной тишине. Если не считать, конечно, истошный визг, фоном доносившийся с детской площадки и глумливое курлыканье уцелевшего фаталиста.

Если вам посчастливилось родиться в прошлом веке, то вы наверняка помните забавных ребят, развлекавших почтенную публику игрой в наперстки. Так вот сейчас я попрошу вас представить себя участником подобного досуга и внимательно следить за воображаемым шариком.

Надежда выругалась словами, которые очень плохо сочетались с цветом её пальто, что, учитывая обстоятельства, однако, вполне простительно и неуклюже встала на ноги. Она была расстроена и не заметила, что из сумочки её выпал некий очень важный предмет, а именно – чехольчик с картой памяти, которую её муж попросил забрать у друга, снимавшего квартиру в нескольких кварталах от здания, где женщина работала.

Женщина взяла себя в руки и продолжила свой путь, а чехольчик остался лежать рядом с колесом потревоженного седана.

Позже, вечером, между Надеждой и её супругом состоялся пренеприятнейший разговор, в ходе которого выяснилось, что на карте памяти содержалась некая очень ценная информация – компромат. Касался же этот компромат нового директора филиала компании, в которой работал супруг. Этот директор планировал массовые увольнения, чтобы сразу обозначить решительность своих намерений на новой должности. На сбор компромата скидывались многие. А по сему, когда слёзы были вытерты, а осколки стекла, выпавшего из кухонной двери при особенно громком хлопке подметены, муж написал в групповой чат, называвшийся прямо – «кто кого уволит».

Один за другим сотрудники заглядывали в чат и выпадали из него в депрессию. Двое коллег, имевших личное авто даже выразили желание принять участие в поисковой операции вместе с Антоном (пускай уж и супруг Надежды обретет имя). Они разбили маршрут, которым следовала Надежда на части и «прочесывали» их мелкой гребенкой. Однако к трем часам ночи всем стало понятно, что найти иголку в стоге сена было бы значительно проще, ибо стог по размеру меньше целого района многомиллионного города. Битва была проиграна. А выиграна она и не могла быть, ведь голубь воспринявший карту за подарок судьбы, вознегодовал от её несъедобности и отбросил прямиком, так уж сложилось, в дырочку люка.

На следующий день был подписан приказ об увольнении наших заговорщиков во главе с Антоном.

Некий Николай Петрович, солидный мужчина лет пятидесяти, работавший инженером в той самой компании и попавший в злополучный список, сильно расстроился. То ли потому, что вложил много нервов и сил в свой проект, то ли по причине апатии, охватывавшего его при мысли о всякого рода переменах, Бог его знает. Однако расстройство это привело его к мысли о том, что стоит после такого рода событий отдохнуть. Не теряя времени даром, он позвонил своему институтскому другу Василию Сергеевичу с целью приглашения оного на рыбалку с параллельным распитием спиртных напитков. Василий Сергеевич, в свою очередь, такому повороту событий очень обрадовался. Он работал в довольно секретном месте, и работа его была связана с риском и нервным напряжением. Последнее время его преследовала сильная усталость, и звонок друга был воспринят мужчиной как знак свыше.

Жена Василия Сергеевича как раз гостила у сестры, отпрашиваться пришлось только у непосредственного начальства, и уже на следующий день они с Николаем Петровичем уже сидели в темно-зеленом внедорожнике, который увозил их в сторону отдыха и живописного лесного озера со скоростью сто двадцать километров в час.

Однако же интересует нас не только и не столько сам Василий Сергеевич, сколько тот факт, что работал он в секретной, как уже упоминалось выше, лаборатории. Днем ранее по вине одного нерадивого лаборанта там случилось некое нарушение техники безопасности, вследствие чего произошла утечка довольно опасного вируса. Причем опасен был не сам вирус, а симптомы, которые он вызывал у тех, кто имел неосторожность стать его носителем. В частности, среди этих симптомов было значительное ослабление эмпатии, повышение уровня агрессии и жестокости.

Самое интересное, что утечку вовремя заметили и ликвидировали, а единственным человеком, успевшим заразиться вирусом стал как раз Василий Сергеевич.

Ах, если бы Надежда не потеряла ту карту памяти, если бы у Николая Петровича не образовались эти свободные дни и тяга к увеселительным поездкам, то его друга можно было бы просто изолировать до полного выздоровления.

Но процесс был уже запущен и остановить его стало затруднительно.

Спустя пол года на Земле уже происходило чёрте то, а имя которому – пандемия. Осложнялась же она тем, что никому и никого было не жаль. Нередко заболевшие врачи нападали на пациентов в припадке ярости, так же как и буйные пациенты пытались разделаться с людьми, приехавшими, чисто теоретически, им помочь. Выходить на улицу, особенно старикам и маленьким детям стало опасно, и даже простой визит в магазин мог закончиться травмами как физическими, так и психологическими. Из громкоговорителей день и ночь доносились пространные увещевания, суть которых сводилась к тому, чтобы все держали себя в руках, помнили о своей человеческой природе и, по возможности, соблюдали самоизоляцию. Выезд скорой помощи на дом стал событием редким и осуществлялся лишь в том случае, если пациент имел отрицательный тест на злосчастный вирус (которому дали вполне точное название Арес). Благо решение с тестами было найдено быстро: ящики с ними выставляли прямо на улицах, рядом со станциями метро, поликлиниками и прочими ключевыми точками. Диагностировать же заразу на вскидку, несмотря на столь очевидные симптомы, было сложно, поскольку в силу психологического напряжения и повальной депрессии они проявлялись почти у каждого. Лозунгом нового времени стало: «Зато земля очистится». Причем так думал каждый, имея в виду, разумеется, не себя.

Наружу вылезли все недовольства и локальные войны между полами, расами, социальными группами и культурными ячейками. Все ненавидели всех.

Поставить себя на место другого человека, сделать скидку на ситуацию, опыт или состояние человека не мог никто. Почти никто. Разумеется нашлись и те, немногие, кто имел некий врожденный иммунитет против новой беды, но, учитывая обстоятельства, назвать их счастливчиками не поворачивается язык.

Человечество стремительно катилось в тартарары и самостоятельно остановиться, похоже, не могло.

Глава 2

Благо человечество никогда не было само по себе. Несмотря на то, что мысль о случайности всего происходящего на земле порой кажется логичной, всегда находились во вселенной силы, присматривающие за отсталыми планетами. Отчасти это объясняется тем, что аборигены в попытке самоуничтожиться могут навредить по-настоящему ценным видам, а то и, косвенным образом, соседям. Отчасти альтруизмом, ведь берут же люди шефство, например, над собачьими приютами или животными в зоопарке.

Что касается земли, она в число отсталых планет не входила… Она входила в число планет- экспериментов, а по сему, за ней осуществлялся надзор серьезной организацией – Межгалактическим Учёным Советом Открытого Разума.

Подразделение Учёного Совета, которое отвечало за Млечный путь и эксперименты, проводимые в его пределах, было довольно небольшим, но уютным. Тут подобрался отличный, профессиональный коллектив и оно всегда давало хорошие показатели. Некоторые представители других подразделений завистливо болтали, что дело, мол, в том, что рукав Ориона – страшная глухомань, и Млечный путь имеет солидное преимущество перед остальными в плане безопасности, некоторые хвалили главу подразделения с настолько непроизносимым для человеческого языка именем, что мы, пожалуй, возьмëм на себя смелость сократить его до Адоны. Но всë это однозначно не меняет сути – Земля, хоть и не с первого раза, стала самым успешным проектом Совета.

Но в один метиоритный четверг в дверь кабинета Адоны деликатно постучали. Это был дежурный наблюдатель – молодой гуманоид, принятый на службу за сообразительность, исполнительность и, отчасти, сходство с землянами по внешнему виду (начальству это показалось забавным нюансом). Михарилестианорсилаиборгит (можно сокращенно – Миша) заступил на службу после учëбы в Большом Трансцендентном Университете, проработать успел пока всего ничего, а потому сильно нервничал при каждой внештатной ситуации.

Он предпочитал лишний раз уточнить и прояснить, поэтому бегал в кабинет Адоны чаще других, и увидев дотошного сотрудника в очередной раз, силабетадрианка только вздохнула, пустив лёгкий дымок из дыхательных отверстий на затылке.

– Присаживайтесь, дорогой мой, – проворковала она в портативный коммуникатор, – что случилось на этот раз?

– Простите меня, – Миша смущенно потëр красивый, прямой нос, который нравился ему больше всего остального в собственной внешности, – я долго не решался поднять эту тему, помятуя о той ситуации, когда не догадался проверить лампочку, прежде, чем идти к вам. Но в этот раз я проверил, – торопливо добавил он, – два раза! Горит.

Адона бросила взгляд на поникшего гуманоида и ласково уточнила.

– Лампочка внештатной ситуации?

Миша кивнул.

– Что ж, придётся идти, – она грузно поднялась на все свои ноги и моргнула, призывая дежурного вести её к пульту наблюдения.

Ей предстояло убедиться на собственном опыте в том, что раз в год стреляет и палка. Лампочка не просто мигала, она выдавливала из себя самый зловещий алый цвет, на который была способна, и, словно этого было мало, по центральному экрану, чуть выше, бежали стройные ряды символов, обозначающих ошибки, с пояснениями на семи основных межгалактических языках.

Адона еще раз вздохнула и нажала на другую, менее тревожную кнопку, чтобы созвать экстренное совещание по громкой связи.

Спустя некоторое время в зале наблюдения стало тесновато. Все, чьë положение в организации имело хоть сколько-нибудь весомое значение, изображали на своих лицах (или том, что было призвано их заменять) растерянность и глубокую работу мысли. Миша чувствовал себя так, словно вернулся во времена учёбы и теперь стоит перед экзаменационной комиссией, готовой растоптать его будущее. Он непрерывно приглаживал встопорщенные волосы, которые как обычно не желали подчиняться средней силе притяжения, благоприятной для всех работающих в подразделении организмов, и тëр злосчастный нос, из-за чего на том уже образовалась яркое пятно.

Адона поднесла к ротовому отверстию коммуникатор, после чего издала звук, призывавший всех к спокойствию и тишине.

Озвучив причину совещания, силабетадрианка попросила ИИ рассказать подробнее о природе и перспективах развития чрезвычайной ситуации на Земле.

Всё оказалось намного хуже, чем выглядело сначала. После того, как нейтральный компьютерный голос затих, все присутствующие молчали еще некоторое время, «переваривая» услышанное. Миша чувствовал себя виноватым, ему хотелось провалиться под землю, хотя, по всем законам логики, любой логики, вины дежурного в произошедшем быть не могло. Но ведь всё случилось-то в его смену, и молодой гуманоид понимал, что проклятый синдром отличника будет теперь долго есть его поедом.

Разумеется я, как посредник между читателем и этой историей, стараюсь использовать понятные, земные слова и термины. Не могло быть у Михарилестианорсилаиборгита синдрома отличника, но была определенная черта характера, свойственная некоторым представителям его вида, заставляющая их стремиться соответствовать самым идеализированным представлениям о Хирионце. Эта злосчастная черта характера частенько мешала ему в жизни, приводя к переутомлению и тревожности.

В детстве, на какой-то праздник, третья бабушка по материнской линии подарила ему волосатую, лупоглазую игрушку, которая всё время улыбалась, даже если сдавить её изо всех сил, так, чтобы глаза далеко вылезли из орбит. Бабушка была, пожалуй, единственным существом, которое понимало Мишу. Она сказала носить эту игрушку с собой и мять её всякий раз, когда станет совсем трудно. «Пусть она тебе напомнит о здоровом равнодушии», – говорила бабушка. Еще Миша помнил, что она частенько напоминала ему про расстояние: «всё имеет значение только тогда, когда оно рядом. Хочешь снизить важность, отойди подальше».

Но вернемся к экстренному совещанию. Если верить тому, что озвучил собравшимся ИИ, получалось, что человечество каким-то образом за очень короткий срок умудрилось свернуть с намеченной для него парадигмы, потерять курс и ускорить конец эксперимента на пару сотен тысяч лет. Такое, разумеется случалось и раньше, но сейчас произошло все до крайности стремительно и непонятно.

Начальник отдела планирования, чьё туловище было покрыто белесой, пульсирующей плёнкой, сцепил шейные ручки над головой, обозначая своё желание говорить. Адона ободряюще присвистнула в коммуникатор и тот выдал аналог на языке собеседника.

– Мы сворачиваем эксперимент? Но как же так, ведь нами гордился весь Ученый Совет! И мои дети!

Вокруг раздался одобрительный гул. Одобряли, вероятно, не гордость детей начальника отдела планирования, а регулярное финансирование, похвальные рекомендации и высокий статус в научном сообществе.

– Нет, – поспешила успокоить своих работников Адона, – сворачиваться не будем, – она несколько раз призывно щёлкнула клювом, и Миша торопливо подкатил глубокое кресло, – главная наша проблема заключается в том, что компьютер не смог зафиксировать данные о точке начала и виновнике событий. Поэтому выхода у нас всего два. Принудительное орошение с летающих кораблей лекарством, что приведёт к укреплению нежелательной мысли о том, что человек не один во вселенной. Или использование регулятора времени.

– Бардак! Это сильно снизит чистоту эксперимента. С таким же успехом можно просто выдумать данные и выдать их за научные, – пожилой профессор эко-технолог, напоминающий рыбу-каплю, возмущенно порылся красными прожилками.

– А вы предпочитаете, чтобы земляне перестали воевать и вышли открытый космос? – перевёл коммуникатор ироничный голос зоогенетика, второй в коллективе силабетадрианки. Этому виду разумных птицоидов вообще была свойственна тяга к изучению и систематизации. Поэтому их было немало в научном сообществе.

– Я совсем не об этом, – смутился профессор.

– И о чём же? – воинственно наступала собеседница.

– Прошу вас сохранять спокойствие и здоровую атмосферу, – вмешалась Адона, – мы все на одной стороне. К тому же, регулятор времени уже использовался в ходе эксперимента, если вы помните, два раза. Это не повлияет на достоверность результата, поскольку в данной ситуации его использование оправданно борьбой с погрешностями так называемого хаотического набора случайностей. Редкий, но противный феномен в науке.

– Допустим, – раздался голос, принадлежавший неизвестному, который притаился в заднем ряду, – Но в таком случае нам придется отправить на землю сотрудника, который будет этим регулятором пользоваться. Пока мы составим список претендентов, пока проведём голосование, пока заверим результат во всех инстанциях, может быть уже поздно.

– Да, действовать нужно быстро, – Адона снова пустила струйку пара отверстий на затылке, – чем больше проходит времени, тем больший нам грозит скандал. Я предлагаю отправить на землю нашего Мишу.

Несчастный дежурный побледнел и начал усиленно дышать, ему показалось, что сердце переместилось в голову, и та сейчас взорвется. Даже заветная лупоглазая игрушка впервые в жизни перестала бы улыбаться, если бы присутствовала на этом совещании.

Вокруг снова поднялся нестройный гул. «Вот сейчас кто-нибудь возмутиться. Скажет о моей некомпетентности, и всё будет кончено», – малодушно думал Миша.

– Мой выбор обоснован, – безжалостно продолжила Адона, – во-первых, его отсутствие не повлечёт серьёзных последствий, во-вторых, ему легко сойти за местного, в-третьих, он исполнителен и не склонен к губительной импровизации, – эти слова прозвучали бы как стук молотка, забивающего последний гвоздь в крышку гроба, если бы наш герой мог понять сию метафору.

– Звучит вполне логично, – благосклонно одобрила зоогенетик.

– Да, подойдёт, думаю, – поддержал знакомый голос с заднего ряда.

Все остальные постепенно соглашались, выражая одобрение теми способами, которые были характерны для их вида.

Последнее, что запомнил Миша перед тем, как обнаружил себя в уже опустевшем зале наблюдения – это взгляд методиста-бехолдера, сующего ему папку с ключевыми данными, касающимися проблемы, для ознакомления.

Мишу высадили ночью на пляже парка 300-летия Санкт-Петербурга. Ах, если бы это случилось в другой год, едва ли это место было столь пустынным и тихим летней ночью. Но теперь компанию растерянному пришельцу составляли только жирные чайки, бесновато орущие у кромки тёмной воды.

Он растерянно озирался, вдыхая непривычный по составу и плотности воздух, прыгал на месте, ходил и размахивал руками, привыкая к местной силе притяжения. И хоть бывшему дежурному, а нынче специальному агенту по борьбе с погрешностями хаотического набора случайностей Межгалактического Учёного Совета Открытого Разума и обещали лёгкую акклиматизацию благодаря препаратам последнего поколения, на деле всё было несколько сложнее.

Он скинул на песок тяжëлый рюкзак, в котором, помимо инструкций, лежали любые необходимые документы, средства связи, оружие и сам регулятор времени. Закинул в рот, на всякий случай, ещё одну таблетку и лёг, глядя в непривычное, чужое небо. Мише предстояло успокоиться, подумать, почитать инструкцию и составить некий план действий. Но первым делом просто полежать вот так, ощущая реальность происходящего.

Наконец, вслед за первым шоком, растерянностью и, чего греха таить, страхом, пришло чувство радости и любопытства. Новое место, чужой неизведанный мир – это куда лучше чем дюжина экранов и мигающие лампочки. Нужно только верить в себя. В конце концов, быть может именно ему, Мише, удастся спасти человечество – забавный вид, так похожий внешне на его собственный. Адона говорила, что нет в нём тяги к импровизации, но эта скупая характеристика откликалась внутри смутным, тревожным бунтом.

Належавшись вдоволь пришелец встал, закинул на плечо тяжёлый рюкзак, потом подумал, скинул его опять и достал обездвиживающую перчатку, выданную в качестве вспомогательного оружия на случай опасности. Затем удовлетворенно натянул её на левую руку, снова забросил на плечо рюкзак и медленно побрёл вдоль воды.

Она завораживала. Вода вообще имеет свойство завораживать в любом мире. Тёмные недра её таят некую изначальную мощь, пробуждают в душе чувство беззащитности перед некими силами, разгадать которые до сих пор не под силу и лучшим умам вселенной.

Вдруг, Мишу вернул к действительности пронзительный женский визг, раздавался который впереди и чуть сбоку.

Ещё до отлёта бывшего дежурного заставили пройти ускоренный курс одного из языков Земли – Русского. Поскольку ИИ всё же смог выдать приблизительное место с точностью до города, именно этот язык должен был понадобиться агенту с точностью до 0.1%, в случае наступления которого существовал пресловутый коммуникатор. Однако, вместе с этим курсом шёл ещё один – «Язык человеческих звуков и невербальных средств передачи информации». Согласно этому курсу звук, доносившийся до Миши был призывом о помощи женской особи. А тут уж ноги сами понесли Мишу к месту предполагаемого происшествия, поскольку игнорировать оную в беде значило на его родной планете предать жизнь и приравнивалось к добровольному отказу от оной.

Добежав до нужной точку он увидел следующую картину: здоровая мужская особь, чья масса превышала необходимую в 2.23 раза, агрессивно, на повышенных тонах говорила что-то женской, которая заслоняла собой маленький трехколесный транспорт с длинной ручкой. Раздался повторный визг, практически идентичный первому, и Миша невольно восхитился тому, как ей удалось воспроизвести точно такую же звуковую конструкцию с точностью до… Считать было некогда.

Пришелец сделал ещё один рывок и вклинился между жертвой и агрессором, заставив последнего разжать хватку, которой он вцепился в её руку. – Эй, ты, …, совсем крышей поехал? Сейчас… тебя …. Решил эту… прикрыть, …? Каблук …. Думаешь она тебе… после этого?

Насколько вы поняли, точками в данном контексте были заменены бранные слова, которые не только запрещены к употреблению в литературном произведении, но и, согласно рекомендациям Межгалактической Ассоциации Врачей, крайне вредны для морального здоровья.

Миша, освоивший курс Русского языка за 8.5 часов, если переводить на Земное время, с высшим баллом, не понял решительно ничего. Он сделал максимально решительное (согласно курсу «Язык человеческих звуков и невербальных средств передачи информации») лицо, и стал оттеснять агрессора в сторону.

– Прошу вас, оставьте в покое женщину с ребенком, – спокойно сказал он.

– Эта тварь со своим… занимает место, где отдыхают нормальные люди. … орёт. Она думает раз ноги раздвинула теперь весь мир для неё? А ты, …, один из этих? Которые хотят всем навязать свой …!

– Я не совсем понимаю причину вашего недовольства, – лицо Миши само собой потеряло решительное выражение и приняло задумчивое, – парк абсолютно пуст. Места в нём предостаточно. Женщина никак вас не трогала и не навязывала вам свои жизненные принципы. Что касается меня, то я тоже вижу вас впервые.

– Ты, …, умный самый? – собеседник толкнул Мишу и тот, в попытке сохранить равновесие, уцепился за его руку.

Сработала перчатка. Туша агрессора бессильно обмякла, едва не придавив собой агента.

– Что с ним? – икнув, спросила женщина, спустя несколько мгновений.

Миша пожал плечами. Её этот ответ устроил, и он мысленно поставил себе высший балл.

– Спасибо. Не знаю что сказать, спасибо! – она вдруг разрыдалась и продолжала говорить между всхлипами, – Мама говорила, что я везучая, видно так и есть. Кто бы мог подумать, что я встречу здорового человека, ещё и такого, который заступится. Почти невозможно!

– Зачем вы покинули дом в одиночестве, когда так опасно? – обеспокоенно спросил бывший дежурный.

– Я больше не могла там сидеть, – с новой силой разрыдалась она, – я подумала, что ночью никого нет. Можно тихонько пройтись по парку.

– Понимаю, – Миша почесал нос, вспоминая бесконечные часы, проведённые за пультом, – но что теперь делать? Вы могли заразиться, он ведь схватил вас.

– А, нет. Меня эта дрянь не берёт, – она вытерла слезы ладонью и подхватила малыша на руки, – почему-то.

– Хорошо, – он улыбнулся и развернулся, намереваясь идти дальше.

– Стойте, – женщина окликнула его, – вам есть куда идти? Рюкзак… Простите, что вмешиваюсь.

– Вообще-то нет, – подумав, откликнулся пришелец.

– Может тогда пойдёте с нами? – смущённо предложила она. – Мы с Женькой одни. Места хватит. По нынешним временам вместе безопаснее.

Мишина память услужливо выдала цитату Адоны об отсутствии склонности к губительной импровизации. Он посмотрел в ночное небо, ухмыльнулся и кивнул.

Новое дружественное существо звали Марина, что в переводе с какого-то местного древнего языка значило морская. Женщина и её сын жили одни, муж заразился ещё в начале пандемии и ушёл в неизвестном направлении. Это и многое другое Миша узнал, пока они шли тёмными аллеями к выходу из парка, затем петляли дворами, остерегаясь прохожих. Пришелец судорожно думал над собственной биографией и приходил к ужасающему выводу, что едва ли знает о месте своего пребывания достаточно, чтобы выдумать правдоподобную легенду.

К счастью, изголодавшаяся по общению спутница пока не спешила с расспросами, вовсю наслаждаясь возможностью говорить с таким собеседником, который не кидается на неё с кулаками или не перебивает возгласами типа: «смотри, древняя машина! На ней ездили древние люди!»

Квартира оказалась вполне уютной. Женщина пошла переодевать и мыть ребенка, а Миша получил ценную возможность оглядеться. Он с трудом боролся с желанием трогать всё подряд, справедливо полагая, что будет выглядеть странно. Однако, не смог устоять перед старой гитарой, боязливо жавшейся к стенке в углу. Он провел пальцами по струнам и, услышав гулкий, вибрирующий звук, одернул руку. Затем улыбнулся и повторил процедуру ещё раз. В этот момент в комнату влетела маленькая комета и, оценив обстановку, спросила: хочешь я тебе покажу? Ответить гость не успел, маленький человек схватил инструмент и комната наполнилась какофонией звуков.

– Женька, поставь гитару! – велела Марина, заходя в комнату, и широко улыбнулась Мише, – она совсем расстроена. Вы играете?

Он торопливо мотнул головой.

– Жаль. Как же хорошо стало! Живой человек. Если вы понимаете о чём я…

Агент представил себе, что вынужден полностью ограничить круг общения и сидеть в запертом помещении. Получилась очень грустная картина.

Он с любопытством стал разглядывать книжный шкаф. На полках стояло множество детских книг с пёстрыми обложками. Названия сообщали о жизненных победах и поражениях лесных зверей, приключениях людей, машин, динозавров и многом другом, что гостю было трудно понять без контекста.

– Какая твоя любимая? – спросил он у Женьки, который уже давно переключил внимание на гоночную машинку.

– Про лыцаля, – уверенно сказал мальчишка и потянулся к нужному тому.

– Ладненько, – женщина кивнула, – пойду пока поставлю чайник.

Миша похвалил себя за сообразительность. Мысленно, разумеется. Детские книжки ведь созданы как раз для того, чтобы знакомить человека с местом, в котором ему предстоит жить. Однако спустя пять или шесть из них понял, что составить практичную картину мира по ним вряд ли удастся, ведь белки и ёжики не разговаривают на человеческом языке, существа, которых люди «выдумали» не живут на этой планете, а динозавры вымерли давным давно.

Зато Женя уснул, утомленный необходимостью разъяснять элементарные вещи странному взрослому, а сам Миша, вежливо отказавшись от чая, забрался в кровать, выделенную хозяйкой и углубился в чтение сборника историй про Шерлока Холмса, который наугад взял с другой полки. Эта книга помогла ему намного больше. Во-первых, агенту удалось выбрать профессию и придумать себе легенду, а во-вторых, ознакомиться с дедуктивным методом мышления.

Утром, когда Марина позвала гостя завтракать, он уже был во всеоружии. На вопросы отвечал уверенно, рассуждал только логически и чувствовал себя молодцом. Это было так приятно, что мелочи, вроде удивлённого выражения, намертво прилипшего к лицу хозяйки, не имели значения.

Планы на день составить было не трудно. В инструкции чётко говорилось, что первым делом агент должен купить земное средство связи, активировать его, зайти в глобальную сеть и внимательно ознакомиться с новостями, касающимися чрезвычайной ситуации за полгода.

Звучало всё просто и понятно. Миша сообщил женщине, что идёт на работу и уточнил, где по близости можно приобрести устройство.

– Какое устройство? – озадаченно спросила Марина.

– Коммуникативное, – твёрдо сказал пришелец.

– Рацию? – предположила собеседница.

– Рация может соединить меня с глобальной поисковой сетью? – как можно небрежнее задал вопрос агент.