Реклама
Читать книгу: «Кофейный аромат», страница 3
***
Теперь Катя со Святославом частенько встречались в кафе, куда он заходил выпить эспрессо, или прогуливались в парке. Иногда парень садился прямо на бордюр, чтобы записать в блокноте очередной фрагмент музыкальной композиции. Катя в такие минуты отходила в сторонку, прижимая к груди Мэг.
Как-то раз девушка прошла вперёд, чтобы не мешать другу. Присела на лавочку и начала наигрывать мелодию, которую в первый раз услышала от Святослава в кафе. Удивилась, как легко получилось вспомнить аккорды – пальцы сами выбирали положение на грифе. Мэг словно подсказывала, тонко отзываясь на нежные прикосновения.
– Та-ак-с, – услышав строгий голос над головой, Катя прекратила играть. – Смотрю, вы уже спелись.
– Прости, – стушевалась девушка, – наверное, ты не любишь, когда на Мэг играет кто-то другой. Просто не удержалась…
– До сих пор она звучала только у меня, – голос парня смягчился, – но у неё с тобой особые отношения… Поразительно, как ты схватила мелодию!
Катя порозовела:
– Я толком не разбираюсь в нотной грамоте, чаще подбираю на слух. Сама не знаю, как это получается.
Святослав протянул руку и пожал её ладонь:
– Я тоже не особенно в нотах разбираюсь.
– Как? Ты же в блокноте пишешь, там нотный стан, я видела.
Парень засмеялся, взмахом головы отбросив пшеничную чёлку:
– Только, чур, никому не говори! Просто использую собственные символы, а нотоно́сец – это для солидности.
Теперь она хорошо представляла, что подарит Святославу. И даже не обратила внимания, как быстро сформировалась идея и детали будущего творения.
Дома слепила из застывающей массы небольшую гитару. На её основе создала силиконовую форму, а потом приступила к заливке шоколадной массой. Ещё некоторое время ушло на застывание материала и проработку деталей – в конце получилась вполне реалистичная, объёмная копия Мэг.
Катя взяла белую атласную ленточку и повязала на шоколадный гриф: «Интересно, что скажет…»
В тот день Святославу удалось выманить её в клуб. Отчасти он оказался прав – ей не слишком там понравилось. Многолюдно, алкогольные пары, перемешанные с табачным дымом, тяжёлой пеленой висели в воздухе, громкая музыка, хаотичные блики стробоскопов9…
Но всё-таки уходить тоже не хотелось – девушке открылся совсем другой мир, которого она не знала, потому старалась получше ощутить его отголоски, цвета и движения.
Когда на сцене появилась группа, светомузыку отключили, а шум значительно поутих – поклонники живой музыки тепло встречали любимчиков.
Сорок минут пролетели незаметно, а после концерта Святослав предложил проводить Катю до дома. На улице девушка протянула шоколадную гитару:
– С благодарностью за вечер.
– Вот это да, – присвистнул Святослав, на секунду приобняв спутницу. – Так похожа на Мэг! Спасибо!
– Это я сама сделала, – Катя скромно улыбнулась. – В знак признательности Мэг за «красотку».
Музыкант рассматривал шоколадную фигурку:
– Такую и есть жалко – шедевр.
– Не переживай, форма осталась, могу хоть сто штук таких сделать, – мотнула головой Катя.
– Круто.
Святослав боялся повредить фигурку, потому так и нёс коробочку в руках.
– Слушай, а сможешь сделать к концу месяца шесть таких?
– Конечно.
– У нас юбилейный концерт намечается, подарю ребятам в группе, – парень покрутил ещё раз коробочку, – только распечатай имя и номер телефона, – посоветовал он.
– Ладно, – Катя улыбнулась.
– Ну, чтобы не пояснять каждому, кто это делал и как заказать, – подмигнул Святослав.
– Вас восторженно принимали, – вспомнила девушка громоподобные аплодисменты и выкрики, которыми наполнялся зал между песнями.
– Самое смешное, иногда играем в переходе, – гитарист поправил ремень, на котором висела за спиной Мэг, – так нас иногда ругают и критикуют, а чаще равнодушно проходят мимо.
– Зачем играть в переходе? – удивилась девушка.
– Ради разнообразия, ведь там совершенно другая публика.
– А правда, что за час игры в переходе можно заработать на полноценный обед в дорогом ресторане?
– Враки, – махнул ладонью парень, – скорее на пару чашек кофе. Но, было дело, зарабатывали прилично – в парке. Правда, давали почти полный концерт. Некоторые слушали до конца, выкладывая солидное вознаграждение.
– Получается, у тебя нет постоянного дохода?
Святослав хитро улыбнулся:
– А ты, случаем, не из налоговой?
Катя засмеялась:
– Нет, из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
– Тогда не о чём переживать, – деланно выдохнул Святослав. – Предпринимательством не занимаюсь. Живу сегодняшним днём.
***
Теперь Катю не волновала судьба шоколадного фонтана: она научилась создавать шоколад самостоятельно. Главный интерес оказался в работе с ним. Вот где открывался бесконечный простор для творчества – фигурки из шоколада, кружевные украшения для десертов, композиции из различных типов сладкой массы, конфеты собственного производства…
Интернет познакомил девушку не только с теорией, но и открыл новые горизонты. Она узнала, что существует профессия шоколатье – человека, который создаёт шоколад и различные сладости из него. В России мало слышали о таких специалистах, но за границей действовали целые школы шоколатье, проводились международные соревнования лучших мастеров шоколадного дела.
Катя шла путём самоучки, черпая информацию с иностранных форумов, вспоминая подзабытые навыки гончарного дела и перекладывая их в новые условия. Она воодушевлённо составляла всё более сложные композиции. Однажды принесла на работу полуметровый макет Кремля из тёмного и молочного шоколада.
Сотрудники кафе ошеломлённо рассматривали скульптуру.
– Катька, ты гений! Вот это фигура! – восхищённо шептали официантки.
– Какая проработка деталей, Екатерина, – с почтением кивал шеф-повар.
– Внушительный экспонат, – отметила Маргарита Всеволодовна. – Что с ним делать?
Девушка смутилась:
– Может, поставить в витрину холодильника? Пусть привлекает внимание к десертам Семёна Сергеевича.
Не зная усталости, Катя экспериментировала с различными структурами и качеством шоколада, постоянно подкидывая новые идеи для оформления шефу.
Новаторский подход и качественный шоколад сделали своё дело – появились посетители, которых интересовал именно десерт. Завсегдатаи кафе стремились попасть именно в Катину смену, зная, что в этот день шоколадные фигурки и декор пирожных будут неповторимыми.
Позже в меню появились авторские Катины конфеты: Маргарита Всеволодовна выделила отдельную страничку «шоколадные десерты», где предлагалось попробовать конфеты ручной работы или добавить к кофейному напитку шоколадную фигурку.
Потом директриса предложила совместительство: половину ставки оставить официанткой, а вторую половину оформить кондитером, оклад которого на треть выше.
Стали поступать индивидуальные заказы на изготовление композиций из шоколада. Правда, их Катя брала с неохотой – опыт гончарной мастерской давал о себе знать. Но девушка быстро убедилась, что с шоколадом всё проще – клиенты, как правило, говорили в общих чертах, что хотят получить. А как именно это будет сделано – их мало волновало. «Главное красиво и вкусно», – говорили они.
Однажды позвонил Артём:
– Катюха, тут такое дело. Наши ребята хотят скейтершу поздравить. Сможешь помочь?
– Ну-у, – задумчиво ответила сестра, – пусть приходят, поговорим.
Спустя время в зал прошли два парня, присев за столик недалеко у выхода, пристроили рядом скейтборды. Катя сразу поняла – это от брата.
– Привет, – подошла к ребятам. – Вам нужна фигура из шоколада для скейтерши?
Парни закивали, один достал мятую бумажку в клеточку, где был сделан набросок: горы, на которых стоял странного вида монумент.
– Ребят, – усмехнулась рисунку Катя, – давайте на словах: что хотите?
– Нам… Горы и скейтбордистку на них.
– Точнее, сноубордистку…
– Ну, только, если покажете, как она выглядит.
Ребята переглянулись: в смысле?
– Фотографии с собой у нас нет.
Катя захохотала:
– Да расслабьтесь! Просто у вас тут статуя нарисована, вот я и спросила.
Парни выдохнули. Один из них, с симпатичной родинкой на правой скуле, кивнул:
– Из нас те ещё художники. Просто нам сказали, что вы можете всё сделать.
– Не совсем всё, но кое-что могу, – девушка глянула вдаль: в мыслях появилась общая идея.
Когда через две недели парни увидели шоколадные горы, словно настоящим снегом покрытые белой сладкой массой, прочитали каллиграфически исполненную надпись, на минуту лишились дара речи. Всё выглядело одновременно и вкусно, и красиво, и стильно.
– Катерина, вы волшебница! – сказал тот, что с родинкой. – Теперь крепитесь, у нас сарафанное радио работает оперативно, от клиентов отбоя не будет, – сияя улыбкой, аккуратно пожал её ладонь.
***
Как-то она пришла с прогулки вечером. Семья сидела за столом на кухне. Посередине лежал конверт. Она уже и забыла, когда все собирались вот так вчетвером. На секунду подумала: случилось что-то? Но родители выглядели спокойно, поэтому она встала, подперев косяк двери:
– Всем привет.
– Катюха, – начал брат, – мы тут решили, что тебе пора увольняться из кафе.
Катя поморщилась:
– Господи, почему вы всегда всё решаете за меня?
Хотела выйти из кухни, чтобы не слушать очередные нотации родителей, но мама окликнула:
– Кать, ты хотя бы послушай… Артём ещё не всё сказал.
Она повернулась, прислонилась к дверному косяку, сложив руки на груди.
– Это тебе, – брат протянул конверт.
Девушка обвела родных взглядом и вскрыла белый клапан: внутри оказался забронированный электронный билет на самолёт в Бельгию и подтверждение регистрации сразу на несколько курсов в международной «Академии шоколада».
– Готовься, на месяц окунёшься в теорию и практику кондитерского мастерства. И без диплома не возвращайся, – пошутил Артём.
Катя охнула и, выронив конверт, кинулась обнимать брата, маму, отца. Слёзы навернулись на глаза: она прекрасно понимала, сколько стоило это обучение, но ещё больше оценила, что родители, наконец, поддержали её выбор.
– Шоколатье – это звучит красиво, – сказал папа.
– И обещай, что будешь проводить дегустации для самых близких, – улыбнулась мама.
Бичерин
Для вдохновения мне нужны только раскрытый рояль, тишина и чашечка кофе. Из запаха родится музыка, тишина позволит ее услышать, а рояль воплотит в жизнь.
Иоганн Штраус-сын, австрийский композитор, автор вальса «На прекрасном голубом Дунае».
Странно бывает очутиться в таком месте, где погружаешься в себя настолько, что начинаешь разговаривать с окружающими предметами. Сидишь и наблюдаешь: как быстро, точно слайды, мелькают картинки за окном; как медленно, словно тает лёд в стакане, сменяется обстановка внутри кафе.
На первый взгляд кажется, что ничего интересного здесь не происходит: обычные люди, обычные шторы на окнах, обычные стулья… И вот тут замираю.
Потому что передо мной обыкновенный стул. Такие часто стоят в том или ином кафе, они могут быть разного цвета и размера, фактуры и фасона. Но этот стул всей своей золотисто-бордовой обивкой заявляет: «Я невозможно красивый! И такой величественный! Зачем меня только поставили в этой тесной кофейне!»
Согласна. Ему впору стоять в просторной зале с высокими потолками, лепниной и хрустальными люстрами, увенчанными десятками свечей. Где стены украшены гобеленами и семейными портретами, написанными великими художниками. Где у французского окна, задрапированного кремовыми объёмными шторами и молочным тюлем, стоит белоснежный рояль, а возле стен – мягкие диваны с причудливыми резными подлокотниками. Где принимают почётных гостей. Где дамы прохаживаются в кринолинах и корсетах, а мужчины – во фраках и напомаженных париках. Где играют классические вальсы Шопена и Штрауса, а остальные звуки звучат приглушённо…
Но этот стул стоит здесь, на блестящем, керамогранитном, бежевом полу малюсенькой кофейни. С удивлением заметила – стул улыбается!
Оказывается, только что прочитала его тайное желание. И хотя изменить ничего ни я, ни он не в силах, ему просто приятно, что на него обратили внимание. Он так воодушевился: «Хочешь, расскажу несколько историй? Готова ли слышать?»
«Хм, вот как. Именно слышать? Не слушать?»
Стул хитро подмигивает, шёпотом отвечаю ему: «Сложно не слышать, когда с тобой так открыто и приятно разговаривают». И пусть это всего лишь стул. Зато очень терпеливый, вежливый и охотно готов подождать, пока моя рука, привыкшая к письму на клавиатуре, теперь едва поспевает ручкой по бумаге за потоком его рассказов о жизни.
А ведь раньше он выглядел совсем иначе! Теперь стул хохочет: ему удалось меня обвести. Ведь на самом деле никакой он не стародавний и не такой величественный, каким представился в начале.
Родился с ничем не примечательными, толстыми, железными ногами, жёсткими спинкой и сиденьем. Впрочем, как и остальные его собратья. Их продавали за сущие копейки ввиду прозаичности, но однажды у мужчины, который оказался владельцем небольшого кафе, родилась идея, как их приукрасить.
И на самом деле ему не потребовалось много – всего лишь красивая дорогая ткань и профессионал-мебельщик.
Он наклеил на сиденья и спинки тугой поролон, натянул благородную ткань, сделав более плавными очертания. Изменить металлический каркас стульев он не мог, но выпилил из гибкого пластика чехлы, тщательно покрасил их бронзовой краской, которая легла блестящим покровом, спрятав от посторонних железную суть.
И вот посетители, не замечая ничего примечательного, садятся на эти стулья. И уходят, выпив чаю или кофе, не благодаря их за красоту и мягкость, за временный приют уставшим ногам и иным частям тела, на которые люди обычно любят искать приключения…
В кофейню вошла женщина, на вид не старше лет сорока пяти. Её короткая причёска, крашеная в ярко-рыжий, практически оранжевый цвет, причудливо разделена двойной чёлкой, нижняя часть которой тонко лежит на лбу, а другая заплетена набок в косичку. Длинные серьги с крупными малахитовыми камнями. На шее висят сброшенные при входе в кафе наушники.
Она одета в типично подростковом стиле – кремовые джинсы-стрейч, клетчатая сине-зелёная ветровка-рубашка, под которой виднеется бежевая футболка.
Женщина явно грустила, когда зашла, но вот погрузилась взглядом в экран огромного телевизора на стене. Не глядя на серебристо-белое блюдце со свежим пирожным, жевала сладкое песочное тесто и запивала ароматным капучино. Улыбнулась шуткам «Уральских пельменей».
Возможно, она так и смотрела бы в экран, забыв про себя и пирожное, которое кондитер готовил с особенным вдохновением, потому что именно сегодня сюда обещала зайти хорошая знакомая, которая ему втайне нравилась.
Но в эту минуту зазвонил телефон. Огненноголовая женщина, разговаривая, перевела взгляд за окно. Постепенно глаза её опять наполнились грустью и тоской. Закончив разговор, вздохнула, перебрала наушники. Сделала звонок, а потом, отстраняясь от окружающих и телевизора, включила музыку в телефоне.
Её лицо постепенно смягчилось, но уединение вновь нарушил очередной звонок, вынуждая отвлечься от вкусного пирожного и кофе, вкус которых только начал открываться во всей сладостной глубине. На лице проступило разочарование, которое сменилось раздражением. Она резко, приглушённо говорила в трубку и рубила воздух левой рукой.
Стул молча наблюдал вместе со мной.
Наконец, доев пирожное, у которого не было шансов подарить посетительнице энергию и любовь, которые в него вложил кондитер, женщина встала. Не глядя на нас со стулом, вышла.
Стул шепчет:
– Видала? Какая колоритная дама!
Киваю.
– К слову сказать, директор книжного супермаркета!
– Да ну! – шепчу я. – Как же она в таком виде проводит переговоры?
– А, – если бы стулья умели равнодушно махать руками, он бы непременно так и сделал, – все уже привыкли. И потом, она крайне строгая. Её побаиваются.
Бегло смотрю на другой стул и понимаю: у каждого из них собственный характер и любой может поведать свою историю. Почти вижу, как они согласно кивают, но не спешат выкладывать всё, что накопилось в памяти. Они не должны этого делать, иначе я проведу здесь слишком много времени, и они потеряют пару занимательных историй, которые могли бы случиться на том самом месте, где в данный момент сижу я.
Стул терпеливо ждал, когда выйду из созерцания. А потом начал рассказ о двух влюблённых. Он был третьим в уютной компании и мог наблюдать, потому что стоял посередине.
Симпатичную девушку в джинсовой курточке с забавной «дулькой» на голове звали Нина. Её синие джинсы гармонично смотрелись с фиолетовой футболкой, а футболка – с каштановыми волосами. Она неторопливо пила ароматизированный чай, её движения дышали нежностью, утончённой грацией, словно бы распустившийся цветок едва дрожит на ветру.
Её спутник, Андрей, одетый в ярко-жёлтую поло и серебристо-серые джинсы, пил крепкий, обжигающий эспрессо. Прикладывался к чашке часто и коротко, отчего кольцо на безымянном пальце время от времени пускало солнечных зайчиков по стене. Говорил он мало, но резко, словно сыпал сухой горох на стол.
Они беседовали о новом торговом центре неподалёку. Там довольно мило, но пока ещё слишком пусто и оттого не уютно. Небольшое количество бутиков не представляло интереса для покупателя.
Нина аккуратно отделяла десертной вилкой небольшие кусочки шоколадного пирожного:
– Самое странное, что в таком большом торговом центре – всё-таки пять этажей! – нет ни пиццерии, ни кафе с фаст-фудом, ни даже малюсенькой кофейни. Типа этой. Нет, я туда больше не пойду.
Андрей скупо улыбался:
– Отлично! Если потеряешься в лабиринтах торговых залов, на один центр будет меньше для поиска.
Она начала с улыбкой оправдываться:
– Послушай, я всего лишь один раз звонила, когда не могла найти выход, да и то, потом обратилась к охраннику, – и вдруг посерьёзнела: – Неужели, считаешь меня растратчицей?
Он засмеялся, коротко тронул её за руку:
– Нет. По сравнению с Ритой, экономная.
Ритка, действительно, могла спустить всю зарплату за один заход в магазин нижнего белья. Хотя, конечно, больше любила тратить в каждом бутике понемногу. Представляла себя героиней известного фильма, которая тратит баснословные суммы на одежду и украшения, и чувствовала себя сногсшибательной.
– Зато она настоящая подруга, – Нина посмотрела мужу в глаза и отметила, как он погрустнел.
Странно, но как только разговор вышел на Ритку, тут же она позвонила. Нина разговаривала, точнее, слушала Риткин водопад слов, который всегда лился из неё легко и свободно, как будто вода из-под крана.
Оказалось, что Ритка сейчас в одном скучнейшем торговом центре, где ей не удалось потратить «даже две тысячи», и теперь для восстановления душевного равновесия и поднятия настроения ей совершенно необходима дружеская поддержка и чашечка свежайшего кофе.
Выяснилось, что Ритка рядом и могла бы составить им с Андреем компанию. Нина перевела взгляд на мужа, приложила ладошку к трубке и прошептала:
– Рита хочет прийти…
Он закатил глаза к потолку и помотал головой из стороны в сторону.
– Рит, я вообще-то с Андреем… Ладно… Хорошо. – Нина отключила трубку. – Она сейчас подойдёт.
Стул поёжился, вспомнив, как в спокойную атмосферу кофейни влетел ураган по имени Рита и заполонил всё пространство.
Она была весела, шумна, энергична. Почти залпом выпила до́ппио10, потом потягивала капучино, а потом вновь заказала эспрессо. Она не давала говорить Андрею с Ниной. Впрочем, так она делала всегда.
Андрей терял терпение. Нина чувствовала, что он вот-вот встанет и уйдёт. Как вдруг Ритка положила руку на бедро Андрею, сидящему справа от неё.
Нина остановила чашку с чаем на полпути ко рту, не понимая, как реагировать.
Муж покраснел, сбросил Риткину руку, виновато посмотрев в глаза жены. Только сейчас Нину пробило осознание, что вся напускная злость Андрея направлялась не на Риту. А на неё саму!
Она не могла поверить глазам и сердцу, которое застучало в ушах. В минутной тишине из телевизора донёсся голос:
«Это всего лишь дружеский жест», – пыталась успокоиться Нина. Всего один жест.
Но тут она отстранённо посмотрела на холёные Риткины руки: увешанные кольцами пальцы, увенчанные ярко-красными, длинными ногтями. На её упругое декольте, выглядывавшее из ворота откровенно распахнутой белоснежной блузки. На её шелковистые блондинистые кудри, которые она перекидывала через плечо вперёд и наматывала на палец…
Стало понятно: Ритка не просто так оказалась здесь.
Нина ничего не сказала, но стул, на котором сидела, накалился до самых накладок на ножках. Он хотел помочь ей справиться с эмоциями, посылая через поролоново-полосатую спинку частички умиротворения.
Но Нина встала, не слушая, как Ритка продолжала трещать, молча взяла сумочку и вышла. Полагала, что Андрей поспешит за женой. Но он догнал её только возле остановки через квартал от кофейни – это видели другие стулья, которые стояли поодаль от окна.
А стул, на котором сидела Ритка, видел, как она потянулась к Андрею и, смакуя аромат кофе, поцеловала в губы. Парень сказал сухо:
– Мне надо идти.
Ритка накручивала на ухоженный пальчик длинный локон:
– Подумаешь! Да что с ней будет? Давай всё расскажем?
– Нет, – отрезал Андрей. – Оставайся, а я пойду. И больше не смей бегать за мной. Иначе Нина перестанет с тобой общаться!
Стул помолчал, давая понять, что эта история окончена. Хотя припомнил, что спустя некоторое время Нина ещё раз приходила в кофейню. В этот раз она была в тёмно-синем платье в клетку, а густые каштановые волосы собрала в высокий хвост. Она выбрала тот же самый столик. На стулья, конечно, внимания не обращала. Однако стул сразу узнал её: она пахла восточными пряностями, садилась плавно и мягко, как и всё, что она делала. А кольца на пальце уже не было.
Нина взяла ла́тте. Медленно пила, задумчиво и печально глядя за окно. Сначала стул подумал, что она кого-то ждёт, потом посудил, что, наверное, скоро придёт Андрей. Однако никого не было.
Нина посмотрела на стул, и он решил – вот-вот догадается, что он раньше видел её и сейчас узнал… Казалось, она поймёт, что стул знает, что у них случилось здесь в прошлый раз, и самое главное – что знает, как Ритка ухлёстывала за её мужем…
Но Нина, не различая стула, смотрела сквозь пространство. Стул пытался догадаться, о чём думает девушка, но это было непросто. Вот если бы она сидела на нём! Но стул, на котором она сидела, слыл неразговорчивым парнем. Чудак, одним словом.
– Никого она не ждёт, – внезапно сообщил тот. – Грустит.
– Отчего? – от неожиданности вырвалось у стула, наблюдавшего, как Нина бесцельно глядела вдаль.
– Откуда мне знать, – буркнул стул-собеседник.
Нина вздохнула и допила напиток. В кафе зашёл Андрей. Сел напротив неё, совсем как тогда. Посмотрел внимательно в серые глаза жены.
– Нина, давай не будем спешить с выводами…
– А какие выводы могут быть? Вы с Ритой уже давно, – с вызовом смотрела на него. – Отчего только голову морочишь? Я в состоянии отпустить тебя. Будь счастлив.
– Ты не понимаешь! – воскликнул Андрей, и несколько сидящих в кафе посетителей обернулись.
Он поднял вверх обе ладони, мол, у нас всё в порядке. Понизив голос, продолжил:
– Ты не понимаешь, Нина. Она не интересна мне… Она просто делает всё, чтобы заполучить меня «в копилку» отбитых мужиков. Ей не нужен я, ей важен сам процесс…
– И как «процесс»? – едко поинтересовалась девушка, пристально смотря в глаза парню.
– Нина! – Андрей покачал головой и быстро перевёл взгляд за окно. Перед глазами возникло светлокожее, упругое тело Риты, облачённое в ярко-красное, кружевное бельё…
– У нас ничего не было.
– Считаешь, в это можно поверить? – сомнения пронизывали Нину насквозь.
– Отчего нет?
– От того, что мне не верится и всё тут, – Нина отставила чашку. – Знаешь, когда в прошлый раз она в этом самом кафе положила на тебя руку, я подумала: «Показалось». Теперь уверена – не показалось. И не только руку она на тебя положила, но и все остальные части тела тоже. Так что… Удачи вам.
Она встала, решительно вышла на улицу.
А между тем стул хочет поведать ещё несколько историй. Как жаль, что могу записать их так мало! Например, прямо сейчас стул начал рассказывать про одного парня в чёрной с блестящими клёпками кожаной куртке. Когда он скинул её, небрежно бросив на спинку стула, под чёрной футболкой обнажились руки, абсолютно лишённые загара.
Длинные волосы цвета хорошо высушенного сена спутанно висели на плечах, но парня не интересовало, какое впечатление производит на окружающих.
По правде сказать, такие ребята обычно не заходят в подобные заведения, но на улице внезапно хлестанул ливень и ему ничего не оставалось, кроме как спасать гитару, забежав сюда. В это царство розовых пирожных, воздушных десертов, шоколадных капкейков и нежных безе.
Он достал из заднего кармана потёртых джинсов странного вида тряпочку и заботливо потёр поверхность гитары, которую поставил на стул рядом. Пригубив эспрессо, негромко забренчал на гитаре. А потом послышалась мелодия…
Парень выхватил из внутреннего кармана косухи ручку с черепом на колпачке и чёрный нотный блокнот. Быстрыми движениями набросал аккорды, после чего проиграл их на гитаре. Опять записал, проиграл. Короткие отрывки, которые не складывались в единую композицию.
Но через пару минут музыкант тряхнул волосами, которые упали на глаза, и заиграл мелодию целиком. Она зазвучала грохотом водопада, иногда стихая, иногда набирая силу, как будто парень летал с гитарой сверху вниз по склону, с которого падает вода. Она шумела и пела, складывая отдельные звуки в стройный ряд образов.
Вот капля за каплей стремительно летят и сливаются с быстрым потоком, а вот мощный гул набирает силу, прежде чем обрушиться вниз, а вот шипение пены, когда вода сверху и снизу соединяется, чтобы вместе устремиться дальше. И дрожание листьев деревца, растущего вблизи водопада, и лёгкий ветерок, несущий прохладу с капельками воды…
Удивительно живая, яркая музыка заставила смолкнуть всё вокруг, пока парень играл. Администратор убрала звук на телевизоре, наслаждаясь мелодичными образами, переливами воды.
Когда прозвучал финальный аккорд, раздались аплодисменты. Сотрудники кафе вышли посмотреть, кто так поразительно, мастерски, рисует картины игрой на гитаре.
А парень вновь тряхнул головой и с едва различимой улыбкой спросил:
– Как называется кафе?
– Звезда, – ответила администратор.
Он записал: Waterfall of stars12. Допил кофе и, убедившись, что дождь прекратился, отправился на улицу.
– Жаль, не я вдохновил его на мелодию, – вздохнул стул. – Но это ничего, – словно утешает сам себя, – главное, что музыкант подарил всем нам чудесную музыку. Иногда, когда кафе закрывается, а сотрудники расходятся по домам, мы напеваем её. И даже столы и полы нам подпевают. Веришь?
Стул внимательно смотрит на меня, и я улыбаюсь:
– Верю, конечно.
А другая история ещё интереснее. Хотя любая история в кафе любопытна по-своему. И кому-то другому этот стул потом поведает, как однажды девушка писала его рассказы в фиолетовый ежедневник торопливой рукой, с непривычки чрезмерно крепко зажавшей ручку, и пыталась уловить все оттенки настроения, которыми хотел поделиться обыкновенный стул в кафе. Хотя он не считает себя обыкновенным. Да и с такими людьми, которые готовы слышать, судьба сталкивает не часто.
Один раз зашла в кафе пожилая дама. Она не спеша сняла старомодное, но хорошо сохранившееся драповое пальто и вязаную с подкладкой шапочку, стряхнув ворох снежинок. Устало опустилась на стул и потёрла одна о другую покрасневшие ладони.
Пригубила чай, который потихоньку наполнял теплом и уютом, в то время как за окном неслись колкие снежинки, мела пурга, мгновенно заметая следы редких прохожих.
Старушка, соблазнившись ароматом ванили и корицы, взяла небольшое пирожное с жизнерадостным названием «Сладкая жизнь». И, едва начав жевать, уставилась на стул, который почти заглядывал ей в рот с нетерпением, стремясь понять, понравился ли посетительнице вкус сладости.
– И не за чем так откровенно пялиться, – прошептала старушка.
– Простите, – смутился стул. – Обычно нас не замечают, и поэтому немного забылся. Но вы так аппетитно кушаете! Скажите, вам нравится?
– Ещё как, – довольно кивнула старушка, и продолжила есть. – И вы все тут такие наблюдательные?
– Ага, а ещё обожаем истории…
– Тогда могу рассказать одну, только тихонечко, ладно? – старушка заговорщически прижала палец к губам.
И она рассказала, как давно в далёкой и тёплой стране родилась девочка, которая никогда не видела снега, но иногда читала про него в книжках. И ей хотелось узнать, какой он – настоящий снег.
Девочка просила родителей свозить её в Антарктиду. Но те только смеялись. Говорили, что Антарктида слишком далеко, и к тому же там можно заболеть из-за резкой смены климата.
Потом девочка выросла. Накопила денег. Но выяснилось, что в Антарктиду добраться слишком сложно, поэтому отправилась на остров Сахалин. Когда приехала, оказалось, что там не так холодно. Пришлось долго ждать, когда выпадет этот самый снег.
Семь лет она радовалась продолжительным и снежным сахалинским зимам, но потом захотелось узнать побольше об этой удивительной и огромной стране – Россия. И она решила непременно проехать по другим городам. Но далеко уехать не успела, потому что ей понравился этот город на Дальнем Востоке. И самое главное – однажды она встретила необыкновенного человека.
Который никогда никуда не ездил, потому что прикован к коляске. Сначала думала, что его возможно вылечить, но время показало – нельзя…
И она не смогла его оставить. Помогала, поддерживала, а вечерними часами рассказывала истории про родину и Сахалин, где провела несколько лет.
– Какие грустные у тебя истории, стул!
– Это с какой стороны посмотреть, – подмигивает стул. – Есть и другие. Хочешь послушать?
– Хочу волшебные истории. Как с людьми случаются чудеса, как с тем музыкантом.
– За вами всегда интересно наблюдать, – заключает стул. – Но тебе пора, потому что рука твоя устала, и ноги просят размяться. Предоставь им это удовольствие. А мы продолжим наш разговор позже. Если, конечно, захочешь прийти сюда ещё.
Каждый день одни приходят в кафе отвлечься от грустных мыслей, другие – наполниться добрым лакомством, третьи – переждать время, иные – обсудить деловые мероприятия. Кто-то разговаривает о проблемах в жизни, но есть и такие, кто молча смотрит друг на друга, говоря глазами и сердцем гораздо больше, чем можно сказать словами.
Бесплатный фрагмент закончился.
