Читать книгу: «Нетеатральный разъезд»

Нетеатральный разъезд
Триптих

Действующие лица:

Пушкина Наталья Николаевна, вдова поэта

Гончарова Александра Николаевна, ее сестра

Дантес Екатерина Николаевна, их сестра, супруга Дантеса

Полетика Идалия Григорьевна, дочь графа Г. А. Строганова

Загряжская Екатерина Ивановна

Жуковский Василий Андреевич, поэт, воспитатель наследника престола

Вяземский Петр Андреевич, князь

Тургенев Александр Иванович, архивист

Геккерен Луи, барон, голландский посланник

Дантес Жорж-Шарль, его приемный сын

Новиков, унтер-офицер жандармского ведомства

Время действия – февраль–март 1837 года.

Место действия – Санкт-Петербург

Отъезд I. (10 Февраля 1837 года)

Санкт-Петербург. Набережная реки Мойки, 12. В бельэтаже слуги под руководством Александры (Ази) упаковывают и выносят вещи. Натали бесцельно и понуро бродит по комнатам

Натали. Такое ощущение, что Александр присутствует в каждой комнате.

Азя. Естественно… Его душа еще не покинула этот дом.

Натали. И мы должны уехать отсюда раньше его?

Азя. Этого хотел Александр.

Натали. Да уж… не мытьем, так катаньем он меня в деревню загоняет. А ты как душеприказчица его распоряжаешься, будто я уже не хозяйка.

Азя. Была хозяйкой, а теперь ты в опеке у заботливых родственников.

Натали. Я должна была поехать с Тургеневым и сама похоронить Александра.

Азя. Тебя саму можно было хоронить в те дни. Тогда уж дети точно остались бы круглыми сиротами. Ты и сейчас-то чуть жива.

Натали. Но я не хочу в деревню!

Азя. Слезы лить можно где угодно. Вещи уже собраны, тетушка сейчас подъедет, а ждать она не любит. И ты собирайся…

Натали. Что ты так хлопочешь о нашем отъезде? И сама зачем едешь?

Азя. А что мне тут делать? И на что жить?

Натали. Ты как-то спокойно относишься к смерти Пушкина.

Азя. Как умею. Я достаточно испереживалась при его жизни. А теперь я за него спокойна: он ушел от земной суеты, и клевета со временем стихнет. Пусть ищет свою Эвридику в другом мире.

Натали. Кого ты имеешь в виду?

Азя. Эвридику, без которой Орфеев не бывает.

Натали. Кто она?

Азя. Успокойся, ты ей не соперница. У нее нет соперниц. Этого не смогли простить Певцу неистовствующие вакханки и забили его камнями.

Натали. Опять миф… Но почему нельзя остаться здесь?

Азя. Зачем? Чтобы возбуждать досужие сплетни? (Перебирает на столе бумаги). А это что за письмо? (читает). «Позвольте мне, Ваше Величество, остаться с детьми в Санкт- Петербурге, так как не только движимое имущество покойного мужа моего находится здесь, но и я сама должна для воспитания детей моих проживать в столице». Таша, это как понимать?

Натали. Я с Жуковским отправила письмо императору. Он относится ко мне с симпатией и может разрешить…

Азя. Минуй нас пуще всех печалей эта симпатия!

Натали. Я хочу дождаться ответа.

Азя. А желание Александра?

Натали. Он меня простит. Траур можно и здесь соблюдать. А дети росли бы и воспитывались в столице… совсем другой круг общения.

Азя. Это тебе нужно общение. Хочешь проверить, идут ли тебе траурные наряды? А на какие доходы намерена жить? Чем платить за квартиру? В этой мы во всяком случае не останемся: ее опечатают сегодня же.

Натали. Я бы скромно жила. Слуг отправила бы в деревню, тетушка бы помогла.

Азя. Не выдумывай! Тетка не в том возрасте, чтобы на нее рассчитывать. Об этом тебя еще Александр предупреждал.

Натали. Мы и с Пушкиным скромно жили. Не всякий день знали, чем слуг кормить. У него деньги сквозь пальцы текли… карты, ненужные подарки…

Азя. Он не только исполнял, но и предупреждал твои желания.

Натали. Я помню лишь постоянное безденежье.

Азя. Но при нем деньги приходили. А теперь где их взять? Одна квартира съест все, что может прислать Дмитрий. А у него целый дом пустует.

Натали. Какой?

Азя. Тот, что мы красным называли.

Натали. Все равно, отъезд – против моей воли. Отвыкла я от той жизни.

Азя. Как отвыкла, так и привыкнешь.

Натали. Там я не в своей тарелке… как гостья.

Азя. В Петербурге мы тем более гости. Столичных обычаев не знаем, и знать их не хочется. Уезжать надо, чтобы интерес к нашим персонам поутих. Да и нам от городской суеты отдохнуть давно пора. Вревская, бывшая тут в январе, говорит, что уже и в Тригорском о нас наслышаны. И Ольга из Риги тоже делится слухами: зачем у невестки Сергея Львовича ложа в театре, зачем на туалеты тратятся бешеные деньги, когда свекор бедствует…

Натали. Туалеты тетушка оплачивает!

Азя. Будешь это всем объяснять? Считается остроумным бранить тебя везде и за все. Достается и Александру: он – чудовище, а Ольга – жестокосердная дочь.

Натали. На каждый роток не накинешь платок…

Азя. Александр думал иначе…

Натали. За это и поплатился. Кому какое дело до наших денежных отношений?

Азя. Думаю, никому. Но свекор твой плачет и жалуется каждому встречному и поперечному на нищенство свое…

Натали. …имея при этом тысячу двести душ в Нижегородской губернии…

Азя. Не нам его судить. Но если в столице заняты пересудами да скандалами, так в провинции сам бог велел. Да и мы к тому повод давали. Ты же не за Протасова или Хлюстина замуж вышла.

Натали. Причем тут наши бирюки?

Азя. Да не причем… Просто в России два имени на слуху – императора Николая и поэта Пушкина.

Натали. Стихов-то нынче кто не пишет…

Азя. Ты стихов не читаешь и не судья им.

Натали. Они не мне посвящены и читать их – как в чужую переписку заглядывать.

Азя. Настоящая поэзия отчуждена от адресатов.

Натали. Я слишком близко общалась с Пушкиным, чтоб считать его стихи отчужденными от его пассий.

Азя. Они больше в его фантазиях живут и пропадают, а ты остаешься. Легче забыть…

Натали. Забудешь тут, когда стоит мне только забеременеть, как он пускается во все тяжкие. Даже находясь со мной, готов был бежать за Крюденершей… краснел от своей сдержанности.

Азя. Амалия действительно прекрасна. Но Александр краснел не от сдержанности, а от твоей пощечины, насколько я знаю.

Натали. А комплименты каждой встречной в стихах – это как?

Азя. А флирт с каждым встречным – не то же самое?

Натали. Не с каждым.

Азя. Тем более подозрительно.

Натали. Твоя тезка Россет часами с ним общалась, и им было весело и интересно, а со мной он зевал!

Азя. И ты зевала, слушая его стихи. Но он тебя любил!

Натали. Любил ли? Сама говоришь, что его стихи могут быть обращены к любой женщине. Значит, и адресаты обмануты?

Азя. Каждой хочется примерить его обращения к себе.

Натали. Что примерять? Грезы? Сказки? Слова же ничего не меняют в нашей жизни!

Азя. Еще как меняют! Сломя голову бежим за тем, кто признается нам в любви, выходим замуж за обещания, а это ли не перемена жизни?

Натали. Да уж, о любви сказано столько, что своих слов уже не надо: достаточно напрячь память. Чужие слова принимают за настоящие чувства. И их, в свою очередь, принижают до скотских, и на месте любви остается разврат.

Азя. Что говорить? Имеешь ты любовника или нет – все равно ославят, кого-нибудь присватают. И как не позаботиться о первой красавице, неотесанной провинциалке? Ты и стала жертвой распущенности: все сочувствовали домогательствам Дантеса.

Натали. Ты ничего не понимаешь!

Азя. Где уж мне… За неимением других интересов люди ударяются в чужие дела и заботы… Ты забыла, как возмущался Александр, когда графиня Нессельроде отвезла тебя в Аничков без его ведома?

Натали. Напрасно возмущался. Он же получил камер-юнкера и стал бывать со мной во дворце.

Азя. В качестве твоего пажа или камердинера? Он был оскорблен этим званием!

Натали. Зато он стал чаще встречаться с императором.

Азя. Чтобы чувствовать подлость во всех жилках, как он сам говорил? Ему этот мундир был хуже цепей каторжных.

Натали. Да, мундир камергера он бы принял с большим почтением.

Азя. Ему сама придворная жизнь была в тягость. А тебя, замужнюю, сделали фрейлиной императрицы для чего?

Натали. Чтобы бывать на дворцовых торжествах…

Азя. Чтобы быть очередной любовницей Николая Павловича, дурочка! И только от Пушкина зависело, как будет развиваться ваш роман с императором.

Натали. Теперь уже никакого продолжения быть не может.

Азя. Главное – Пушкин не увидит продолжения. Но твоя звезда закатилась.

Натали. Через два года я вернусь!

Азя. В одну реку дважды не входят. Тридцатилетней вдове будут сочувствовать какое – то время. Но замуж бесприданницу с четырьмя детьми вряд ли возьмут.

Натали. Время покажет.

Азя. Неужели не насытилась этими балами?

Натали. Императрице под сорок, а она до сих пор готова танцевать ночи до утра.

Азя. Сравнила… Для тебя праздник жизни кончился.

Натали. Да с самого венчания все пошло не так. Во время обряда Александр уронил крест, а при обмене кольцами одно из них упало на пол. При его-то мнительности все было истолковано как дурные предзнаменования.

Азя. В нем вся беда? А не в тебе ли?

Натали. А что я?

Азя. Поздно об этом говорить…

Натали. Говори, говори. Интересно, какой гадости ты еще мне не сказала?

Азя. Человек погиб из-за твоего легкомыслия, сестрица. На твою молодость да красоту польстился и не заметил, что вы совершенно не подходите друг другу. Но он хоть любил тебя…

Натали. Или тщеславился красивой женой. Матушка была права, когда не давала согласия на брак с ним.

Азя. Ты настояла на своем, и нечего других вспоминать.

Натали. В нашей деревне других предложений не предвиделось.

Азя. Только поэтому согласилась?

Натали. Все говорили, что он знаменит.

Азя. Справедливо говорили. Но он был и великодушен, и добр. Во что обошлась ему ваша свадьба, приданое твое, которого матушка наша не хотела давать и не дала! А на какую высоту он тебя поднял!

Натали. Я всегда это ценила.

Азя. Плохо ценила. На высоте надо суметь удержаться. Но ты дала повод для сплетен и слухов, и вас сбросили с этой высоты враги и завистники.

Натали. Пушкин запрещал мне флиртовать только с императором, но не возражал против других.

Азя. И ты выбрала человека, которого Пушкин не выносил за распущенность и казарменные каламбуры.

Натали. Они же были дружны! Александр, считая мой рост унизительным для себя, отдалялся от меня, и рад бывал, что Жорж не дает мне скучать на танцах. Он доверял мне!

Азя. Ты плохо распорядилась его доверием. Пушкин совершил ошибку, разрешив тебе выезжать в свет без него. Впрочем, не понимаю и мужчин, которых интригует твоя меланхолия и холодность. Когда ты стала такой?

Натали. Я с двенадцати лет такая. С тех пор, как мы в нашей детской застали матушку под истопником. Теперь все требуют от меня любви, страсти, а у меня перед глазами и сейчас то скотство стоит.

Азя. Неужели так и жили без любви?

Натали. А что есть любовь? Выдумка? Я уважала Пушкина. И он не однажды доказывал свою любовь ко мне и благородство. Меня без приданого взял, вас забрал в Петербург. В остальном… мне хватало моей красоты, чтоб не обращать внимания на его внешность, ему доставало выдуманных героев, чтоб не ревновать меня к моим успехам.

Азя. Нас взял в Петербург, а сам в нем задыхался, не знал, как сбежать из столицы.

Натали. Откуда ты это знаешь?

Азя. Он всем говорил, не мне одной. Это нам интересны балы, но не ему. А он не мог лишний раз выехать из Петербурга и женился, чтобы в семье отгородиться от внешнего мира, чтоб его дом стал если не крепостью, то хоть какой-то защитой от света и суеты. Он хотел жить в мире своих вдохновений… Мы его надежды разрушили, превратили дом в ярмарку невест, вели себя как провинциальные дуры, и свет вторгся в ваш дом и сломал все, что вас связывало. Он мечтал о семейном счастье, но ты же не знала, что это такое и не задумывалась ни о чем. Счастье ему виделось в единстве взглядов с женой, но и этого он не дождался.

Натали. Я уже сказала, как отношусь к любви.

Азя. Да на твою любовь он и не рассчитывал. Я читала его письма к маман. Он надеялся на верность и уважение, на привычку к семье. Уважение, возможно, было, но привычки не появилось.

Натали. Ты и в Полотняный со мной едешь, чтоб меня попрекать и поучать?

Азя. Разговор этот ты завела..

Натали. Почему он мне ничего не говорил?

Азя. А ты слушала его? Он был против нашего переезда сюда и совместного проживания, но ты настояла на своем. Он и уступал из любви к тебе.

Натали. Не могла же я оставить вас там с нашей опустившейся матушкой!

Азя. Мы благодарны тебе за заботу, но я и думать не могла, какова будет цена нашего переезда. Он настаивал на отъезде в деревню – ты отмахнулась.

Натали. Не для того я замуж выходила, чтоб в деревне сидеть.

Азя. А чего это стоит – жить в Петербурге, ты считала? Почему Чертковы, Кутузовы уезжают в деревню, чтоб поправить свои денежные дела, а ты – нет? Ножки протягивают по одежке.

Натали. Ты знаешь, я умоляла Дмитрия присылать нам хоть какие-то деньги…

Азя. Он и высылал крохи и те не всегда.

Натали. Жили же как-то!

Азя. Жили, погружаясь в долги… Можешь посмотреть в расходную книгу.. Государь ссужал его какими-то суммами, и на Пушкина стали смотреть как на холопа, с которым можно не считаться.. Александр говорил, что опала легче презрения.

Натали. Зачем ты мне это рассказываешь?

Азя. Чтоб ты понимала, что теперь твое место в долговой яме. А ты ведешь себя как наследница великих богатств. Забыла, что ты – бесприданница и отношение к нам соответствующее. Решила, что одной красоты достаточно, чтобы разрушить это предубеждение. Я тебя очень люблю, но повторяю: Пушкину нужна была другая жена.

Натали. Какая же? Уж не ты ли? Он и меня косой мадонной называл, а тебя как?

Азя. Ко мне можешь не ревновать. Я тоже Гончарова, и матерью мы так воспитаны, что нам до понимания Пушкина не дотянуться.

Натали. Но ты же поняла его? Не в мое ли отсутствие?

Азя. Выше ревности тебе не подняться..

Натали. Я знала своего мужа.

Азя. Плохо знала. Ему нужна была женщина, которая бы не только вальсировала на балах, но и думала о семье, уважала труд мужа. Ты от этого устранилась. Да и ему времени для работы не давала.

Натали. Я ему помогала как могла и как умела. Со Смирдиным и с Плетневым в его отсутствие дела я вела. А переписка с Дмитрием чего мне стоила, эти бесконечные просьбы денег и бумаги для журнала! Мало у меня своих забот по дому.

Азя. Уходя на балы, ты эти заботы спокойно перепоручала слугам, а на другой день спала до обеда.

Натали. Александр нажаловался?

Азя. Он тебя слишком любил, чтобы жаловаться кому-то. Но там, где ты порхала, я наблюдала и думала. Ты подчиняла его своим интересам. Впрочем, и интересов-то не было.. суетность да тщеславие. Если бы он видел хоть какой-то интерес к его работе с твоей стороны! Но он не упрекнул тебя, даже когда осознал, что понимания не дождется.

Натали. Ты открываешь мне глаза на моего мужа.

Азя. Да, если ты жила до сих пор с закрытыми.

Натали. Нечего было жениться!

Азя. Неблагодарная ты. Наташка!

Натали. Ну да, на меня сейчас можно всю вину сваливать…

Азя. Я, как и многие, горжусь и любуюсь тобой… Но среди красавиц ты не первая и не последняя. А Пушкин – единственный.

Натали. Если он такой великий, как ты говоришь, что же он застрял в чиновниках девятого класса?

Азя. Не повторяй глупостей маман. В поэзии нет табели о рангах. А если и есть, то Пушкин выше всех ее разрядов стоит.

Натали. Кто это тебе сказал?

Азя. Мне говорить не надо. Сама во дворцах бывала и видела, что все присутствующие смотрели только на вас и на императорскую чету. И ты внимание приписывала себе и гнушалась мужем-сочинителем. Но долги делала, пользуясь его известностью и кредитом доверия к его имени. Упрекала его в ненужных тратах, а сама?

Натали. Я не собиралась жить в нищете.

Азя. Ну и посидела бы дома или в деревне, дала бы ему время для работы.

Натали. Не так уж много он писал, да и платили копейки, если мы в долгах сидели.

Азя. Ташка, не гневи бога! Ему для работы требовалось спокойствие душевное, а где его было взять? Да что мы теперь говорим… Он просто не знал, как жить среди людей, которые его не понимают даже в семье.

Натали. За него сейчас можно все что угодно сказать.

Азя. Он за себя сам все сказал, могу напомнить (читает, припоминая, запинаясь):

 
«Но дни бегут, и время сединою
Мою главу тишком посеребрит,
И важный брак с любезною женою
Пред алтарем меня соединит.
Даруй мне бог беспечность и смиренье,
Даруй ты мне терпенье вновь и вновь,
Спокойный сон, в супруге уверенье,
В семействе мир и к ближнему любовь!»
 

Натали. Благие пожелания, которым сам не следовал.

Азя. А ты следовала? Твое поведение дало повод для сплетен и анонимных писем!

Натали. Нечего было придавать им значение. Поговорили бы и успокоились.

Азя. Он был более щепетилен, не хотел, чтобы праздные языки мешались в ваши семейные дела.

Натали. Не запретишь же этим языкам перетрясать чужое белье!

Фактов-то не было и быть не могло!

Азя. Факты можно и додумать, особенно после вашего с Жоржем свидания у Полетики.

Натали. Я сама до сих пор ругаю себя… И я тогда же все рассказала Александру. Не думала, что последует дуэль.

Азя. Могла и не рассказывать. Пушкин на другой же день получил анонимное письмо с описанием вашего свидания.

Натали. Это была ловушка?

Азя. А ты что думала? Наивная…

Натали. Но Александр напрасно ревновал!

Азя. Его больше раздражало, что имя твое стало притчей во языцех. И ты могла бы пощадить его чувства.

Натали. А он мои щадил?

Азя. Они у тебя были? Ты только что отрицала их…

Азя выходит из комнаты, через несколько минут возвращается

Азя. Что ты сидишь? Все собрано и погружено. Одевайся. Тетушка что-то опаздывает. Боюсь, сегодня мы далеко не уедем.

Натали. Азя, ты знала о дуэли?

Азя. Не я одна. Вревская знала, Вяземская догадывалась. Думаю, что и Катрин знала.

Натали. И вы не могли остановить это безумие? Александра Воронцова, девчонка, увидев едущих друг за другом Пушкина и Дантеса, почувствовала неладное, истерику мужу закатила, требуя его вмешательства в происходящее.

Азя. Ну и чего добилась? Муж ей разъяснил что вмешиваться нельзя.

Натали. Дашковы – посторонние люди. Но мы-то – семья! Вы должны были отговорить их, того и другого!

Азя. Не нам судить их поступки… своих грехов хватит не на одно покаяние.

Натали. Ты желала его смерти!

Азя. Вот уж нет! Я молила бога о счастливом исходе.

Натали. Ты должна была сказать мне! Я бы отговорила обоих.

Азя. А сама ты ничего не должна? Ты даже не представляешь, до какого раздражения вы с Жоржем довели Александра! Ты привела их к дуэли глупостью своей, господь тебя и покарал. Тебе мало было ноябрьского вызова? Не поняла, к чему может привести твой флирт? Бескровно это уже кончиться не могло. Он не хотел жить… сам говорил: «мне не жить здесь, я умру, да видно, так и надо…»

Натали. Он тебе это говорил?

Азя. И Вревской говорил, что будет искать смерти…

Натали. Сознательно шел на смерть? Неужели мы ему так надоели? Со мной понятно, но дети!

Азя. А ты о детях думала, когда флиртовала с женатым человеком?

Натали. Да Катрин возомнила, что Жорж в нее влюблен…

Азя. Твое-то какое дело до их отношений после свадьбы?

Натали. А вот такое!.. И Пушкина следовало остановить! Он бы остыл, и все обошлось бы… как в ноябре…

Азя. Для этого пришлось бы Жоржа вторично женить… на ком? И куда

Катрин пристроить? В монастырь беременных не принимают… Нет, для Пушкина дуэль была единственным способом остановить тебя, Дантеса, а заодно и Николая Павловича. Он готов был умереть, лишь бы не видеть их рядом с тобой в будущем…

Натали. Но он говорил, что готов жить долго.

Азя. Говорил…

 
«О нет, мне жизнь не надоела,
Я жить хочу, я жить люблю,
Душа не вовсе охладела,
Утратив молодость свою…»
 

Натали. Вот видишь!?

Азя. Жить, чтобы наблюдать ваш затянувшийся флирт с Дантесом?

Натали. Пушкину нравилось, что за мной ухаживал Дантес. Сам он не любил быть возле меня.

Азя. А не наоборот ли все было?

Натали. Да он сам говорил: «Кокетничать я тебе не мешаю, но требую от тебя холодности, благопристойности… не говоря уж о беспорочности поведения…»

Азя. Во всем меру надо соблюдать. А ты дококетничалась, что мужу пришлось вступиться за твою честь…

Натали. Варварство, убийство – это честь? Мужчины помешаны на поединках, а Пушкин особенно. Сплетни шли и о Павлищеве в их городе, но Николай Иванович не вызвал же Литке на дуэль!

Азя. Пушкин – не Павлищев… Он любил испытывать судьбу. «Есть упоение в бою и самой бездны на краю…» Или «Мне неприлично бояться чего-нибудь, я – дворянин! Ни черт, ни воры не могут удержать меня…»

Натали. А если бы он стал убийцей? Как бы я стала с ним жить?

Азя. Спроси у Катрин, она к этому готова.

Натали. Не говори мне о ней!.. Пушкина бы ждала опала… наказание!

Азя. Острог? Ссылка? Ему Петербург был хуже острога…

Натали. Но как же император разрешил дуэль?

Азя. Он не разрешал, но и не запрещал. По-видимому, свой интерес имел.

Натали. Как он мог?

Азя. Очень даже мог… Дуэль убирала обоих соперников на пути к тебе.

Натали. И ты можешь так думать об императоре?

Азя. Я говорю о мужчине. Ты задумывалась, почему другие за тобой не волочились?

Натали. Они видели мое предпочтение.

Азя. Нет, Ташенька… Они уважали тебя и Пушкина. А те, кто не уважал, боялись императора, который тоже заинтересовался тобой. Соперничать с Николаем Павловичем – с огнем играть. И Дантес – дурак набитый, если пошел на это.

Натали. И все благосклонно отдали меня в наложницы императору? Да Жорж – смелый человек, не побоявшийся соперничества с государем, потому что любит меня.!

Азя. Уймись ты с этой любовью! Любящий не стал бы компрометировать любимую женщину. Два месяца назад у него была прекрасная возможность доказать любовь к тебе, пойти к барьеру.

Натали. Дуэли же запрещены!

Азя. В ноябре запрещены, а в январе разрешены? Не оправдывай этого пакостника. Он и на Катрин женился, чтобы войти в нашу семью и провоцировать тебя на адюльтер. А когда ему указали на дверь, он устроил эту сцену у Идалии…

Натали. Как он напугал меня! Ведь готов был застрелиться!

Азя. Комедию ты приняла за что-то серьезное, а трагедию мужа не разглядела?

Натали. Ты уже десять раз обвинила меня в глупости. А что же умные-то не разгадали его намерений? Он со мной-то, может быть, меньше общался, чем с друзьями своими…

Азя. И он тебе ни разу не проговорился о дуэли?

Натали. Спросил как-то, о ком я буду плакать в случае дуэли?

Азя. И что ты ответила?

Натали. О том, кто погибнет…

Азя. Да, ты добрая, но не Пушкину было слышать такое…

Натали. Вы вот все не верите чувствам Дантеса, но и месье Геккерен говорил о страданиях Жоржа!

Азя. И предлагал отдаться его сынку?

Натали. Но я же не послушала его!

Азя. Этого только не хватало!.. До чего ты дожила, Ташка… Извращенец Геккерен предлагает тебе блуд с его пасынком, император дает душеспасительные советы. При живом-то муже мать четверых детей учат, как и с кем ей жить! А своя-то голова на что?

Натали. Но как можно было не верить?!

Азя. Ты у Софи Карамзиной спроси, как он смешил ее припадками любви к тебе. Если ты скептически относишься к любви, с чего вдруг поверила в страдания Дантеса? Он что-то сверхъестественное предлагал тебе?

Натали. Любовь. И требовал взаимности.

Азя. И ты готова была на это?

Натали. Видит бог – я чиста перед Александром.

Азя. Любят такие красавцы только себя. И ты ему была нужна для скандала, на котором бы он имя нажил. И куда бы ты с ним отправилась? У него же ничего нет за душой, живет за счет посла, да и тот неизвестно с каких доходов жирует.

Натали. Да не хотела я никуда с ним двигаться!

Азя. Ну почему же? Поехала бы с ним в Сульц…Но это та же Калуга. А куда же Катрин девать?

Натали. Не фантазируй!

Азя. Уважаю Александра, но зачем он тебя, такую дуреху, замуж взял? Связалась с каким-то кавалергардом… Да их сотни!

Натали. Я не собиралась флиртовать с сотнями…

Азя. И то хорошо… С Пушкиным ты была при дворе монарха, с которым считаются в Европе и Азии. Неужели этого мало для удовлетворения нашего бабьего тщеславия?

Натали. Я же говорю: все было несерьезно.

Азя. Если не считать смерти Пушкина. Сама-то уверена, что несерьезно?

Натали. Естественно…

Азя. Да неестественно это! Неужели Пушкин не разбудил в тебе женщину?

Натали. Разбудил, но отношения к соитию не изменил.

Азя. Несчастный ты человек, Наталья…

Наталья. Александр принял флирт за что-то серьезное, все из-за ревности своей ненормальной. Я перед ним чуть ли не исповедовалась во всем.

Азя. Ревность в нем поддерживали анонимные письма. И почему женская ревность принимается за данность, а мужская считается ненормальной?

Натали. Я уже сказала: нечего было жениться, если такой ревнивый.

Азя. А неревнивые мужья – это кто? Рогоносцы? Ему не следовало жениться именно на тебе!

Натали. А как бы тогда я?

Азя. Сидела бы в деревне и не выезжала дальше Калуги… какого бы горя избежала Россия! Вышла бы замуж за Протасова или Хлюстина…

Натали. А что? У них хоть имения не заложены. А у Пушкина ничего, кроме стихов.

Азя. На что бы вы жили, если бы не его стихи?. Но стихи даются трудом, требуют времени. А для нас труд несвойствен, непонятен…

Натали. Стихи тоже не труд.

Азя. Для Вяземского – может быть. Для Пушкина – единственный источник дохода. Ты этого не понимала, упивалась своими успехами на балах, где присутствовали только туалеты, и радовалась вниманию ряженых, которые злобой исходили от зависти.

Натали. Я всегда стараюсь до последней крайности не верить злу, тому, что кто-то желает мне зла.

Азя. За наивность и поплатилась.

Натали. Пушкину хотелось, чтобы я походила на Татьяну Ларину.

Азя. Справедливо. Выйти замуж – невелика заслуга. Соответствовать мужу гораздо сложнее.

Натали. Чем же я не соответствовала? По-моему, все отмечали, что Пушкин мне не соответствует.

Азя. И ты поверила этой двусмысленности? Между вами рознь сеяли!

Натали. Да виновата я, виновата. Нужно было Жоржа сразу оттолкнуть, потому что меня дрожь пробирала, когда он обращался ко мне.

Азя. И что тебе мешало это сделать?

Натали. Я ему прямо и сказала: никогда не просите у меня более моего сердца, поскольку остальное мне не принадлежит. Я могу быть счастлива, только честно исполняя свой долг, свои обязанности. Пожалейте меня и любите меня всегда, как теперь, и моя любовь будет вам наградой…

Азя. Это называется заставь дурака богу молиться. В кого ты такая глупенькая, Ташка? Слова те же, да сказаны по-другому!

Натали. Сказала, как умела. И Татьяна Пушкиным выдумана, и Онегин такой же…

Азя. Эти выдуманные Татьяны за мужьями не в деревню – в Сибирь поехали! А им сам император противодействовал, церковь готова была расторгнуть их браки!

Натали. Будь Онегин понастойчивей, Татьяна не устояла бы. А Пушкин выдумал какого-то идола и требовал, чтобы ей подражали.

Азя. Пушкин создал ситуацию, в которой только от женщины зависит продолжение романа, имя ее и положение в свете. В отличие от Татьяны ты на браке настояла сама, и Онегин, в отличие от Дантеса. не женат. А Жорж – молодожен, женился по любви. Почитай его письма к Катрин – расплачешься от умиления.

Натали. Издеваешься? Ты же знаешь, что эти письма – ко мне!

Азя. Это не письма, а упражнения в словесности, которые можно адресовать любой женщине.

Натали. Осуждать меня все готовы, но как бы эти судьи повели себя на моем месте?.

Азя. После твоей отповеди-исповеди любой отвергнутый удесятерит усилия. А ты после своего откровения осталась беззащитной перед мужскими домогательствами. Бежать тебе следовало из Петербурга! В деревню француз уж точно не последовал бы. Ему на людях нравилось балаганить. А с глаз долой – из сердца вон.

Натали. Жорж чувствовал, что я не хочу ехать в деревню, и единственный меня поддерживал, говорил, что отъезд – не мое намерение.

Азя. Не хотел остаться без игрушки, к которой привык и которой мог говорить о своем постоянстве в любви. И общество желало ему успеха, чтоб порадоваться твоему падению и отвернуться от тебя.

Натали. Почему ты не веришь людям? А если бы он…

Азя. Пусть бы стрелялся! Пушкин остался бы жив, и ты прослыла роковой женщиной. Интересно, что ему помешало? Забыл написать предсмертное письмо? Или решил утешиться с Идалией?

Натали. Ты уже и ее притянула?

Азя. Да ясно же, что она подстроила твое свидание с Жоржем, чтобы опорочить тебя и отвести внимание от своих шашней. А ты ее подругой считаешь.

Натали. Ты хоть не пускайся в эти домыслы!

Азя. Наши недруги не стесняются распускать о нас наветы, а мы и подумать о них плохо не смей?

Натали. Да, характер у тебя все больше портится. Все тебе нехороши. Жалею, что не успела выдать тебя замуж.

Азя. Ну уж этим-то себя не кори. Мне обидно, что Пушкин для тебя столько сделал и слова доброго твоего не заслужил.

Натали. Вдовой-то нищей с детьми оставил? Большего действительно никто бы сделать не смог.

Азя. Да, ничего, кроме претензий, мы ближним предъявить не умеем. Разговорились, а ведь ехать пора. Где же тетушка? (смотрит в окно). А вон и Катрин пожаловала. Ей-то что надо?

Натали. Не хочу ее видеть!

Азя. Наберись терпения: ждем только тетушку и тут же выезжаем.

Натали уходит в детскую комнату, Александрина идет в прихожую и возвращается с Катрин

Катрин. Бонжур, Азинька!

Азя. Здравствуй.

Катрин. Представляешь, такая рань, а на улицах полно народа! Так весело! Но у вас праздника не чувствуется.

Азя. А у вас?

Катрин. Да и мы в миноре. Потому и сбежала из дома. Переезжаете? Где сняли новую квартиру?

Азя. Мы в Полотняный едем.

Катрин. Почему я не знала?

Азя. Ты же с нами не едешь!

Катрин. Надеялась, что мы теперь будем чаше видеться.

Азя. Не удастся.

Катрин. Как Натали к этому относится?

Азя. Как ей относиться? Из-за нее и едем.

Катрин. Но ты-то зачем едешь? С детьми нянчиться? Она и здесь на тебя все хозяйство сбросила и детишек в придачу.

Азя. Всякому свое.

Катрин. Но ты скажи ей, что так не делается.

Азя. А как делается? Она сестра моя, как и ты…

Катрин. Я тебя не понимаю.

Азя. Тебе хочется осудить ее? Не нам судить человека, на месте которого мы не побывали.

Катрин. Аркадий тебя ждать не будет… Что у тебя с ним?

Азя. Нашла время интересоваться.

Катрин. Но ты собралась в деревню… Как же он?

Азя. Не знаю. Сейчас я нужнее детям и сестре.

Катрин. У вас такая большая любовь!

Азя. Большой любви я и боюсь больше всего. За ней трудно разглядеть настоящую. Ташка вон обожглась на всю жизнь.

Катрин. Да уж… Кокетничала с Жоржем даже после нашей свадьбы. Сестра, называется. Неужели ты не хочешь замуж?

Азя. Кому мы, бесприданницы, нужны?

Катрин. Но мы-то вышли замуж!

Азя. Ваши свадьбы Россия оплатила слишком большим приданым. Я такого не приму.

Катрин. В няньках у Ташки ты никогда замуж не выйдешь.

Азя. Лучше быть в старых девах, чем выйти замуж за человека, который тебя не любит.

Катрин. Аркадий тебя не любит?

Азя. Не спрашивала и на шее у него не висла.

Катрин. Да Жорж любит меня, любит! Если Наталья уедет, он и совсем успокоится. Ты не читала его письма ко мне…