Отзывы на книгу «Когда я умирала», страница 6

После двух книг сомнительного достоинства о неприглядных историях женщин в современном мире, с претензией на семейные тайны и психологизм очень хотелось хорошей литературы, когда можно насладиться словом и сюжетом. Взялась за Фолкнера

Дальше...

и… жаль, книга маловата. Хотя нельзя отрицать, что Фолкнера читать непросто. В смысле построения предложений, языка в целом. Но удовольствие от чтения, впечатления от этого тяжелого, тягучего повествования все окупает. Именно читая Фолкнера, я более всего ощущаю невероятно мощную, скрытую силу человеческой натуры, мощь первобытных или античных страхов, инстинктов, бурлящих где-то глубоко внутри нас, но так или иначе управляющих нашим поведением и поступками. То есть, очевидно, что опыт античности неизбежно в каждом произведении, оставшимся в наследии классической литературы. Но у Фолкнера это, хочешь-не-хочешь, а настолько явно, что даже страшно. Своих героев Фолкнер проводит через, казалось бы, жизненные, обыденные испытания (смерть, беременность, болезнь). Однако доводит он эти ситуации до практически невыносимого уровня. Путешествие семьи Бандренов в Джефферсон с гробом на повозке (везут хоронить мать семейства) – настоящая одиссея или того пуще – путешествие Данте по кругам ада. Борьба с водой, потом с огнем завершается своего рода испытанием медными трубами – в городе Джефферсон каждый член семьи ожидал маленького своего триумфа, каждый – своего. И если худо-бедно первые два испытания пройдены, то последнее обнажает истинность намерений героев, их сущность и в то же время – какую-то беспомощность. Обычные на первый взгляд люди у Фолкнера они постепенно приобретают черты едва ли не чудовищ, каких-то инфернальных существ, разучившихся думать и выражать свои мысли. Их речь, прямая или внутренние монологи, все больше вызывают вопрос – нормальны ли они. Они будто становятся вывернутыми наизнанку. Конечно, современному читателю, тем более взявшемуся за Фолкнера, трудно представить, как мыслили и существовали необразованные деревенские люди в начале двадцатого века. Кажется, что залить сломанную ногу бетоном может прийти в голову только неразумному ребенку, а незнание 17-летней девушки своей природы выглядит диким. Но даже со скидкой на их происхождение и образование герои как будто намеренно автором отброшены в мир ненормальности. Фолкнер, как в «Шум и ярость», играет здесь с понятием не нормальности, наделяя слабоумного сына Бандренов качествами, как раз наиболее близкими миру нормальному, с общепринятыми нормами и моральными ценностями. Избавляясь от этого на их взгляд ненормального их члена, семья Бандренов быстро воссоединяется в городе, найдя замену матери. И перед нами возникает поистине страшная, сюрреалистичная картинка «цирка уродов» во главе с отцом, улыбающимся во все свои новоприобретенные зубы.

Думаю, самым запоминающимся в этом произведении для меня (уверена, для многих!) останется отображение мыслей самого младшего из героев, потому что контраст глубоких и неожиданных рассуждений брата, который догадывается о слишком многом и потому мешает семье, практичных умозаключений брата, что расписывает по пунктам тонкости плотнического ремесла относительно гробов, отца, который настолько погряз в лицемерии, что не замечает его, сестры, которая поглощена в свои проблемы и неимоверно религиозных, каждый в свою сторону, соседей, достигает какого-то оглушающего пика, когда сменяется строчками:

Кеш - мой брат. А мама Джула - лошадь. Моя мама - рыба. Дарл он уехал в Джексон мой брат Дарл мой брат

Это тяжёлый роман, потому что там люди, очень-очень похожие на настоящих, потому что легко представить, что так было, потому что от событий и реакций в сюжете одновременно смешно, горько, страшно и омерзительно, но при этом самое страшное и ощутимое - что это обыденно, что люди так и делают, их таких много и не переубедить, не остановить, не внести разум, а если попробуешь, то будешь как

Дарл - наш брат, наш брат Дарл. Наш брат Дарл в клетке в Джексоне, его чумазые руки легко лежат в тихих просветах между прутьями, он глядит оттуда с пеной на губах. "Да да да да да да да да".

Когда-нибудь я соберусь с духом и прочту более известные "Шум и ярость" или "Авессалом, Авессалом!", в которых, как подсказывают литературоведы, те же приёмы доведены до апофеоза, но пока мне надо отойти, подождать, успокоиться, увидеть в мире снова разумных людей.

Умирает Адди, мать фермерского семейства. У нее муж и пятеро детей. Старший вот уже несколько дней под ее окнами делает ей "чертов ящик". Она взяла слово с мужа похоронить ее в Джефферсоне. И вот вся семья едет с гробом в город. На пути огромное количество препятствий, все против них. И только отец семейства твердит, что это воля усопшей. Вязкая, тяжелая книга. В ней нет авторских слов, все повествование идет от лица либо членов семьи, либо соседей, точнее это их внутренние монологи, мысли, ощущения и диалоги с другими действующими лицами. Всего 14 человек. Погружаясь в них все глубже, мы начинаем понимать мотивы и практически у всех они так-себе. Наиболее мерзок из всех мне отец семейства. Из-за него 8 дней таскают гроб с разложившимся телом, казалось бы только от того, что он дал слово. Он отправляет сыновей на переплаву и они не могут попрощаться с матерью, потому что 3 доллара не валяются на дороге. Его мысли о вставных зубах, то что он сделал с конем Джула... в общем гореть ему в аду. Дьюи Делл интересует только как и где сделать аборт. И смерть матери задевает ее как-то по касательной. Вардаман с его "моя мать - рыба", "мать Джула - лошадь", мысли Кеша про гроб и то, что он неустойчивый, лицемерие и ханжество Коры... Не совсем я поняла Дарла, или он единственный нормальный среди сумасшедших, но очень хорошо маскируется или правда с головой у него что-то не то. Весь этот круговорот затягивает в какую-то безрадостную трясину и все что я хотела к концу, чтобы несчастную женщину уже похоронили. Финал книги оказался для меня неожиданностью, но он достаточно закономерен. Я не могу сказать, что я в восторге от книги, но что-то в ней есть, что заставляет думать и переживать эту книг во время чтения и после.

"Смысл жизни - приготовиться к тому, чтобы долго быть мертвым." --- В семье фермера Анса Бандрена горе - скончалась любимая жена и мать 5х детей Адди. И в сей трагический момент, отец семейства заявляет, что обещал покойной похоронить ее рядом с могилой ее родителей. Он собирает повозку, гроб, детей и отправляется в путь. На этом мог бы быть конец, да вот на семью Бандрен начинают сыпаться одно несчастье за другим, которые растягивают их трудный путь на долгих 10 дней!!!

Эта маленькая книжечка, как я думала будет прочитана за пару часов. А в итоге я застряла с ней на целых два дня. Повествование ведется от лица различных персонажей из-за чего постоянно меняется стиль речи, пунктуация, суть изложения... На некоторых текстах я зависала по 10-15 минут, перечитывая вновь и вновь, пытаясь уловить смысл. И как оказалось легче всего мне давались мысли самого маленького персонажа 10-летнего Вардамана Бандрена. С середины книги я все же втянулась в своеобразный южный выговор и ужаснулась происходящему. Похорони они мать спокойно, многих бед пришлось бы избежать! Полторы недели мучить бедную женщину -  то отгонять стервятников, то потерять ее в реке, то оставить в загоревшемся сарае - уму не постижимо! И видимо не зря каждого преследовали несчастья все эти дни пути. --- "Он уже не живой, но еще не знает, что мертвый." "Моя мама - рыба." "Жизнь устроена не для того, чтобы быть легкой для людей."

К Фолкнеру я буду возвращаться. Снова и снова. Он – мой талисман. Он – моя волшебная палочка, которая всегда вернет мне веру в то, что хороших и непрочитанных книг еще пруд пруди. Только вот дорога к ним бывает долгой и мучительной.

Фолкнер – гений. Фолкнер неповторим. «Когда я умирала» второе для меня его произведение после всем известного «Шум и ярость». Снова - прямо в точку. Только абсолютно одаренный человек может писать так, что читатель собственной кожей чувствует персонажей. Особенно талантливо это проявляется, когда начинаешь чувствовать персонажей совсем тебе не близких – по возрасту, характеру, классу, полу, жизненным обстоятельствам... Ну что мне эта простая, жестокая, недалекая и безразличная семейка американских фермеров? А как больно когда они пытаются похоронить мать! Ту, что умирала так долго, что услышала звук пилы, кропящей над ее гробом.

Язык невероятный (надо все-таки приучать себя читать в оригинале). Как можно не влюбиться в книгу, где нет ни одного авторского слова?! Где персонажи, словно бы расталкивая друг друга стремятся попасть под свет софитов и рассказать свою историю. Выболтать ее, пробубнить, прокричать, прошептать... Это умопомрачительная встреча с почти ожившими героями, а главное - с их речью. С языком на котором они говорят, думают и живут. Красивейший в своей неизысканности язык. Как можно в него не влюбиться?

Бежит навстречу дорога между двумя парами мульих ушей и утягивается под повозку, лентой мотается на катушку передних колес.

Это ЧУДОВИЩНО! Это УЖАСНО! Это просто ПОТРЯСАЮЩЕ! Впечатление такое, как будто тонешь. Тонешь в хаотичном потоке слов одного, другого, пятого, десятого персонажа. Ни один из них не позаботится о том, чтоб тебе было хоть что-то понятно. Речь их часто бессвязна, нет ни начала, ни конца. Их монологи идут в режиме их же настоящего времени, а то, что ты чего-то не уловил - исключительно твои проблемы. Следующий монолог возможно даст тебе ответы на некоторые вопросы, а возможно захлестнет новой волной информации. Так постепенно ты движешься к поверхности потока, но вот всплыть окончательно мне так и не удалось. Остались еще вопросы, так что буду перечитывать обязательно. Книга о тотальной нелюбви. Перед нами большая семья Бандренов, но я не вижу, чтобы кто-то кого-то здесь любил. Отец семейства очень озабочен исполнением воли покойной жены, прямо патологически озабочен, но и ни у кого из детей не возникает мысли как-то повлиять на происходящие дикости. А потому что каждый, прикрываясь вроде бы как делом ммм... благородным (?), пытается заодно решить и собственные проблемы. Почти у каждого есть своя личная цель, ради которой он готов попасть в Джефферсон. Не будь у них гроба с покойницей, который необходимо доставить в этот городок, не было бы и официального повода для поездки. Но мне кажется, что здесь проблема еще несколько глубже. Идея фикс - выполнение воли покойной жены и матери - это еще своеобразная пища, источник энергии для живущего в душе, пожалуй, каждого человека маленького гнилого червячка. Каким бы гнилым этот червячок ни был, иногда и ему хочется чувствовать признание, уважение со стороны окружающих близких и не очень, ну и самого себя побаловать чувством внутреннего удовлетворения от некого "благородного" поступка. Да, не любят Бандрены друг друга, не делали они ничего друг для друга, ну так дайте же им почувствовать себя МОЛОДЦАМИ хотя бы после смерти Адди. Они ведь, несмотря ни на что, похоронили ее на родине в Джефферсоне. А это было ох как непросто, но они преодолели все. Ну не красавцы ли! (и тут гнилые червячки сами себе аплодирую, аплодируют и скромно потупляют взоры). Наверное, единственным сыном, любившим мать, был Дарл. Только этим объясняется его отчаянная попытка сжечь гроб с телом матери. Единственное, что он совершил из-за любви, это пытался сжечь гроб. Миленько. Фолкнер берет скальпель и точным умелым движением вскрывает всю гниль души человеческой. У меня даже стали напрашиваться аналогии с Достоевским. Несправедливые аналогии. У Федора Михайловича герои - люди в основном думающие, рефлексирующие. У Фолкнера же мы видим грубых неотесаных крестьян, здесь идеями - убеждениями - теориями и не пахнет. Но обыкновенной человеческой мерзостью от этого несет не меньше. И ты вроде как брезгливо морщишь носик - фи, как неприятно, но уши почему-то начинают полыхать красным. Это действительно ЧУДОВИЩНО по содержанию и ПОТРЯСАЮЩЕ по силе воздействия.

на самом деле, конечно, не прям воу-воу, но очень качественно

да, я прочитала все рецензии. в отличие от рецензий на хега, картина тут обратная. немного печалюсь, что даже те, кто восторгается, не могут толком ничего записать кроме "гениально". расплывчатая субстанция "гениально" мерным шагом направилась к стройным колоннам столь же замыленных собратьев "счастье", "любовь", "пушкин" и "дали".

мое первое знакомство с фолкнером, ага. с первых же фраз понимаешь, что автор умеет писать. с первых же страниц понимаешь, что автор крайне виртуозно владеет словом. от атмосферы гроб-гроб-кладбище ощутимо веет достоевщиной, но, на самом деле, нет. никакой тоски, обреченности, бренности и прочих пафосных страданий. если и достоевский, то в лайтовой версии каких-нибудь униженных и оскорбленных. если быть точнее, то здесь нет надрыва.

удивительно, что весь сюжет показан через диалоги. в уста умершей дамы (ретроспектива юности) фолкнер успевает вложить наикрутейшую философию про бренность слов. практически нигде в тексте нет конкретных формулировок. через восприятие разных героев улавливаются разные грани происходящего. и, на первый взгляд, незатейливый сюжет обретает очертания мистерии. на самом деле, нет ощущения, что что-то заканчивается и весь кусок от поджога сарая до ареста дарла и якобы осуществления реальных мечтаний про зубы и аборт кажется мне лишним. если бы не он, то это просто однозначно пять звезд, а так - появляется какой-то новый мотив

а, еще. тут почти нет эмоций. все рассудочно. даже "моя мама - рыба"

На полном серьёзе - все то время, пока читала книгу, чувствовала себя не вполне здоровой, было тяжело даже когда я отвлекалась от неё на свою жизнь :) Было тяжело читать и в плане языка, и в плане попытки уследить за ходом мысли персонажей (может, во мне дело, может, читала слишком быстро). И всю книгу не покидало ощущение, что все то, что происходит - неправильно, что нельзя так. Все эти картинки из серии "умирая уже который день, она смотрит в окно и видит, как её сын делает для неё гроб" и вот это всё (дальше на всякий случай - без спойлеров). Очень болезненно как-то реагировала на отношения в семье, между отцом и детьми, между сыновьями и дочерью. Все в этой книге для меня откликалось вот тем самым ощущением, что надо по-другому, что хочется по-другому. И даже концовка вроде с одной стороны про то, что жизнь продолжается, а с другой - тоже воспринимается как что-то неправильное, потому что слишком быстро, слишком механистично, ещё не отгоревано, вообще никаких переживаний и слез в книге, зато много раздражения, злобы... Книга по-своему гениальна, но для меня совершенно невыносима. Ужасно рада, что дочитала. Пойду, почитаю что-нибудь жизнеутверждающее) После этой книги правда хочется любить, чувствовать, проживать, плакать, смеяться - жить в общем.

Удивительный Фолкнер! Он рушит привычный взгляд на судьбу человека. Одна жизнь рассматривается не автором, даже не ее обладателем или сторонним наблюдателем, мы видим ее через призму стольких персонажей! И даже не жизнь, и не смерть, а просто факт - человек был.Когда читалка показала, что эта страница - последняя в книге, я сказала только "ну и дичь!". Ну не может же каждый в этом больном на всю головушку семействе быть сумасшедшим! Или может? Или...

В семье трагедия - смерть матери. Вернее, это трагедия для нормальной семьи. У Бандренов же разыгрывается очередное цирковое представление. Мать завещала похоронить ее в родном Джефферсоне.

Справили гроб - можно и в путь! И есть в этом дикая доля лицемерия и эгоизма - мы искупаем мать прям в гробу в реке, потрясём гроб в повозке, потаскаем его в течение 10 дней по солнцепёку, чтоб он смердел покрепче, позабористее, посмотрим, как над ним кружат падальщики, но зато похороним там, где она хотела. Вот такие мы молодцы.

И уже когда даже самый терпеливый читатель подумает "ну, хорош уже, закопайте ее, это ж сущее кощунство, да я чувствую сам, как воняет мертвечиной", Фолкнер, добрый человек, помещает в текст главу от имени Адди, несчастной женщины (и, разумеется, тоже сумасшедшей, это заразно), чтобы читатель понял, как важно ей покоиться рядом с родными, не на ненавистной горе рядом с нелюбимыми детьми, а там, в месте, в которое она не смела вернуться даже в мечтах. Но это знает читатель, никак не муж и, тем более, не дети.

Да, ни муж, ни дети, каждый из которых в этом пути лицемер, преследующий под скорбной личиной свою собственную цель. "Пока я умирала"... Пока она умирала, другие продолжали жить своей жизнью. Самый ядреный притворщик, Анс, возглавляет семейство, под лозунгом "эххх вы, а вот я..." стремится попасть в Джефферсон, чтобы на самом деле справить себе зубы, на которые копил-копил, а в итоге отобрал деньги у дочери, а по пути захомутал себе новую миссис Бандрен. "Я ей обещал"...

Кэш, старший сын, практичный, единственный адекватно мыслящий человек (и да! не сумасшедший среди этого хаоса), он слепо верит, что мать надо похоронить там, где она просила, и не отходит от этой позиции ни на шаг, ни вынужденный ловить гроб в бурном речном потоке, ни лёжа на нем со сломанной ногой большую часть пути и вдыхая прекрасные ароматы разлагающейся плоти. Этой ногой он беззаветно готов пожертвовать, лишь бы не причинять никому неудобств. Железный парень, что сказать. Единственное его желание - сопроводить мать (или все-таки гроб?) в последний путь.

Дарл, нежеланный ребёнок, безумно любил свою мать, он пошёл бы на всё, чтобы облегчить ее страдания даже после смерти. От безысходности ли, или со злобы, он своими же руками упекает себя в тюрьму и, заметьте, ни у одного из членов этой недосемьи ничего не дрогнуло (девчонка Дюи Делл не в счёт), никто и пальцем не пошевелил, чтобы защитить его, нет, повалили наземь - на, мол, берите-вяжите его.

Джул (Jewel - ее сокровище), баловень, любимец, с которым мать носилась как с писаной торбой: "ах, всю ночь работал, не трогайте, пусть поспит мой мальчик". Неуравновешенное и непредсказуемое существо, с потерей матери-покровителя становится агрессивным, кидается на людей, удивительно, что не покусал никого. Здоровый бык, ведет себя как пятилетний ребенок. Кто скажет, что это нормально?

Дюи Делл, единственная дочь. Может, хоть ей важна мать? Да бросьте, у неё своих проблем достаточно, ей нужно в город, чтобы разрешиться от бремени, чем похороны не предлог?

Вардаман, самый младший, пал жертвой безумия раньше всех. Еще ребёнок, смерть матери ударила его обухом по голове, и мать для него стала рыбой, мысли утекают, речь - несвязная, мать - рыба, рыба...

Можно, конечно, сказать, что причиной метаморфоз послужила смерть и тяготы пути, но нет. Это не метаморфозы, это привычные состояния семейства Бандрен. А самое гадкое - закопали, ни слова не сказали, была - не была, кто ж о ней теперь вспомнит, да и продолжили заниматься своими цирковыми делами.

И с влиянием новой крови (одумайся, женщина! неужто себя пленили новые зубы старикана?!) цирк Бандренов только обновит свою программу.

Было сложно читать, т.к. впервые сталкиваюсь с полным отсутствием авторской речи. До середины книги казалось что это какие-то записки психически неуравновешенного человека. Не понятно было ровным счетом ничего, потом как-то начало поясняться, диалоги стали более содержательными.

И тогда я поняла, что это невероятно страшная книга, потому что мертвые там все (не в прямом смысле, фигурально)! Каждый по своему и иначе быть не могло. Конец вообще подверг в шок, даже перечитала несколько раз, вдруг неправильно поняла?…