Читать книгу: «Мир станет лучше. Стихи из двух тысячелетий»

© Татьяна Панарина, 2021

ISBN 978-5-0053-7093-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Родителям

 
От всей души благодарю
Своих родных: отца и мать,
Что я живу и говорю,
Могу любить, стихи писать.
 
 
Я буду помнить и любить
Свой хутор Светлый – мир большой,
Где без замков умели жить
С открытой чистою душой.
 

Дедушке Мише

 
Через 70 лет после нашей победы
Я впервые на фото увидела деда.
 
 
Нет в семейных альбомах его фотографий.
В сорок первом детей оставлял жене Марфе:
 
 
Емельяна, Василия, дочь Антонину
И меньшого, Мишутку, трехлетнего сына.
 
 
Уходил на войну, соблюдая присягу,
Он героем не стал, не дошел до рейхстага,
 
 
Извещенье пришло тогда бабушке нашей,
Что Панарина нет, он без вести пропавший.
 
 
Через 70 лет в Интернете нашли мы
Фото дедушки Миши в военном архиве:
 
 
Восемнадцатилетний мальчишка худющий,
А глаза – ну, совсем как у внука Илюши!
 
 
И теперь знаем мы, что ценою победы
Стали жизни и судьбы таких же вот дедов
 
 
И их жен, и детей, без отцов выраставших,
И еще новобранцев, отцами не ставших…
 
 
Мой отец стал в 12 кормильцем для младших,
Как и многие вместо отцов своих павших.
 
 
А в Германии есть аккуратненький крестик,
Где мой дед похоронен, помечено место.
 
 
Мы под грушей в саду взяли горсть чернозема
На могилу отправить для деда из дома.
 
 
Нет в живых ни жены, ни детей, только внуки,
Это фото и десятилетья разлуки…
 

Моя мамочка, Панарина (Дорохина) Александра Григорьевна, 1935 г. р. – дитя войны

Мама

 
Недолюбила, недоберегла,
Недосказала много своей маме,
Наверно, еще б многое смогла,
Пока была родная рядом с нами.
 
 
Я думала, что вместе посидим
И старые альбомы полистаем,
Ах, сколько еще будет впереди,
Стихи свои для мамы почитаю…
 
 
И все это когда-нибудь потом,
Когда мы обе будем посвободней…
Не знает дату финиша никто,
Все надо делать именно сегодня.
 
 
Погладила бы рученьки её,
И выслушала жалобы не споря,
Так дорожила мамочка семьёй,
В военном детстве нахлебалась горя,
 
 
Во время оккупации в шесть лет
С сестрой новорожденной на ручонках
Тряслась в подвале: бросит или нет
Сюда гранату подленький немчонка?
 
 
Придет ли мама? Будет ли еда?
И даже после радостной победы
Есть приходилось вволю не всегда
И горя много довелось изведать.
 
 
Лет в девять в роли сказочной была —
Золу в семье родни в печи счищала,
Когда работу выполнить смогла,
Сама чумазой Золушкою стала.
 
 
Подарок дали ей за этот труд —
Когда домой счастливая бежала,
К груди своей большой цветной лоскут —
Отрезок ситца крепко прижимала.
 
 
На лето в хутор Волченский пошлют,
Племянников понянчить было надо,
И возвращалась с премией за труд —
С батистовой косыночкой в награду.
 
 
А после школы бабушка смогла
В Ростов отправить дочку, в кулинарный,
Профессию она приобрела
И тридцать лет работала ударно.
 
 
Такие пироги могла испечь —
И вкусные, и с виду загляденье,
О том, что мама мастер лучше всех,
От земляков слыхала каждый день я.
 
 
О бедах не любила говорить,
О голоде, войне и о потерях…
Учила честной, работящей быть
Любить людей и в свои силы верить.
 
 
Какой я помню мамочку свою?
Поющей, доброй и гостеприимной,
Заботливой и любящей семью,
С людьми терпимой, вежливой взаимно.
 
 
Теперь стою с горящею свечой,
Шепчу перед иконою в молитвах,
Как маму мы любили горячо,
Все связанное с нею не забыто…
 

Мамины руки

 
Натруженные мамочкины руки
Устало на колени опустились…
Они-то целый день не знали скуки,
Старательно для всей семьи трудились:
Стирали, шили, чистили и мыли,
Косички мне красиво заплетали,
Варили борщ и пирожки лепили,
И мой дневник с оценками листали…
Колец, перстней и золотых браслетов
На маминых руках я не видала.
Нет драгоценней рук прекрасных этих!!!
Как я бы их сейчас расцеловала…
 

Мамочка, прости!

 
Я злилась, если брат бывал нетрезвым
(Он приносил гостинцы: хлеб и фрукты):
«Ты к маме с таким запахом не лез бы…»,
А мать была счастливой в те минуты!
 
 
Брат сядет рядом, мамочку обнимет,
И родненькой, целуя, называет.
А я ворчу, что тапочки не снимет,
В которых во дворе она гуляет,
 
 
Колдую над кастрюлей, сковородкой,
Продукты и лекарства покупаю,
И стиркой занимаюсь, и уборкой-
Минуток на общенье не хватает.
 
 
В то время не могла еще понять я,
Что больше, чем уколы и бальзамы
Те братовы слова, его объятья
Поддерживали в жизни нашу маму.
 

На кладбище

 
Холодной, угрюмой, унылой
В тот день оказалась погода,
И как-то свирепо и нагло
Над кладбищем ветер летал,
Над маминой свежей могилой
Немного всплакнула природа,
А утром, совсем как обычно,
День новый над миром настал…
 

Моей мамочке – Александре Григорьевне Панариной

 
Слыхала я, что каждый свою маму
Считает самой лучшей на Земле,
Моя была и вправду лучшей самой!
Какое счастье, что досталась мне!
Я после твоей смерти точно знаю
(Задуматься бы раньше надо мне):
Хорошая, любимая, родная,
Роднее всех на всей большой Земле!
Меня рожая, принимала муки
И строить помогала мне судьбу…
А я поцеловать забыла руки,
Когда ты упокоилась в гробу…
 

Мой отец, Панарин Василий Михайлович, 1932 г. р. – дитя войны

Отец на тракторе

 
Войне казалось: задолжали мы,
Ей смерти деда было маловато,
Отец в тринадцать лет после войны
Лишился глаза – взорвалась граната.
Осколок впился в глаз, и пацаны
До ночи с ним сидели под скирдою,
Пытаясь глаз старательно промыть
Чистейшей родниковою водою.
А в госпитале вставили протез,
И внешне настоящим глаз казался,
Но если мой отец бывал нетрезв,
Один глаз все же трезвым оставался.
Потом при всех рассказывал не раз,
Что медиков обманывал он снова,
На разных медкомиссиях свой глаз
Один он выдавал за два здоровых.
В двенадцать лет работал пастухом
За трудодни, был для семьи кормильцем,
Не вспоминать старался о плохом,
Потом и трактористом он трудился,
И комбайнером тоже, и еще
На ферме овцеводческой, в бригаде,
И курсы краткосрочные прошел —
Ветеринаром стал, раз было надо.
Он был шахтером целых двадцать лет,
И с одним глазом под землей работал,
Считал, что здоровее его нет,
Нисколько не рассчитывал на льготы.
 

Моя свекровь, Небаба (Новикова) Наталья Пантелеевна, 1933 г. р. – дитя войны

 
Война, деревня, вражеский налёт,
Бомбежку на печи пережидала,
Осколком была ранена в живот,
И до конца налёта прорыдала,
Никто не мог к девчонке подойти
И кровь остановить – осколки градом,
Пытался дед поближе подползти,
Да понимал, что смерть таится рядом.
На счастье, рана быстро зажила,
Отметина осталась в виде шрама.
Боялась, что не сможет никогда
Родить и стать во взрослой жизни мамой.
Она частушек знала миллион,
Под балалайку лихо напевала,
Жизнь прожила счастливою женой
Еще и сына с дочкой воспитала.
 

Отцу моих детей

 
Ты называл когда-то ластонькой меня…
И без любви не родились бы дети наши…
На десять лет хватило нашего огня,
Потом настало время частой лжи и фальши.
 
 
Как хорошо, что это было и прошло,
И мы не стали вместе жить и притворяться,
Что наше чувство сохранилось, не ушло,
Честнее было навсегда, совсем расстаться.
 
 
И дальше каждый шел дорогою своей,
Мне повстречались замечательные люди,
Купалась я в любви и внуков, и детей,
В любви того, кого до смерти не забуду.
 
 
Привычней мне уже вдовой себя считать,
Чем разведенной… Мне больней с другим разлука.
Хочу «спасибо» за детей тебе сказать,
За то, что есть у нас прекраснейшие внуки.
 
 
С годами многих научилась я прощать
И не стремлюсь обиды складывать в копилку.
Надеюсь, жизнь еще продлится, не прошла,
Но больше не зажгусь уже любовью пылкой.
 

Девятое января 1996 года (Моему сыну Дмитрию Панарину)

 
Аэродром военный под Кизляром
Не первый месяц охраняем мы,
И каждую травинку здесь недаром
Мы различим и под покровом тьмы.
 
 
Привыкли слышать рокот вертолетов,
И перестал мешать бронежилет,
И даже спим в обнимку с пулеметом,
Хотя врагов вокруг как будто нет.
 
 
Пять тридцать. Утро. Мы уже считаем,
Что до приказа семьдесят семь дней,
О доме и о близких вспоминаем…
Вдруг выстрелы раздались в тишине.
 
 
Вся пресса мира сообщит наутро,
Что под Кизляром был неравный бой,
Все вертолеты взорваны как будто,
А что тогда видали мы с тобой?
 
 
Из темноты невидимые кто-то
Открыли шквал жестокого огня
Летели пули в темноту без счета,
И каждая как будто бы в меня!
 
 
Потом специалисты подсчитают,
А сколько ж было их, боевиков?
Как журналисты часто называют
Дудаевцев, радуевских волков?
 
 
В ночи стреляли из гранатомета,
Уже второй пылает вертолет…
Опять из наших сзади ранен кто-то,
Но не ушел: «До свадьбы заживет!»
 
 
С рассветом нам прислали подкрепленье,
На помощь подошли «донцы», спецназ.
Девятое кровавым воскресеньем
Со школы называли мы не раз.
 
 
И трое наших кровь свою пролили
В такой же день девятый января,
Боевиков мы здесь не пропустили,
Присягу дали Родине не зря!
 
 
Пусть будет мирной жизнь в моей России,
И в Дагестане, и в самой Чечне.
Быть может, расскажу когда-то сыну,
Что побывал немного на войне.
 
 
Мы служим так, чтоб каждую минуту
Мы выставить могли надежный щит,
Чтоб знали все: здесь не пройти кому-то,
Здесь батальон саратовский стоит!
 

Сыну

 
Радость моя и надежда, сыночек,
Я пожелаю тебе от души,
Чтобы здоровье твое было прочным,
В будущем много свершений больших!
Чтобы мечты непременно сбывались,
И был надежным круг верных друзей,
Чтобы фортуна тебе улыбалась
В деле, в здоровье, в любви – ну везде!!!
Чтобы семья была крепкой, надежной,
И пожелаю, всем сердцем любя,
Чтоб сыновья, ну, насколько возможно,
Были похожи во всем на тебя!
 

Дочери

 
Спасибо за радость быть дочкиной мамой,
За внука Илью и за внучку Танюшку!
Здоровою будь каждый день, постоянно,
Живи с каждым годом все лучше и лучше!
Ума, красоты тебе вроде хватает,
Удачи, везенья добавить бы чуть,
Сбывается все пусть, о чем ты мечтаешь!
Тебя я счастливою видеть хочу!!!
 

Дочери в день рождения

 
Щедрый, вкусный, красивый и хлебный
Август-месяц хорош, как мечта!
Фрукты, овощи, радуга в небе
Разноцветье лугов – красота!
 
 
Часты в теплой ночи звездопады,
Слух нам радует пение птиц.
Всё живое ликует и радо,
Этой радости нету границ!
 
 
День десантника и день рожденья
Неспроста в один праздник слились!
Прими, дочка, мои поздравленья,
Будь здоровой и к счастью стремись!
 
 
Ты работаешь очень усердно,
Потому и хватает причин
Отдыхать, путешествовать, ездить
Там, где много достойных мужчин!
 
 
Хотя много тебе и не надо,
Пусть единственный будет, один!
Но чтоб был для тебя как награда,
Для меня – и как зять, и как сын!
 

Диме

 
Я так хотела сына,
и вот родился сын!
На целом белом свете
такой лишь ты один!
Хороший, милый, добрый,
красив как Аполлон!
С руками золотыми,
талантлив и умён!
Трёх внуков подарил мне,
трёх славных пацанов,
Горжусь я таким сыном,
будь счастлив и здоров!!!
Семья, любовь, забота,
удача, оптимизм,
Хорошая работа —
достойной будет жизнь!
 

Димочке и Юленьке

 
Молюсь, чтоб судьба ваше счастье хранила,
Живите подольше в согласье, в любви.
Спасибо за Славика и Михаила.
Пусть гордостью станут для нашей семьи!
 

Юлии Панариной

 
В новом доме и в должности новой
День рожденья встречаешь ты свой.
Пусть еще будет много обновок,
Рядом муж замечательный твой.
Славик, Мишенька радуют чаще,
А родителей радуешь ты.
Пожелаю здоровья и счастья,
А еще – чтоб сбывались мечты!