Цитаты из книги «Свет в августе», страница 9
Забывчивость людская, видно, так же коротка,, как память
Он никогда не работал и не боялся Бога. О Боге он знал меньше, чем о работе. Работа, которую олицетворяли люди с граблями и лопатами на площадке для игр, происходила на его глазах, шесть дней в неделю; Бог же появлялся только по воскресеньям.
И вот тут, насколько помнит Байрон, ему впервые пришло в голову, что имя человека может быть не просто служебным звуком названия, но и каким-то предвестием того, что человек совершит, - если, конечно, другие сумеют вовремя разгадать его смысл. Ему казалось, что никто из них и не смотрел особенно на пришельца, покуда они не услышали его имя. Но когда услышали, впечатление было такое, словно имя намекает, чего от него ждать, словно он сам нес роковое предупреждение о себе - как цветок несет свой запах, как гремучая змея - гремушку. Только ни у кого из них не хватило ума понять намек.
Вы мне скажете, что впервые узнали любовь; а я вам скажу, что вы узнали надежду. И только надежду. Предмет безразличен - для надежды и даже для вас.
Но в мире есть много того, что нашей правде и не снилось
Вы мне скажете, что впервые узнали любовь; а я вам скажу, что вы узнали надежду. И только; надежду. Предмет безразличен - для надежды, и даже для вас.
Бог же появлялся только по воскресеньям. И тогда - если не считать непременного испытания чистотой - он был музыкой, приятной для слуха, и словами, слуха не задевавшими вовсе, - в целом приятным, хотя и несколько утомительным.
Он думал об этом, тихо изумляясь: продолжению, несметным повторам - ибо все, что когда-либо было, было таким же, как все, что будет, ибо будет и было завтра будут - одно и то же.
Не было женской нерешительности, не было стыдливости, скрывающей желание и намерение в конце концов уступить. Казалось, что он боролся с мужчиной, за предмет, не представляющий для обоих никакой ценности, боролся только из принципа.
... ибо к пяти годам нельзя накопить столько отчаяния, чтобы родилась надежда.
