Читать книгу: «Национальный парк», страница 3

Молодой человек утвердительно кивнул.

– Пусть не могу спасти мир, но хотела быть какой-то яркой его частичкой, – продолжила девушка. – В моих грезах всегда жили необычные континенты, новые люди, удивительные задания, а за все годы не удалось даже близко встретить что-то подходящее под представления и образование. Сфера торговли давала еще какую-то вариацию контакта с соответствующим иностранным контингентом, но работодатели не очень-то и близко меня подпускали к этому. Вот потому вновь и оставались только чашки, кофе, да копировальный аппарат. Я когда увидела вакансию в «V карат», без раздумий кинулась на собеседование, сразу поняла – здесь будет то, что нужно.

– Неужели ваши обязанности сейчас чем-то сильно отличаются от того, с чем вы раньше имели дело? – с сомнением спросил Арсений. – По-моему, вам досталась еще более худшая участь.

– Вы не правы, – покачала головой Амалия. – Вы же даже ни разу не взглянули в содержание того, что вам приношу, а потому и не знаете, с кем теперь общаюсь, какие веду переговоры и готовлю бумаги. Сейчас я более чем никогда на своем месте и это только начало. Но теперь ваша очередь, – и она быстро опустошила рюмку.

– Что ж, – последовав ее примеру, Арсений тоже уже сидел на столе. – Я действительно сильно отошел от дел, поскольку в последнее время не знал, как и к чему приткнуться. Понимал, что в моих руках оказалось много всего, пожалуй, для меня одного даже слишком много. Поэтому предпочел просто совсем отстраниться. Правильно это оказалось или нет, но я поступил именно так. Посоветоваться особо было не с кем. Глеб Николаевич замечательный человек, но загружать его своими личными передрягами не желал. Он всегда являлся и до сих пор остается надежным партнером, этого хотелось и дальше. Вот и данный фактор для совокупности повлиял на то, что столь смело на все махнул рукой. Знал, что он не даст делу развалиться. Мой друг Кирилл итак старался из последних сил, но я видел, что тот уже теряется в том, как поддержать меня, и элементарно боится сделать лишнего, вот отгородился и от него, чтобы хоть кому-то облегчить жизнь своим поступком. Родители были единственными, с кем мог по-настоящему поговорить, просто выговориться. Дома у меня не так. Я остался наедине с самим собой, – без дальнейших комментариев, он выпил еще текилы.

– Не честно, – сказала девушка, – я тут так душу изливаю, а вы пара фраз и отделались? Но ладно, раз сама это затеяла и буду дальше отдуваться. Итак, вернемся к очередным мечтам-фантазиям. Я такая не только в работе, но и в жизни вообще. В любви тоже ищу самовыражения, целостности и сказки что ли. Опять смеетесь, – она наигранно надулась и принялась задумчиво жевать лимон. – Может, меня бы и не столь тянуло на какую-то фантастическую профессию, если бы на личном фронте все обстояло гладко, да вот не выходит. В очередной раз рассталась недавно с другом сердца. Все несколько жутковато получилось. У него было все просто и конкретно: пожили вместе, посмотрели друг на друга, потом может поженились, может разбежались, а если поженились, то будь добра соответствовать и выполнять обычные прихоти. Не люблю, когда на брак смотрят как на форму расчета.

– Вы поэтому спешили столь сильно поменять работу? Хотели перемен, порвать со старой жизнью?

– Да, что-то такое тоже имело место быть. Но, по правде говоря, наверное, мне стало скучно. В этом и вся жуть. Как-то до приторного понятным и расписанным оказался роман. Я знала, что и когда должно произойти, а что нет. От меня много требовали и вполне конкретного, смотрели как на постоянно обязанную за выбор именно моей персоны, а не кого-то другого. Знаете, все-таки верю, что чувства, это путь к легкости, небеса для крылатых созданий, а не пресс, приземляющий все больше к асфальтовой поверхности, делающий серым и однообразным. Суть не в том, понимают ли люди друг друга, а стараются ли это сделать вообще. Сейчас все так конкретно: тебя оценили как кобылу на базаре, прикинули, подходят параметры или нет, даже в зубы посмотрели, а там и вердикт уже готов.

– Вас так сильно обидели? – Арсений сам налил ей очередную рюмку и протянул.

– Еще хуже, – она приняла из его рук напиток. – Я сама себя обидела тем, что позволила оказаться в такой системе, – выпив, девушка поморщилась. – Фуух, вот это даже не знаю что, – они оба расхохотались.

– Опять я получается? – полуутвердительно, полувопросительно сказал молодой человек. – Так, что же еще тут наболело? Раз вы заговорили о столь личном, вставлю и от себя немного. Моя Эрика идеальна всем, – он сделал жест рукой, словно провел нерушимую черту. – Красивая, не глупая. Самое то, чтобы показываться на виду. Да и внутри меня все устраивало, я не вмешивался в ее дела, она в мои. Только оказалось, что это совсем не невмешательство, а банальное полное равнодушие. Причем тотальное ко всему. Мы рядом как два пустых места друг для друга. Удивляюсь даже, как нас еще вместе удерживают деньги. Жена вполне могла бы найти себе кого-нибудь еще не менее богатого.

– А вы? – поинтересовалась Амалия.

– Признаться, никогда об этом не думал.

– Все не так сложно, если попробовать разобраться, да? – девушка улыбнулась.

– Пожалуй, – согласился молодой человек.

Они проговорили так еще очень долго. Им было легко и свободно друг с другом, словно сошлись два похожих характера, которые вместе с тем удачно дополняли себя новыми составляющими. Оба поняли, что точно сумеют сработаться, и даже больше, первая незримая нить дружбы уверенно протянулась между ними. С того дня Арсений перестал выпивать.

Время потянулось совсем иначе, будто наконец запоздалая весна окончательно и бесповоротно прогнала застоявшийся холод из жизни молодого человека. Через неделю после знаменательного разговора Амалия взволнованная прибежала к нему в мастерскую. На ходу, перескакивая через валяющиеся балки, она звучно позвала.

– Арсений Игоревич! Арсений Игоревич! Мне тут Замбия уже все трубки оборвала.

– Чего? Какая еще Замбия? – оторвался он от своего занятия.

– Да та самая, Замбия, Африка там и все такое, – она стояла перед ним раскрасневшаяся и необычайно возбужденная.

– Что за очередные глупости? Какая Африка?

– Да континент такой тут по соседству, – раздраженно развела руками девушка, уже не зная, как объяснить. – Они звонят вам несколько дней, но ни с кем не могут выйти на связь. Нашли мои координаты. Да Замбия же, у вас там месторождения!

– А, ты про изумрудные копи, так бы сразу и сказала.

– Я и говорю, – уперла руки в бока Амалия. – Позвонили из больницы, вы им очень нужны.

– Опять загадки. При чем тут месторождения и больницы? Что-то с моими рабочими?

– Не с вашими, а в национальном парке.

– Амалия, если не будешь говорить внятно, я тебя уволю, – погрозил ей молодой человек.

– В общем так, – начала по порядку девушка. – В стране случилась эпидемия одного заболевания. Ничего страшного само по себе, но ряд рабочих национального парка в тяжелом состоянии. Сейчас они лежат в больнице, и им требуется вакцина, которой там на данный момент нет. Вот вас и просят ее прислать.

– Но почему я должен каким-то непонятным людям отправлять какую-то вакцину? Это, во-первых, а во-вторых, почему они разговаривали с тобой, и как ты вообще смогла с ними поговорить, или там так хорошо владеют английским?

– Английским владеют, он у них официальный. Только если помните, то я сама знаю языки бемба, ньянджа и прочее подобное. Да рассказывала же, что закончила факультет международных отношений. Эх вы, как и любой мужчина, не умеете толком слушать, – она вздохнула. – Ладно дальше, ваш отец при жизни помогал одной из больниц Замбии. Сначала вложился в ее строительство, потом взял под свой патронат. Лечебное заведение в те годы не знало никаких проблем. Любые надобности своевременно удовлетворялись. Но после смерти Игоря Григорьевича никто особо им не занимался, и в итоге оно оказалось предоставлено самому себе. Пыталось выжить, но для бедной страны это сложно. У нас то постоянно с препаратами сложности, а у них и подавно. Когда положение стало совсем критичным, администрация больницы решила сама напомнить о себе и попросить содействия в решении проблемы, но долго не могла найти нужный контакт, пока ее не перенаправили на меня. Вот так мы, наконец, и узнали, что лечебное заведение почти всеми брошено, и ему требуется помощь.

– И что же я должен сделать? – недоуменно спросил Арсений, несколько сбитый с толку таким ходом вещей.

– Полагаю, послать лекарство, которое так нужно больным, – без тени сомнения ответила Амалия.

Глава 6. Страна изумрудов

Новая жизнь начинается не с началом года, не с новой страницей календаря и даже не с первым рассветом. Иногда в полной тишине или нескончаемом гомоне вдруг что-то прорывается сквозь пелену забвения, пробуждая душу ото сна. Порой этим толчком становится благая весть, а порой опустошающее событие, низвергающее человека на самое дно, когда просто начинаешь понимать, что дальше уже некуда. Остается либо умереть вот так распластанным и раздавленным или вновь взлететь на самый вверх, больше не боясь упасть, потому что теперь знаешь, каково это и что ждет там внизу.

Сколько бы ни проходило времен, человек всегда продолжает вращаться вместе с планетой вокруг своей оси. Только Земля совершает круг, возвращая на исходные точки целые цивилизации, а люди приходят к самим себе, ибо это и есть их главный и основной стержень. Он может быть тверже стали или хрупко пригибаться от ветра к земле, но все же ведет нас дальше вслед за днями и годами, до тех пор пока некто свыше не посчитает, что путь уставшей души подошел к концу. Но до того момента лишь мы решаем, позволить переломиться своей сути или, гордо подняв голову, броситься в объятия ветра перемен, и воспарить над всем.

Есть вечное солнце, а под ним люди и звери, а еще травы и деревья, цветы и насекомые, реки и моря, вулканы и пещеры, да много чего хранит наша планета. И все это звенья одной цепи, крепко связанные друг с другом и неизменно важные, и нужные. Ни у кого нет приоритетного права быть или не быть, решать за другого, кому здесь оставаться, а кому нет. Равными сотворили нас, каждому дав возможность жить и иметь свое место.

Можно возвыситься, попереть остальных или даже уничтожить, как изо дня в день делается это всюду: вырубаются вольные леса, сажаются в клетку свободные звери и сбрасываются ракеты с венценосных небес на города. Но все, что от этого получится – истребление самих себя. Разорвите звено, и вся цепь станет негодной. Нет ничего проще, чем извести, унизить и обидеть, но сколько есть тех, кто способен создать и сохранить?

Цветной дым выпускают в облака высокие трубы заводов, и проливается горький кислотный дождь, разъедая хрупкие травинки, чернеет и мертвеет земля, будучи уже не в силах породить новую жизнь. Печальными трупами опадают зеленые листья в смрад отравленного гниения. Пустота воцаряется вокруг.

Гигантские танкеры проливают маслянистые жидкости, и тьмой застилается прозрачная вода. К солнцу стремятся ее глубинные обитатели, но ни света, ни воздуха не находят они, а только черную смерть, всплывая вверх брюшками и разлагаясь в болоте безысходности.

Крылья беззаботных птиц бьют о стонущую гладь, но все тише и тише шорох их перьев, застывших в потерянном нерадивым человеком золоте недр, извлеченном из земли, чтобы погубить создания планеты.

Беззаботны земные сны, в них первородная природа не попрана ни алчностью, ни злобой. Но все больше она погружается в эту дрему, спасаясь от пустой действительности…

Теплым июньским утром Арсений Игоревич беззаботно вошел в двери офиса компании «V карат» и спокойно по-хозяйски прошествовал к главному кабинету. Удивленные сотрудники замирали на месте, провожая его испуганными и озадаченными взглядами, а молодой человек распахнул окно, впуская в помещение летнюю сладость воздуха, поудобнее устроился в кресле, словно вспоминая как это, и велел позвать к себе Амалию Викторовну.

Но первым к нему успел Глеб Николаевич.

– Арсений! Вот так сюрприз, как же рад, наконец, видеть тебя здесь, – и мужчина, совершенно не стесняясь, обнял молодого человека. – Горд, что ты выбрался из скорлупы, а я приложил к этому свою руку, – он прямо сиял.

– Да уж, есть такое, – вздохнув, признал начальник. – Если честно, как-то странно чувствовать себя здесь главным, да еще над тобой, – словно подтверждая это, Арсений заерзал в кресле, вновь туда усевшись.

– Мы тебя очень ждали, – совершенно искренне сказал Глеб Николаевич.

– Судя по виду сотрудников очень, да не так скоро, – усмехнулся Арсений.

– Что поделать, отвыкли от твердой руки, – несколько огорченно произнес собеседник.

– Вот во что никогда не поверю, так это в беспорядок при твоем присмотре, – поддел его молодой человек.

– Старался как мог! – будто сдаваясь, поднял руки мужчина. – Но, признаюсь, в последние месяцы дела наши пошли лучше, когда ты хоть немного, но стал обращать внимание на фирму.

– Это благодари Амалию, – отмахнулся начальник. – Данная мадам своей жизнерадостностью растормошит кого захочешь. Думаю, именно поэтому ты взял ее в первую очередь, нежели за какие-то профессиональные качества.

– Приглянулась? – подмигнул Глеб Николаевич.

– По-человечески да, – честно признался молодой человек. – Она мне словно младшая сестренка, которой можно довериться, не боясь, что воткнет нож в спину, использует признание против тебя, и в то же время настолько шкодливое создание, сующее свой нос везде, что хочется ее просто где-то запереть и объяснить, что такое взрослые дела.

– Осторожно, не скажи подобного Амалии, а то девушка обидится, ибо очень горда тем, что, по ее мнению, присматривает за тобой. Чует мое сердце, это она считает тебя своим младшим братом, за которым нужен глаз да глаз. Не могу сказать, что так уж с ней не согласен, – мужчина деловито поднял глаза к потолку и принялся насвистывать какую-то мелодию, точно совсем не при чем.

– Все с вами понятно, совсем тут распустились без меня, – вполне добродушно отозвался собеседник. – Ничего, теперь я возьмусь за метлу и наведу порядок.

Оба рассмеялись, и как раз появилась Амалия.

– Звали, Арсений Игоревич? – беззаботно улыбнулась девушка.

– Вообще-то уже давно, – изобразил сердитый вид начальник.

– А ты, я смотрю, не больно-то и удивлена его появлению здесь, – резюмировал Глеб Николаевич.

– По мне, так это было вполне предсказуемо, – ничуть не смутившись, пожала плечами помощница.

– Похоже, меня держали в полном неведении, – печально поцокал мужчина.

– Ладно вам, – прервал их милую беседу Арсений. – Амалия, я хочу, чтобы ты купила три билета до Замбии: мне, Глебу Николаевичу и себе. В общем обеспечь туда нашу доставку, – он сделал неопределенный жест рукой. – И закажи вакцину, о которой разговаривала с клиникой. Надеюсь, все документы в порядке, потому что на крайний случай раньше визы и паспорта всегда поддерживались в действующем состоянии.

– А то как же! – радостно воскликнула девушка. – Значит, я тоже лечу? Урра! – казалось, она сейчас запрыгает.

– Кхе-кхе, – протянул мужчина.

– Поняла-поняла, веду себя неприлично, – хихикнула Амалия.

– Мы зачем туда едем? – не удостоил ее ответом Глеб Николаевич.

– Хочу посмотреть, в каком состоянии сейчас месторождения, – сказал Арсений. – Да и вообще, если браться за дело, то нужно оценить все составляющие. Я ведь при жизни отца занимался только узким кругом вопросов, не ведая многих тонкостей. Стоит наверстать упущенное.

– Хорошее решение, я одобряю, – удовлетворенно кивнул мужчина. – А вакцина?

– Думаю, тебе известно лучше меня, зачем она, – хитро прищурился молодой человек.

– Эх, крепкий орешек, – усмехнулся собеседник. – Одним словом, с возвращением!

Через несколько дней самолет уносил троих сотрудников фирмы «V карат» в Африку.

Южная Африка. Потаенное сердце материка. Бьется оно ровно и уверенно, сквозь войны и революции, продолжая оставаться богатейшим сокровищем. Всевозможные минерально-сырьевые ресурсы делают его заветной кладовой для всего мира. Именно здесь проходит через ряд стран «медный пояс», залегают свинцовые, кобальтовые, железные, цинковые и иные руды, а россыпь алмазных и изумрудных копий довершает картину.

Однако такие богатства и сделали государства этой географической области беднейшими в мире. Увы, колонизаторы опустошали их лишь для своих закромов, не заботясь об исконной «шкатулке», открывшей им великие залежи.

Периоды перестроек, борьбы за независимость, за власть не прибавили местным странам сил, оставляя за собой только легкий след надежды на возрождение из хаоса чужой узурпации.

Рельеф географической Южной Африки богат и на плато, и на плоскогорья, и на впадины. Но господствуют здесь, безусловно, возвышенности. Интересное расположение обеспечило процесс смены природных условий по направлению с запада на восток, в отличие от привычного варианта, когда это происходит с севера на юг. В центр региона попали котловины Макарикари, Верхней Замбези, Калахари и Окаванга. Но даже будучи котловинами, они остаются возвышенными участками по отношению к остальным.

В Южной Африке преобладает тропический климат. Он находится под влиянием пассатного потока с Индийского океана, дающего обильные, но весьма неравномерные осадки. В результате при богатой речной системе, в которой уютно сосуществуют Лимпопо, Замбези, Оранжевая и Окаванго, засуха зачастую добирается сюда из-за их неравномерного стока.

Во многих частях региона вольготно расположились густые многоярусные тропические леса. Границы водоразделов охватывают всевозможные саванны, устья рек укрывают прохладные заросли. Такая флора определяет и фауну: крупные млекопитающие, различные антилопы, обезьяны, крокодилы – всех их можно встретить здесь.

В этом природном многообразии и обустроилась страна под названием Республика Замбия.

Довольно большая территория в 752,6 тыс. кв. км поразила своим удручающим сочетанием земного великолепия и человеческой бедности Игоря Григорьевич, как и много лет назад его родного отца Томаса Милна. Та же участь ждала и Арсения.

Мало что изменилось здесь за прошедшие годы, хотя люди и очень старались наверстать упущенное и выбиться из самой глубины жизни.

Замбия была заселена еще с древнейших времен. На этой территории нашли приют местные племена собирателей и охотников, потом они рассеялись пришедшими бантуязычными людьми и южными племенами нгони. Поскольку здесь оказался один из первоначальных центров возникновения металлургии железа в Тропической Африки, на землях будущей страны образовались раннегосударственные объединения с высоким уровнем материальной культуры, благодаря чему в 17 в. и 18 в. соответственно тут появились сильные образования Казембе и Лози, сумевшие просуществовать до европейского завоевания.

Но конец 18 века привел на территорию Замбии португальцев, чьи первые экспедиции должны были послужить основой для дальнейшей экспансии этого места страной пришельцев, однако Англия и Бельгия пожелали напомнить о существующей конкуренции. 19 век открыл путь большему количеству европейских исследователей, миссионеров и торговцев. После навязывания в 1890 году Британской южноафриканской компанией племенам ряда договоров о концессии на разработку минеральных ресурсов, Великобритания объявила данный регион сферой своих интересов.

В 1911 году территория получила название Северной Родезии и стала самым богатым владением Великобритании в Африке благодаря открытиям 1923 – 1924 гг., когда горные инженеры обнаружили мощные месторождения медных руд.

В 1953 году Северной Родезии суждено было стать частью Центрально-Африканской Федерации, которую ликвидировали в 1963 году. В итоге 24 октября 1964 года после многолетнего упорного пути страну провозгласили независимым государством – Республикой Замбией.

Движение к этому началось еще в 1946 году, когда появилась Федерация ассоциаций благосостояния. Данное событие позволило возникнуть на ее базе в 1948 году первой политической партии африканцев, получившей название Конгресса Северной Родезии, позже переименованной в Африканский национальный конгресс Северной Родезии. Следующей ступенью стало появление в 1958 году Национального конгресса Замбии, который возглавил Кеннет Каунда. Однако правительство запретило деятельность организации, и тогда возникла Объединенная партия национальной независимости, чьим лидером стал все тот же человек. И 29 марта 1963 года правительству, наконец, удалось добиться от Великобритании официального согласия на выход из федерации.

Кеннет Каунда стал первым президентом новой страны, положив начало глобальным переменам на этой территории.

Конституция 1973 года открыла дорогу концепции «замбийского гуманизма», породившего в дальнейшем великую бедность и депрессию. Изначально хорошие и благородные идеи помогали первое десятилетие развиваться экономике страны. Но падение цен на медь на мировом рынке не могло не отразиться на состоянии государства. Грянули кризис, забастовочное движение и массовое подавление правительством любых оппозиционных взглядов. Государственное регулирование, процесс национализации и однопартийная система ввергли Замбию в нищету. Лишь с 1991 года ситуация начала меняться.

На лидерскую арену вступил Фредерик Чилуба, давший ход многопартийной системе и открывший дорогу приватизации национальных предприятий. Безусловно, со сменой режима сложности страны не закончились. Возникший развал нельзя было уже устранить так просто и легко, но на свет вновь вышли всевозможные мировые игроки, получившие доступ к богатейшим природным ресурсам. Среди всего этого оказался и Томас Милн с имеющимися месторождениями в его руках.

Подобные ему люди не могли не быть встречены с радостью и одновременной настороженностью. Население помнило и европейское засилье, когда все стратегические ценности массово покидали страну, и бедность, когда государство захотело закрыть всем частным лицам доступ, при этом не сумев обеспечить ни толковых рабочих мест, ни заработной платы.

Так опять наступило время, в котором вновь судьба одного человека оказалась в руках другого. Скользкие и жадные, использующие чужую силу, многие из них платили копейки, заставляя усиленно трудиться. Но были и те, кто не забывал о том, что рабов здесь нет.

Политика Игоря Григорьевича, получившего в наследство империю, не сводилась к выкачиванию всего, чего только можно. Мужчина считал, что эта страна, как и другие, где он теперь имел месторождения, дает ему более чем достаточно, а значит, нельзя скупиться и быть неблагодарным, ведь все имеет свою цену, истинную цену, которую рано или поздно жизнь обязательно включит в счет.

Наверное, поэтому наследник с уважением относился к рабочим, выдавал достойные оклады и принимал активное участие в деятельности основанной им больницы. Формально лечебное заведение принадлежало государству, но, как и многие другие, имело свой патронат в виде влиятельного лица, поскольку местная бедность не позволяла решать все насущные вопросы самостоятельно.

Когда Амалия без всяких сомнений ответила на вопрос Арсения Игоревича, тот уже и не мог поступить иначе, как вновь выйти в мир и откликнуться на призыв о помощи, но какое-то внутреннее чутье заставило его не просто послать требуемое лекарство, но и самому привезти то в клинику.

Резонанс, который когда-то встретил деда и отца молодого человека, волной накрыли и самого Арсения. Первым, куда он ступил, стала столица Замбии Лусака. Большой мегаполис с одной центральной улицей, окруженной трущобами бедняков. Именно отсюда выходили дороги, связывающие разные регионы государства.

– Я тут прочитала, – повернулась к своим спутникам с переднего сидения Амалия, пока они ехали от аэропорта до гостиницы, – что в стране по-прежнему сохранена британская административная система, то есть все еще есть восемь провинций – Центральная, Коппербелт, Северо-Западная, Северная, Южная, Западная, Восточная и Луапула, которые в свою очередь разделены на округа – дистрикты. Интересно, да?

– Вы наизусть что ли выучили? – поддразнил ее Арсений.

– Куда же мне деваться, – ответила помощница так, словно была готова вот-вот показать язык. – Ассистентка всегда должна уметь подсказать начальству нужную информацию, которой он не располагает.

– Кажется, меня только что признали глупцом, – досадливо произнес Арсений.

– Вот дети-то, – засмеялся Глеб Николаевич. – И правда, препираетесь точно как брат с сестрой. Однако не могу не согласиться с Амалией, что о Замбии не помешает узнать побольше, коли уж мы решили взяться за нее конкретно.

Проезжая по дороге, Арсений отметил, как одноэтажные типичные здания, похожие на традиционные, хижины стали оставаться позади, и замаячили административные постройки. Удивляло соседство следов абсолютно разных конфессий. Одна улица порой объединяла и католический храм, и сикхский гурудвар, и мусульманскую мечеть.

Амалия смотрела на все не отрываясь, восторженно примечая каждую подробность.

В отеле путешественников встретили вежливо и приветливо. Глеба Николаевича служащие знали очень хорошо, приезд таких гостей сулил хорошие новости. Их расселили в просторных номерах и на всякий случай сразу напомнили, что в районах столичной бедноты появляться после захода солнца не рекомендуется, тем более что в пригороды часто забредают животные из близлежащих саванн.

Арсений стоял на балконе своего номера и наблюдал, как затихает дневная суета. Сейчас он чувствовал себя на удивление легко, потрясающе живым и свободным. Отель был не очень большой и уютный, оснащенный всеми необходимыми удобствами, включая интернет с достойной скоростью, но вот именно этого почему-то сейчас не хотелось. Молодой человек поймал себя на мысли, что связь с тем другим миром оказалась ему в данный момент словно не нужна. Здесь как в иной реальности: и цивилизация, и первородное естество, в которое тянуло погрузиться с головой.

Какая-то чарующая простота и открытость, от чего будто вырастали крылья. Арсению казалось, что все прошедшие месяцы в нем творилась страшная внутренняя война, после которой никак не наступало мира, а теперь, улетев словно птица в другие края, он ощутил пробуждение онемевшего сердца.

Молодой человек увидел, как Амалия быстрыми шагами направляется от отеля к находящемуся напротив торговому центру. Улыбнувшись ее неугомонности, тот вернулся в комнату.

Рано утром все трое поехали в больницу. Клиника оказалась довольно неплохой. Просторное здание, оснащенное хорошей современной аппаратурой, компетентные врачи, чистые палаты. Безусловно, все это было обеспечено сторонней помощью. Как правило, в Замбии зачастую возникала сложность с квалифицированными медицинскими кадрами, но Игорь Григорьевич стремился отправлять сотрудников на всевозможные курсы и обучение.

Препаратов в основном хватало. Иногда в округе, конечно, сталкивались с тем, что даже простые шприцы оказывались недоступны, а ведь здесь могли буйствовать и бешенство, и туберкулез, и малярия. Но глава империи «V карат» был человеком умным. Мужчина понимал, как хорош гуманизм сам по себе, однако четко осознавал и другое: если его рабочие неожиданно заболеют и не будут иметь возможности получить достойную помощь, их производительность станет гораздо ниже, а значит, и он сам начнет нести большие потери. Таким образом это оказывался хороший и выгодный вклад в здоровье человека, прямо пропорциональный стабильности предприятия на территории Замбии.

Арсения Игоревича, Глеба Николаевича и Амалию Викторовну провели по этажам, показали основные помещения, продемонстрировали оснащение и познакомили с персоналом. Главному помощнику Игоря Григорьевича это было не ново, он уже посещал с ним больницу, однако последний раз приезжал сюда очень давно и оказался рад убедиться, что клиника не сильно пострадала из-за вынужденного недосмотра в последнее время. А вот молодому человеку открылось много интересного, тот почувствовал себя несколько иным и более отчетливо понял, какой на самом деле груз ответственности лежит на его плечах, и что он, Арсений, безусловно, в ответе за тех, кто оказался под крылом семьи Берховых.

Следующие пару дней занял объезд изумрудных копий. Молодой человек с интересом вникал в процесс, беседовал с рабочими, изучал документацию. Английский язык, являвшийся здесь официальным, спасал, но все же уповать на значительную грамотность в такой малоразвитой стране не стоило, к тому же этническая составляющая играла существенную роль. Тут, действительно, удивительным образом пригодились знания Амалии, которая выступила переводчиком в общении с различными группами народностей.

После официальной части начальник уступил просьбам помощницы, и они уделили немного времени местным достопримечательностям. Деревню-музей африканского быта компания посетила в первую очередь. Девушка от всего приходила в восторг. Ее энтузиазм быстро заразил мужчин, и те с большим вниманием погрузились в исконную атмосферу континента.

Но не только древний быт интересовал приезжих. Лусака сосредоточила в себе разнообразные галереи, где выставлялись работы местных художников. На это тоже следовало взглянуть, впрочем, как и на Музей Сообщества Зинту, в котором демонстрировалось традиционное прикладное искусство страны.

Не обошлось и без открытого рынка Камвала. Шум и гомон, резвящиеся дети, палатки с конусообразными крышами, где можно было найти различные сувениры, довершили визит в страну.

Всего несколько сумбурных дней в этом причудливом месте словно зажгли потаенные искры в глазах приезжих. У каждого жила своя надежда, связанная с произошедшим маленьким приключением, все они возвращались назад с неожиданно вспыхнувшей мечтой.

В вечер перед отъездом Амалия и Арсений сидели на улице в уютных креслах и наблюдали, как служители гостиницы со всякими приспособлениями обрабатывают местность от комаров.

– Теперь у меня будет, что стоящего рассказать друзьям, – она удовлетворенно кивнула самой себе.

– Понравилось? – искоса взглянул на нее молодой человек.

– Конечно, разве можно спрашивать? Но ведь и вам пришлось здесь по душе?

– Пожалуй, что и так, – в голосе Арсения сквозила тихая грусть.

– Слышу явную тоску, – критически отозвалась Амалия. – Только не пойму, это от того, что нужно уезжать, или от того, что теперь не удастся так легко отделаться от этого места?

– Какая ты конкретная, – рассмеялся начальник. – Просто ты права, здесь очень хорошо. Не так, чтобы приехать отдохнуть на пару дней и забыть, а более глубоко что ли. Западает в душу. Все эти люди, они такие настоящие. Понимаю, звучит глупо. Но в этой стране словно больше ценят свободу, которую странным бонусом им предоставила нелегкая и полуголодная жизнь, чем у нас, где от нее стараются избавиться, еще и приплатив. Здесь человек и планета едины. Тут, наверное, каждый день можно просыпаться и чувствовать, что действительно живешь и не зря. А в мегаполисах знаменитых стран есть только мрачные стены, куда мы так старательно упрятываем самих себя. Нет, я нисколько не пропагандирую отшельничество и аскетизм, однако во всем должна быть мера, а еще умение отпускать на волю собственную душу. Но люди почему-то от этого усердно убегают и прячутся за работой, бытовыми делами и бессмысленными развлечениями. В Москве я не замечал разрастания пагубной тенденции в полной мере, но приехав сюда и увидев такой резонанс, вдруг понял всю ничтожность роскоши, вернее ее холодность и пустоту, – он удрученно замолчал.