Цитаты из книги «Материк север, где делают стеклянных людей», страница 2

Став взрослым, он всё ещё чувствовал себя несколько рыхлым. В нём не было лёгких – он думал, в нём не было лёгких, и он заглатывал воздух поверхностью кожи, но это было непросто – вдыхать воздух порами, и это было непросто: он втягивал с силой, но где-то примешивался страх, и это был страх, что у него лёгкие заросли, и возле носа тупик, – и это место, где зиждется страх. Виргус не любил всякий страх: страх – это было что-то глухое, закрытое, а он любил воздух, открытость, стекло. Виргус любил стекло.

Это лес, это место, где развитый человек может сделать себя кем-то определённым.

Магнитизм – это признак единого целого.

Люди, которые развешивали овец по горам, с самого малого возраста учились оперному пению, в итоге каждый из них становился как певец-скалолаз. Утро жителей материка начиналось с красивого пения, которое доносилось с холмов: подвешивая овец, скалолазы пронзительно пели, и это делало их работу осмысленной.

«Лес как пространство для выдачи личностей».

Мастер познал своё дело, он спасся, сберёгся, нострел, и даже не стал инвалидом мечты – он жил в самом центре мечты – и снова, и снова он воплощал её в жизнь: стоило ему только коснуться руками живого стекла.

Нынешняя инфляция разума – это инфляция культуры, это проблема фальшивых авторитетов, деревянные плоды всеобщего образования.

Поднесите бассейн, вы же видите: ей надо поплавать в понятиях.

Боль испарится, страдание испарится, а что если и весь человек…

Всякая биография должна сочетать в себе гордость и высоту, но при этом не вылиться в ложь. Каждый развитый человек может быть схвачен как биографируемый человек, но биография не должна соприкасаться с суетой повседневности, сакральность – это сакральность личного имени.