Читать книгу: «Избранное»

Редактор Анатолий Антонович Анимица

© Валерий Григорьевич Крахмалюк, 2018

ISBN 978-5-4490-1927-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Избранные стихи

Редактор – Анатолий Анимица, Мариуполь.

Представляю избранные стихи моего земляка, друга, соседа Валерия Карта.

Поэт, путешественник и инженер, мариуполец Валерий Григорьевич Крахмалюк – представляю его избранные стихи.

Лирика, воспоминания, стихотворные обращения к друзьям и коллегам – у Карта всегда точный язык стиха и пронзительной ясности образы. Его героев ясно видишь.

В предисловии – одно стихотворение, выбор редактора:

Сюзане Ж.

Не надейся, милый, не надейся,

Отзвенели сполохи любви.

Сердце мое бедное, не бейся,

Не стучи, родное, не зови.

Уходили в травы с ковылями,

Нас звала любовь за горизонт.

Видно, порастратили все сами

И теперь жалеть – какой резон.

Как же я беду не уследила

И любовь свою не сберегла?

Радуга – космическое диво

На поля умытые легла.

В тишине грущу я у оконца,

Не зову, не плачу, не молю.

От молвы скрываюсь и от солнца,

Но его по-прежнему люблю.

Да и так печаль не превозможешь,

Да и так любовь не сбережешь.

Помог и мне, всемогущий Боже,

Унеси из сердца грусти дрожь.

Март

 
Экий казус, да с изъяном:
Марта ветреные дни.
То накроет все туманом,
То уходят вдруг они…
Но порой, как свет в оконце,
И ликуют все вокруг:
Нас чарует чудо-солнце
Неожиданно и вдруг…
Нет, Азовская погода
Шаловлива и грустна.
Но свое берет природа,
Надвигается весна.
И набухнут дружно почки,
Засияет женский взгляд.
Мариупольские дочки
Поменяют свой наряд.
Буйство яблонь и черешен,
Светлый вербный палисад!
Причащенный и безгрешный
Я вступаю в райский сад.
Этот сад – весенний город,
Майским вымытый дождем.
Он, как я, душою молод,
По весеннему живем!
 

Танечке-Талечке

 
Разудало и разухабисто
Под гармонику чудо-тальянку
По селу, как весенний хариус,
Я плыву на свиданец с Татьянкой.
Храпаря, каблучок подкованный,
А рубаха – кумач с переливами.
Дева статная, будь покорною,
Обласкай же глазами-сливами!
Мы пойдем с тобой хороводами,
Песней нежною, доброй вольницей.
И уйдем в ночи, оба гордые,
По траве-тропе за околицу.
Во стогу совьем себе гнездышко,
Потеряем стыд, оба жаркие.
Ты не пой зарю нам, соловушка,
Оберни травой-полушалками.
Поутру уста пахнут мятою,
По утру уста милой сладкие.
Видит бог, в листопад засватаю
Свет Татьянку не украдкою.
 

Не молчи

 
Перетрем, пересудачим,
Передумаем вдвоем.
В палисаде кто-то плачет
Лунной ночью под дождем.
Видно, стройные березки
Загрустили о весне.
И роняют перлы-слезки
Наяву, а не во сне.
Да и нам уже не спится
И пронизывает дрожь.
Бирюзовые ресницы
Синим елям мочит дождь.
Недоверчивые вязы
Тихо шепчутся в ночи.
Засыпаю, в грезах вязну,
Дорогая, не молчи,
Не получится иначе.
Все смешалось: дождь и ночь.
Палисад, и мы судачим,
Как друг другу нам помочь.
 

Неспроста

Видно, это неспроста,

Неспроста, вдогонку, встретил.

Вечер был и тих, и светел,

Как березы береста.

Соловейко просвистел

Для тебя, моя зазноба.

И гляжу теперь я в оба

И не маюсь как пострел.

Видно, это навсегда

Я любовь свою приметил.

Голос внутренний ответил:

«Эти чувства – на года.»

Буду нежен, в меру строг,

Стану другом и надежей.

И когда-нибудь мы сможем

Преступить и свой порог.

Я взрослею на глазах,

Поменялись блажь-манеры.

Слава богу! Буду первым

В бирюзовых синь-глазах.

И невзгоды нипочем.

Знаю, это не приснилось.

Головою ты склонилась

На горячее плечо.

Крайнинцам – товарищам моим

Судьба решила

 
Судьба решила: утром ранним,
Без нарушения традиций,
Поселок под названьем «Крайний»,
Однако, должен был родиться.
И никакие «охи-ахи», ни доводы специалистов
Не помешали на Аллайке
Войти под сень и полог мглистый.
Я знал «Мечту», «5000-веселый»
И длинный чай балков таежных.
Ах, Крайний! Мой родной поселок,
Забыть твой воздух невозможно.
И на Порфирово дорога
Сродни версте материковой.
Крадется чрезвычайно строго,
По сопке стелется подковой.
А на ветру, на ОТСе
Казалось, выбрось крылья-руки!
И грудь теснится вмиг от песен,
Не так тревожит боль разлуки.
Нам от сезона до сезона
(И этот ратный труд испытан)
Хватало духа и озона,
И в закромах – касситерита.
В недавней памяти-экране
Еще свежи воспоминанья:
Поселок металлургов – Крайний,
Он на семи ветрах, как знамя!
Сегодня в многолюдном мире
Я крайнинцев встречал немало:
Они дерзали на Селире,
Они – костяк в поселке «Мамонт».
И постоянно, год от года,
Порою утреннею, ранней
Рабочий класс шагает ГОКа,
И в том строю шагает Крайний.
 

Тете Тамаре

 
Стояли в храмах на страстной неделе
И ждали пасху в постном торжестве.
Восьмиугольный крест на грязном теле.
Стояли в Златоусте и в Москве.
Всем миром ездили, ходили на кладбище,
О Радуницы скорбная печать!
Где калики убогие в рубище,
Поклон в полпояса, в глазницах грусть-печаль.
В сирени монастырская ограда,
За плесом – разнотравья буйный хор.
Мы шли на зеленя – души отраду
В прохладу рощ, незахламленность гор.
От грязных, тесных деповских домов
Навстречу солнцу, чрез оскал оврага.
Торопимся от пыли и домов,
Хмельные и веселые без браги.
Родник кружил черемуховый цвет,
Пучки редиски обнимали воблу.
И по-крестьянски сало резал дед,
Сражаясь взглядом с полуштофом водки.
Пирог домашний с пшенным кулешом
И хлеба пеклеванного буханка.
А вот и с кренделями чай пришел
И фронтовые песни под тальянку.
 

Благодать

 
Вобляной спинки нежная соленость!
Стаканов маленковских малахит
И ветеранов сытая соловость,
И песен первозданнейших архив.
Какая благодать и лепота!
О царственно-уральская природа!
Гармоники меха – девичий стан
Веселого лесного хоровода.
А в бузине несмелые юнцы
Насиловали вдовую «давалку».
Нетерпеливо, что весной скворцы,
На очередь спешили, как на вахту.
Все в памяти отметилось моей:
Подковы звон и сладкий стон вдовицы.
Я и сейчас уйду за сто морей,
Чтоб из ручья уральского напиться.
 

Предчувствие весны

 
Еще чуть-чуть, еще немного
И зацарит в природе март.
А по лесным путям-дорогам
Подснежники торопят старт.
Зазеленели вдруг проселки,
Свободные от вешних вод.
И ситцевых берез околки
Ведут веселый хоровод.
По буеракам и оврагам
Тяжелый талый снег лежит.
Дурманит лес таежной брагой,
И воздух трепетно дрожит.
Точеным клювом дятел споро
Играет дробно по стволам.
А брат-апрель за мартом скоро
Весны подарит тарарам.
Привольно дышится, привольно!
Царит, живет зеленый чай!
Пройдет апрель, за ним раздольно
Природой завладеет май.
 

Ванечке

 
Не пристало хмурым быть;
Очевидно, однозначно.
И уныло плыть и плыть
По реке судьбы невзрачно.
И, себя за все кляня,
И зазря кляня дорогу,
Взгромождайся на коня —
И вперед, любезный, с Богом!
А веселые ветра
Вмиг разгонят страх и смуту.
Отблеск жаркого костра
Дарит нам тепла минуту.
Полуночная звезда
В небе тает синей свечкой.
Не пугают нас года
И покой навеки-вечный.
Борони, Господь, меня
От нужды и лютых пыток.
Заседлаю в ночь коня
И зацокают копыта.
А по утренней поре
Мне на радость дрозд просвищет.
Любо, любо на заре
Мне лесное толковище.
 

Людмиле
Бабье лето

Сколько воздуха и света,

Серебристой паутины!

Бабье лето, бабье лето,

Незабвенная картина!

Недопесок с мордой лисьей

Зубы точит о коренья.

И пурпуровые листья

Чуть трепещут от волненья.

Сладкий ветер, он не ропщет,

Навевает ностальгию

И березовую рощу

В плен берет, в свою стихию..

Сколько женщин летом знойных,

Приазовья чудо-фишка!

От фигур их тонких, стройных

Голова кружится слишком.

Опустел лишь берег пенный,

Лаской солнечной согретый.

Я шагаю, как блаженный

Бабьим летом, бабьим летом.

Новый день

Как отраден новый день,

Аромат хвои пахучей,

Старый бабушкин плетень

И корабликами тучи.

Нас зовут ручьи лесные

С белой пеной на камнях,

Где форели озорные

Рыбаков с утра манят.

А потом – на гриль ее,

На пруток или шампуры.

Чудо – рыбное копье,

У кого губа не дура.

Листьев рыжие ковры,

А на них роса сверкает.

Где-то смелые бобры

Над плотиною играют.

По вершинам ветер-плут

Пробегает без оглядки.

А тропинки вдаль влекут,

Исчезают в беспорядке.

Просыпайтесь поскорей

И скорее – ноги в руки!

И туда, где звон-ручей

Дарит сказочные звуки.