Читать книгу: «Рождённые в горах. Тропа светлячков», страница 5

Он лежал, укутавшись в одеяло в своей постели. Мысли его блуждали в другом месте, вдали от собственного тела. Парень не мог оставить в покое образ девушки, так сильно вдавленный в его сознание. Он не мог не думать о ней. Для Трюггви это было преступлением.

Лицо Рии представало пред ним чуть ли не постоянно. Он не отдавал себе в этом отсчёта, но всё обстояло именно так.

Он лежал, укрывшись одеялом, наполненным пухом и ещё шкурой. Ветер свистел, просачиваясь в щели между брёвнами. Единственным звуком, который он слышал помимо шелеста одеяла, был храп отца.

Отец Трюггви работал кузнецом и всё время приходил с работы уставшим. Тем не менее, Трюггви благодарил небеса за то, что его папа не походил на отца Калена. Тот был сущим монстром. Сегодня он убедился в этом, как никогда раньше.

Тайвос очень любил и Трюггви, и Рататоск, и своего младшенького. Он старался уделять семье как можно больше внимания, не смотря ни на что. Часто у него это не получалось, ведь он оставался единственным кузнецом в деревне. Единственным, кто умел мять металл. Именно так, чаще всего, его деятельность и называли. Когда отец Тайвоса ещё ходил по земле, а душа его не отчистилась в Костре, было двое кузнецов. Потом он погиб от времени, и кузнец остался один.

Но, в скором времени, Тайвос собирался научить Трюггви мять металл. Потом, когда вырастет второй сын, то и он тоже станет великим кузнецом. По крайней мере, Тайвос так думал сейчас. А пока что он оставался единственным. Это ему нравилось, ведь, можно сказать, он был на одном уроне с травницей. Только в металлических изделиях нуждались меньше, чем в здоровье. И не все могли их себе позволить.

Трюггви всё-таки не мог думать ТОЛЬКО о Рие. Он часто размышлял и о собственном будущем. Хотя что, как не Риа станет его будущим?..

На самом деле, он хотел попробовать себя в кузнечестве. Он хотел, чтобы отец им гордился. А Тайвос явно возлагал на него большие надежды, как и любой другой отец.

И он эти надежды точно оправдает. Может быть. По крайней мере, он намерен стараться. А важнее этого быть ничего не может. Но до дня летнего солнцестояния ещё немало времени. Кто знает, как всё может перемениться?

И всё же, что он делает не так? Почему Риа раз за разом не видит того, что хочет ей показать Трюггви, хотя он так старается?

«Что ею всё-таки движет?» – внезапная мысль поразила его.

Он ведь и вправду не знает, как она думает. Может, поэтому у него и не получается?

«Каждым человеком движет идея. – Подумал Трюггви. И тут же. – А какая же у меня идея?»

Глава десятая.

Разговор у малинового куста.

Утро наступило быстро. Солнце уже во всю сияло на небесном просторе и освещало всё, до чего могло дотянуться своими тёплыми, ласковыми лучами. Трава и редко встречающиеся в ней цветы тянулись как можно выше, чтобы получить больше света.

Люди тоже стали просыпаться. Некоторые только завтракали. А кто-то уже бродил по лесу, занимаясь своими делами и напевая праздничные песенки.

Слабый ветерок создавал сильные сквозняки. Свист от него и разбудил большинство спящих людей. В их число вошло и всё семейство Рии. После пробуждения и лёгкого завтрака девушка пошла с мамой собирать в лесу ягоды вместе с остальными девушками и женщинами.

Приближался долгожданный праздник. Скоро должно было пройти празднование в честь середины лета. Завтра прольётся по небу самая короткая ночь в году.

Праздник этот также ждали многие юноши. Большинство из них в этот день признавались друг другу в чувствах возлюбленным и создавали семьи. Об этом сегодня с утра сообщила Эйва. Следящая за ходом Солнца и луны по небу и мерцанием звёзд, она всегда могла узнать о погоде или прочих вещах. Но теперь она стара для этого стала и почти не занималась такими делами, только по отмеченным дням.

Праздник отмечал каждый деревенский. Все прыгали через пылающие костры, отчищая себя от недугов и плохих мыслей. Вечером и утром ели кашу с лесными ягодами, запивая её холодным топлёным молоком.

Костры символизировали яркое палящее Солнце лета. Именно в это время года оно больше всего грело землю. Каша с ягодами имела иной смысл. И пшеница, и сами сладкие плоды олицетворяли дары лета, преподнесённые людям.

Если кто-то осмеливался, то купался в речке или озере. Ведь это был единственный день в году, когда вода в водоёмах была не так холодна, как обычно. Чаще всего купались в предобеденное время.

…Риа и собирала малину со всеми женщинами к завтрашнему дню. Мужчины же возделывали факела у каждого дома. Их зажигали уже после захода Солнца, как бы показывая, что светило живёт и ночью, освещая мир.

Пару раз Риа укололась о шипы малинового куста. На пальцах распластались красные точки крови меньше мошек, летающих назойливо вокруг. Ранки были малы и сильно чесались, кожу слабо жгло.

Вся деревня разделилась на два клана: одни собирали ягоды, другие делали и устанавливали факела.

В этот день, перед праздником, мужчины и парни не пересекались с женщинами и девушками. Таков уж сделался обычай. Юные мужчины готовились к заветному признанию.

По правую руку от Рии стояла её мама, по левую – светловолосая девушка с карими глазами примерно её же возраста. Её локоны спускались по самые локти. У неё были длинные тонкие ресницы и, казалось, хрупкие ручки. Её звали Эйлин. Она была дочкой умершего брата отца Калена. Иными словами, его двоюродной сестрой.

Эйлин была очень добра ко всем и никогда не уходила от работы. Рие порой казалось, что силы у этой девушки никогда не иссякают. Она находила работу буквально везде. За это её очень ценили.

Дэлл отошла, так как её подозвала Рататоск.

– Ждёшь завтрашнего дня? – спросила Эйлин, когда их никто не мог подслушать.

Риа, чьи мысли были забиты ущельем и тем, как к нему добраться, не услышав вопроса, переспросила:

– Прости, задумалась. Что тебя интересует?

– Я спрашивала у тебя на счёт завтрашнего дня. – Повторила спокойно Эйлин. – Как думаешь, кто-нибудь признается тебе в своих чувствах?

– На самом деле, мне это безразлично. – Ответила Риа. – Мне самой никто ещё не нравится. А что на счёт тебя?

– Может быть. Я думала, что Хорст мне признается. – Ответила Эйлин, не отвлекаясь от сбора ягод.

Риа тоже клала одну ягоду малины за другой в плетёную корзинку, всё больше приминающую траву под своим весом. Малина заполняла уже половину посудины.

– Ты считаешь так потому, что сама что-то к нему чувствуешь, или он проявляет к тебе внимание? – уточнила Риа, которой подобные разговоры не доставляли удовольствия.

– Я несколько раз замечала за ним взгляды в мою сторону. – Ответила Эйлин.

– А сам-то Хорст тебе нравится? – спросила Риа.

– Он очень сильный и даже ходил на охоту несколько раз. Наверное, что-то в нём есть. – Ответила Эйлин, продолжая сбор. – Иногда я тону в его глазах…

Мечтательность Эйлин поразила Рию.

«Это может быть настоящей любовью», – подумала девушка.

– Надеюсь, что всё будет именно так, как ты и хочешь. – Пожелала Риа.

– Спасибо. – Искренне поблагодарила её Эйлин. – Я бы тоже хотела, чтобы у тебя получилось всё так, как тебе хотелось бы. И всё же, ты не думаешь, что кто-то может тебе признаться? – Эйлин будто говорила про кого-то конкретного.

– Нет. – Честно ответила Риа. – А у тебя есть какие-то подозрения по этому поводу?

– Конечно есть. – Ответила Эйлин. – Мне кажется, что Трюггви мог бы.

– Трюггви? – Риа даже перестала собирать ягоды и просто смотрела в глаза собеседницы. – Почему ты так считаешь? Я за ним ничего такого не замечала.

– Именно он. – Закивала Эйлин, как бы со знанием дела. – А ты думаешь, зачем он водит тебя по лесу и показывает всякие красивые места? Зачем он всё время пытается найти красивый цветок или животное и показать его тебе?

– Он же мой друг. – Отмахнулась Риа. – Возможно, я единственная, кто интересуется его деятельностью. Вот он и делится всем этим со мной.

– Дурочка ты. – Хохотнула Эйлин. – Он хочет воспроизвести на тебя впечатление.

– Ты правда так думаешь? – взволновано спросила Риа. Она раньше и не задумывалась над любовными вопросами, а потому и не рассматривала окружающих её парней, как любовников. Трюггви она видела другом, Калена наставником. И никогда бы не подумала о том, что, быть может, один из них питает к ней сладкие чувства.

– Да я чувствую это каждым своим волоском. – Заверила её Эйлин, повышая тон.

– Если это так, то он признается завтра. – Развела руками Риа. – Если же нет, то он не сделает этого. И дело с концом.

Оба варианта, открывшиеся теперь перед ней, не казались Рие утешительными. Трюггви сильно нравился ей своей обаятельностью, дурачеством и тем, что не ставил её ниже себя, как часто поступали остальные парни. Но она не могла с уверенностью сказать даже самой себе, что любит его или кого-то другого.

– Он может сделать это и через зиму. – Продолжала гнуть своё Эйлин. – Пока он наберётся смелости… Ты представь, как сложно признаться человеку в чувствах, находясь в неведении: согласится он, или откажет. И в том, и в другом случае связь между вами, так или иначе, изменится. А в худшую или в лучшую сторону, в этот раз это зависит от твоего ответа.

– Да, в самом деле. – Согласилась Риа. – Лишь бы он мне не признался. Я не хочу, чтобы дружба между нами исчезла.

Эйлин отошла в другое место, где ягод висело больше. Риа, продолжая однообразную работу, начала волноваться о завтрашнем дне. Если он любит её и признается, то получит отказ; если не признается, то сама Риа станет осторожнее относиться к нему. А если не любит, то тоже не скажет… И как узнать истину?

Глава одиннадцатая.

В деревне и за её пределами.

После сборов Риа пошла домой, перед этим занеся корзину с малиной в хлебную Рататоск. Девушка быстро перекусила вчерашним быком с кашей, части которого Дэлл и Риа разнесли по избам, и спустилась к себе в комнату. Делами её ещё не нагрузили, и, пока этого не произошло, она хотела незаметно убежать вглубь леса.

Риа накинула на плечо колчан со стрелами и взяла лук. На всякий случай, она решила взять с собой сумочку. От неё ещё пахло травами. Риа положила в неё охотничий ножик, что лежал во втором ящичке. Она вырвалась косулей из дома и, что есть мочи, побежала в лес.

«Лишь бы меня никто не заметил», – думала она.

Её взаправду никто не застал сбегающей. А её пропажу и вовсе не обнаружили – до того все погрузились в сборы.

Риа забегала всё глубже в чащу, перепрыгивая с одного корня на другой. В основном, она смотрела только под ноги. Голову поднимала, лишь чтобы осведомиться в правильности направления, хотя ни неба, ни Солнца за высокими и пышными кронами чинаров и елей видно не было. Так она ни разу не споткнулась. Она даже ни разу не останавливалась передохнуть, зная, что путь предстоит не близкий.

Где-то в глубине сознания она помнила все эти места. Только тогда, когда вся деревня шла здесь, всюду лежал снег и лёд. Сейчас всё было сухим, и поскользнуться, при всём желании, не получилось бы.

Насколько девушка помнила, пока она бежала, никаких посторонних звуков не слышала. Но, как только она впервые остановилась, и, прислонившись спиной к дереву, села, то услышала хруст веток. Одна за другой они ломались где-то поблизости.

Спохватившись, Риа стала прислушиваться и осматриваться в поисках шума. Но он всегда раздавался с разных сторон. Только она успевала повернуть голову в одно направление, как совершенно в другом слышался очередной хруст. Так она озиралась по сторонам почти минуту.

Одной рукой она забралась в свою сумку и ухватилась за ручку ножика. Это древесное представление продолжалось ещё минуту, прежде чем утихнуть. Риа сидела, не шевелясь, ещё некоторое время. Ей хотелось удостовериться в окончании происходящего.

Но вновь звук не повторился, и Риа встала, снова двинувшись в путь. Она опять бежала, сломя голову. Под ногами всё реже встречались древесные корни, в этой земле их почти не осталось. Тут царствовал пышный мох. Рию окружали одни только низкие зелёные деревья с ещё слабыми стволами. Здесь и вокруг, насколько далеко видела Риа, все деревья начали расти заново после событий пятизимней давности.

«Сколько же мне ещё бежать? – размышляла она. – Всё вокруг в хорошем состоянии. Нет пока ни одного уголька. Неужели, старая деревня настолько далеко?»

Насколько она помнила, жар прожёг огромные территории. Всё вокруг той деревни на расстоянии нескольких десятков вёрст намертво сгорело. Риа вновь услышала хруст веток. Сразу же остановившись, она быстро, как только могла, достала стрелу и уложила её на тетиву лука, сняв его с плеча. Девушка ходила по кругу и осматривалась вокруг. Она вглядывалась буквально во всё.

Риа изучила каждый ствол дерева. Заглянула в листву. И внимательно осмотрела землю. На ней и лежали ветки, что в который раз стали хрустеть сами по себе. Порой ей удавалось застать то, как после очередного хруста, в воздух подлетали стружки, остававшиеся от тонких веток.

– Выходи! – крикнула девушка. – Выходи. – Повторила она шёпотом, словно пробуя слово на языке, будто проверяя его правильность.

И в ответ хруст ломающихся веток. Риа твёрдо решила: тот, кто вздумал сыграть с ней такую шутку, обязательно поплатиться! Но кто же делает это? Как ветки ломаются одна за другой совершенно в разных местах? Может, этих негодяев несколько? Да это и не важно. Всё равно им несдобровать.

– Выходите, жалкие трусы! – потребовала Риа. – Мне не смешна ваша шутка.

Ничего. Ветки, как ломались, так и продолжили. А Риа молча наблюдала. Вскоре ей удалось услышать кое-что ещё, что прежде не доносилось до неё. Перед каждым хрустом ветки что-то свистело.

Риа закрыла глаза. Теперь она только слушала. Свист. Хруст. Свист. Хруст.

Наверняка, каждый свист выходил из одного и того же места. Оставалось только понять, откуда. Где сидел, затаившись, коварный стрелок. Он, может быть, стрелял из рогатки камешками, и ветки лопались. Если он использовал лук, то повсюду уже торчала бы куча стрел.

Риа стояла с закрытыми глазами и слушала. Тут очередная мысль посетила её голову:

«Как он преследовал меня, а я даже не услышала этого?»

– Ты не сдашься? – спросила девушка.

В ответ хруст. После него наступила тишина. Риа не сразу это поняла. В мыслях у неё крутилось:

«Свист. Хруст.» Которое, казалось, никогда не закончится. Но тишина объяла поляну вновь. Для Рии это наступило чуть-чуть позже, ведь в голове до сих пор крутилось два этих слова.

Она открыла глаза, когда наконец осознала, что прислушивается к тишине. Риа снова ничего и никого не заметила. И тут самым краем глаза смогла проследить за красным следом. Он летел прямо в землю, беря своё начало над самой девушкой. Риа тут же задрала голову. Она прицелилась и уже хотела выстрелить в воздух – стрелу и подобрать можно, – как воздух разрезали три белоснежных кольца, открывая перед девушкой прежде скрытое от глаз.

На ветке над ней сидел некто в чёрном плаще, скрывающем всё его тело кроме ладоней. В них Риа не обнаружила ни рогатки, ни лука. Одну руку он держал прямо по направлению в землю рядом с Рией, второй будто натягивал тетиву. Выглядело это так, словно он держит невидимый лук. И позади спины у незнакомца не было колчана.

Тот, как только Риа взметнула голову вверх и уставила на него лук, подскочил на ноги и отпрянул к стволу хрупкого дерева. По нему, прямо к человеку под плащ, понеслась красная линия, жутко похожая на огонь. Она скрылась под рукавом незнакомца и сияла там несколько долгих мгновений, её обладатель смотрел прямо в глаза девушки, что пыталась отвечать ему тем же. Только никак не могла разглядеть его лица.

– Кто т… – не успела договорить Риа, как незнакомец исчез.

Он в самом деле растворился в воздухе, словно его здесь и не было! Перед этим, одна за одной, по его телу пробежало три белых кольца. Незнакомец исчез беззвучно. И теперь Риа смотрела на ветви дерева.

– Я знаю, что ты ещё здесь. – Почти шёпотом сказала Риа, не опуская лука.

Видимый или нет, так или иначе, незнакомец должен издавать звуки. Но всё плавало в тишине. Значит, он ещё сидит прямо над ней.

Она, не отрывая взгляда от того места, где он только что был, достала одну стрелу и вложила её в лук: предыдущая от страха упала на землю. Вновь, медленно поднимая лук, взгляд девушки уловил мелкое дрожание там, куда она смотрела. Точно такое же колыхание воздуха обычно висело и над огнём.

Она прицелилась в то место.

– Не хочешь ничего сказать? – спросила она.

В ответ тишина. Но тот, кто молчал, всё ещё сидел над ней. Она это видела.

«Что же это за монстр такой? – размышляла Риа. – Стреляет ничем из ничего и растворяется в воздухе!»

– Будешь молчать – выстрелю. – Серьёзно пригрозила Риа.

По невидимому незнакомцу снова пробежало три белых кольца, только в этот раз с головы до ног. Теперь Риа тщательно рассмотрела его. Ну, то есть то, что можно было рассмотреть. Тёмно-серый плащ с красно-алым орнаментом по краям, изображающим драконов. Сильные ладони, полностью покрытые мозолями. Больше Риа ничего не заметила.

Подол плаща, свисающий с ветки, трепался из стороны в сторону от ветра. Капюшон тоже колыхался, но лица не открывал.

– Кто ты? – спросила Риа. – Как ты делаешь всё это?

После долгого молчания незнакомец всё же решил подать голос:

– Здесь тебе не место! – он говорил не то по-человечьи, не то рычал, словно зверь. И громким эхом расползался его глас по лесу. – Повернись назад! Вернись домой!

Его голос всё же был каким-то, что ли особенным. Его хотелось слушать. Он, словно сладкий мёд, обволакивал тебя целиком. И было в нём что-то родное, знакомое. Но, в тоже время, эти рычания совсем ни на что не походили и оттого не могли быть знакомыми.

– Ладно, я уйду. – Согласилась Риа. На ущелье и позже посмотреть можно, но она могла больше не встретить этого странного мужчину. – Но, только после того, когда узнаю твоё имя.

– Я не смею поведать всего того, что тебе желанно. – Ответил незнакомец всё тем же рычанием, в котором отчётливо слышались статность и настойчивость. – Уходи, прошу тебя.

– Ну, а как же ты всё это делаешь? – спросила Риа. Ей хотелось узнать хоть что-нибудь. Охотничий интерес брал верх. Она и вправду собралась повернуть назад в деревню. Перечить такому человеку-зверю, который, стреляя ничем, ломает ветви, не хотелось. Она не увидит ущелья сегодня. Пусть, хоть этот разговор принесёт ей полезную информацию. Не зря же она бежала сюда, сломя голову, почти несколько часов. Нет, с пустыми руками она отсюда не уйдёт!

– Тебе лучше убраться из этих мест как можно скорее. – С тем же напором повторил незнакомец. Он ровно стоял на толстой ветке, скрестив руки.

– И всё же, как? – спросила Риа. Руки сами собой опустились. И теперь она атаковала его лишь взглядом.

Незнакомец сел на ветвь и стал молча растирать руки. Риа уже хотела раздражённо развернуться и вернуться в деревню, как он окликнул её:

– Риа, постой! – приказал он, как принято говорить правителям. – Ответ ты найдёшь на глади озера. Он лежит прямо на поверхности. Да, – он кивнул, – прямо на поверхности.

– Спасибо и на этом. – Ответила она.

Её ничуть не смутило то, что это знало её имя. Оно ведь делало вещи куда посерьёзней. Чего ему это стоит? И всё же, вопросы бурлили у неё в голове.

– Почему мне нельзя туда идти? – спросила она. Ей дали один ответ, значит, она получит ещё. – Для кого я там опасна?

– Ты как раз будешь там бараном среди горных львов. – Изрёк незнакомец. – Я пытаюсь тебя защитить.

– Благодарю, наверное. – Риа развернулась и зашагала прочь, понимая, что он не желает с ней говорить. – Прощай не-то-человек-не-то-зверь!

– До встречи. – Он снова исчез и больше Риа его не увидела.

По правде говоря, Риа боялась его. Люди не могу творить такого! Не. Могут! Может, это один из демонов, о которых говорится в легенде о драконах? Она не видела его лица, как и все люди прежде, он разрушал ветви, неся смерть на руках… Всё ведь сходится! Но он не тронул её саму, что заставило Рию задуматься, а не обманывает ли она себя?

* * *

Добиралась в деревню Риа бегом. Когда она уставала, то сбавляла ход, немного отдыхала, а потом вновь бежала. Но ни разу она не остановилась надолго. Ей хотелось попасть в деревню как можно скорее. Тем более, её отсутствие точно успели заметить! А если нет, то это невероятное везение. Вернуться хотя бы до захода Солнца, которое уже медленно спускалось за далёкие земли.

«Из каких же он мест? – размышляла Риа. – Есть ли на горе ещё деревня? Возможно. От чего ж нет? Но, не шибко он похож на человека. Понятно это по одному только его голосу. Этому странному и немного пугающему голосу. И по способностям… Бр-р-р!

А что же меня могло ждать близ ущелья? Неужто, там кто-то мог поселиться? Не может такого быть. Кто там станет жить? Разве что, психи какие-нибудь. Как Манусс.»

Манусс жил в деревне в прошлом столетии. О нём Риа знала только из рассказов старожилов поселения. Из того, что она узнала, девушка сделала вывод о том, что у него было не всё хорошо с головой. После чего это произошло, никто не знает. Все говорят по-разному. Большинство всё же придерживается версии о том, что стал он таким после встречи с драконом – тогда в них не сильно верили.

После этого он стал нести невнятную чепуху и видеть странные вещи. Дожил до пятидесяти семи зим и скончался. Говорят, что помер во сне. От чего, тут уж воображение старушек совсем разгулялось. Одна говорила, что сердце у него остановилось; другая, что во сне пришёл к нему дракон и забрал с собой; третья считала, что умер от собственных мыслей. И каждая о своём. А никто и не видел-то, что с ним случилось по-настоящему. Риа во всё это не верила, но и свих догадок не строила.

«И всё же, как мне реагировать на эту встречу? – продолжала она размышлять на бегу. – Мог ли человек-зверь навредить мне или даже съесть? Наверное, если бы мог, то съел бы.»

И тут Риа споткнулась и всем телом распласталась на земле. Она вовремя подогнула руки и сильно не ушиблась. Риа встала и поругала себя:

– Никаких мыслей во время бега! – повторила она слова, так часто произносимые Трюггви. – Ни-ка-ких!

Но как возможно ни о чём не думать, когда вокруг столько всего происходит? Сначала эти драконы, утащившие папу, потом эта сила, ущелье, а теперь, какое-то что-то, запрещающее ей вернуться в деревню, в которой она выросла. И как тут ни о чём не думать, если рассказать ты об этом никому не можешь?

– Так и вижу эту картину. – Начала говорить Риа вслух сама с собой, встав с земли, отряхнувшись и выдвинувшись в путь сначала пешком, потом ускоряя шаг. – Говорю им что-то на подобии: «Я видела дяденьку, но не уверена, что это вообще человек. Он на меня рычал и сказал, что я как овца среди горных львов!» Представляю, как с меня все начнут смеяться. А потом в сумасшедших запишут.

Риа ещё и в лес сбежала без разрешения матери. За это её тоже по головке не погладят. Если, конечно, узнают, где она была. Поэтому и о незнакомце лучше никому не говорить. Как-нибудь обойдутся без этих знаний.

Риа уже почти добежала, когда из деревни послышалось девичье пение. Единственное, чего она сейчас не хотела, так это встречи. Никто не должен увидеть, как она выбирается из зарослей.

Она сбавила темп и уже пешком подошла к последнему ряду деревьев, из-за которых не виднелась деревня. Она стала ждать, пока девушки пройдут мимо и их пения разольются в другом месте.

До неё доносились отрывки из песни:

«Замуж скоро я пойду,

Платье я себе сошью!

Будет мне оно как раз,

Будет радовать твой глаз!

Как увидишь ты меня,

Пропою я: «Влюблена»!»

Риа слышала эту песенку много раз. Когда-то мама учила её, и они долгими вечерами, сидя у раскалённой печи, запевали лёгкие и смешные строчки. Да только теперь у неё совсем другие заботы и времени для песен нет.

Девушки ушли, и Риа перестала их слышать. Она постояла ещё несколько мгновений и, пробираясь сквозь кусты, шагнула в деревню.

Глава двенадцатая.

Самый длинный день.

В деревне, если не считать толпу поющих девушек, оказалось спокойно. Женщины собрали достаточно ягод и теперь занимались скотом, детьми и огородами. Риа тут же помчалась домой.

Ни мамы, ни Круза она в избе не застала. Зато Риа обнаружила на столе грязную посуду. Две лодочки. Нужно ведь было заниматься чем-то весь день, поэтому она решила заняться домохозяйством и наконец оказаться полезной. Риа взяла лодочки и вышла на улицу. Она направилась прямиком к крану. Он находился между домом, в котором жил Трюггви, и Костром, немного ближе ко второму. Его провели через зиму после того, как люди поселились здесь, через реку, что текла с вершины горы и пересекала её почти до самого подножия. Когда-то её часть служила ручейком около предыдущего дома Рии.

Она подошла к нему и стала накачивать воду, тщательно вымывая лодочки и вилки от жира. Самостоятельно качать кран и одновременно мыть посуду не представлялось таким сложным занятием, каким оказалось. Но, что могло остановить Рию? Она волновалась после встречи с незнакомцем, руки сжимали посуду сильнее, чем требовалось.

Она положила посуду на каменную плиту прямо под краном и стала его качать. Вода неохотно вытекала и падала тонкой струёй, не всегда попадая на лодочки. Между нажатиями на рычаг Риа натирала посуду тряпицей, взятой из дома. Вскоре, когда лодочки стали чистыми, Риа взяла её и отправилась домой. В нём, до сих пор, никто не объявился.

Риа поставила лодочки на стол, а сама спустилась к себе в комнату. Там она сняла с себя лук и колчан, набитый стрелами, и повесила их на стену. Сама девушка легла на кровать, перед этим положив сумку на пол, возле постели. После того, как Риа накачала воду, она очень устала. Ей требовался отдых. Интересно, как мама справляется с этим каждый день?

Немного полежав и поймав себя на мысли о сне, Риа рывком села, и, немедля, встала с постели.

– Никакого сна! – потребовала она сама от себя.

Даже за то короткое время, что она пролежала, ноющие мышцы перестали болеть так сильно, как прежде. Девушка поднялась с нижнего этажа и вышла из дома. Она осмотрелась: по деревне ходили только женщины. По-видимому, мужчины либо ещё не доделали свои дела, либо уже сидели по домам и похрапывали, укрывшись одеялом.

А мамы с братом так и не видать.

«Может, она сидит сейчас у Рататоск или помогает ей?» – размышляла Риа.

Чем стоять на месте, девушка решила проверить свою догадку и двинулась к дому, в котором жили Рататоск, Тайвос и Трюггви. По пути она встретила толпу поющих. Они проходили мимо и одаряли её весёлыми взглядами. Все предвкушали завтрашний день и начало праздника.

Среди поющих ходила и Эйлин. Риа подозвала её. Когда та подошла, она спросила:

– Ты не видела мою маму?

– А что, с ней что-то случилось? – спросила Эйлин, мигом взволновавшись на манер взрослых женщин. – Я не видела её с того момента, как мы собирали ягоды к завтрашнему дню.

Риа поблагодарила её и снова двинулась в своём направлении. Она постучалась в дверь нужного дома. В нём тоже никого не оказалось, ибо никто не открыл.

Странно: когда Риа уходила из деревни, всё было прекрасно. Как только она вернулась, то сразу же обнаружила пропажу матери с братишкой. Её преследовало чувство тревоги. Где искать маму? Почему она ушла куда-то с Крузом и даже никого не предупредила?

«Хотя, я поступила точно также», – подумала Риа.

Может, Дэлл мстила своей дочери? Нет, она не могла обойтись с ней так жестоко и думать об этом не стоит.

«Кого-то она должна была предупредить. – Думала Риа. – Кому бы я сказала о своём уходе, будь я мамой?»

Мысль сразу же врезалась в сознание.

– Эйва! – нечаянно воскликнула Риа.

Риа помчалась к избе Эйвы. Подойдя ближе к дому, она услышала разговор:

– Не мели пшеницы! – заявила Дэлл.

Всё-таки, она здесь. Как хорошо, что не потерялась.

– Сама подумай! – заявила Эйва. – Она сможет. Она – единственная, у кого на уме нет лишних мыслей. Она лучше всех справилась бы с этим!

– Это огромная честь, Эйва, но, я вынуждена извиниться перед тобой, ведь мне противно и страшно принимать это предложение! – фыркнула Дэлл.

– А ты подумала о ней самой? – возгласила Эйва. Послышались шаги: кто-то из беседующих наворачивал круги по комнате. – Вдруг она хочет этого? Надо спросить у неё самой. Зря я решила рассказать тебе об этом первой. Должна была догадаться сразу предлагать девочке, а не тебе.

– Не приближайся к ней! – Дэлл стукнула кулаком по столу. – Я не смогу спать, зная, какая ей будет грозить опасность!

– О какой опасности идёт речь? – спросила Эйва. – Что в этом страшного? Может, ты утихомиришь свой пыл и начнёшь ясно мыслить?

Собеседницы помолчали. А щека, которой Риа прижималась к двери, заболела. Она отошла от избы на несколько шагов.

Теперь она не знала, что делать и о чём думать. Эйва чего-то хочет от неё самой, а мама настойчиво отказывается. Что она вообще может ей предложить?

Она обошла дом и стала прислушиваться теперь с задней части избы: не хотела, чтобы её застали за подслушиванием. Риа старалась задеть как можно меньше кустов и аккуратно обходить грядки Эйвы, чтобы не оставлять шума и следов.

Кто-то внутри дома громко плюхнулся на стул, а тот противно заскрипел. Сразу же послышались рыдания и всхлипы. Походу, плакала мама. Риа не знала, что же ей делать. С одной стороны, хотелось ворваться в избу и во всём разобраться, с другой – утешить маму, а с третьей, она понимала, что должна остаться незамеченной, дабы не упасть в глазах Эйвы.

Пока Риа думала, к ней незаметно подошёл Трюггви и дотронулся до плеча. Девушка вскрикнула от испуга, и лицо друга тут же встретилось с её, несущейся на всей скорости, рукой.

– Ой, прости! – спохватилась она, когда поняла, кто перед ней стоит.

«Нет-нет-нет, что я наделала!?»

– Сильно больно? – тут же спросила девушка.

– Что ты творишь?! – выругался Трюггви. – Больно, конечно! Ты мне чуть ли не кулаком врезала!

На его лице уже расплывалось красное пятно, которое в скором времени обещало стать синим. При чём, в самом скором времени.

– Прости меня, я… Я не знаю, что на меня нашло. Я так сильно испугалась! Столько всего произошло. – Риа сглотнула ком, подступивший к горлу.

– Вот и расскажешь, что произошло.

Они присели на землю, облокотившись спинами о стену избы, чтобы их не смогли разглядеть в окно. Трюггви положил свою голову на плечо подруге, а та пыталась утешить его. Она ощупывала пятно в форме своей ладони на лице пострадавшего друга. Почти белоснежная кожа словно румянцем покрылась.

– Ай! – вскрикнул он.

– Тише ты. – Попросила Риа.

– Извини уж, имею право! – запричитал Трюггви. – Что ты тут делаешь вообще?

– Вообще – подслушиваю. – Честно призналась девушка. У них почти не было секретов друг от друга. Почти. – А ты как тут оказался?