Читать книгу: «В одно касание», страница 2
Глава 3. Джейми
ПИППА ХАРТЛИ СТОИТ в моей гостиной и играет с собакой, а я не могу вздохнуть. Когда я открыл дверь, то подумал, что у меня галлюцинации.
Волосы стали длиннее. Но застенчивая улыбка та же и те же серо-голубые глаза, глядя в которые я забываю свое имя. Тот же мягкий, певучий голос, которым я заслушивался в старшей школе, когда она болтала и смеялась с другими ребятами из группы.
Но, повзрослев, она стала просто сногсшибательной. Полный отпад. Веснушки на носу и скулах, высыпавшие под летним солнцем; золотые локоны карамельных волос, меняющих оттенок от темного к светлому. Хотя брекеты в школе на ней смотрелись довольно мило, сейчас от ее улыбки у меня чуть сердце не остановилось.
«Я Пиппа», – произнесла она в дверях, будто совсем меня не помнит. Не знаю, почему это меня так расстроило.
– Хотите, я помогу вам разобрать вещи? – предлагает она, пытаясь отнять игрушку у собаки. – Или я могу сходить за продуктами, или сделать заготовки на неделю.
Она говорит, а я смотрю на ее красиво очерченный рот. У нее такие мягкие губы, идеального оттенка розового. Всегда такими были.
Черт.
– Нет, – вышло грубее, чем я рассчитывал, но я на взводе.
У меня башка не работает рядом с Пиппой Хартли, и так было всегда.
На секунду я вновь оказываюсь в школьном коридоре, под дверью музыкального класса, где я сидел и слушал, как она поет. У нее был самый прекрасный, волшебный и завораживающий голос, что я слышал в жизни – нежный, но хриплый на определенных нотах. Сильный, но в какие-то моменты тихий. Всегда чистый. Пиппа хорошо знала, как пользоваться своим голосом. Но она никогда не пела на сцене. Пел всегда этот чертов Зак, а она подыгрывала ему на гитаре.
Интересно, она до сих пор поет?
Интересно, она до сих пор с ним? При этой мысли у меня раздуваются ноздри. Этим летом я увидел на билборде его тупую рожу, которая так и просит кулака, и чуть не уехал в кювет. Это он открывает тур? Он едва умел на гитаре играть. И голос у него средний.
Не то что Пиппа. Она талант.
Спустя восемь лет я по-прежнему вспоминаю тот школьный коридор. Не знаю почему – и это неважно.
Собака тянет игрушку на себя, а Пиппа хохочет.
Мне нужно убраться отсюда.
– Мне пора на тренировку. – Я хватаю ключи со столешницы и закидываю рюкзак на плечи.
– Пока, – отвечает она, когда я выхожу за дверь.
* * *
Я возвращаюсь с дневной тренировки, берусь за ручку, чтобы открыть дверь, но шум в моей квартире заставляет меня замереть на месте.
Это пение. У меня в квартире играет Fleetwood Mac3. В унисон мелодии струится ее голос – ясный, звонкий, музыкальный. Она попадает во все ноты, но поет песню как-то по-особенному. По-своему.
Я не могу пошевелиться. Если я зайду, она прекратит петь.
В голове звучит тревожный звоночек, потому что именно этого сейчас допускать нельзя. Она должна была уйти прежде, чем я вернусь.
Я не могу в этом году находиться рядом с Пиппой. Прошло всего несколько часов, а она уже не выходит у меня из головы.
Я открываю дверь и вижу, как моя новая ассистентка распаковывает кухонные коробки, вытягивается, чтобы поставить бокал на полку, а потом наклоняется над столешницей, во всей красе демонстрируя свой великолепный зад.
Во мне вспыхивает раздражение. Это последнее, что мне сейчас нужно.
Я медленно окидываю взглядом квартиру. Бóльшая часть коробок разобрана. Она расставила вещи и прибралась в гостиной. Наша с мамой фотография уже стоит на книжной полке. Она расставила мебель не так, как в моей нью-йоркской квартире. Кожаное раскладное кресло повернуто к окнам, из которых открывается вид на огни ночного Северного Ванкувера и залив. Собака спит на диване, свернувшись калачиком.
Я скрещиваю руки на груди, испытывая смесь облегчения и смущения. Квартира выглядит прекрасно. Я чувствую себя как дома. Меня до ужаса пугала перспектива разбирать все эти коробки, а теперь почти все готово.
Я даже не против, что собака лежит на моем диване.
Она прекращает петь и оборачивается.
– О, привет. – Пиппа легонько ахает, сначала посмотрев на телефон на столешнице, а потом прямо мне в глаза. – Извините. Я и не знала, что сейчас уже столько времени. – Она отряхивает руки и идет в сторону двери. – Как прошла тренировка? – спрашивает она, натягивая кеды.
Пиппа задает этот вопрос с такой милой заинтересованностью, что у меня в груди разливается странное тепло. Мне это не нравится. У меня возникает противоестественное желание поделиться с ней, что я нервничаю по поводу этого сезона.
– Нормально, – говорю я вместо этого, и, услышав мой резкий тон, она удивленно распахивает глаза. Проклятье. Ну вот. Именно поэтому ничего не получится. Меня слишком волнует, что она обо мне подумает.
– Мы с Дейзи два часа гуляли в парке Стенли, а потом я весь вечер учила ее разным трюкам.
У меня невольно сдвигаются брови.
– Дейзи?
Она пожимает плечами, с улыбкой глядя на собаку на диване.
– Ей нужно имя. – Она поднимает с пола сумку. – Я еще раз выгуляла ее час назад, так что вам необязательно.
Я пытаюсь выдавить из себя что-то типа «спасибо», но выходит только глухое утвердительное рычание.
Она наматывает концы волос на свои тонкие пальцы, дважды моргает и одаривает меня очередной сияющей улыбкой – той, о которой я грезил всю тренировку.
Ее щеки розовеют, и она заметно смущается.
– Ну, не буду вам больше мешать. – Она перекидывает сумку через плечо и бросает мне еще одну короткую застенчивую улыбку. – Буду завтра утром, когда вы уйдете на тренировку. Спокойной ночи, Джейми.
Мой взгляд падает на ее нежные губы, и у меня язык прилипает к гортани. Она, наверное, думает, что мне в голову слишком часто прилетала шайба.
Она уходит, а я стою как вкопанный и гляжу на дверь.
Может, я не должен…
Я давлю эту мысль, как назойливого комара. Пиппа должна уйти. Общение с матерью и единственная попытка завести отношения в первый год в НХЛ научили меня, что, если я пытаюсь жонглировать несколькими яйцами, одно из них разобьется. Обязательно.
Как только она уходит, я достаю из кармана телефон и набираю Уорду.
– Штрайхер, – отвечает он.
– Тренер. – Я запускаю пятерню в волосы. – Мне нужен новый ассистент.
Глава 4. Пиппа
– ВЫ СО МНОЙ РАССТАЕТЕСЬ? – повторяю я за голосом в трубке, бессмысленно пялясь в пустоту. Сейчас утро, я стою в дверях Хейзел и натягиваю ботинки, чтобы отправиться в квартиру Джейми. Шестеренки в моей голове усиленно крутятся, а лоб морщится от напряжения. – Я не понимаю.
Девушка из администрации команды вздыхает.
– Не принимай на свой счет. Эти парни иногда очень привередливы.
У меня внутри все падает. Уволена после первого рабочего дня. Это будет не очень здорово выглядеть, когда я отправлю резюме в отдел маркетинга.
Я правда думала, что вчера сработала на ура. Я разобрала почти все его вещи, и Дейзи была спокойной и уставшей, когда он пришел. Это было довольно весело – гулять с ней, а потом слушать музыку в квартире, пока она ходит за мной по пятам.
Меня охватывает паника. Черт. Мне нужны деньги сейчас. Я должна съехать из крошечной студии Хейзел. Я не могу вернуться в «Хот Дог Хат»: меня выворачивает от одной мысли, как стремно смотрел на меня владелец. Не говоря уже о том, как от меня пахло после смен.
Уволена. Родители с ума сойдут. После того как я потеряла два года своей жизни, таскаясь с Заком по турам, они отчаянно надеялись, что я построю карьеру в маркетинге. Я этому училась. Они одержимы мыслью, что мне нужно найти стабильную, постоянную работу. В офисе. С соцпакетом. Не в музыкальной индустрии. Они усердно трудились, чтобы заплатить за мое образование. Мои родители совсем не богаты, и они многим пожертвовали, чтобы у нас с Хейзел было то, чего не было у них.
Я хочу, чтобы они мной гордились.
Я благодарю женщину, вешаю трубку и смотрю в пол. На меня обрушивается жестокая реальность, и я опускаю плечи. Вот отстой.
Рядом со мной открывается дверь и чуть меня не задевает. Я пячусь назад, но спотыкаюсь об одну из своих коробок для переезда и грохаюсь на задницу.
– Извини! – с испуганным видом поднимает меня Хейзел. – Все в порядке?
Я, морщась, потираю руку.
– Все в порядке. Не надо было стоять у двери.
Ее квартира – это совсем маленькая студия, потому что Ванкувер чертовски дорогой город. Именно поэтому мне нужна работа, если я планирую переехать.
– Как вчера прошло? – Она идет на кухню и выкладывает ингредиенты для смузи.
Когда я пришла домой вчера вечером, она вела занятие по йоге. Помимо своей основной работы физиотерапевтом в хоккейной команде Хейзел еще преподает йогу – и это ее истинная страсть. Сегодня утром у нее было раннее занятие перед работой.
Я делюсь с ней печальными новостями, которые только что узнала, и у нее буквально отвисает челюсть.
– И они даже не сказали почему?
– Не-а. – Где-то между ребер разгораются угольки ярости, и внутри все сводит от злости. – Но вел он себя как козел. За все время едва пару слов из себя выдавил. Просто сверкал и стрелял в меня своими глазищами. – Я хмурюсь и рычу.
Хейзел приподняла темную бровь. Ее волосы темнее моих – она шоколадная шатенка, а я скорее русая.
– Думаешь, он тебя вспомнил?
– Нет. Точно нет. – Я скидываю ботинки и ставлю их обратно в шкаф. – Он даже не представился.
Она выглядывает из кухни с возмущенным видом.
– Грубо.
– Ага. – Я качаю головой и плюхаюсь обратно на диван. – Очень грубо. Да, он сексуальный, богатый и знаменитый, но я ведь тоже человек, правда?
– Точно, – энергично кивает Хейзел в знак согласия, и хвостик подпрыгивает у нее за спиной. – Ты человек. Ты заслуживаешь уважения.
– Уважения? – фыркаю я. – Он не знает такого слова. Он вел себя так, будто я клоп, которого надо выбросить в мусорку.
Хейзел сжимает зубы.
– Ненавижу его. Всех хоккеистов. – Ее глаза сужаются. – Они хуже всех.
Хейзел встречалась с хоккеистом в университете, но он ей изменил. На этом история закончилась. Мы об этом не вспоминаем.
– Хуже всех, – эхом отзываюсь я, сложив руки на груди. Я отбиваю ногой стаккато, а внутри у меня все завязывается в узел. Я вчера отлично справилась, и я идеально подхожу для этой работы.
После Зака моя самооценка и так сильно пострадала, а теперь это? Как говорится, не бей лежачего.
Я вспоминаю себя месяц назад, в аэропорту, в ожидании самолета до дома. Менеджер тура вызвала такси, и я думала, что оно отвезет меня к автобусу, в котором мы все вместе поедем в следующий город. Вместо этого меня доставили в аэропорт, и, когда я в недоумении начала набирать всем подряд, никто не отвечал.
Наконец Зак мне перезвонил.
– Ох, черт, – сказал он. – Она уже отправила тебя в аэропорт? Я хотел сначала с тобой поговорить.
Он бросил меня по телефону. Сказал, что мы стали разными людьми, что мы больше не подростки и он хочет понять, кто он без меня. Мы встречались восемь лет, с десятого класса, а он попросил свою сотрудницу от меня избавиться.
Когда ему предложили поехать в тур на последнем году университета, он договорился о работе и для меня. Меня назначили ассистентом координатора тура, чтобы нам не пришлось расставаться надолго. Когда у него был затык с песней, мы вместе над ней работали: я играла на гитаре, он придумывал стихи. Я всю свою жизнь поставила на паузу, чтобы быть рядом, пока он воплощает свои мечты.
У меня горит лицо, когда я вспоминаю, как плакала в туалете аэропорта – одинокая и потерянная. Никому не нужная, как мешок мусора на обочине.
А парни типа Зака и Джейми? Они думают, что мир вращается вокруг них. Они думают, что могут просто выбрасывать людей после того, как теряют к ним интерес. Меня пронзает стыд, а сразу вслед за ним – ярость.
Я так устала быть одной из этих девчонок. Которых вышвыривают.
Я выпрямляюсь на диване, все больше распаляясь.
– Я поговорю с ним лично.
– Эм, – Хейзел смотрит на меня круглыми глазами, удерживая руками блендер. – Не думаю, что это хорошая идея.
У меня учащается пульс при мысли, что я выскажу все Джейми Штрайхеру в лицо. Мне до смерти надоело, что мужчины вытирают об меня ноги.
– Ты постоянно говоришь, что мне нужно высказать вселенной все, что я хочу, – отвечаю я Хейзел.
– Да, вселенной. Не ему. Он, скорее всего, вызовет полицию.
– Не вызовет он полицию. – Я представляю, как он насильно выволакивает меня из своего дома, перекинув через плечо. У меня странно сводит между ног. О! Мне нравится эта мысль.
Неважно. Не суть. Он – король гондонов, но мне нужна эта работа.
Хейзел разражается хохотом.
– Вот как ты попадешь на первые страницы газет. «Местную звезду хоккея преследует безумная сталкерша».
– Я не собираюсь его преследовать. Я хочу вернуть свою работу.
Может, она права и прибегать к нему с шашкой наперевес это и правда не самая здравая мысль. Она снова поворачивается к столешнице, чтобы доделать смузи, и тут я замечаю формочку для маффинов, которую использовала на прошлой неделе.
Тут мне в голову приходит идея. Хейзел права – если я явлюсь к нему и начну требовать назад работу, он решит, что я псих.
А вот если я приду с маффинами, то просто лишний раз продемонстрирую, какой замечательной ассистенткой могу быть. Никто не вызывает полицию, когда ему приносят кексики.
Когда я рассказываю Хейзел о своем плане, она смеется.
– Не буду выключать телефон на случай, если придется вытаскивать тебя из тюрьмы.
Через два часа маффины уже на столе – остывшие и украшенные. Глазурь лежит идеально, а сверху они посыпаны жизнерадостной разноцветной крошкой. Но внутри этих кексов – вся моя ненависть. Я чуть костяшки не сбила, когда замешивала тесто, вкладывая в него всю свою обиду на Зака, Джейми и всю свою жизнь, которая ставит меня в такие идиотские ситуации.
Насколько я знаю из расписания Джейми, которое он мне предоставил, он должен быть дома через десять минут. Так что я складываю маффины в контейнер и собираюсь уходить.
Хейзел весело улыбается, пока я натягиваю ботинки.
– Сделай его, подруга.
По дороге в квартиру Джейми меня застает дождь. Я забыла, что погода в Ванкувере может меняться десять раз на дню, поэтому даже не надела пальто с капюшоном. Стоя на светофоре, я пожевываю губу и раздумываю, не вернуться ли мне за курткой.
Нет. Я уже чувствую растущее сомнение. Если я сейчас развернусь, то вообще этого не сделаю.
Мне нужна эта работа. Мне нужны деньги. Я должна освободить место для Хейзел в ее собственной квартире, и мне нужно задержаться в команде, чтобы меня приняли в отдел маркетинга и я смогла двигаться дальше. И это произойдет.
Я верну свою работу.
Глава 5. Джейми
Я ПЫТАЮСЬ ВЗДРЕМНУТЬ, но не могу перестать думать о своей симпатичной ассистентке.
Бывшей ассистентке.
Черт.
Я смотрю в окна спальни, за которыми льет унылый дождь, идеально отражающий мое настроение. Я думал о ней весь день. Зачем себя мучить? Ее моментально перехватит кто-то другой.
В сердце проникает гнусное чувство. Мне невыносимо думать, как она убирается в квартире другого парня, улыбается ему, поет у него на кухне.
Раздается стук в дверь, и я хмурюсь. Я никого не ждал. Когда я подхожу к двери, Дейзи уже тут как тут – принюхивается и виляет хвостом.
Я открываю дверь и замираю.
По лицу Пиппы растеклась тушь. Она плакала? Грудь сковывает болью, но потом я вижу, что глаза у нее ясные, а ко лбу прилипли мокрые пряди волос, и расслабляюсь. Увидев меня, она расправляет плечи и раздувает ноздри. Про себя я отмечаю, насколько это мило.
– Привет, – говорит она и с усилием сглатывает. Затем растерянно моргает.
Она нервничает. В руках у нее пластиковый контейнер. Внутри кексы.
Я снова хмурюсь.
– Как ты попала наверх? – Ей нужен ключ, чтобы пройти через входную дверь.
Она отмахивается.
– Вчерашние охранники меня вспомнили, к тому же я угостила их кексами.
Ну конечно, они ее впустили. Эта женщина может заставить копа отдать ей свое оружие. Стоит ей только улыбнуться, встряхнуть волосами, и он такой: «Пули вам тоже нужны?» В груди приятно, странно ноет, и впервые за очень долгое время мне хочется улыбнуться.
Она пихает мне в руки контейнер.
– Это вам.
Я вскидываю брови и гляжу на кексы сквозь прозрачную пластиковую крышку.
– Я кексы лет десять не ел.
Пиппа выпучивает глаза.
– Что?! Это печально. – Она замечает свое отражение в зеркале за моей спиной, которое, видимо, сама вчера и повесила. – О господи! – Она проводит пальцами под глазами, стирая остатки макияжа. – Вот как я выгляжу? Боже.
Пиппа же знает, что я ее уволил, да?
Она снова поворачивается ко мне и делает глубокий вздох.
– Я вчера хорошо поработала.
Я молчу. С этим трудно спорить.
– Нет! – вспыхивает она. – Я отлично поработала. Я могу справиться со всем, что вы на меня навесите, никаких проблем. А вы даже не представились. – Она поджимает губы. – Кем вы себя возомнили, Райаном Гослингом? Просто решили уволить меня, как последний козел?
Я знаю Райана Гослинга. Встречался с ним на какой-то вечеринке НХЛ, куда заставили пойти всю команду. Он классный. Гораздо более классный, чем я.
Это ее тип? У меня сжимаются зубы. Мне не нравится эта мысль.
– Козел, – повторяю я.
– Извините, – морщится она. – Я тоже человек, знаете ли. Я заслуживаю уважения.
Она жалобно выгибает брови и быстро моргает, как побитый щеночек. О черт! Сердце просто разрывается. Это невыносимо. Невыносимо, что она так себя чувствует, и невыносимо знать, что из-за меня.
Пиппа права. Вчера я вел себя как козел. Но я не хотел. Я не знаю, как вести себя нормально рядом с ней. Она возникла из ниоткуда, как диснеевская принцесса, и я, конечно, двух слов связать не мог.
Она показывает на Дейзи, которая сидит у ее ног и смотрит на Пиппу с обожанием.
– Я хорошо поладила с Дейзи. Извините, что застали меня здесь вчера вечером. Я не уследила за временем, но этого больше не повторится. Я обещаю, вы больше никогда меня не увидите. – Ее голос дрожит. – Я что угодно сделаю ради этой работы.
В воздухе между нами повисает напряжение, и мы смотрим друг на друга. Она что?.. В моей голове вспыхивают картинки, как мы вдвоем лежим в постели. Она подо мной, голова откинута назад, глаза закрыты, а на лице – невыносимое наслаждение от того, как я вхожу в нее.
Я подумаю об этом позже, с членом в руках, хоть мне и стыдно в этом признаваться.
– Я не это имела в виду, – быстро говорит она, и ее щеки розовеют еще сильнее. – Это прозвучало странно. Я имею в виду, что мне действительно нужна эта работа, и, если я сделала что-то неправильно, просто дайте знать.
Я никак не могу сказать ей правду. Что она – девушка, на которой я был помешан два года в старшей школе. А то, что сказала она? Пиппа во всем права. Мне понравилось, как она обставила мою квартиру. Она надрессировала Дейзи так, что мне и не снилось. Я уже понял, что интеллектуальная стимуляция этой собаке нужна ничуть не меньше, чем физическая нагрузка. В глубине души я готов доверить ей собаку.
Я должен попросить команду найти мне другого ассистента. Проблемы Пиппы – не мои проблемы. У меня своих выше крыши.
Но, как и с Дейзи в приюте, я игнорирую все эти доводы. То, как Пиппа смотрит на меня сейчас, с этой смесью решимости и волнения… И то, как она гордо держит голову… Я ранен в самое сердце.
Я смотрю на нее, внимательно вглядываясь в ее черты. Хоть она и выглядит сейчас, как мокрая мышь, ее глаза все равно сияют. Ее пылающее лицо настолько полно жизни и энергии, что меня словно обжигает огнем.
Я вскидываю бровь.
– Ты назвала меня козлом, а теперь требуешь свою работу назад?
Она смаргивает и переминается с ноги на ногу.
– Да, – Пиппа слегка надувает губы и смотрит на меня с виноватым выражением, а от отчаяния в ее глазах у меня сжимается сердце. – Извините.
Мне нравится эта девчонка. Она напористая. Потребовалась большая смелость, чтобы объявиться здесь и назвать меня козлом. Со мной никто так не разговаривает.
Я не могу просто так ее кинуть. Я найду способ взять себя в руки. Всегда нахожу. У меня за спиной годы самодисциплины. В этом году нужно стать еще жестче.
Я не могу ее уволить, но могу держаться от нее подальше.
Я складываю руки на груди и упираюсь плечом в дверной косяк. Лицо пылает.
– Ладно.
У нее загораются глаза, и на секунду я пугаюсь, что она сейчас бросится мне на шею.
– Правда?
Это ужас или восторг? Не понимаю.
– Только ничего сюда не приноси, – быстро добавляю я.
Она хлопает в ладоши, Дейзи приходит в исступление и начинает носиться по всей квартире. Пиппа радостно глядит на меня, на ее лице расползается улыбка, а мне от всего этого чуть дурно не становится.
– Спасибо, – сцепляет она руки на груди. – Обещаю, я буду лучше всех!
Проблема не в этом.
– Мне пора на тренировку, – сообщаю я ей. До нее еще час, но я не собираюсь просто торчать в квартире и смотреть на нее.
Она уже снимает куртку.
– Без проблем. У меня тут все под контролем. Нужны продукты?
Я задумчиво натягиваю обувь. Продукты мне нужны.
Верно расшифровав выражение моего лица, она кивает.
– Я схожу. Чего бы вам хотелось?
– Эм. – Диетолог команды разработал детальный план питания для каждого игрока, но я не хочу и в этом рассчитывать на Пиппу. – Не знаю. Еды.
Она с улыбкой кивает.
– Отлично. Я вас поняла.
Я открываю дверь. Мне нужно убираться отсюда.
– Постойте, – говорит она и протягивает мне кексы. – Возьмите с собой. Раздайте команде или что хотите.
Я бессмысленно на нее смотрю. Если я появлюсь с кексиками, то шутки не кончатся до конца сезона. Но я все равно их забираю. Я не могу снова смотреть на ее расстроенное личико.
Выйдя на улицу, я открываю контейнер и запихиваю одну штуку себе в рот. У меня закатываются глаза, когда язык ощущает сладость, и я чуть не постанываю от блаженства.
Это, мать его, лучшее, что я пробовал в жизни.
