Читать книгу: «Девяносто девять бед и майор для круглого счёта»

© Нарватова Светлана

© ИДДК

* * *

Глава 1. Ксения

В жизни любого человека наступает момент, когда он встаёт перед выбором: всунуть в уши беруши и накрыться подушкой или пойти и проклясть соседа.

Это был сложный выбор.

Легла я в пять утра, и спать хотелось немилосердно. Сотовый показывал десять. Голова раскалывалась с недосыпа, отчего желание проклясть соседа, сукиного сына, становилось непреодолимым.

Сосед, кстати, натурально был сукиным сыном – волком-оборотнем. При этом мама назвала его Львом. Ну вот кто она после этого? Она самая!

Да что ж такое! Не неделя, а чёрт знает что в худшем смысле этого слова! И этот Лев две ночи подряд выл у меня за стеной по случаю полнолуния. Только я выдохнула, что всё закончилось, так теперь вот! На его балконе орал котёнок! Раньше он мяукал тоскливо и жалобно. Теперь в голосе слышались надрыв и отчаяние.

То, что ты по природе своей не выносишь котов, не даёт тебе права над ними измываться!

И над соседями тоже.

Я быстро запахнула халат поверх ночнушки, подвязалась поясом, сунула ноги в шлёпки и решительно вышла на площадку.

Сегодня на тридцать восьмой квартире Льва висел номерок «13» душераздирающего барби-розового цвета. У нашего дома своеобразное чувство юмора. И он оборотня тоже не одобрял.

Нажала кнопку звонка. За дверью послышалась соловьиная трель.

Лев за дверью не прослушивался.

Я постучала. Кулаком. И добавила пару непечатных выражений для усиления эффекта.

Но эффекта не последовало.

Какая свинья этот Лев! Придёт с работы – устрою ему вальпургиеву ночь в отдельно взятой квартире!

Я вернулась домой и вышла на балкон.

Да едрит меня ифрит, как говорят тройняшки из квартиры надо мной, когда думают, что их никто не слышит. Рыже-полосатый котёнок сидел прямо там. Увидев меня, он издал особо душераздирающий мявк. Моё сердце дрогнуло. Котика нужно спасать.

Хотя это совершенно чужой мне котёнок.

Между нашими балконами было метра полтора. Ну, чуть больше. Или меньше. В любом случае просто так не переступишь. И среди бела дня, на глазах у маглов, не перелетишь.

В моём чулане стоял советский трёхстворчатый шифоньер, доставшийся от бабушки в наследство вместе со всяким хламом на случай «вдруг пригодится». Я прикинула высоту дверцы. Вроде норм.

И пошла за шуруповёртом.

У любой ведьмы обязательно должны быть три вещи: гримуар с заклинаниями, антипригарный котёл для зелий и шуруповёрт. Для решения бытовых проблем и в качестве орудия справедливого возмездия. Это, конечно, не перфоратор. Но мозг соседям и на малых оборотах можно вынести.

Тут главное – регулярность.

Я выбрала дверку, что поуже, чтобы можно было дотащить. Четыре вжика – и я счастливая обладательница средства межбалконного перемещения. Операция по спасению котика перешла в решающую стадию. Осторожно уложила импровизированный мостик на балконное ограждение. Превосходно! С обеих сторон остался запас.

Притащила с кухни табурет, чтобы спокойно взобраться на спасательное сооружение. Сверху оно не выглядело достаточно прочным. Расстояние от моего третьего этажа до земли казалось бесконечным.

Котёнок жалобно мявкнул, пробуждая во мне совесть.

Я встала на карачки и медленно поползла, стараясь не думать, как это выглядит со стороны. Дорога оказалась недолгой, но в конце её я чуть не съехала носом на балкон соседа. Неудачно оперлась на край доски, и она угрожающе качнулась. Высказав Универсуму всё, что думаю о нём, Львах, котах и вообще, я шагнула к котёнку. А он – от меня. Прошмыгнул буквально между ног!

Ради него я пожертвовала дверцей от шкафа и своим светлым образом в глазах прохожих! Ну, погоди, маленький гадёныш!

Я с решительным видом надвинулась на котика. Тот сжался в углу, вновь изображая несчастную жертву. Мне оставался последний шаг, когда хлопок над ухом заставил меня вздрогнуть. Ветер щёлкнул половиком, который свисал с балкона змеюки Ядвиги этажом выше. Вчера эта стерва изволила его выбивать, и всю грязь сносило прямиком ко мне!

Котёнок от громкого звука подскочил, как реактивный истребитель вертикального взлёта, только выгнув спину, вздыбив шерсть и задрав хвост. И с воплем рванул мимо меня в противоположный угол, чудом разминувшись с собственной кучкой, на которую я изначально и внимания не обратила.

Гадёныш в прямом смысле этого слова!

– Котик, давай договоримся по-хорошему! – воззвала я к его зачаточному разуму. – Или я тебя сейчас ловлю, и мы уходим вместе, туда, где тихо и есть еда, либо я ухожу туда одна. А ты остаёшься здесь вот с этим! – Я показала пальцем на какашки. – Дошло?

Не знаю, что он понял, но уши прижал.

– Считаю до трёх! – предупредила я. – Имей в виду: две попытки ты уже просвистел. Туда-сюда.

Котик молча глядел на меня.

– У меня там рыба есть. Ты как к рыбе относишься? Или питаешься исключительно сухим кормом?

Котик склонил голову набок. Видимо, речи о еде его успокаивали.

Я протянула к нему открытые ладони:

– Ну? Есть пойдёшь или здесь орать будешь?

Судя по тому, как он метнулся, ему больше нравилось орать. Но в этот раз я была проворнее. Прижав к груди вырывающегося кота, повернулась к своему мостику и попыталась на него вскарабкаться. С моей стороны стоял табурет. К сожалению, одинокий волк Лев не подготовил таких удобств. В борьбе с котом, балконным ограждением и дверцей пал мой пояс. И чёрт с ним! Главное, мне удалось взобраться.

– А ну стоять! Руки за голову! Медленно поворачиваемся! – скомандовал незнакомый мужской голос.

Я попыталась сделать, что требовали. Но немного не учла неустойчивости «доски» по краю. И мы все вместе: визжащая я, царапающийся котик и дверца – опрокинулись на мужика в полицейской форме.

Глава 2. Степан

– …Поступило заявление от гражданина Антипенко, владельца ночного клуба «Галактика», о пропаже сотрудника, стриптизёра Клыкова Льва Николаевича, тысяча девятьсот девяносто второго года рождения…

Я зачитывал данные с заявления и смотрел на своих «орлов». Вместе с майорскими погонами я получил должность начальника отдела полиции. Вроде повышение, но лампасами чуял: назначение – та ещё подляна. Полковник Потапов – мстительная скотина, и ничего хорошего от него ждать не стоит.

Оно и вообще было такое себе повышение. Из областного центра в провинциальный городок, из центра города – к черту на рога … И когда я принимал дела, было острое ощущение, что мне втюхивают безнадёжный висяк. Слишком уж старательно мой предшественник скрывал радость от избавления.

Не могу сказать, что меня приняли в штыки. Как я понял, начальники здесь менялись каждые полгода, и к новой «метле» сотрудники относились как к комарам: злу неизбежному, но временному. Однако и энтузиазма, понятно, я в глазах подчинённых не видел.

Сегодняшняя планёрка проходила спокойно и скучно, пока дело не дошло до последнего заявления.

– Бабы на сувениры разобрали! – вклинился шуткой Володин, начальник следственного отдела.

– Может, забухал? – предположил Жеглов, старший у оперов. Куда ему ещё с такой фамилией? Это же карма.

– Работодатель утверждает, что пропавший вообще не употребляет алкоголь. Взял два дня за свой счёт, а вчера не вышел на смену без предупреждения, чего раньше себе не позволял. На звонки не отвечает. В общем, нужно сходить домой, проверить. – Я повернулся к Олишевскому, начальнику участковых.

– А проживает потеряшка где? – деловито уточнил тот.

– Туманная, дом тринадцать, квартира… – заглянул я в листок, выискивая адрес.

Тишина упала, прямо обрушилась на кабинет. Кажется, все даже дышать перестали, такая звенящая тишина заполнила пространство вокруг стола для совещаний.

Я поднял взгляд. Улыбочки стёрлись с лиц сотрудников, как неправильно угаданное слово в кроссворде.

– Пусть они сами разбираются, – махнул рукой Володин.

– Поступило заявление! – ткнул я пальцем в бумажку.

Следак развёл руками и с сочувствием посмотрел на Олишевского.

– Простите, товарищ майор, но мои туда ни ногой, – оборзел тот.

– Товарищ капитан, я не понял, у нас что, вечеринка для студентов-волонтёров?! Они не пойдут – сами идите!

– Я не могу. Я женат. У меня двое детей… – «Сиротами останутся» повисло недосказанным.

– ОМОН с собой возьмите!

– Да толку-то с них?.. – вздохнул Жиглов, и у меня появилось нехорошее предчувствие, что меня разводят.

Оно усилилось после реплики Володина:

– Степан Борисович, вы у нас тут человек новый. Не в курсе местных… нюансов. – Он покрутил рукой, будто закручивал лампочку, показывая, что «нюансы» такие… упитанные. – Но, поверьте, будет лучше, если мы не будем вмешиваться.

– Вы тут все с дуба рухнули?! – Я встал и упёрся руками в стол. – ОПГ крышуете?!

– Это не совсем ОПГ, – неуверенно произнёс отец двоих детей.

– Точнее, совсем не ОПГ, – вступился за него Жиглов, оглядываясь на подельников.

– Да что вы мне голову морочите?!

– Вы, товарищ майор, не кипишуйте, – открыл рот командир пэпээсников, мужик, давно переросший полицейскую пенсию. И ручкой помахал, дескать, «присядьте, присядьте, в ногах правды нет». – Просто там люди живут очень… специфические. Немного… – он покрутил рукой у виска, – …того. Живут себе своим мирком…

Я сел.

– Секта, что ли?

– Ну… Можно и так сказать, – подхватил Жиглов. – Вы поймите: вокруг них вечно что-то происходит. И заявления на них постоянно прилетают.

– Знаете, привидится людям всякое… – поддакнул Володин.

– Наркотиками торгуют? – влез я.

– Ой, там и без наркотиков, – махнул рукой следак. – Нормальным людям туда лучше не соваться.

– То есть вы не пойдёте? – Я обвёл взглядом присутствующих.

– И вам не советуем, – подвёл черту Олишевский.

– Ладно. Ваша позиция мне ясна. – Я собрал бумаги со стола и обстучал их в ровную стопочку. – Совещание закончено. Всем спасибо. Все – по местам.

Заявление о пропаже Льва Николаевича (да не перевернётся господин Толстой при каждом прочтении документа) прожигало сукно на столе. И чесало руки желанием написать докладную по поводу саботажа сотрудников.

Но она ничего не решала.

Что на это скажет начальство? «Ты не в состоянии справиться с руководством, Полухин. Звездуй на старую должность, бездарность». А если на этой Туманной действительно какой-то сектантско-бандитско-наркоманский притон, то сто́ит, так сказать, лично познакомиться с местными «нюансами».

Дом по адресу улица Туманная, тринадцать, на вид был довольно обычной сталинкой. Вывески навевали темы заявлений. Алкомаркет «Хмель и солод» – пьяные драки. Аптека «Градус» – тайная нарколаборатория. Купальни «Источник умиротворения» – подпольная проституция. «Ма…терская по ремонту обуви» – жалобы на нецензурную брань. А название коворкинга «5/2» напомнило мои оценки за сочинения.

Всё же богатое воображение – не самая полезная черта для работы полицейским!

В доме было три подъезда. Я сверился с заявлением. Квартира тридцать восемь. На подъездах табличек с номерами не было, но простая математика (она мне давалась лучше, чем русский) подсказывала, что мне в третий подъезд из трёх. Я набрал «тридцать восемь» на домофоне.

Глава 3. Степан

Гудки стали мне ответом.

Но пока ничего зловещего не было. Это нормально, что пропавший стриптизёр не отвечает на звонки домофона. Может, он вообще отключен, чтобы поклонницы… э… таланта не донимали?

Набрал «тридцать семь».

«Тридцать шесть».

«Тридцать пять».

– Кто там? – отозвался строгий женский голос, которым только допросы с пристрастием проводить.

– Полиция. В тридцать восьмую квартиру.

– А я всегда говорила, что когда-нибудь он плохо кончит! – заявила дама и пиликнула кнопкой открытия.

Лев Николаевич, видимо, был матёрым стриптизёром и обычно кончал хорошо.

Я вошёл в подъезд. На первом этаже, как положено в нормальных сталинках, квартир не было. Поднялся на второй и бросил взгляд на квартиру слева. Двадцать четыре. Мне выше.

Лестница на третий этаж была расписана граффити. Готическим, с трудом разбираемым шрифтом была нарисована всякая чушь: «ТИМОТИ ДАЛ ТОН». «Цой жив! Я дала ему новую жизнь!». «Музыка стучит в мое сердце». «Наступает ночь. Все открывают глаза». Боже, храни Россию от малолетних идиоток!

Над двадцать четвёртой располагалась квартира тридцать два. Черт-те что здесь с нумерацией!

На четвертом я наконец обнаружил квартиру тридцать семь. Но следом за ней шла сорок первая, вся расписанная золотыми импортными буквами, знаками и символами, из которых я опознал только пентаграмму и звезду Давида.

После неё шла пятьдесят шестая.

На этом я сломался.

Вышел из подъезда и, чувствуя себя идиотом, набрал тридцать пятую квартиру со строгой дамой:

– Это опять полиция. Извините, пожалуйста, вы не подскажете, как мне найти тридцать восьмую квартиру?

– Опять с номерами играется! Вот поганец! Заходите! – пригласила дама, домофон пиликнул, по ту сторону отключились.

Видимо, мне следовало зайти к даме из тридцать пятой. Но где искать тридцать пятую, я тоже не знал!

Может, моя собеседница в коридор выйдет?

Я поднялся на второй этаж. Но на месте номерка «24» висели две тройки. На следующей квартире обнаружился номер «34», и так далее.

Видимо, кто-то пошутил с номерами.

Непонятно, как он сумел так быстро всё повесить обратно!

Я поднялся на третий и наткнулся там на искомую тридцать восьмую квартиру. Но на звонок мне никто не ответил.

Я постучал.

Не помогло.

Тогда на всякий случай я нажал на ручку.

Дверь оказалась не заперта.

Трупным запахом из квартиры не веяло, но я пожалел, что не взял с собой табельное.

– Полиция! Есть кто дома? – громко спросил я из прихожей.

Никто мне не ответил.

Тогда я пошёл по комнатам.

Повсюду были следы борьбы. Перевёрнутые стулья. Разбитая посуда. Нужно вызывать дежурную группу. Я потянулся в карман за сотовым, когда заметил движение в окне, выходящем на балкон.

Осторожно открыл дверь и увидел женскую задницу, едва прикрытую халатом.

Эта задница на двух коленях и одной руке пыталась от меня уползти на соседний балкон по дээспэшному мостику.

– А ну стоять! Руки за голову! Медленно поворачиваемся! – гаркнул я.

Девушка с растрёпанной рыжей косой поднялась и медленно повернулась, как я и требовал. Первое, что бросилось мне в глаза, – грудь, просвечивающая сквозь тонкую ночную сорочку.

Второе – рыжий кот. Он с воплем вырвался из рук подозреваемой мне прямо в лицо. Следом туда же полетела рыжая вместе с «мостиком».

И мы все приземлились на пол.

Ну то есть я – на пол.

Девица – на меня.

Доска – на девицу.

А кот успел скрыться в квартире, каналья!

Пока я собирал звездочки, разлетевшиеся от столкновения головы с бетоном, девица на мне заёрзала и застонала.

Прочувственно так.

Я аж проникся до глубины души. До самого конца.

– Гражданка, будьте добры, встаньте с меня. – Я постарался придать взгляду твердости.

Но пока девица поднималась, демонстрируя в провисший вырез свои неприкрытые вторичные половые признаки, взгляд мой дал слабину.

Твёрдость проявило кое-что другое.

– Вы вляпались, – сообщила мне гражданка, поднимая с пола пояс и запахивая халат. – В дерьмо.

– Вы мне угрожаете?!

– Нет, в буквальном смысле. В кошачье дерьмо.

Тут я и сам почуял характерное амбре.

Желание вызывать бригаду резко пропало.

В истории моего отдела полиции было много начальников. Но вряд ли кто-то входил в неё запятнанным кошачьими экскрементами.

– Что вы тут делали? – спросил я у рыжей, поднимаясь.

– Спасала кота.

– Как ваш кот здесь оказался?

– Это не мой кот.

– Тогда почему и от чего вы его спасали?

– По глупости. От голодной смерти.

– У меня на спине улики, доказывающие, что от голода он не умирал, – возразил я со смешком, вставая с пола.

– Он их от меня скрыл. Орал так, будто его полгода не кормили.

– А почему вы выбрали для спасения кота такой экзотический и весьма опасный способ? – Я показал рукой на доску, в которой по петлям опознавалась дверца шкафа.

– Потому что Льва не было дома! – Она вызывающе сложила руки под грудью.

– А почему не вошли через дверь?

– По той же причине.

– Но дверь была не заперта. – Я попытался извернуться, чтобы взглянуть на масштаб кото-строфы, но смог его лишь учуять.

Судя по запаху, масштаб был глобальным.

– Странно. Лев не мог уйти на работу, не закрыв дверь.

– Льва нет на работе. Именно поэтому я здесь.

В квартире истошно завопил кот.

– Вы умеете ловить беглых преступников? – спросила рыжая, и я кивнул прежде, чем понял, к чему она клонит. – Ну тогда идите ловите. А то он сейчас там такое устроит, представить страшно!

– Сложно представить что-то страшнее, чем текущее состояние квартиры Льва Николаевича, – тоскливо возразил я, представляя следующую главу в легенде о Степане, Повелителе Ментов, Дерьмовой Грозе Беглых Котов. В смысле, преступников.

– Ну, раз квартира всё равно не заперта, идёмте ко мне. – Рыжая показала на балконную дверь. – Я вас постираю.

– А я вас пока опрашивать буду, – предложил я. Не так плохо всё складывается.

– Ладно. А вы меня будете опрашивать. После того как поймаете кота.

Глава 4. Ксения

Майор полиции, представившийся Степаном (дядя Стёпа – полиционер!) Борисовичем Полухиным, сверкал шикарным торсом на моей кухне. Всё в нём было прекрасно: волнистый блонд, ореховые прищуренные глаза, рельефный пресс, кот на коленях…

…Но фамилия «Полухин»?

Ксения Полухина?!

Бе-е-е-е!

Я, конечно, ещё не до конца решила, хочу ли за него замуж. Но сейчас нормальных мужиков – раз-два, и обчёлся. Надо брать, пока вражеские перехватчики не встали на крыло! То есть не сели на мётлы.

– Имя, отчество, фамилия, год и место рождения? – официально спросил майор, даже не подозревая, что в этот момент решается его судьба.

– Безлунная Ксения Ферапонтовна, пятое июля тысяча девятьсот девяносто шестого года. Рак и Крыса. Позвольте угадаю: вы, Степан Борисович, Дева?

– Я – Степан Борисович Полухин. И вопросы здесь задаю я.

– Хо-хо-хо! Товарищ майор, а у вас наручники есть?

– Зачем вам наручники? – насторожился Полухин.

– Ну, я люблю такие игры, знаете?.. – Я покрутила кистью возле лица «шарики-фонарики», но Степан почему-то напрягся.

– Род деятельности, место работы, – проигнорировал полицейский намёки.

– Ведьма. Самозанятая.

– То есть аферистка-надомница. – Майор говорил таким тоном, будто собирался так и зафиксировать в протоколе.

– Как можно?! Настоящая ведьма, потомственная! У меня и сертификат Российской ассоциации ведьмовства есть. А какие у меня зелья, м-м-м! Хотите приворотное попробовать? Со вкусом клубники? Вчера сварила.

– А отворотное к нему есть?

– Да вы попробуйте, попробуйте, может, вам так понравится, что никакое отворотное уже не потребуется!

Гость чуть заметно поморщился.

Понятно: одно дело – не верить в зелья. И совсем другое – проверять их неработоспособность на собственном опыте.

– Когда вы в последний раз видели гражданина Клыкова, проживающего в квартире тридцать восемь? – продолжил он опрос.

– Видела – не помню когда. Но вчера ночью он точно выл. И позавчера тоже.

– Ему было плохо? Слышали ли вы звуки борьбы? Почему не вызвали полицию? – с осуждением в голосе вопросил майор.

– Ему не было плохо. Он просто время от времени воет, – попыталась я донести до магла очевидные в нашем доме вещи. – По ночам.

– Песни поёт, в смысле?

– Может, и песни. Кто ж его знает? Но жа-алобно так. Надры-ывно. Чай будете, товарищ майор?

– Без приворотных зелий? – уточнил он, отрывая взгляд от листа.

– Ладно. Без приворотных – так без приворотных, если уж совсем не хотите, – безропотно согласилась я. – Черный или травяной?

– Никакой, – не поверил мне Полухин. Смотрите, умненький какой выискался! …Может, он всё же Рыбы? Надо брать за жабры. – А сегодняшней ночью?

– Сегодняшней ночью здесь такая оргия была… – Тут до меня дошла вся двусмысленность выражения, и я добавила: – У Аннет. – Я показала рукой в направлении соседки. – Грохот, вопли, стоны… Вряд ли Лев сумел бы это переплюнуть. В смысле, переорать. А что с ним случилось-то?

– Вот это я и пытаюсь выяснить. Он уже три дня не появляется на работе, не отвечает на звонки…

– Ну… Полнолуние, знаете, иногда будит в людях… животные инстинкты.

– Я уже понял. На примере вашей соседки. К нему часто захаживали дамы? Он был ходок? – заинтересовался майор.

– Ага. Настоящий кобель, – уверила я. – Вы, кстати, в зоопарк не звонили?

– Не появился ли у них неучтённый Лев? – хмыкнул мой гость, и кривоватая улыбочка удивительно оживила его лицо.

– Волк. Хотя так-то он козёл. Но бывают дни, когда люди меняются до неузнаваемости.

– Так! Ксения Фе… – Он зашарил взглядом по листу.

– Можно просто Ксения.

– В-вы меня не путайте! Отвечайте строго по делу! При чём тут волк?!

Такой темперамент к такому телу! Нет, никак нельзя отпускать. Никак. Не женю, так… Просто так!

– Понимаете, Степан… – Я сделала паузу в надежде на ответную любезность «можно просто Степан», но не дождалась. – …Борисович, гражданин майор, вы тут человек новый…

– С чего вы взяли? – буркнул полицейский.

Может, Овен? С Овнами у меня не очень. Они такие овнистые…

– «Старый» сюда вообще не пошёл бы! Так вот, сложно это всё непосвящённому человеку с ходу объяснить. – «Не травмировав психику», добавила я между строк многообещающим видом.

– Вы сейчас мне тоже про «нюансы», – он поморщился, – будете втирать?

– Не хотите – не буду. Но тот, кто «втирал», явно говорил дело. – Я подставила под лицо обе ладони, любуясь гостем.

– Вы, Ксения… – он быстро подсмотрел в протокол, – Ферапонтовна, на меня так смотрите, будто съесть хотите.

– Господь с вами, Степан Борисович! У нас каннибалистические практики уже лет двести пятьдесят, а то и все триста, как запрещены! – открестилась я. В ванной наконец перестала биться в конвульсиях стиральная машинка, и я воспользовалась случаем сменить тему: – Вот и рубашечка ваша готова. Сейчас я её отутюжу, и пойдём с вами других жильцов подъезда опрашивать. У вас же такой план?

– Благодарю вас, Ксения Ферапонтовна. Но я уж как-нибудь сам! – Майор поднялся, и я в очередной раз залюбовалась этим совершенством. Ничем не хуже Льва, к слову.

– Ну сами так сами. Я вам сейчас гладильную доску поставлю и утюжок подключу.

– Нет, опрашивать жителей я сам буду!

– Будете-будете. Я же не спорю. Я просто молча рядом постою, – скрестила я пальцы за спиной. – Вы, Степан Борисович, простите, уж больно хорошенький. У нас такие долго не живут. Холостыми, в смысле!

Полухин смутился, не зная, как реагировать на мои слова.

Да что тут думать? Предложение руки и сердца нужно делать! Ну где вы, Степан Борисович, жену лучше найдёте? Я ж и постирать, и приготовить, и погладить, и спину заговорить, и конкурентов проклясть могу. Жена-ведьма – просто незаменимое в хозяйстве приобретение!

У меня даже котик теперь есть.

Берите, не пожалеете!

…Может, он Водолей?

Водолеи, они надёжные. Опять же, в сексе у меня с ними хорошо…