Читать книгу: «Русь Малая и Великая, или Слово о полку»

Предисловие

Современный украинский ученый, известный историк и археолог, академик Национальной академии наук Украины (НАНУ) Петр Петрович Толочко в своей книге¹ пишет, что тема происхождения трех восточнославянских народов – русского, украинского и белорусского, тема их единства (или, напротив, различия уже в далеком прошлом) излишне политизирована, и это мешает поиску и обретению объективной научной истины. Дореволюционные, советские и современные историки наплодили множество теорий, гипотез и концепций. «Историки, принадлежавшие к разным восточнославянским народам, стремились отыскать в далеком прошлом преимущественные заслуги “своих” предков».

Академик Петербургской академии наук по отделению русского языка и словесности М. П. Погодин (1800– 1875) выдвинул концепцию, согласно которой «единственным правопреемником киеворуского прошлого объявлялся русский народ, якобы ушедший из Среднего Поднепровья под давлением монголо-татар на северо-восток и уступивший… эти земли новым насельникам-украинцам». Украинские историки, напротив, полагали, что Великороссия «была “младшей сестрой” Малороссии, поскольку заселилась выходцами южно-руских земель»².

Академик НАНУ П. П. Толочко

В советский период проблему решили принятием концепции общности происхождения великорусов, украинцев и белорусов из единой древнерусской народности. Однако историки украинской диаспоры категорически не признавали древнерусскую этническую общность и исповедовали убеждение, что «украинцы были всегда» (с незапамятных времен). Поэтому «Киевскую Русь» они именовали «Украинской державой», а княжеские междоусобицы толковали не как борьбу за престолонаследие в пределах единого княжеского рода, а как этническое противостояние украинцев всем иным. При этом «украинские» Киев и южная Русь противопоставлялись «русским» Владимиру-на-Клязьме и Северо-Восточной Руси, или «белорусским» Полоцку и Северо-Западной Руси³. «С обретением Украиной государственной суверенности идеи диаспорной историографии перенеслись сюда и стали чуть ли не официальной доктриной этногенетических конструкций»,– пишет П. П. Толочко.

Новые учебники «незалежной» Украины переполнены невиданными доселе и неизвестными по историческим источникам понятиями, терминами и определениями типа: «Украина-Русь», «украинские князья», «украинская земля» (применительно к древности!) и т.п. «Киевская Русь» в них сведена до территории современной Украины. «И это при том, что территория Черниговского («украинского!» – В. Н.) княжества простиралась практически до Подмосковья, а составной частью Переяславского вплоть до середины XII в. была Ростово-Суздальская земля»⁴, – изумляется П. П. Толочко невежеству (или националистической зашоренности) своих земляков и горе учёных.

Даже в современных академических (но чаще университетских) исследованиях борьба князей излагается как межэтнические и межземельные столкновения, хотя «ни один из князей и в страшном сне не видел себя украинцем, русским или белорусом». Да и этнонимов таких тогда еще не было. «Тем самым в сознание учащейся молодежи внедряется ложная мысль не только о различии украинцев, русских и белорусов уже в киеворусcкое время, но и об их этническом антагонизме», – бьёт тревогу украинский учёный⁵.

П. П. Толочко пишет, что такие «учёные историки» за межэтнические столкновения выдают только противостояние «украинских» (киевских) князей с «русскими» (владимиро-суздальскими или смоленскими), а конфликты киевских князей с галицкими, волынскими, переяславскими и черниговскими таковыми не считают. При этом определение этничности князей по месту их жительства порождает абсурдные по смыслу историографические казусы. Например, Владимир Мономах, княживший в Чернигове, Переяславле и Киеве, считается «украинцем», а его сын Юрий Долгорукий и внук Андрей Боголюбский, занимавшие княжеские столы в Суздале и Владимире-на-Клязьме, – «русскими» (а потому и «клятыми москалями»).

«Еще курьёзнее, – пишет П. П. Толочко, – определение “украинские князья” применительно к Ольге, Святославу, Владимиру Святому и Ярославу Мудрому»⁶. Кроме чувства нездорового патриотизма такие утверждения ничем другим не подкреплены, но поскольку они существуют и, к сожалению, активно влияют на подрастающие поколения, а значит и на отношения наших народов, тема этнического развития Киевской Руси по-прежнему остаётся злободневной, требует объективного исследования и освещения.

Академик П. П. Толочко опубликовал свою монографию в далеком теперь уже 2005 г., чтобы показать и доказать существование единой древнерусской народности. Сознание этого единства было и у тогдашних элит, и у простых людей (что видно по письменным памятникам и фольклору)⁷.

Книга П. П. Толочко «Откуда пошла Руская земля».

В июле 2016 г., уже в «новой» Украине, сделавшей «европейский выбор», националисты из партии «Свобода» ворвались в здание Российского центра науки и культуры в Киеве и сорвали презентацию его новой книги «Откуда пошла Руская земля»⁸. Видно, некоторым украинцам очень не хочется об этом узнать, а главное не дать сделать это и остальным.

В фатальном 2014 г. «украинский вопрос» перешел из разряда хронического вялотекущего нездоровья русского народа в стадию резкого обострения, создающего угрозу для жизни всего русского организма (или мiра) на радость нашим недругам, коих немало. Автор предпринял попытку, во-первых, поставить диагноз «болезни», ибо без него невозможно и подобрать лечение, а, во вторых, показать на простых жизненных примерах ложность утверждений о «национальной розни» между русскими и украинцами в недавнем прошлом нашего общего Отечества.

Как известно, у всякого больного есть своя история болезни.

С нее и начнем.

Украина-Русь, или «украинская» болезнь русского народа⁹

В 2003 году выбранный голосами избирателей из пророссийских восточных регионов второй президент Украинской Республики Леонид Данилович Кучма сильно удивил их, выпустив под своим именем книгу с названием «Украина – не Россия»¹⁰. Почему вдруг руководитель тогда еще пятидесятимиллионной страны стал доказывать кому-то, что возглавляемая им страна не та, что располагается по соседству. Почему вдруг у достигшего высокого положения русскоговорящего уроженца Днепропетровска возникла необходимость доказывать, что русский и украинский народы – не одно и то же?

В чем интрига? Впрочем, действительно не вполне понятна причина, по которой на протяжении многих уже десятилетий украинцы пребывают в агрессивном поиске самоидентификации, силясь доказать «москалям», а наипаче – самим себе сам факт своего существования. Как минимум странно это для народа, чья национальная история, как утверждает его собственная национальная интеллигенция, насчитывает не одно тысячелетие. К чему такие интеллектуальные и нервные усилия. Почему именно в отмежевании от России и русского народа им видится ключевой момент доказательства собственного существования?

В упомянутой книге со странным названием, подписанной именем украинского президента, автор в мучительном поиске содержательных аргументов в защиту существования украинской нации утверждает, что у России и Украины разные исторические судьбы, национальный опыт и самоощущение, совершенно несхожие культурно-языковые ситуации, принципиально различные отношения с географическим и геополитическим пространством и прочее. И вообще, Украина, в отличие от России, является страной европейской. Но при всем этом самая трудная задача украинского общества – «обретение украинской самоидентификации и психологии».

Действительно, при всем богатстве используемой палитры социально-политических аргументов все они беспомощны пред простым обстоятельством – никому в голову не придет считать обычный брак между русскими (великороссами), украинцами или белорусами межэтническим. Поэтому противоположная точка зрения заключается в том, что украинцы и белорусы являются такой же частью русского народа как скажем сибиряки, вологжане, поморы или казаки.

В связи с этим жители Украины и Беларуси могут «осознать себя как нацию» только, если они противопоставят себя всему русскому народу, неотъемлемой частью которого они являются, то есть перепишут историю, сменят оценки главнейших исторических событий на противоположные, создадут новую, «национальную» систему ценностей и т. п. Именно это ускоренными темпами происходит на Украине после 1991 г. Делается это в первую очередь в системе среднего и высшего образования.

В основание национально-украинской концепции, созданной в конце XIX – начале XX вв., положено отрицание принадлежности населения Южной Руси, или Малороссии, к единому культурному, духовному, этническому общерусскому пространству, отрицание общности происхождения и судеб русских и украинцев. В качестве догмы утверждается противоположность украинцев русским во всех аспектах: национальном, культурном, языковом, ментальном, политическом (точно по пожеланиям Л. Кучмы).

Существующая веками и всё ещё продолжающая существовать практическая тождественность русских и украинцев, стоит логически неустранимым препятствием на путях поиска украинской самоидентификации, а потому требуются сильные эмоциональные средства: русские объявляются главными виновниками всех украинских бед, историки пребывают в напряженном поиске поводов для обид – исторических эпизодов, которые хоть как-то могут говорить о «вековечной» вражде русских к украинцам. В этом суть украинской национальной идеологии, которая стала официальной и положена в основу воспитания подрастающего поколения граждан Украины.

Сегодня на Украине происходит размежевание по признаку ненависти. Всякий человек, не проявляющий достаточной ненависти к «москалям» и «кацапам», считается не настоящим украинцем, фактически предателем Родины и противопоставляется тем, кто уже обрел «украинскую самоидентификацию и психологию» – «щирым» (подлинным), «свидомым» (сознательным) гражданам Украины.

Именно так оценивают экстремисты «Правого сектора» и другие укронационалисты несогласных с ними жителей Юго-Востока. Поэтому «щирые украинцы» (типа экс-премьера Юлии Тимошенко) считают случившуюся 2 мая 2014 г. трагедию в Одессе (где националисты заживо сожгли в Доме профсоюзов десятки граждан Украины!) победой «украинских патриотов». Сожаления о содеянном у них, естественно, нет, поскольку к врагу жалости быть не может.

Потворство западных покровителей (ЕС и США) украинским националистам совсем не случайно, поскольку является продолжением их давней политики. Директор Центра русских исследований Московского гуманитарного университета Андрей Ильич Фурсов утверждает, что Запад не один век планировал оторвать Украину от России¹¹. Еще немецкие политики XIX в. (Бисмарк и др.) мечтали стравить русских и украинцев, противопоставить Украину – России. Для этого они предлагали воспитать украинцев, ненавидящих всё русское. Фактически уже тогда зарождались социогуманитарные технологии (информационно-психологические диверсии), которые теперь масштабно и с успехом используются по всему миру (при развале СССР, в Вильнюсе в 1991 г., «цветные революции» в Грузии и Средней Азии, «арабская весна», «майданные революции» на Украине и т.п.). Речь шла о формировании антирусской Руси. Их идеи в начале ХХ века развивал немецкий теолог и генерал Второго рейха Пауль Рорбах, который заявлял, что для исключения опасности со стороны России для Германии и всей Европы, необходимо оторвать Украинскую Россию от России Московской (отметим, что для него Украина и Московия – это две части единой Русской земли), вызвать внутрирусский раскол.

Эти идеи были оформлены как «галицийский проект». Над ним активно трудились сначала спецслужбы Австро-Венгрии и кайзеровской Германии, затем разведка нацистской Германии, а со второй половины ХХ в. и до наших дней – ЦРУ США и западно-германская БНД. Результат этой работы мы теперь наблюдаем на Украине. Уже с конца перестройки Запад «активно готовил ее в качестве главного антирусского плацдарма, стремясь использовать как средство, блокирующее возрождение великой державы», говорит А. И. Фурсов.

Рассказ о деятельности современных разведведомств США и Германии оставим российским контрразведчикам, и изложим краткую историю «украинского проекта». Представляется, что приоритет в его инициации следует всё же отдать не упомянутым А. И. Фурсовым полякам.

Польские корни украинства

В результате разгрома русских княжеств татаро-монголами в XIII в., вся западная и южная Русь (нынешние территории Белоруссии и Украины) были подчинены Великому княжеству литовскому и Польше, позже объединившихся в Речь Посполитую. Воссоединение русских земель началось только в XVII в.

После освобождения от ордынского ига в XV в. Московская Русь, а затем Российская империя стали собирать русские земли воедино. Причем это собирание было инициировано не Северной, а Южной Русью: в 1654 г. собрание представителей запорожского казачества во главе с гетманом Богданом Хмельницким на Переяславской Раде приняло решение о вхождении в состав Русского царства, закреплённое присягой на верность царю. Согласие на это Москвы стоило ей продолжительной войны с могущественной Речью Посполитой (1654–1667 гг.), по результатам которой Левобережная Украина официально вошла в состав России по итогам Андрусовского перемирия (1667 г.). В XVIII в. в результате трех разделов одряхлевшей к тому времени Польши между Австрией, Россией и Пруссией Россия присоединила к себе исторические русские земли с православным населением (ныне составляющие Беларусь и Украину) за исключением Червонной Руси со Львовом и Галичем (Галиция), вошедшим в состав Австро-Венгрии.

Речь Посполитая в 1635 году.

Заметим, что вплоть до русско-турецкой войны 1768–1774 гг. земли в нижнем течении Днепра, Приазовье, Крым оставались под контролем Крымского ханства. Эти территории отошли к России по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору (1774)¹², и по указанию правительства стали заселяться восточными славянами, а также сербами, греками, немцами и евреями. На южных землях были основаны такие новые города как Николаев, Херсон, Одесса, Новороссийск, Севастополь, Мариуполь и образованы новые губернии.

Территориальные потери Речи Посполитой, зафиксированные Андрусовским перемирием 1667 г. К России отошли: Смоленщина, Брянщина, Киев и Левобережная Украина.

За века вынужденного раздельного существования в разных государственных образованиях жители северо-восточной (Московской), западной и южной Руси приобрели свои этнографические особенности и отличались в первую очередь языком общения, который, впрочем, сохранял много общерусских черт. Тем не менее, жители всех этих частей некогда единой Русской земли продолжали считать себя русскими, а свою родину называли Русью. Даже сподвижник Мазепы Пилипп Орлик в начале XVIII в. в своей «конституции» вел речь о «народе русском». Так же полагали и иностранцы. Француз Боплан (сер. XVII в.) называл население Украины «русскими».

Термин «украинец» как самоназвание этноса не существовал до введения советскими властями в 1923 г. Само слово «Украина» встречается в древнерусских летописях с XII века, но изначально оно обозначало любые пограничные земли, то есть «окраину». В летописях это слово встречается много раз и лишь два случая могут быть отнесены к территории нынешней Украины. Но всякий раз речь идет о событиях связанных с границей страны. С XVI века «украинцами» именовались пограничные служилые люди Московского государства, несшие службу на Оке (!) и охранявшие русскую землю от набегов крымских татар. Со второй половины XVII века понятие «украинцы» распространилось на жителей Малороссии (слобожан и казаков). К концу XVIII века относятся первые попытки русских и польских писателей употреблять слово «украинцы» в отношении всего населения Малороссии, но только в географическом, а не этническом смысле.

Территориальные изменения по Кючук-Кайнарджинскому мирному договору 1774 г.

Топоним Малороссия, который сейчас преподносится на Украине как нечто уничижительное по отношению к Великороссии, есть древнее именование юго-запада Руси¹³ – калька с греческого, где под Малой Грецией понималась исконная Греция (Пелопоннес, Аттика) в противоположность Греции Великой, представлявшей собой все греческие колонии Средиземноморья и Причерноморья. Поэтому, например, последний галицко-волынский князь Болеслав (Юрий II) Трайденович (1323–1340) в письме к Тевтонскому ордену (не позднее 1335 г.) называл себя «Князем всей Малой Руси». Терминологически обе части страны: и Северная Русь – под властью Москвы, и Южная – под властью Польши и Литвы именовались ее жителями одинаково – Русь¹⁴. Также территория Южной Руси именовалась «Россия». В своих записках о «Путешествии в Персию» Амброджи Контарини (вторая половина XV в.) именует нынешнюю территорию Украины (Киев, Черкассы) Россией или Нижней Россией.

Людвик Мерославский (1814–1878).

Иначе вели себя польские и литовские писатели в XV–XVII вв.: называя «русскими» жителей литовской части Руси, своих соседей они именовали «московитами», а самостоятельное русское государство «Московией», употребляя названия, неизвестные самой России. Очевидно, что такое терминологическое отличие было связано с опасениями племенного единства русских по обе стороны границы и претензиями Москвы на объединение всех русских земель.

После разделов Польши и воссоединения русских земель в рамках Российской империи польские интеллигенты озаботились тем, чтобы воспрепятствовать полноценному культурному воссоединению русского народа, для чего начали поиски особой отдельной идентичности для русских жителей бывших польских владений. Причем эти поляки даже состояли на российской службе. Считается, что впервые идею о национальной отдельности украинцев от русских сформулировал писатель-романтик и путешественник граф Ян Потоцкий (1761–1815), который был близким другом Александра I и состоял по службе при Министерстве внутренних дел Российской империи. Другой поляк Фаддей Чацкий (1765–1813) вывел украинцев от никому кроме автора неизвестной «славянской орды» «укров».

Эмигрантский польский писатель ксендз Валериан Калинка более откровенно писал о необходимости для польского дела возбудить в малороссах представления об их национальной отчужденности по отношению к великороссам. Понимая, что малоросс никогда не будет поляком, а с великороссом его роднит язык и православная вера, он считал за благо для Польши, не дать слиться им в одном народе: «Раз этот пробуждавшийся народ проснулся не с польскими чувствами и не с польским самосознанием, пускай останется при своих, но эти последние пусть будут связаны с Западом душой, с Востоком только формой». Интересно, что он называл Малороссию Русью и считал, что лучше для Польши «самостоятельная Русь (т.е. Украина), чем Русь Российская».

Еще резче выражался генерал Людвик Мерославский (1814–1878), участник польского восстания 1830 г., диктатор и главнокомандующий восстания 1863 г.: «Бросим пожар и бомбы за Днепр и Дон, в сердце России. Пускай уничтожат ее. Раздуем ненависть и споры в русском народе. Русские будут рвать себя собственными когтями, а мы будем расти и крепнуть».

В истории России все борцы с «тиранией» разыгрывали национальную карту, и не в последнюю очередь украинскую. В числе первых были декабристы. В 1825 г. на собрании декабристов с польскими заговорщиками польский поэт Фома Падура (1801–1871) убеждал, что для «дела общей свободы» необходимо отторгнуть Малороссию от России и русские декабристы с ним согласились.

После подавления польского восстания 1830 г. украинофильское движение поддерживалось в основном только поляками, которые преподавали в учебных заведениях Малороссии. Среди русских украинофилов были члены Кирилло-Мефодиевского братства, основанного в 1846 г. историком Н. И. Костомаровым. В братство входили писатель П. А. Кулиш и поэт Т. Г. Шевченко. Однако политические требования «кирилло-мефодиевцев» не выходили за рамки автономии малороссов в будущем федеральном государстве, включающем по их мысли, помимо русских, еще и западных и балканских славян. Н. И. Костомаров писал: «Ни великороссы без малорусов, ни последние без первых не могут совершать своего развития…». Тем не менее, именно в среде этого объединения термин «украинцы» впервые стал использоваться для обозначения отдельного славянского этноса.

Главной заботой первых украинофилов была выработка украинского литературного языка и создание на нем значительной по объёмам литературы. Принципом создания языка стало достижение его максимальной непохожести на литературный русский язык. Это достигалось за счет замены русских слов на польские, выдуманные аналоги и неологизмы для обозначения отвлеченных понятий, отсутствовавших в народной речи.

Очередное польское восстание (1863 г.) показало царскому правительству, что «украинская» затея поляков имела целью антирусскую пропаганду. «Валуевский указ» 1863 г. налагал ограничения на печать украинских книг, но действовал он только до окончания восстания.

В середине 1870-х годов стала очевидной политическая радикализация украинского движения. Новое поколение украинофилов получило название «младоукраинцев». Обеспокоенное русское правительство издало «Эмский указ» (1876 г.), который запрещал ввоз литературы на «малороссийском» языке из-за границы и издание на нем работ (кроме изящной литературы и исторических документов). Поэтому часть украинофилов уехала за границу в Червонную Русь (Галицию), вошедшую в состав Австро-Венгрии при разделе Польши в XVIII в.

Галиция в современных государственных границах Польши и Украины.

Русское воеводство Речи Посполитой (1635). Это часть Галиции с городами Хелм, Пшемысль, Львов, Санск, Галич. В 1434 г. из земель Галицко-Волынского княжества король Владислав III Варненчик образовал Русское воеводство с центром в г. Львов. Русское и Белзское воеводства в исторических документах XV–XVIII вв. часто объединялись под названием Червонная Русь.

Зарубежная Русь. Этнографическая карта (сост. Д. Н. Вергун, 1915).