Песнь песней

Бузя внимательно слушает. Солнце посылает свои последние лучи, целует на прощание землю.

– А что такое Ледовитый океан? – спрашивает Бузя.

– Не знаешь, что такое Ледовитый океан? Ледовитый океан – это застывшее море. Вода там густая, как студень, и соленая, как селедочный рассол. Корабли по тому морю не ходят, а люди, которые туда попадают, обратно уже никогда не возвращаются.

Бузя смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Зачем тебе идти туда?

– Разве я пойду, глупенькая? Я ведь лечу. Лечу по поднебесью, как орел. В несколько минут я ведь снова на суше. А там начинаются двенадцать высоких гор, которые пышут огнем; на двенадцатую гору, у самой вершины, я спущусь, пройду пешком семь миль и доберусь до дремучего леса. Иду все лесом да лесом, пока не приду к маленькому ручейку. Ручеек переплыву и отсчитаю семь раз по семь. Тогда предстанет передо мной древний старичок с длинной бородой и спросит меня: «Скажи, чего ты желаешь?» И я скажу ему: «Отведи меня к царевне».

– К какой царевне? – спрашивает меня Бузя, и мне кажется, что она испугалась.

– Царевна – это прекрасная принцесса, которую украли из-под венца, околдовали и посадили в хрустальный замок, вот уже семь лет…

– А тебе-то что до нее?

– Как это, что до нее? Ведь я должен ее освободить.

– Ты должен ее освободить?

– А кто же?

– Не надо лететь так далеко. Послушай меня, не надо…

Не принуждайте меня рассказывать конец моего романа. Начало, самое печальное начало, лучше самого радостного конца. Пусть будет начало концом, эпилогом...

И буря разрастается у меня в груди, и огонь пылает в моем сердце, гнев – не против других, а против самого себя. На себя негодую и на те мечты, глупые, детские, золотые мечты, ради которых я покинул отцовский дом. Ради них я забыл о Бузе. Ради них я пожертвовал частью своей жизни, проиграл свое счастье, проиграл, проиграл навеки!

Я нашел свой городок точно таким же, каким я его оставил когда-то, много лет тому назад. Все здесь по-старому, не изменилось ничего. Те же дома, те же люди. Та же предпасхальная ширь и тот же предпасхальный шум.

Одного только не стало: «Песни песней». Нет, все кругом уже не пахнет «Песнью песней», как когда-то, много лет тому назад. Наш двор уже не виноградник царя Соломона, что в «Песни песней». Бревна и доски, которые лежат возле нашего дома, уже больше не кедры и буки. Кошка, которая лежит у дверей и греется на солнце, уже больше не полевая лань, про которую упоминается в «Песни песней». Гора, что за синагогой, уже не гора Ливанская. Женщины и девушки, которые стоят на дворе, моют, гладят и чистят к пасхе, уже больше не дщери иерусалимские, о которых говорится в «Песни песней»… Куда девался мой юный, свежий, ясный и светлый, благоухающий мир, мой мир из «Песни песней»?…

Бузя – та Бузя, равной которой нет нигде, разве только в «Песни песней». Та Бузя, с которой так неразрывно связаны мое детство и юность. Та Бузя, которая была заколдованной царевной всех моих чудесных сказок, прекраснейшей принцессой моих золотых мечтаний – эта Бузя теперь невеста? Чья-то невеста – не моя?!