Реклама
Читать книгу: «Жизнь прожить не поле перейти»
ГЛАВА 1
Лето нынче выдалось очень жарким. Пшеничные поля на Украине колосились как никогда, обещали наградить хорошим урожаем. Недаром украинские земли считались хлебным краем.
Через неделю Григорий Кузьмич с сыном Гришкой-младшим планировал начать жатву. Люди собраны, лошади готовы в подмогу уборке урожая. Елизавета Петровна, жена Григория Кузьмича, почтенного и уважаемого в деревне человека, также уходила в поле на целую неделю – занималась приготовлением горячих обедов. Затем возвращалась домой, на смену ей отправлялась дочь Анна. Затем Анну сменяла младшая дочь Дарья. Итак целое лето вся семья активно трудилась в поле. Жатва – горячая пора, необходимо как можно скорее убирать зерно, чтобы не намочил дождь. Выращенный хлеб никогда лишним не был, тем более во дворе насчитывалось более сорока голов скота, который кормился за счет собранного зерна.
Две взрослые дочери на выданье, сын Гришка тоже скоро, небось, приведет в дом невестку. Готовь папаша приданое, нужны деньги, чтобы всем хватило.
В один из воскресных дней Анна и ее родители ждали в дом сватов. Как полагается, перед венчанием невесту должны сосватать. Ближе к полудню к дому подкатила шикарная коляска с запряженными холеными лошадьми в дорогой упряжке. Да еще с колокольчиками. Местная детвора и зеваки сразу окружили картеж и стали разглядывать его со всех сторон. С коляски важно спустился представительный молодой человек среднего роста, а за ним – еще двое молодых людей, и все чинно направились в дом Анны.
«Проходите, гости дорогие, мы вас ждем!» – вежливо пригласила мама Анны, Елизавета Петровна. Прислуга помогла молодым людям раздеться. Потом и гости, и хозяева сели за стол.
«Зачем пожаловали в мой дом?» – спросил отец семейства для порядка. Беседу начал человек постарше, сидевший слева от жениха. «Приехали сватать вашу дочь Анну, желаем взять ее в жены», – и показал рукой на будущего жениха – Антона Николаевича.
Анна в это время прихорашивалась в другой комнате. Друг Антона, сидевший справа, стал нахваливать, какое у него состояние, чем он владеет на сегодняшний день, и вообще чей он сын. Чей он сын, знали многие: его отец был крупным предпринимателем-фабрикантом. Соответственно Антон Николаевич был незаменимым помощником отца, а после его смерти унаследовал всё отцовское хозяйство. Он не только справлялся с работой, но и расширил частные владения.
«Желаем посмотреть на невесту, будущую жену нашего подопечного», – продолжал речь второй человек, сидевший слева от Антона.
В комнату вошла Анна, она была одета в длинное голубое платье, на плечах красовалась дорогая шаль. Девушке было девятнадцать лет. Среднего роста, стройная, как тростиночка, с роскошными черными волосами, заколотыми сзади. Тонкие черты лица. Большие восточные глаза. Ну чем не восточная красавица!
Увидев нарядную Анну, Антон Николаевич вышел из-за стола, поприветствовал девушку и поцеловал ей руку. С этого дня Анна была обручена с богатым человеком из хорошей семьи, родом из соседней волости – Антоном Николаевичем Кулагиным. Грамотный, расчетливый, спокойный – Антон Николаевич полюбил Анну с первого взгляда. Григорий Кузьмич с Елизаветой Петровной были вполне довольны будущим зятем, который имел несколько текстильных фабрик, был успешным и уважаемым человеком. Люди работали на молодого хозяина и были довольны им. Значит, неплохой человек, Антон Николаевич Кулагин, которого знали многие.
Свадьбу решили сыграть ближе к Рождеству. А пока каждый был занят своим делом. Дочери Анна и Дарья помогали отцу. Они по очереди выпекали хлеб и отвозили его в поле, чтобы кормить работающих людей, там же оставались и готовили горячие обеды. Извозчиком был молодой, черноглазый Никита, работавший у Григория Кузьмича по найму первое лето. То-то он начал приглядываться к Анне, видно, что она ему нравилась. Стал заигрывать с ней, засыпать вопросами всякими. А затем и вовсе начал искать встречи с ней. Она тоже отвечала ему взаимностью. Стало быть, понравился ей высокий, стройный, черноглазый, с горбинкой на носу молодой человек.
«А выходи за меня», – однажды резко остановил Никита лошадей, сильно обнял и поцеловал Анну. «Бог с тобой, Никита! Я помолвлена с другим. Скоро свадьба у меня, сваты уже были. Негоже так, да и родители не простят.» – А что родители? Если я тебя украду? Из-под венца украду. И ничего не сделают твои родители». Анна ничего не ответила, задумалась. Всерьез не приняла разговоры Никиты.
«Ты ведь его не любишь, я знаю, выходишь по совету родителей», – продолжал Никита.
Анна на ходу соскочила с коляски и помчалась домой, не помня себя. Она всё больше интересовала Никиту, и он начал добиваться ее. Хотя был уверен, что очень ей нравится.
Так любовный флирт между Анной и Никитой продолжался все лето, пока шли работы в поле.
«Если я нравлюсь Анне, и она отвечает мне тем же, почему бы и не попробовать закрутить с ней роман, и, чем черт не шутит, потом жениться на богатенькой невесте?» – не раз думал про себя Никита. Всё шло по плану.
Работы в поле шли к завершению. Урожай выдался на славу. И от того отец Анны был в хорошем расположении духа.
– Сделаю тебе, дочка, свадьбу! Пир на весь мир. Ты у меня любимая, послушная, работящая и красавица, наконец. Любой молодец не откажется да еще с хорошим приданым.
– Да ладно тебе, отец. Рано еще об этом, – застенчиво отвечала Анна.
– Ничего, дочка, время идет быстро, отдам тебя замуж, затем Дарью, ну а сына Григория не знаю, когда… женю. Он только по девкам бегает, а о женитьбе – ни слова. Говорит, не нашел еще ту, чтобы в душу запала. Да и не очень он любит рассуждать на эту тему. Всё про Ленина, про красных, что нынешнюю власть нужно свергнуть, а во главе поставить Ленина. Ленин справедливый, он за народ, за бедных людей. Куркулей, беляков надо судить и в ссылку в Сибирь сослать. А сам-то сынок не из бедного сословия. Это как же, родной сын против отца, готов отца под трибунал и сослать на каторгу? Это как понимать, а, мать?
Жена и дочь молча смотрели на отца и были абсолютно согласны с ним.
– Да ладно тебе, отец, – начала успокаивать его Анна, – ты что, Гришки не знаешь? Он молодой еще, горячий, не ведает, что говорит.
Было видно, что наболевшую обиду Григорий Кузьмич носил в себе не один день. Жена Елизавета Петровна то и дело успокаивала мужа и советовала не обращать внимания.
Шел 1917 год, в стране царил хаос, народ бунтовал. Назревала революция. Люди всё чаще собирались толпами на площадях и обсуждали призывы Ленина обьединиться против царя. Кто-то приезжал из других городов, привозил свежие новости, слухи, которые тут же распространялись. А вскоре мужей, сыновей стали призывать в солдаты. Григорий первым пошел в комиссариат записываться. Как мать не уговаривала сына, ничего не помогло. После этого Григорий с красноармейцами стал собирать людей и призывать вступить в ряды Красной армии.
«Нечего отсиживаться, за бабьи юбки держаться, нужно всем собираться, вместе идти в бой за правое, революционное дело и не ходить с протянутой рукой!» – кричал Григорий на площади.
Тем временем все домашние готовились к свадьбе Анны. Политика Григория их не интересовала. Хлопот хватало. Однако всё складывалось удачно. Венчание назначили на воскресенье. Будущий муж Анны, Антон Николаевич, купил свадебный наряд, обручальные кольца, велел подготовить лучших лошадей в новой упряжке с колокольчиками.
«Всё как полагается, столы будут ломиться от закусок», – пообещал Григорий Кузьмич, отец невесты.
Воскресный день выдался солнечным и морозным, все-таки стояли и крещенские морозы. За невестой жених приехал без опозданий – человек-то пунктуальный. Анна, в дорогом наряде, печальным взглядом встретила своего суженого и вместе с ним под ручку проследовала в свадебную карету, богато украшенную. Гости с радостными возгласами сопровождали молодых в храм на венчание. Свадебный картеж благополучно доехал до церкви. Не успел Антон Николаевич высадить Анну из кареты, как вдруг к нему подошел незнакомый человек, отвел жениха в сторону, как он сказал, на минуточку, и было видно, что просит у Антона оказать какую-то услугу. В то же время, резко подскочив с другой стороны, Никита подхватывает на руки Анну в свадебном наряде и уносит прочь. Сажает в другую карету с резвыми лошадями, и та на бешеной скорости несется прочь.
– Ты что сделал!? – Придя в себя, громко закричала Анна. – Как мне жить теперь-то, что я буду делать, что отцу скажу?
– Я же обещал тебе, что украду, ты не верила. А я свои слова на ветер не бросаю. Я всё подстроил, всё будет хорошо. Едем ко мне. Там гости ждут, столы накрыты. А отец – он всё поймет. Не бойся!
Всю дорогу успокаивал Никита Анну.
– Какой стыд, какой позор! – причитала Анна.
– Ну, мы же любим друг друга. Анна, ты сама говорила, что не любишь Антона.
– Говорила, и что? Можно было как-то по-другому.
– По-другому не вышло, – напористо проговорил Никита. – Едем ко мне, ты – моя женя с сегодняшнего дня, а я – твой муж. Заживем не хуже других.
Карета остановилась, Никита осторожно помог Анне выйти, и они вместе прошли в дом.
– Ох, пара красивая-я-я!!! – было слышно из толпы.
Все гости стоя приветствовали молодых. Родители Никиты встретили молодых с хлебом и солью, благословили перед иконой, всё как полагается.
«Так горько! Горько!» – Кто-то крикнул из толпы. «Горько, горько!» – подхватили остальные и захлопали в ладоши. Никита с Анной целовались столько, сколько просили гости. Молодая взглядом обвела всех присутствующих гостей, затем убогий дом, вздохнула и молча села за стол рядом с Никитой. Она до сих пор не могла прийти в себя от такой неожиданности. К вечеру все гости разошлись, остались только родственники, мать с отцом да две сестры и старший брат, который жил отдельно с семьей, но наведывался к родителям часто.
Проснувшись утром, Анна решила вернуться домой к родителям, ей было совестно, она хотела объясниться. Переодевшись в одежду сестры Никиты, она тихо вышла из дома. Шла и молилась: «Хоть бы никого не встретить по дороге!»
Только вбежала в свой двор и на пороге увидела отца.
«Батюшка! – Упала ему в ноги Анна. – Прости, родимый, прости, если сможешь! Я тебя подвела, я тебя опозорила. Я плохая дочь твоя, я не думала, что так получится».
Отец стоял молча, по его лицу текли слезы.
«Будет, будет тебе, дочка. Встань, простудишься. Пойдем в дом, мать захворала, лежит – не встает. Поговори ласково с ней».
Анна тихо подошла к кровати матери, взяла за руку и заплакала. Горячие слезы стекали прямо в ладонь мамы. Елизавета Петровна открыла глаза и долго смотрела на дочь.
– Матушка, не переживайте за меня, значит, судьба моя такая. Значит, Антон Николаевич не суженый мой, коль случилось так. Да и не любила я его, – успокаивала мать Анна.
– Эх, дочка, дочка! Потеряла ты свою судьбу, а подружилась и полюбила нищету. Надолго ли хватит его любви и страсти к тебе? Ну, посмотри: на одной ноге крутится твой Никита, а себя больше всех любит. Да что говорить теперь, поздно сожалеть. Каждый родитель желает счастья своим детям, а ты не послушалась нас с отцом, упустила свое счастье. За этим человеком ты барыней была бы и жила как у Христа за пазухой.
Анна молчала, ей нечего было сказать. Что произошло, того уже не вернуть.
На утро Анна собрала все свои вещи.
– Матушка, разрешите приходить навещать вас с отцом, – с грустью обратилась к Елизавете Петровне Анна.
– Конечно, ты – моя дочь, я – твоя мать, чтобы не случилось, всегда рассчитывай на нашу с отцом поддержку.
– Спасибо, мама, спасибо, папа, вы для меня много сделали, простите меня, еще раз.
Так Анна ушла из отчего дома жить к Никите, ушла навсегда.
У Никиты семья большая – брат, сестры, отец с матерью, но приняли ее радушно. Уступили молодым лучший угол в большой комнате. Так и закрутилась семейная жизнь молодой женщины, домашние дела стояли в очередь, только закончила одно, принималась за другое. Девушка никогда не боялась работы, была в семье самой трудолюбивой дочерью.
Как-то под вечер пожаловал отец Анны, Григорий Кузьмич, в гости.
– Ехал мимо, решил заехать посмотреть, как устроились молодые, – сказал он. – Но вижу, тесновато вам тут. Отдельно бы лучше было, а ты как думаешь, Никита?
Никита пожал плечами:
– Так-то оно так. Но возможности пока нет.
– А когда она будет? – продолжал Григорий Кузьмич.
– Когда будет, тогда и скажем, – пробормотал Никита.
– Итак, молодые, – продолжал отец, – даю вам две пары лошадей в новой упряжке, выберите самых лучших молодых тельных телок, а также гусей, курей для развода, а остальное – что пожелаете. Зерна дам, чтоб дожить до нового урожая, выделю земли, людей в помощь, и работайте, развивайтесь, преумножайте свое имущество. А дальше и о доме подумаете. А то дети пойдут, где жить?
Все молча слушали уважаемого, грамотного человека, теперь уже тестя Никиты, Григория Кузьмича.
– Анна, а ты береги себя, так мать велела, – тихо обратился он к дочери.
– Ладно, отец, постараюсь. Как дома, какие новости есть?
– Да так, Гришка женился наконец-то. Да еще на хорошей девушке из соседнего села. Правда, беременна она, вот-вот родит, поэтому и женился, наверное. Да пускай! Ребенок – это хорошо, может, поспокойнее станет, больше внимания семье уделять будет, а не революции.
– Без родительского благословения? – спросила Анна.
– А-а-а, лучше не спрашивай! – Отец махнул рукой. – Живут отдельно у невестки, и то хорошо, спокойнее.
Анна прекрасно, как никто другой, понимала боль отца, отношения у них не складывались уже давно. Но ведь сын он его. Понятно, что отец шел на любые уступки строптивому Гришке, лишь бы всё сгладить в отношениях.
Со временем всё приданое, что подарил отец Анне, перевезли к Никите, распределили, куда кого поместить. Молодая невестка крутилась, как белка в колесе. Никита занимался землей, тяжелой мужской работой. Так началась семейная жизнь Анны.
ГЛАВА 2
Время в стране было неспокойное, что ждать в будущем, никто не знал. Среди народа были разные слухи. Активисты, которые называли себя революционерами, ходили по домам и активно призывали мужиков пополнять ряды Красной армии. Организовывали ячейки, дружины, собирали всё больше народа. Среди них был и Григорий Бабенко. Ярый сторонник советской власти.
К весне Григорий собрал и возглавил целый эскадрон красноармейцев. Призывы к революции не утихали по всей стране. По приказу революционного комитета изымали зерно, забирали скотину, земли у зажиточных, богатых людей и отдавали бедным. Григория Кузьмича не обошли стороной.
Как-то мартовским утром Гришка с несколькими красноармейцами посетил отчий дом с визитом. Силуэт сына Григорий Кузьмич увидел через окно. «Неужели Гришка? – промелькнуло в голове отца. – Неужели сын пришел?» Покуда отец оделся и вышел на порог, Гришка уже выгонял скот из загона.
– Зерно есть?
– Есть немного, – ответил Григорий Кузьмич.
– Показывай, где, – не церемонясь проговорил сын отцу. – От советской власти не скроешь!
– А я и не собираюсь скрывать. Я любую власть приму и поделюсь чем смогу. Только всё забирать не надо. Как нам с матерью жить? С голоду помирать?
– Ты, шкура, гляди, чтобы с голоду не помер, показывай, куда закопал зерно.
– Зерно всё в сарае, больше нет.
Разъяренный Григорий распахнул дверь сарая, злобно посмотрел на отца:
– Это всё?
– Да, всё, – спокойно ответил Григорий Кузьмич.
– Выносите, – приказал Гришка солдатам.
– А скотину зачем всю забрал? Нас с матерью с чем оставил?
– Погоди, куркуль, я еще вернусь!
Вскочил на резвого коня и умчался прочь.
– Вот тебе, мать, дождались сына-защитника на старости лет. Кто бы мог подумать! Сын на отца идет. Как пережить это всё, не знаю, – заплакал отец.
– Земля перевернулась, – залилась слезами мать. – Как жить теперь будем?
– Не переживай, мать, проживем чем Бог пошлет, как другие живут. – Григорий Кузьмич и Елизавета Петровна успокаивали друг друга. – Время такое настало, всё нужно пережить. Все трудности – это временное явление. – Утешал Елизавету Петровну муж.
– Пойдем в дом. Дарья на выданье, – продолжала мать, – Анна скоро родит. Ну и хорошо. Молись, чтобы благополучно Анна разрешилась. А Дарье приданое собрали давно. Так ведь.
Анна вскоре родила сына. Назвали младенца, по желанию Григория Кузьмича, Яшей. Родные все радовались первенцу-крепышу.
«Пусть растет крепким, здоровым, умным», – пожелал Григорий Кузьмич.
Вскоре ребенка окрестили, как полагается по обычаю христиан. Брат Анны, Гришка, узнал о рождении первенца у сестры и прислал человека с просьбой, чтобы она пришла в контору к нему, к брату своему, притом срочно.
«Что за срочности у него ко мне?» – подумала про себя Анна. Быстро собравшись, одела новую белоснежную блузу с длинной юбкой, которая облегала ее стройный стан, и поспешила к брату.
Открыв дверь, вошла в накуренное помещение, где сидели одни мужчины в форме красноармейцев, все при оружии, с саблями. На столе – бутыль самогона, закуска.
– А-а-а. Анна Григорьевна, проходите, садитесь. – Молодой красавец поднялся из толпы сидящих, пригласил Анну к столу. Анна вела себя так, как ни в чем не бывало. – Рад видеть тебя, сестра дорогая, – откуда-то из другой комнаты вышел Гришка. – С сыном тебя поздравляю. Как живешь, Анна?
– Да живу, как все. А ты, братец, почаще навещал бы своих родственников, тогда бы был в курсе. Все-таки мы родные с тобой, одной крови. Живу я с семьей у свекрови, дорогу знаешь. – Анна сама себе думала, нечего взять у нас, поэтому не интересно навещать.
– Не могу, сестра. Революция зовет. Есть дела поважнее. Слышала, царя свергли? Временное правительство разогнали, во главе сам Ленин.
– Слышала, да нам от этого что? Ни холодно, ни жарко, – выпалила Анна.
– Как что! – гаркнул Григорий.
Анна похолодела от страха.
– А ты знаешь, твоего не состоявшегося мужа в Сибирь на каторгу сослали? Конфисковали все его владения! – Анну от страха затрясло.
– Не слышала, а на каторгу за что? – тихо спросила Анна.
– За то, что он криминальный элемент против революции, против народа.
Анна молчала, боясь что-либо спросить.
– А знаешь, Анна, зачем я тебя позвал?
– Нет. – Ответила сестра.
– Хочу подарок тебе сделать. Сейчас проводите ее в хлев, пусть выберет себе лучшую корову, а то и две. – Приказал подчиненному Григорий.
– Нет! – Громко ответила Анна. – Это скотина, отобранная у людей, это людские слезы, вы оставили малых детей без молока, без пропитания.
– Что ты сказала? Отняли у людей! – Заорал Гришка.
И со всего маху ударил сестру по лицу. Та отлетела в сторону, едва не упала. Так и потекла кровь из носа, на новую белую блузку, залила весь перёд кофты.
– Именем революции конфисковали имущество у куркулей и отдадим бедным! – Уверенно крикнул Григорий.
Анна ничего больше не смогла ему ответить, вся испачканная кровью, выскочила на улицу и поспешила домой. Шла дорогой и думала: «Какой же этот Гришка, не могу его понять, да и многие не понимали его. Свой, родной человек, а ведет себя как будто чужой. Против отца пошел. Живет, ни с кем не поддерживает родственные связи. Кроме революции и Советской власти его ничто не интересует. Вроде бы женился, свил семейное гнездо, родил сына, всё хорошо, ну будь ты человеком, а не зверем. Как-то не по-человечески. Может, я чего-то не понимаю, может, и правда, время другое пришло, с другими законами?»
Не заметила, как подошла к родительскому дому. Вошла в дом и разрыдалась, рассказала, какая встреча была с братом. Отец успокоил дочь:
– Ты сама знаешь, какой горячий Гришка, не обращай внимания. Всё обойдется, помиритесь, главное – зла не держи.
Лучше рассказывай, как у вас дела, как Яша, внук мой? – Стал переключать отец Анну на другую тему. – Как-нибудь заеду, обязательно.
– Да живем, крутимся по дому. Никита хозяйством не занимается, вся работа теперь у нас на плечах. Я, мать, сестры, так и крутимся. А Никита устроился на работу по перегонке скота на мясокомбинат. Целое стадо коров либо свиней перегоняют из села. Далеко все-таки, скотина не выдерживает, особенно когда жарко, бывает, погибает от жары. Работа тяжелая, но мы не голодаем. Да я тоже собираюсь устроиться на мясокомбинат помощницей. За ребенком есть кому смотреть.
Выслушав дочь, родители не очень были рады тому, что молодая мать вынуждена идти работать, оставляя ребенка.
– Я так понимаю, что материально у вас концы с концами не сходятся? – спросил отец.
– Как сказать, мы не голодаем, но денег в доме нет, Никита ничего не приносит, рады тому, что кусок мяса всегда есть. Так что мне особенно надеяться не на кого, а здесь повестка пришла, Никиту в Красную армию забирают. Я так думаю, что скоро пойдет на войну с белогвардейцами воевать. А мы как-нибудь сами будем крутиться, – с горечью сказала Анна.
Вот еще эта гражданская война. Кто бы мог подумать, что так всё изменится.
Анна стала собираться домой.
– Я тут собрал немного денег тебе, дочка, – отец достал из шкатулки сверток. – Возьми, деньги всегда пригодятся. – Отцу очень жалко было смотреть на дочь. – Ты похудела, дочка, да одежда на тебе вся износилась. Возьми деньги, пригодятся, ребенок у тебя, береги себя. – Григорий Кузьмич обнял Анну.
– Спасибо, отец, спасибо, мама. Я очень вам благодарна за поддержку.
– Наведывайся к нам, дочка, почаще, не забывай нас, – Елизавета Петровна поцеловала Анну. Только Анна вышла за порог, встретилась с Дарьей, младшей сестрой. Уж очень любезно та разговаривала с черноглазым красавцем.
– Это кто? – спросила Анна у отца.
– Да это Герасим, знакомый парень, который слепого старца водил, подаяние просил, по людским дворам.
Д-а-а. А теперь в женихи набивается к Дарье. Не плохо. Тоже, я вижу, судьба не балует ее. Не слушает родителей Дашка. Люблю, и всё. Хочет замуж за него, – расстроенно ответил отец. – Руки, ноги есть, молодые, здоровые, заработают себе, – ответил отец, – видит, за кого идет.
– Если не лодырь, то не пропадут, а если… – промолчала Анна.
Выходя со двора, Анна обняла мать, отца, сестру Дарью, пожелала всего хорошего и к вечеру добралась домой.
Дома встретил ее муж не в хорошем расположении духа.
– Где была?
– Родителей навестила, давно не виделись.
– Ты не забывай, что у тебя ребенок малый, по гостям негоже ходить, – строго предупредил Никита. Про случай с Гришкой Анна даже слова не сказала. «Разберемся сами», – подумала про себя. Никита с недовольным видом пошел спать.
Всё больше народа призывали на вой-ну. Были организованы народные дружины. Всех мужчин-добровольцев и по долгу службы вызывали в комиссариат и оформляли на фронт, на борьбу с белогвардейцами, которые не хотели сдавать власть, хотя царя уже свергли. Гражданская война шла полным ходом. Кто не признавал новую власть и Красную армию, ушли в тыл, прятались в лесах, неожиданно наносили удары по активистам революции. Смутное, опасное время шло. Григорий зарекомендовал себя как лучший боец-полководец, слава о нем шла по всему краю и далеко за его пределами, воевал с белогвардейцами, а также с теми, кого называл контрой. Врагов среди односельчан у него было немало. Знали, кто такой Григорий, и боялись его как огня. Некоторые старались не встречаться с ним.
Тем временем всё больше призывников уходили на фронт. На этот раз красногвардейцы пожаловали к Никите и Анне.
– Собирай мужа, Анна, на фронт, воевать с белогвардейцами. Завтра сборы на площади.
Не рады были молодые такому известию, но что поделаешь.
– Рано или поздно всё равно призовут, – сказал Никита. Утром, как и все, Никита был в строю. Вся родня Никиты вместе с Анной и маленьким сыном провожали его на фронт. Все надеялись на чудо, плача желали быстро победить врага и живым-здоровым вернуться домой.
Анне было вдвойне тяжело: маленький ребенок на руках и второго ждала, уже была на седьмом месяце беременности. Проводив мужа на фронт, Анна вскорости родила второго сына, которого назвали Николаем. Родители Анны стали уговаривать дочь вернуться домой, в отчий дом.
– Никита ушел на фронт, ты с двумя детьми, и без тебя там люду хватает, повернуться негде. А если не хочешь к нам, то я собрал тебе денег, – сказал отец, – может, дом какой-то присмотрим.
Анна решила выбрать второй предложенный вариант, присмотреть дом, чтобы не стеснять пожилых родителей, да и с расчетом на то, что муж вернется с фронта, нужен просторный дом. Прислушалась к совету родителей и по весне переехала в новый дом, но в недостроенный. На одной половине жила с детьми, а на другую копила деньги, чтобы всё привести в порядок. Жизнь в своем доме, отдельно, очень радовала Анну. Так дожили до осени, наступали холода, нужно было думать, где дрова брать. Без тепла невозможно было выжить с маленькими детьми. Договорилась с отцом на следующей неделе съездить в лес за сушняком. Мужа нет, приходилось всё делать самой, спасибо отцу за помощь, не раз думала Анна. Только вспомнила об отце, как вдруг чья-то тень промелькнула под окнами, и в тот же миг растерянный отец появился на пороге.
– Дочка, спрячь меня куда-нибудь, этот юродивый зверь обыскал весь наш двор, сарай, сеновал, весь дом.
– Кто, папаша!? – вскрикнула перепуганная Анна.
– Гришка, брат твой, а мой сын, – быстро ответил отец. – На мое счастье я в огороде был, когда увидел разъяренного зверя, бегом окольными путями прибежал к тебе. Он сейчас сюда может прискакать, ты же знаешь, какой у него конь, как стрела, был там, через минуту будет здесь.
Анна, недолго думая, сгребла всю постель, матрац с кровати и уложила отца на самое ее дно. Потом положила матрац, одеяла, подушки и сверху посадила маленького ребенка, а рядом положила второго малыша. Сидеть приказала старшему. Не успела перевести дух, как с грохотом в дом ворвался разъяренный Григорий.
– «Этот» у тебя?
– Кто? – с изумлением переспросила Анна.
– Контра где, куда спрятала? Я знаю, что он здесь! – заорал Григорий.
– Ты про отца? – В горле у Анны пересохло, но она держалась изо всех сил.
– Отец, если можно его так назвать, – крикнул Григорий и продолжал шастать по комнатам.
– Гришка, Бога побойся, не смей так на отца своего, – и видя, что он не слышит никакой морали, крикнула: – Нет у меня никого! Не видишь сам, здесь спрятаться негде.
Григорий начал саблей протыкать углы в доме, подошел к кровати – там дети. Только малыши остановили его. Он выскочил из дома, полез на сеновал, со всей силы протыкая сено саблей и всё то, что казалось подозрительным. Не нашел ничего. Затем, вскочив на коня, помчался прочь со двора. Анна с недоумением наблюдала за происходящим через окно, немного придя в себя, закрыла дверь на засов, вернулась в комнату. Подняла одеяла.
– Отец, ты живой, не задохнулся? – Забеспокоилась Анна, помогая отцу выбраться из тайника. – Поднимайся! Ускакал сынок.
Оба молча смотрели друг на друга, тяжело дыша.
– У-х-х. Вот это жизнь. То так тебя, то не знаешь, как завтра будет. Сейчас могло быть непоправимое, дочка, – проговорил хриплым голосом отец.
– Обедать будем? – нарушила молчание Анна.
– Да! – кивнул головой отец в знак согласия. Анна трясущимися руками стала наливать суп и накрывать на стол, чтобы покормить отца и отвлечь его от этой ситуации.
Когда стемнело, Анна проводила Григория Кузьмича домой.
Сама сидела у окна и всё думала о происходящем. Она так перенервничала, что никак не могла прийти в себя. Уложила детей, но сама спать не могла. «Вот жизнь какая, не простая штука, прожить ее – не поле перейти. Сколько нужно трудностей, испытаний пройти. А главное – не сломаться. Суметь удержаться и выжить. А ведь отцу сколько лет? А покоя нет. Сын на отца, брат на брата. Время какое, а может, оно всегда такое?» – всё размышляла Анна, мысли ей не давали покоя. Только к утру она уснула.
Проснулась от топота лошадиных копыт под окнами дома. Вскочив с кровати, подбежала к окну и увидела троих красноармейцев на лошадях, которые истоптали весь двор. Одного из приехавших она узнала. Это был Петр, друг и помощник Гришки.
Это еще что? Что опять стряслось? Открыла дверь, вскочила на порог босыми ногами:
– Что-то случилось, Петя? – с тревогой в голосе произнесла Анна.
– Случилось, – ответил наездник. Петро слез с седла. – Можно войти в дом? – строго спросил он у Анны.
– Да-да, конечно, – ответила Анна.
– Я сейчас еду от отца твоего… – продолжал молодой человек.
– Что с отцом? – перебила Анна.
– С отцом всё в порядке, а вот Григория нет.
– Как нет? Как нет? Вчера только… – осеклась Анна…
– Сегодня утром нашли его в копне сена, заколотым штыком. Вчера была перестрелка с налетчиками, недобитой бандой, мы в этот раз нарвались на засаду. Пришлось разъехаться в разные стороны, кто куда. Гришку преследовали больше всего. Конь его был убит. Григорий Григорьевич отстреливался как мог, но был ранен. Отполз он к берегу, где стоят копны с сеном, спрятался в одной из них. Но по следу крови его вычислили враги и нашли. Вот такая история. Раненого там и прикончили. Тело было еще теплое.
– Значит, всё произошло на рассвете. А Галя, жена его, знает о случившемся? – спросила Анна.
– Были дома у него, дверь отрыта, в доме никого, выбито окно, – продолжал Петр. – Ни жены, ни ребенка.
Анна уже ничего не слышала, дальше у нее началась истерика.
– Есть подозрение, что бандиты расправились со всей семьей Григория, – сделал предположение боец.
– Боже мой, беда-то какая! – зарыдала Анна.
– Ладно! Будет, будет вам, Анна Григорьевна. Не убивайтесь. Я всё понимаю, брат родной, да еще ребенок, жена… Я обещаю: найдем виновных. Похороны возьмет на себя комиссариат, всё с почестями, Григорий заслужил, хоть и горячий был, но верно служил своему долгу.
Через сутки нашли повешенного в лесополосе десятилетнего сына Григория. А жену Галину так и не нашли, обыскали всю окрестность. Местные люди говорят, что труп Гали могли бросить либо в реку, либо закопать где-то. Очень жаль!
– Жену и ребенка за что? – плакала Анна.
– Есть предположения, что это месть бандитов, которые затаились в лесах. Они часто так делали, ночью налетали и расправлялись с активистами советской власти и их семьями. В этот раз они расправились с семьей Григория Бабенко.
ГЛАВА 3
После случившегося Анна совсем стала сторониться людей. Жила одна с двумя маленькими детьми – боязно выходить на улицу. Решила уйти жить к родителям. Собрала все свои вещи. Какое хозяйство было, забрала с собой. Родители жили одни, Дарья после замужества ушла жить к мужу, так что Анна с детишками как раз в радость отцу и матери: им нужно было отвлечься от смерти Григория. Отец заметно сдал, было видно, что здоровье его пошатнулось.
Старший внук Яша был деду хорошим собеседником. Младший Николай больше был привязан к матери. Как-то за ужином Анна заявила, что решила пойти работать.
