Читать книгу: «Учебное пособие по отечественной истории для ССУЗов»

Раздел I. Отечественная история как научная дисциплина

Лекция 1. Отечественная история как научная дисциплина

1. Отечественная история как научная дисциплина (ее специфика и основные проблемы). Методы исторического исследования.

2. Методология и теория исторической науки.

3. Основные этапы развития отечественной историографии, современная российская историческая наука.

1. Отечественная история как научная дисциплина (ее специфика и основные проблемы). Методы исторического исследования

До недавнего времени переосмысление прошлого в России происходило под влиянием сильных критических – часто негативистических – настроений как дореволюционной «имперской» традиции, так и советского «коммунистического тоталитаризма» в XX в. Фактически подрывались традиционные представления об истории России, о значении российской (или русской) цивилизации, о роли русских в развитии государства и их влиянии на другие народы СССР и Российской империи. Вместе с резкой критикой «освободившихся» и «возрождающихся» наций это породило явление, которое некоторые авторы называют «кризисом национальной идентичности» русских. В исторической науке справедливо осужден тезис о том, что история – это политика, опрокинутая в прошлое. В то же время нельзя отрицать, что современность оказывает значительное влияние на выбор сюжетов в изучении прошлого, заставляя обращать внимание на темы, вызывающие по тем или иным причинам особый общественный интерес. Это, безусловно, относится к проблемам недавней истории, поскольку современники уже могут видеть некоторые важные последствия тех событий и процессов, истоки которых они недавно наблюдали или даже сами в них участвовали, но которые ранее ими недооценивались или представлялись в ином свете.

Научная актуальность историографии бесспорна, поскольку она завершает теоретическую и методическую подготовку историков-специалистов. Знания по историографии особенно важны для тех, что специализируется в области новой и новейшей истории. Мировоззренческий аспект исторической науки особенно выпукло проступает в сфере историографии, где сопоставляются как различные методологические подходы, так и результаты исторический исследований. Термин «историография» в литературе имеет разное значение, и это отражает путь, пройденный самой исторической наукой. Из ряда современных значений «историографии» наиболее распространены два:

1) Историография – это научная дисциплина, изучающая историю исторической науки;

2) Историография – это анализ совокупности исторических работ по той или иной проблеме;

Первый, широкий ракурс историографического подхода требует изучения становления и развития исторической науки. Прослеживая пути исторического развития познания, историография призвана выявить пружины прогресса и регресса исторической науки, определить главные этапы исторического познания, степень объективной истинности созданных историками концепций и их значение для общественной жизни своего времени. Основными пунктами историографического исследования являются:

1) выяснение общественных условий развития исторической науки на разных этапах. Изучение тех или иных проблем прошлого, разработка определенных концепций исторического развития связаны с обоснованием социально-политических позиций различных общественных групп. Но было бы неправильно любые изменения в тенденциях развития историографии выводить лишь из изменений в социально-экономической жизни общества, историк располагает материалами, которые накопились в ходе предшествующего развития исторической науки и содержат не только факты, но и определенные идеи и теории. Каждое новое поколение историков отправляется в своих исследованиях поначалу от выработанных ранее выводов, техники анализа источников.

2) необходимо не только изучать влияние общих условий социально-политического развития на историческую науку, но и выявлять специфические «организационные условия», через которые воплощается воздействие на нее господствующей общественно-политической системы. Речь идет прежде всего о существовавших в тот или иной период научных учреждениях и историческом образовании, условиях использования исторических материалов, возможности публикации и т. д. В переломные моменты общественного развития значение этих элементов выступает особенно рельефно.

В научной среде порой можно встретить суждение о том, что события современности и недавнего прошлого являются предметом изучения политологии, но не исторической науки. Аргументируется это тем, что история обычно имеет дело с завершившимися и совершившимися фактами и процессами, изучает их как бы со стороны. Сами политологи отмечают, что их наука нацелена главным образом на обслуживание текущего политического процесса, на определенное соучастие в нем. Кроме того, объектами политологического исследования являются прежде всего политические идеи, системы и институты. Историческая же наука более ориентирована на поиск истоков, корней, обусловленности происходящих событий. История как наука, изучая зарождение, развитие и завершение того или иного процесса, неизбежно сталкивается с необходимостью оценить воздействие самых различных факторов на состояние общественного организма. Как отмечал академик И. Д. Ковальченко, «объект познания исторической науки – вся совокупность явлений общественной жизни на протяжении всей истории общества. Таким образом, историческая наука в сравнении с другими конкретными общественно-гуманитарными науками выступает как наука комплексная, интегральная. Она имеет дело со всеми общественными явлениями, которые изучаются этими науками. В любом историческом исследовании историк предстает в двух или даже нескольких ролях». В силу этого проблематика исторических исследований намного шире политологических, и, как показывает исследовательская практика, историки более подготовлены к созданию обобщающих работ.

2. Методология и теория исторической науки

Важное значение историографического исследования заключается также в выяснении того, как развивались и изменялись теории, с позиции которых изучался исторический процесс, анализ теоретико-методологических принципов исторического познания. Методология истории разрабатывает принципы и средства добывания знаний о прошлом, систематизации и истолкования их для выяснения сущности и объективной направленности исторического процесса. Методология зависит от мировоззрения историка и поэтому тесно связана, прямо или опосредованно, с различными сферами общественной мысли – философией, политэкономией, социологией, политологией, с уровнем культурного развития общества в целом. Весьма сложен анализ эклектической методологии современной немарксистской историографии. Так, леворадикальная школа истории США испытала воздействие критических направлений современной буржуазной философии и социологии – от экзистенциализма и «франкфурской школы» до молодежной левой контркультуры 60-х гг. В то же время на формирование методологии радикалов оказали влияние и отдельные положения марксизма. Огромное влияние на формирование методологии оказывают естественные науки. Влияние математики и физики на английскую общественно-историческую мысль XVII в., например, привело к возникновению принципов «социальной физики»; биологии и психологии на историческую науку второй половины XIX в. – к формулированию позитивистских закономерностей общественного развития; научно-технической революции, развернувшейся после Второй мировой войны, – на методологию исторических исследований (прежде всего применение междисциплинарных методов), на формирование «новой научной истории».

Важен анализ круга и характера источников, привлеченных историком, конкретных методик их исследования. При этом принимается во внимание вся совокупность приемов изучения, истолкования, использования источников, которые свойственны различным школам. Умение анализировать источник – важнейший элемент профессионализма историка. Насколько тонка эта операция, требующая соблюдения принципов историзма, свидетельствует тот факт, что источник, извлеченный из социально-культурной среды прошлого и включенный в современную систему оценок, нередко насыщает новым пониманием, и, следовательно, осмысление той или иной проблемы прошлого может деформироваться.

Большую роль играет изучение формирования проблематики исторического исследования. В немалой мере изучение тех или иных явлений исторического прошлого дискутируется наличием источников. Но едва ли не большее значение имеет общественно-политическая жизнь. Например, в свое время русская историческая школа в лице Н. И. Кареева, Н. В. Лучицкого, М. М. Ковалевского обратились к изучению аграрной истории Великой французской революции в значительной мере в связи с перспективами развития России по тому или иному пути – революции или реформ. Выяснение исторической проблематики дает немало для понимания истории исторической науки и общественной мысли, объясняя, какие события прошлого и почему становились актуальными в научном отношении. Все отмеченные аспекты историографического исследования тесно связаны между собой; абсолютизация одного из них неизбежно ведет в деформации общей картины развития исторический знаний.

Сегодня особенно корректно должны применяться принципы научного объективизма при раскрытии тех общественно-политических сил, которые так или иначе влияли на историков в описании и анализе прошлого, определении социальной функции исторической науки на разных этапах общественного развития. Зачастую связь между идейной направленностью и научным результатом исторического исследования трактуется упрощенно. В недавнем прошлом было немало искажений, когда следование догмам и конъюнктурным соображениям прикрывалось ярлыком «марксистского анализа». Не может быть приемлемым ни сведение истории к «чистому знанию», ни ограничение задач изучения истории выяснением смены мировоззрений или политических идей.

Методологические проблемы развития исторической науки постоянно привлекают внимание исследователей. Можно утверждать, что в отличие от недавнего прошлого ныне исторические события в России анализируются с различных методологических позиций. Некоторые специалисты, внимательно изучавшие этот вопрос, считают возможным выделить четыре существующие «познавательные» системы: во-первых, марксистскую; во-вторых, «цивилизованную»; в-третьих, мир – системный подход И. Валлерстайна; в-четвертых, теорию модернизации. Наблюдение за развитием отечественной историографии в последние годы позволяет думать о популярности именно теории модернизации, во многом по-новому освещающей российский исторический процесс, в т. ч. и в XX в. Этот подход способствовал, в частности, преодолению преимущественно негативных трактовок советской истории 1980-х гг «Инструментарий» теории модернизации продуктивен и при изучении современной российской действительности в контексте основных тенденций мирового развития. Модернизацию определяют как социально-экономическую, культурную и технологическую революцию. При анализе исторического опыта модернизации выделяют ее органические модели, связанные с развитием капитализма при опоре на собственные ресурсы, им противопоставляются неорганические модели модернизации, происходившие, как правило, позже по времени и испытавшие влияние тех стран, где уже свершилась органическая модернизация. В свою очередь в рамках самой модернизации выделяют несколько ее типов: раннеиндустриальная модернизация, или промышленный переворот; позднеиндустриальная модернизация, в ходе которой был осуществлен переход от фабрично-заводского к поточному производству; постиндустриальная модернизация эпохи информационной революции.

3. Основные этапы развития отечественной историографии, современная российская историческая наука

Практически все, изучающие историю современной России, отмечают в качестве рубежной грани 1970–1980 гг. С одной стороны, становились совершенно неприемлемыми методы управления социальными (в широком смысле) процессами, которые сложились в предшествующих десятилетиях, а с другой – страна должна была реагировать на обозначившиеся глобальные тенденции мирового развития. Все это подстегивалось «холодным» военным давлением на СССР, которое также нельзя было оставить без внимания. Главным же было начало вступления наиболее развитых стран Запада и Востока в «постиндустриальную» фазу развития. Две ее важнейшие составляющие – технологический переворот на основе микроэлектроники и расширение масштабов креативной (творческой) деятельности, как и всей деятельности, связанной с использованием информации, – привлекли за собой целый шлейф радикальных перемен в экономической, социальной, духовной и политической сферах. Любопытно замечание одного из исследователей модернизации – явно не коммуниста – В. А. Красилыцикова о том, что «складывающееся постиндустриальное (информационное) общество по сути соответствует марксовскому коммунизму: в нем преобладает не частная, а общественная собственность, на первый план выдвигается «производство человека» вместо производства вещей, подлинно основным капиталом становится человеческий капитал, а наука становится непосредственной производственной силой». Возможности историков современности существенно расширяются за счет использования разработок смежных областей гуманитарных знаний. За последнее десятилетие надо отметить бурный прогресс политической науки – специалисты выделяют более двадцати составляющих ее частей. Для историков особенно важны такие ее разделы, как история и теория политических институтов и идеологий, геополитика, элитология, конфликтология. Тесная взаимосвязь и взаимозависимость исторической и политической наук нашли отражение в попытках утверждения такой дисциплины как «историческая политология». Радикальные изменения в государственном и политическом строе страны создают необходимость привлечения и правоведческой литературы. Широко применяемое с конца 1980-х гг. «человеческое измерение» политических и экономических преобразований требует широкого обращения к данным социологии. Расширение спектра методологических подходов как в исторической науке, так и в смежных гуманитарных областях следует рассматривать не как отрицание, а как развитие и обогащение того позитивного методологического багажа, который был накоплен советской историографией в предшествующие годы.

Анализ вышедшей литературы по современному периоду отечественной истории указывает на существование двух методологических недостатков, получивших достаточно широкое распространение. Во-первых, некоторые историки не считают необходимым скрывать свою гражданскую позицию, что ведет к политизации исследований, и, следовательно, к снижению их научной значимости. Другие авторы при оценках описываемых явлений опираются на моральные, этические критерии, что тоже во многом обесценивает затраченные часто значительные усилия. Историк современности должен осознавать опасность обоих объяснимых соблазнов и стремиться к созданию исторической концепции на основе принципов историзма и объективности. Изучение современной истории имеет свои особенности. Как это было и ранее, исследователь опирается прежде всего на многообразие опубликованных источников, поскольку большие информационные массивы, хранящиеся в текущих архивах, какое-то время недоступны для использования в академических целях. При анализе перестроечных процессов особый интерес представляли бы документы высших партийных и государственных органов СССР и РСФСР, находящиеся в архиве Президента России, куда ныне имеет доступ весьма узкий круг лиц. Это повышает значение мемуарных источников – благо новейший период описан участниками основных событий едва ли не подробнее любого отрезка советской истории, – а также предъявляет особые требования относительно широты и разнообразия других опубликованных материалов.

Раздел II. Цивилизация древней Руси

Лекция 2. Восточные славяне и их соседи к IX в.

1. Происхождение и прародина славян: основные концепции. Праславяне в древнем мире: достоверные сведения и гипотезы.

2. Северное Причерноморье. Расселение славян.

3. Восточные славяне: территория, природно-климатические условия, предпосылки возникновения феодализма и государственности.

1. Происхождение и прародина славян: основные концепции. Праславяне в древнем мире: достоверные сведения и гипотезы

Не будем пытаться проследить историю появления древних славян от сотворения мира, но попробуем найти более близкие корни нашей родословной. Та же Библия, повествуя о Всемирном потопе, предлагает такую версию. Патриарх Ной спасся в своем ковчеге со всей семьей – женой и тремя сыновьями: Симом, Хамом и Афетом (Яфетом, Иафетом). Когда вода спала, именно от них пошла жизнь послепотопного человечества, так как отец разделил всю землю между сыновьями: восток отдал Симу, юг – Хаму, а север и запад достались Афету. Дети Ноя и стали родоначальниками современных народов, которое теперь называются по именам: семиты, хамиты и офиты (яфетиды) или арийцы; от племени афетова пошел также и народ славянский. Но если отвлечься от религиозных преданий, то происхождение славян окутано довольно плотным туманом всемирной истории. Вот что говорит об этом известный русский историк С. Соловьев: «Славянское племя не помнит о своем приходе из Азии, о вожде, который вывел его оттуда, но оно сохранило предание о своем первоначальном пребывании на берегах Дуная, о движении оттуда на север и восток вследствие натиска какого-то сильного врага. Это предание заключает в себе факт, не подлежащий никакому сомнению: древнее пребывание славян в придунайских странах оставило ясные следы в местных названиях, сильных врагов у славян на Дунае было много: с запада – кельты, с севера – германцы, с юга – римляне, с востока – азиатские орды; только на северо-востоке славянское племя могло найти себе убежище, только на северо-восток был открыт свободный путь, где, хотя не без сильных препятствий, успело основать государство и укрепить его в уединении, вдалеке от сильных натисков и влияний Запада, до тех пор, пока оно, собравши силы, могло уже без опасения за свою независимость выступить на поприще и обнаружить со своей стороны влияние и на восток, и на запад».

А вот как рассказывает о появлении славян в Европе русский летописец: «…спустя много времени после вавилонского столпотворения сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская». И далее пошли уже плодиться в Восточную Европу славянские племена: моравы и чехи, сербы и хорутане, хорваты белые и так далее. А так далее – те, кто осел на Висле и прозвался ляхами, от которых пошли поляки. Кстати, в первом веке от Рождества Христова славяне также прозывались их соседями венедами, или сербами.

Впрочем, установить точно, кого же в древние времена другие народы – те же византийцы – называли славянами, или венедами, или другими именами, подразумевавшими под собой именно славянские племена, довольно сложно. По меткому высказыванию С. Соловьева: «чем ближе народы к первоначальному быту, тем сходнее друг с другом в обычаях, нравах, понятиях – отсюда легкость, с какою можно всякий младенствующий народ по некоторым чертам нравов, обычаев и верований причислить к какому угодно племени; несколько слов, оставшихся от языка этого народа, не могут также вести к твердым выводам: для выражения некоторых предметов у всех племен найдутся общие звуки».

Однако что считать началом русской истории? Существует два взгляда на этот вопрос, которые излагает в своем «Курсе русской истории» один из крупнейших отечественных ученых Василий Осипович Ключевский. Один из них, предложенный знаменитым немецкий ученым Шлёцером, был поддержан также Карамзиным, Погодиным и упоминавшимся уже Соловьевым. До половины IX в., т. е. до прихода варягов, на обширном пространстве русской равнины по Днепру от Новгорода до Киева все было дико и пусто: впрочем, люди здесь жили, но без всякого общего правления. Это были беднейшие славяне и финны. В «Повести о начале русской земли» читаем, что восточные славяне в те времена жили здесь «зверинским образом, скотски», в лесах, как все звери, то есть убивали друг друга, ели все нечистое, жили уединенными, разбросанными и враждебными друг другу родами. Так что, по этой версии, нашу историю следует начинать не раньше второй половины IX в., когда местное население, благодаря приглашению варягов, стало выходить из первобытного состояния.

Другой же взгляд на начало нашей истории прямо противоположен первому. Наиболее ярким его выразителем стал профессор Московского университета Беляев и Г. Забелин в I томе его «Истории русской жизни с древнейших времен». Восточные славяне искони обитали в пределах русской равнины, где они поселились, может быть, еще за несколько веков до нашей эры. Из такого предположения делается вывод, что на этой территории происходил долгий и сложный исторический процесс перерождения мелких первобытных родовых славянских союзов в целые племена. Среди племен возникали города, из этих городов вырастали главные, или старшие города, составлявшие с мелкими городами и поселениями племенные политические союзы полян, древлян, северян, а затем эти главные города разных племен примерно во времена призвания варяжских князей начали соединяться в одни общерусский союз.