Цитаты из книги «Моонзунд. Том 1», страница 2

Москва, - петербуржец Артеньев никогда не любил этого города, азиатски вылупившегося на мир каланчами и куполами, расписанными, будто ярмарочный пряник, с его диким хаосом кривых переулков и проездов, немыслимых и пёстрых. Душе петербуржца всегда ближе строгий порядок расчерченных линий еропкинских перспектив, колоннады храмов, почти античных, идеальная прямизна улетающих на Острова проспектов. Он считал, что Петербург - голова всей России, а Москва - жирное брюхо, плотоядно отвисшее...

Революционная свобода, конечно, вещь приятная. Но нельзя, чтобы свобода оборачивалась анархией.

Вся история человечества – неустанное стремление к скорости, к нарастанию поспешного бега в будущее.

брекватером гаванского волнолома

Долг, честь, присяга — это ведь не пустые слова!

Нельзя их закидывать под лавку…

Я уже не думаю, как бы мне хорошо прожить, - сказал Артеньев на мостике. - С некоторых пор я стал больше заботиться - как бы мне хорошо помереть...

Россия — это такая страна, которой можно нанести поражение, но которую нельзя победить!

- Россия, - заговорил Паторжинский, - вообще такая страна, в которой к людям всегда относились с беспощадной чёрствостью. И нигде так не оскорблялось человеческое достоинство, как в России. Поверь, я-то, поляк, это хорошо знаю.