Читать книгу: «Откуда мы, русские?», страница 2
Рисунок 16. Народы и государства Европы и Передней Азии в IX-X вв.:
1. скандинавские племена,
2. славянские племена,
3. области Западной Европы, подвергавшиеся набегам викингов,
4. области расселения скандинавов в Западной Европе,
5. арабские халифаты,
6. археологические комплексы скандинавского происхождения (IX—X вв.),
7. археологические комплексы славянского происхождения в Скандинавии.
Часть 3. Зарождение страны
Первый каганат русов просуществовал в Восточной Европе немногим более 20 лет. Многоплеменной состав и отсутствие законно правящей династии обусловили его скорый распад. Как свидетельствует Повесть временных лет, власть нормандских конунгов была сброшена к 862 году в результате восстания ряда местных плёмён. Археологи отчасти подтверждают этот факт, зафиксировав методом дендрохронологии всеобщий пожар в Ладоге в 860 году. Можно вполне обоснованно предположить, что именно тот год и стал для каганата последним. Его исчезновение совпадает по времени с первым морским походом русов непосредственно на Константинополь (по свидетельству Константинопольского патриарха того времени Фотия), и это, конечно, не может быть случайным совпадением.
Успех первого пиратского набега на черноморское побережье огромной и казавшейся непобедимой Византийской империи, как и размер захваченной добычи, без сомнения оказали потрясающее воздействие на воображение племенной верхушки вошедших в состав каганата славян, балтов и финнов. Это обстоятельство должно было послужить едва ли не главной причиной столь быстрого утверждения господства пришельцев-викингов среди превосходящих их в численности восточноевропейских племён. Внезапно возникшая у местных вождей, старейшин и воинов вера в удачу и военное могущество русов, а также надежда на собственное участие в следующих успешных грабительских походах заставили их на время смириться с унизительным подчинённым положением на собственной земле.
С таким нетерпением ожидаемый всеми обитателями каганата новый поход на юг стал самым грандиозным морским военным предприятием в истории этого региона за предшествующие 200 с лишним лет. На этот раз целью была выбрана сама столица империи – давняя голубая мечта всех викингов, величайший и богатейший на тот момент город мира Константинополь. Русам удалось подготовить к походу разноплеменную флотилию почти в две сотни судов. Время для нападения было выбрано очень удачно. Разведка опять сработала великолепно, вовремя сообщив об уходе из Константинополя к юго-восточным рубежам империи всего греческого флота и всей армии, во главе с самим императором, на вновь начавшуюся войну с арабами.
Как свидетельствовал тогдашний византийский патриарх Фотий, неожиданное появление под стенами столицы неведомо откуда взявшихся многочисленных разбойничьих орд ошеломило греков. Они едва успели захлопнуть ворота перед «скифами» (так греки называли тогда всех обитателей территории к северу от своих границ). Разграбив окрестности Константинополя, пришельцы вырезали там вместе с населением весь скот и, убедившись в невозможности взять хорошо укреплённый город штурмом, исчезли также внезапно, как и появились.
Рисунок 17. Патриарх Фотий. Икона
Для греков тогда этим всё и закончилось, и только полтора века спустя византийские историки, опираясь, видимо, на ставшие им известными после христианизации Руси старые киевские предания, смогли довести данную историю до конца, добавив в неё, правда, немного нужных церкви чудес. В таком виде она и была записана нашим первым летописцем, но с небольшой ошибкой в датировке – 866, а не 860 год. Повесть временных лет сообщает, что большинству русов так и не удалось вернуться тогда домой победителями. Внезапно налетевший шторм разметал и потопил в морской пучине большую часть их кораблей. Тогда же погиб, видимо, и «хакан» русов, несомненно возглавивший этот морской поход (150 лет спустя, киевская летопись приписала руководство правившим в Киеве Аскольду и Диру).
Рисунок 18. Каганат руси. Синими стрелками обозначены походы русов, красным цветом – границы каганата, его опорные пункты и протогорода
Дальнейшее можно предположить довольно легко. Едва до военно-торговой верхушки славянских и финских племён на Волжском торговом пути, тяготившихся необходимостью делиться с русами частью доходов от международной торговли, долетела весть о катастрофе с эскадрой и гибели главы каганата, они немедленно подняли восстание, «изгнав за море» или уничтожив гарнизоны верных «хакану» викингов в своих протогородах. Лишь не затронутые волжской торговлей племена полян (надеявшихся с помощью русов освободиться от хазарской зависимости) и дреговичей, а также только начинающих концентрироваться (вперемешку с ещё жившими здесь балтами) вокруг основанных скандинавами Смоленска и Полоцка южных кривичей, сохранили неполноправный союз с норманами. Однако сам первый каганат русов, как единое целое, на этом прекратил своё существование.
Между тем, сбросившие со своих плеч нормандское иго племена севера очень скоро почувствовала сильный дискомфорт от своего нового положения. Исчезновение силы, внешней по отношению к разным местным родам и племенам, тут же привело к конфликтам между ними по поводу доли участия в доходах от международной торговли. Первой о своих особых правах, видимо, заявила меря, до появления норманнов игравшая роль естественного посредника-транзитёра на Волжском торговом пути. Неизбежно должны были появиться сложности и в отношениях накопившего уже какую-то собственность торгового населения протогородов с жившей всё ещё родоплеменными отношениями сельской округой. Защитить себя самостоятельно эти первые горожане были ещё не способны (протогорода не имели серьёзных укреплений, а их численность, по расчётам археологов, составляла от 300 до 400, редко 500–600 человек). Постоянным источником внутренних конфликтов были и сами эти недавно возникшие протогорода, имевшие очень разнородное, многоплеменное, смешанное население.
Весь этот клубок противоречий тут же спровоцировал настоящую гражданскую войну на территории бывшего каганата. Как писали об этом позже русские летописи: «и воста род на род». Оставалась также и серьёзная угроза скандинавского вторжения. Вряд ли нормандские купцы и викинги смирились бы с потерей такого крупного источника доходов как Волжский торговый путь.
В сложившейся ситуации оставался только один способ восстановления порядка – традиционное в те времена приглашение на верховную власть, на определённых условиях, обладающего достаточной военной силой и авторитетом правителя из других земель. Это мог быть только хорошо известный и уважаемый на севере Европы нормандский конунг. Представителя любого другого племени не признали бы скандинавские викинги, а значит, он не смог бы обеспечить безопасность страны и торговых путей на Балтике от их нападений.
После определённых переговоров и согласования кандидатуры между враждующими группировками военно-торговой знати словен, северных кривичей и веси, выбрали наиболее подходящего во всех отношениях вождя. Им стал Рёрик Ютландский, известный затем в нашей истории под именем Рюрик – родоначальник династии русских князей, а потом и первых царей.
Рисунок 19. Рюрик на памятнике "Тысячелетие России" в Новгороде
Это оказался, пожалуй, самый удачный выбор из всех возможных. Рюрик был единственным на тот момент норманнским конунгом, имевшим богатый опыт не только грабежа и разорения чужой территории, но и охраны её от нападений других норманнов, а также относительно правильного государственного управления ею по самым передовым в то время в Западной Европе франкским имперским образцам. С 840 года и до самой своей смерти (с перерывами) он являлся законным правителем Фризии (северная часть нынешней Голландии) на правах вассала, поочерёдно, франкского императора, короля лотарингского, короля французского и, предположительно, короля германского.
Как нельзя лучше подходил он славянской знати и по своему происхождению. Согласно Иоакимовой летописи (хотя и не бесспорного, но довольно часто подтверждаемого археологическими находками исторического источника), матерью Рюрика была одна из дочерей последнего словенского князя Гостомысла. В западноевропейских хрониках того времени Гостомысл – это реальное лицо, князь ободритов, одного из племён балтийских славян. Следовательно, Рюрик мог быть одним из законных наследников княжеского титула ободритов, выходцами из которых частично являлись ильменские словене. Таким образом, он имел все права на княжение у словен.
Колоссальным авторитетом обладал он и среди викингов. С самого юного возраста Рюрик, со своим дядей Харальдом, бывшим Ютландским конунгом, изгнанным из Дании в результате династического переворота, участвовал в норманских набегах (до 840 г.) на территорию Франкской империи. Затем несколько лет служил королю, затем императору Лотарю. Будучи арестованным по приказу последнего якобы за измену, бежал из тюрьмы и, через несколько лет, во главе большой дружины норманов вновь начал разорять владения своего сюзерена (пока не добился от Лотаря возвращения назад своих владений в Фризии).
Почитали Рюрика и в купеческой среде Ладоги. Этот город имел традиционно прочные торговые связи с датским протогородом Хайтабу (по-шведски Хедебю), а через него и с фризским городом Дорестадом. К моменту избрания князем, он являлся сеньором обоих этих торговых центров, поскольку в 857 году, при поддержке короля Лотарингии Лотаря (одного из сыновей умершего императора Лотаря), отвоевал всю южную часть Ютландии, вместе с наследственным владением своего отца – Хайтабу. От этого порта открывался прямой морской путь к Ладоге по Балтийскому морю.
Установление власти Рюрика над северной частью бывшего каганата русов делало его господином всего северного водного торгового пути, связывавшего быстро развивающийся европейский Запад с давно сложившимися богатейшими цивилизациями Востока. Таким образом, он получил предложение, от которого невозможно было отказаться.
Одним из условий избрания Рюрика стало, по-видимому, обязательство принять вместе с дружиной славянскую веру. Лично для него она не была чужой, поскольку являлась верой его матери. Для его же скандинавского окружения религия славян тоже не являлась такой уж далёкой. Главным богом славян в то время считался Перун – бог громовержец, по своим функциям и изображениям очень похожий на главного бога скандинавского пантеона – Тора. Так что норманнское окружение Рюрика просто поменяло имя своего бога (первоначально, видимо, только формально), также как и своё собственное название. Отныне они стали называться русь, а богом для них стал Перун. Не исключено, что примерно в это же время, в интересах закрепления своей власти над местным населением, перешли на славянский культ и норманские конунги полочан и смоленских кривичей (конунг полян Аскольд, согласно греческим источникам, в 866 году стал христианином).
Рисунок 20. Молоточки Тора – амулет викингов, часто встречающийся в захоронениях русов IX – X вв.
Этот, пусть даже чисто внешний поначалу, переход от скандинавского к славянскому религиозному культу имел очень важное значение в дальнейшей судьбе руси. Это был первый шаг к последующему полному слиянию её со славянской средой, к переходу имени русь от славянского названия пришельцев-скандинавов к названию самих славян, как основного населения русского государства. Правда, процесс ассимиляции руси растянется на довольно длительный период – более полутора сотен лет (последний раз русины будут упомянуты в качестве особой группы населения в краткой редакции свода законодательства Руси середины XI века – «Русской правды»).
Рисунок 21. Текст Русской правды краткой редакции. Справа перевод
А пока Рюрик, опираясь на прибывшую с ним многочисленную дружину (русь) и поддержавшие его группы местного населения, занялся наведением порядка в северной части бывшего каганата русов. Этот процесс был, видимо, далеко не простым. Никоновская летопись содержит упоминание о восстании против Рюрика уже на второй год его правления. Подняла его недовольная политикой князя новгородская группировка, во главе с одним из представителей местной знати Вадимом. Судя по всему, как раз для подавления этого выступления Рюрик в 865 году перенёс столицу из Ладоги в Новгород. Поскольку на своём нынешнем месте Новгород появится только примерно в середине X века, под Новгородом летопись понимала так называемое Рюриково городище, располагающееся на четырёх километрах выше по течению, в самом истоке Волхова из озера Ильмень.
Не исключено, что именно Рюрик установил и первое законодательство Руси – Закон Руский, на который ссылались русские послы при заключении договоров с Византией в 907, 911, 944 и 971 гг. (тексты последних трёх договоров изложены в летописи ПВЛ). Ради поддержания мира со скандинавами, Рюрик, похоже, сделал уступку в определении государственного статуса племени весь (располагалась в юго-восточном Приладожье и на Белозере). Её территория стала фактически автономной, что позволило норманнским купцам и викингам свободно проходить через неё на Верхнюю Волгу и далее в Булгар, в обход основной территории Руси. Археологические данные вплоть до XI века фиксируют в юго-восточном Приладожье большое скандинавское влияние, при почти полном отсутствии славянского. Только князю Владимиру и его сыну Ярославу удалось ввернуть эту территорию под власть Руси.
Рисунок 22
Установив относительный государственный порядок в землях призвавших его племён, Рюрик переключился затем на подчинение племенных территорий, не пожелавших участвовать в призвании. Согласно летописи, его власть вынуждены были признать вскоре меря, мурома и Полоцк. Рюрик не был бы датским конунгом, если бы не попытался организовать очередного большого морского похода в чужие страны. По данным историков, первый успешный грабительский поход русов к южным берегам Каспийского моря (видимо по негласному соглашению с Хазарским каганом, пропустившим его суда по Волге) состоялся в середине 60-х годов 9 века (то есть где-то в 865 или 866 гг.).
Возможно, за этим походом последовал бы и поход в Чёрное море, с попутным подчинением Смоленска и Киева, но обстоятельства вызвали отъезд Рюрика в его североевропейские владения. К 867 году датским конунгам удалось вернуть себе власть над его южноютландскими землями. Одновременно вспыхнуло восстание против власти Рюрика в Фризии. Эта территория была также на время потеряна им. В 870 году, после смерти короля Лотаря, Рюрик встретился с его приемником, французским королём Карлом Лысым и договорился о возвращении себе Фризии на правах вассала (очевидно, к тому времени Рюрику удалось полностью восстановить над ней свой контроль). Последний раз западные хроники фиксируют его в Европе в 873 году (на переговорах с очередным сюзереном Людовиком Германским), а в 882 году сообщают о передаче прав на Фризию новому сеньору Готфриду. Видимо только к этому времени до Запада докатился слух о смерти Рюрика в его восточных владениях, которая, согласно русским летописям, произошла в 879 году.
Рисунок 23. Владения Рюрика к 863 году (обведены красным). Синяя линия – торговый путь между Дорестадом и Ладогой, связывающий Европу с Волжским торговым путём. Коричневыми стрелками отмечены направления походов Рюрика в 863 – 866 гг.
Приемником Рюрика во власти на Руси стал его ближайший помощник и, по некоторым сведениям, даже родственник Олег (Хельг). Ему досталась честь вновь объединить северную и южную части бывшего каганата русов и в дальнейшем расширить границы Руси за счёт племён северян и древлян. Оба первых правителя русского государства были похоронены в окрестностях Ладоги, где в высоких курганах нашли своё последнее пристанище и другие жившие здесь представители дружины Рюрика.
Рисунок 24. Древнерусские курганы на берегу Волхова
Могила Рюрика была найдена по особому, редкому ещё в конце IX века способу захоронения викингов, без сжигания тела, в деревянной камере, над которой была сожжена ладья (до этого знатных норманнов обычно сжигали в ладье). Это следствие распространения христианства. Известно, что Рюрик к моменту призвания на Русь, формально считался на Западе христианином. Данный способ погребения получил распространение в Южной Ютландии после захвата её Рюриком. Этим же способом он, видимо, завещал похоронить и себя. На то, что могила принадлежит именно Рюрику, указывает её дендрохронологическая дата – 879 год.
Часть 4. Становление государства
Приглашение Рюрика на княжение словенами, северными кривичами и весью ещё не было созданием полноценного государства. Формально это было лишь восстановлением каганата русов, то есть примитивного и очень рыхлого объединения разноязыких лесных племён Восточной Европы, основной задачей которого являлось обеспечение безопасности взаимовыгодных торговых связей через её территорию между только ещё формирующимся как особая цивилизация Западом и значительно более богатым и экономически продвинутым на тот момент Востоком. Для нарождающейся России это была пока только форма, которую ещё предстояло наполнить собственным содержанием.
Рюрик успел восстановить лишь северную часть бывшего каганата, непосредственно связанную с Волжским торговым путём. Но, за время, прошедшее с момента его первоначального возникновения (с 40-х годов IX века), в южной его части образовался и получил довольно значительное развитие ещё один широкий торговый путь на Восток – Днепровско-Двинский. Ключевыми пунктами последнего стали Полоцк, Смоленск и Киев (чуть позже возникло и западное ответвление этого пути: Припять-Неман и Припять- Буг-Висла, контролировавшееся из Турова). С самого начала контроль над ним был установлен норманами (русами), но после распада первого каганата в каждом из главных пунктов обосновалась собственная независимая группировка викингов.
Рисунок 25. Красным цветом обозначены примерные границы владений основных группировок русов к середине 60-х годов IX в.
Назревала экономическая необходимость объединения отдельных отрезков Днепро-Двинского пути в одних руках. Естественным центром для такого объединения был Киев, где сходились все торговые пути Поднепровья. Это ставило в определённую зависимость от него возникшие в регионе другие протогородские центры и их правителей. Но и Киев находился в такой же зависимости от западных ворот Днепровского пути в Полоцке и Турове. Данное обстоятельство значительно уравнивало шансы на лидерство у правителей всех этих городов. Разрубить этот «гордиев узел» мог только более сильный, чем каждый из них в отдельности, претендент со стороны. Им, разумеется, должен был стать и стал новый «хакан» русов с севера.
Рисунок 26. Илья Глазунов. Князь Олег
У довольно многочисленной бывшей датско-фризской дружины Рюрика, вождём которой теперь стал Олег (Хельг), имелись и свои собственные виды на Поднепровье. Доставшиеся им благодаря Рюрику суровые северные земли Восточной Европы изобиловали только диким зверьём, чем сильно отличались не в лучшую сторону от привычных для них западноевропейских стран, с их мягким тёплым климатом и многочисленным трудолюбивым населением, способным обеспечить своих правителей «плодами земными» и ремесленной продукцией хорошего качества почти в любом необходимом им количестве. На своей же новой родине они могли получить эти блага большей частью только за счёт грабежа и участия в международной торговле.
Среднее Поднепровье, как уже было хорошо известно всем русам, имело и более плотное земледельческое население и, что тоже важно, очень плодородные почвы, гарантирующие содержание там любого количества войск и обслуживающего их персонала. Да и с торговлей в Киеве дело обстояло ничуть не хуже, чем в Ладоге или Рюриковом городище. Главное же, значение южной границы бывшего каганата русов для Олеговых дружин состояло в том, что там можно было создать последний плацдарм для броска на Константинополь – богатейший из городов мира, притягивавший к себе любителей чужого добра со всех концов известной тогда грекам земли. Другой важной для них задачей было установление контроля над торговыми путями, связывающими Восток и Запад в Прикаспии и Причерноморье.
Рисунок 27. Торговые пути раннесредневековой Европы (выделены жёлтым цветом), приблизительные границы Руси в конце IX в. (красным), и зона военно-торговой экспансии русов в X в. (голубым)
Собрав военные силы со всей подконтрольной территории (включая рати словен, северных кривичей, веси и мери) Олег в 882 году отправился на юг и вскоре, практически без боя, овладел землями остальных кривичей и полян. Местные отряды викингов дружно перешли на его сторону, также как и вся племенная знать. Каганат русов вновь обрёл свои прежние границы при во много раз большей, чем 40 лет назад, военной мощи.
Первое, что необходимо было сделать Олегу после занятия Киева, это постараться обеспечить здесь относительно безопасную базу для дальнейших грабительских экспедиций в Причерноморье. Осуществить такую задачу было непросто. Киев находился на самой границе лесостепи и был открыт с юга для нападений кочевых орд. Определённую опасность представляли и ближайшие славянские соседи (древляне, северяне, уличи), часто «обижавшие» прежде относительно небольшое племя полян. Нужно было, на всякий случай, позаботиться и о прикрытии с тыла (мало ли ещё какие искатели удачи и богатства забредут сюда из Скандинавии по широкой водной дороге Днепра).
Кое-что из всего этого уже было сделано прежними норманнскими конунгами, хозяйничавшими здесь, но теперь планка была поднята намного выше. За несколько лет земля полян превратилась в почти неприступную крепость, со всех сторон защищённую густой цепью хорошо укреплённых военных городков с сильными постоянными гарнизонами в них.
Рисунок 28. Крепость в Шестовицах на южных подступах к Чернигову (построена в конце IX в.)
Значительно увеличивается в размерах и Киев, чтобы вместить в себя новых многочисленных хозяев (именно в это время появляется плотная жилая застройка на Подоле с правильной уличной планировкой).
Население всей этой территории тоже, конечно, сильно изменилось, пополнившись выходцами из разных концов огромной страны. Теперь это была уже не земля полян, а земля руси, то есть сама Русь. Именно так её стали называть соседние славянские племена. Чуть позже цепь укреплений русов будет продвинута южнее, где возникнет ещё один город – Переяславль. Он тоже войдёт в перечень первоначальных русских городов, наряду с Киевом, Черниговом и рядом других, помельче. Эти главные города, вместе с подчинёнными им позже территориями (княжествами), ещё около трёх веков летописцы будут назвать Русской землёй (в узком смысле; в широком смысле так назвали всю территорию государства в целом).
Рисунок 29. Русская земля (заштрихована): Киевское, Чернигово-Северское и Переяславское княжества (Рыбаков Б.А. Киевская Русь и Русские княжества XII-XIII вв.. М., 19…. С. …)
Подобного рода процессы этнического смешения идут в это время (конец IX–X вв.) и в других частях формирующегося русского государства. Так, в географическом центре Руси продолжалась ассимиляция славянами-кривичами местного балтского населения (она будет продолжаться, как минимум, до XII века). Одновременно небольшая часть кривичей постепенно заселяла верховья Волги и начинала проникать в Волго-Окское междуречье, где она встретилась со всё усиливающейся миграцией с запада колонистов словен. Оба потока расселялись здесь пока вперемешку с преобладающим мерянским населением (полное растворение мери среди славян произойдёт не раньше начала XIII в.).
Новгород и Псков после ухода отсюда на юг в начале 80-х годов X в. основной части скандинаворусов долгое время оставались как бы на периферии древнерусской истории. Почти 100 лет основные политические события становления Руси проходили гораздо южнее этого региона, который на протяжении всего данного периода фактически был предоставлен самому себе. Нельзя сказать, что это обстоятельство как-то тормозило его развитие. Скорее наоборот. В конце IX в. и в X в. оно поначалу происходило в том же русле, что и предыдущие две сотни лет. Главной экономической базой существования словенских городов оставалась дальняя международная торговля с Западной Европой с одной стороны, и с мусульманским Востоком с другой. В обе эти стороны везли главным образом ценные меха, в обмен на которые получали звонкую серебряную монету, значительную часть которой отправляли затем в качестве дани в Киев. То, что оставалось, частью снова направлялось на скупку мехов, а частью доставалось в виде чистой прибыли местной военно-торговой верхушке – потомкам давно осевших здесь скандинавских и балтийско-славянских купцов-воинов и племенной знати словен и финнов-аборигенов. Рост платёжеспособного спроса порождал и рост предложения со стороны здешних ремесленников и мелких торговцев, число которых постоянно росло.
Однако в первые десятилетия 10-го века и здесь происходят настолько существенные качественные изменения, что их невозможно объяснить только естественным процессом внутреннего развития. В частности, в X веке здесь происходит резкая смена технологии городского домостроительства (которая распространилась затем по всей Руси) – горожане стали строить почти исключительно наземные срубные деревянные дома с печами каменками. Такого типа деревянные постройки были характерны в то время для балтийских славян.
Рисунок 30. Русский наземный дом X в. с печью каменкой (в разрезе)
Рисунок 31
Учитывая, что в то же самое время быстро увеличивается количество тут привозной балтийско-славянской керамики, а примерно с 20-х гг. X в. возникает и собственное гончарное производство, при одновременном бурном росте населения городов, всё это указывает на новую большую волну переселения сюда балтийских славян. Началось это переселение славянских ремесленников и купцов, возможно, сразу после восстановления русского каганата полуободритом Рюриком, что привело к возобновлению в полном объёме торговли с Востоком по Волжскому пути (по данным археологов, с начала 870-х годов приток арабского серебра в Северную Европу вновь стабилизируется и уже не падает вплоть до конца X века).
Усиление этой миграции может быть связано с началом в 928 году мощного германского наступления на западное славянское Поморье. В том году были сильно опустошены земли ободритов, много людей убито, все пленные проданы арабским работорговцам. В последующие годы территория лютичей и ободритов была полностью захвачена и вошла в состав Германской империи. Раз за разом поднимаемые восстания неизменно заканчивались поражениями и только увеличивали число жертв.
Лишь в 983 году сначала лютичам, а затем и ободритам (в союзе с тоже восставшими против империи данами) удалось сбросить ненавистное германское иго, после чего опять начался экономический подъём в землях полабских славян. С этого момента приток новых славянских переселенцев на Русь с запада, видимо, вновь упал почти до нуля (ещё одной возможной причиной прекращения массового переселения стала начавшаяся тогда христианизация Руси, так как славяне Балтики оставались язычниками).
Переселение значительной массы западных славян (в основном, очевидно, спасавшихся от разорения войной ремесленников и купцов) вызвал настоящую революцию в градостроительстве Северной Руси. Маленькие прежде, разбросанные по её территории в качестве административных центров, укреплённые пункты в считанные десятилетия превращаются в настоящие древнерусские города, со своими детинцами (кромами) и плотно застроенными посадами с уличной планировкой. Так, за первую половину 10-го века площадь поселения Пскова увеличилась в 3 раза, а численность населения – в 5 – 6 раз. Примерно такими же темпами росла городская площадь и соседнего Изборска.
Рисунок 32. Схема средневекового Пскова. Зелёным цветом отмечена площадь поселения к началу X в., жёлтым – заселённая в X-XI вв.
Максимально возможных для той местности размеров достигает в эти годы первоначальный Новгород – «Рюриково городище». К концу 1-й трети X в. оно уже не могло вместить постоянно прибывающих мигрантов, и в 2-х километрах выше по течению, на другом берегу Волхова, возникает его дублёр – современный Новгород (самые ранние его мостовые дендрохронология датирует 30-ми годами X в.). Очень скоро он по всем показателям превзойдёт своего предшественника.
Резкое увеличение численности городского населения в северной Руси вызвало, по принципу домино, и рост его на соседних территориях, особенно к востоку от неё, в Волго-Окском междуречье, куда распространяется и новый тип домостроительства.
Рисунок 33
Наблюдается в X веке и бурный рост скандинавского влияния в юго-восточном Приладожье – землях племени весь. По-видимому, и здесь не обошлось без переселения, поскольку в этот период там резко увеличивается в захоронениях число полных комплексов вещей явно скандинавского типа, в том числе и женских. Скорее всего, это связано с появлением на территории веси опорных пунктов скандинавов, проложивших собственный торговый путь на Волгу, в обход основной территории Руси. В это же время переживают свой расцвет верхневолжские протогорода (Тимерево, Петровское, Михайловское и Сарское городища), присутствие в которых тогда значительного числа скандинавов давно доказано археологами.
Весь бурный X век продолжалось постепенное слияние воинственной скандинавской руси (и представителей некоторых других неславянских племён) со славянской племенной основой военного и торгово-промышленного населения страны. Этот процесс в основном завершится только в последней четверти X – начале XI веков, а отголоски былых привилегий русов доживут до середины XI века. При заключении договора с византийцами в 944 году, 56 из 75 перечисленных в нём со стороны русов имён имели ещё скандинавское происхождение.
Рисунок 34. Часть Русско-византийского договора (944 г.) из Повести временных лет, с указанием имён представителей руси/
Перевод на современный русский язык: "… Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Каницар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба; Прастен Тудоров; Либиар Фастов; Грим Сфирьков; Прастен Акун, племянник Игорев; Кары Тудков; Каршев Тудоров; Егри Евлисков; Воист Войков; Истр Аминодов; Прастен Бернов; Ятвяг Гунарев; Шибрид Алдан; Кол Клеков; Стегги Етонов; Сфирка…; Алвад Гудов; Фудри Туадов; Мутур Утин; купцы Адунь, Адулб, Иггивлад, Улеб, Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Туробид, Фуростен, Бруны, Роальд, Гунастр, Фрастен, Игелд, Турберн, Моне, Руальд, Свень, Стир, Алдан, Тилен, Апубексарь, Вузлев, Синко, Борич".
