Читать книгу: «Кто убил Ксению Шумейко?», страница 2

Шрифт:

Не пори горячку. Думай. Контролируй свой страх. У него нет рациональных причин.

– Отольем, – выдавил я из себя.

– Ну… Пожалуй, надо – сказал Драчев, вышел из машины и пошел к ближайшему дереву.

Я посмотрел на часы. До оставленной мной утром отметки ориентировочного прибытия (прилепленной к часам жвачки) оставалось одно деление короткой часовой стрелки. Это значило, что до Доброго оставалось ехать около часа. Я не стал глушить машину и выходить.

Подавив паническую атаку, я понял, что меня тревожит лес. Он близко подступал к дороге, но сколько я не вглядывался, не видел в нем ничего опасного. Значит, в нем и нет ничего опасного, сказал я себе. Меня с головой накрывало беспричинное ощущение чьего-то присутствия, хотя все, что я видел – это черные ели на белом, не растаявшем еще снеге.

Драчев задерживался снаружи. Зачем я отправил его помочиться? Сейчас я проклинал себя за эту глупость. Я оглянулся, но нигде не смог увидеть его силуэта.

Когда он вышел, то не захлопнул дверь со своей стороны. Легкий ветерок со скрипом ее раскачивал, узкая черная полоска вечерней тайги между краем двери и корпусом машины дышала, как живая. Слышалось журчание реки. Когда дверь распахнулась, мое сердце резко разогналось к пяткам, чтобы отскочить от них и ударить в подмышку.

– Поехали, – сказал Драчев, устраиваясь на пассажирском сидении с явным облегчением в голосе.

Конечно, поехали. Обязательно поехали, и поскорее. Я попросил врача пристегнуться и направил машину по направлению к Доброму, изо всех сил стараясь не гнать.

III

– Как вы считаете, что показалось вам настолько опасным?

– Сложно сказать. Я рассказал, потому что вы просили ничего не скрывать. Я дважды проезжал там впоследствии, но это чувство больше не возвращалось. Правда, один раз я спал, машину вел капитан Устюгов.

– Об этом расскажете позже, двигаемся по порядку. Подождите минутку.

Допрашивающий офицер вышел из комнаты, но вскоре вернулся с подробной, свернутой в несколько слоев картой.

– Покажите, пожалуйста, на карте ориентировочное место, где вы остановились.

Я быстро сориентировался и отступая пальцем по дороге от Доброго, нашел то место. Посреди леса, находящегося к северу от отмеченной мной точки, располагался водоем практически идеально круглой формы. От его центра на карте были отмечены три разных окружности: маленькой, красного цвета, средней, оранжевой и большой, желтой. Рядом с каждой из них были написаны цифры с отметкой «км» – по всей видимости, значения радиуса каждой из окружностей. Дорога проходила между оранжевой и желтой линиями.

– Спасибо, – он подошел к двери, приоткрыл ее и передал сложенную карту через дверной проем кому-то, кто оставался вне поля моего зрения. – Продолжайте, Максим Алексеевич. Что вы встретили в Добром?

***

В Добром мы встретили унылую картину безнадежной разрухи и отчаяния, написанную средствами городской техносферы. Редкие многоэтажки смотрели во все стороны зияющими пустотами отсутствующих окон. Таежный лес все ближе подкрадывался к оставленным домам, медленно, как будто соблюдая осторожность. Словно люди подготовили ему ловушку и в любой момент снова начнут выгрызать у леса пространство, вырубая молодняк и корчуя пни.

На небольшой развилке я свернул вправо, направляясь в турбазу, продолжая движение вдоль реки, и поселок скрылся за деревьями.

Через пару километров показалась речная станция, стоявшая на честном слове. Причал, где в чью-то светлую голову пришла абсурдная мысль сделать прокат байдарок, похоже, смыло половодьем, теперь лишь черные тонкие столбики свай и неуместная реклама напоминали о столь амбициозном замысле.

Я вел свою «буханку» по указателю рекламного щита на спортивно-туристическую базу «EX-STREAM». Игра слов была удивительно точной в своей иронии – действительно, поток туристов здесь давным-давно сошел на нет. С учетом географии размещения данного объекта и неуместности английского названия, я предположил, что директор турбазы, возможно, не знает настоящего перевода и просто стал жертвой жестокой шутки рекламщиков, у которых сделал заказ.

Свежевыкрашенные ворота были наглухо распахнуты – очевидно, нас ждали. У входа стоял главный домик – кафе с верандой. Из кирпичной трубы на крыше шел густой дым – готовился ужин. Чуть поодаль кучно располагались домики для гостей – примерно с десяток, не так уж мало. Они были построены совсем недавно и несмотря на разруху вокруг – вполне на совесть. Указатель у главного входа сообщал, что на территории базы есть бассейн и тренажерный зал.

На веранде стояла женщина средних лет и курила. Она махнула нам рукой. Я припарковал машину, женщина выбросила недокуренную сигарету в грязь и пошла к нам. Ее врачебный халат давал понять, что это именно она – тот самый фельдшер, вызвавший специалиста из областного центра для подтверждения диагноза. Прочая ее одежда – серый ватник, надетый поверх халата и мешковатые синие джинсы, заправленные в резиновые сапоги – говорила мне о том, что в округе очень мало людей.

– Долго же вы, – с укором сказала она, протягивая руку Драчеву для рукопожатия.

Меня для нее как будто не существовало.

– Здравствуйте, Юлия Семеновна, – ответил ей врач. – Перед тем, как взглянуть на тела, я хотел бы сделать объявление для людей. По телефону вы сказали, что они взволнованы. Скажите, кто у вас за главного, чтобы собрать всех жителей.

– Главного у нас нет. И собирать никого не надо – все ждут вас в столовой. Нас тут всего пять человек. Пройдемте.

Она кивком головы пригласила нас следовать за собой.

Мы вошли в дом с верандой. Мне показалось неправильно называть его столовой, скорее, это было кафе, причем оформленное с большой любовью. Дорого отделанное дерево, теплые цвета. Декоративный камин создавал атмосферу и уют. За столиками сидели три человека – каждый за своим, предпочитая одинокое ожидание.

– Екатерина Витальевна, врач приехал.

– Ох, слава богу, – из кухни вышла бойкая и улыбчивая, чуть полная женщина лет пятидесяти. – А мы вас так ждали. Здравствуйте, молодой человек – она кивнула мне, я приветственно махнул рукой. – Садитесь, дорогие, с дороги небось устали, проголодались, скоро ужин будет готов. Вы кушать будете?

– Спасибо, Екатерина Витальевна, – ответил ей Драчев. – Я вам передам молодого человека, накормите его за мой счет, он меня очень хорошо довез. Его зовут Максим. А меня зовут Иван Сергеевич Драчев, я врач-инфекционист второй Энской городской больницы. Скажите, пожалуйста это все, кто сейчас живет в поселке?

– Да, Иван Сергеевич, это все. Пока что не сезон, – ответила Екатерина Витальевна, как будто оправдываясь. – Я здесь директор, а это мои гости, – она указала на сидящих в зале мужчин – Чепиков Александр Викторович, Завьялов Олег Вячеславович и… простите, я боюсь не так выговорить, скажите вы – засмущалась она и покраснела.

– Эрхан Кундулович Алдан, – усталый голос и кивок в нашу сторону. Мужчина был сравнительно молод, лет тридцать пять, похоже, якут. Изрядно потертая «горка» выдавала в нем охотника.

Двое других были старше. Чепиков – серьезный, строгий пенсионер. Внешне он производил впечатление человека ворчливого и недовольного окружающими. Завьялов – несколько моложе. Вдумчивый взгляд, обаятельная и приветливая улыбка. Было видно, что он легко находит общей язык с людьми. Еще мне показалось, что я его уже где-то видел.

– Я попрошу вас не паниковать, скоро все разъяснится, – Драчев обратился к присутствующим. – Если выводы Юлии Семеновны подтвердятся, у меня есть с собой вакцина. Наш транспорт позволит вывезти каждого из вас, кто пожелает выехать. Я прошу подождать меня здесь, возможно, анализ займет несколько часов. Если у вас есть срочные вопросы, задавайте, попробую ответить на них.

В ответ – молчание, затем Завьялов, оглядев прочих присутствующих, ответил:

– Работайте, доктор. Мы здесь люди взрослые, к панике не склонные, так что успокаивать нас ни к чему.

Врачи вышли из столовой. Я присел за один из свободных столиков, поближе к стойке. Никто со мной не заговорил, складывалось такое ощущение, что каждый из них был глубоко погружен в свои отдельные мысли. Исключение составляла только Екатерина Витальевна. Ее добродушная суета была очень приятной. Складывалось ощущение, что забота о своих клиентах – единственное ее желание.

Правда, было неясно, как посреди нынешней разрухи ей удалось найти средства, чтобы построить это место. Райский уголок таежного туризма с впечатляющим видом на постсоветские заброшки.

У каждого столика было аккуратно оформленное меню. Я никогда не был в настоящих ресторанах, и мне, с моим непритязательным вкусом, данное меню показалось чрезмерно роскошным.

Первые блюда – борщ, щи, рассольник, харчо, шурпа, сырный или грибной крем-суп, лагман. Тут все понятно. Основные блюда с упором на кавказскую кухню – четыре вида шашлыка (никакой курицы: свинина, баранина, оленина и – внезапно – медвежатина), хинкали ручной лепки, долма, люля, чахохбили и хашлама. Были блюда из рыбы и пельмени домашней лепки.

Полный набор напитков: помимо водки, можно было порадовать себя коньяком, несколькими видами красных и белых вин, а также пятью сортами разливного пива.

Это было далеко не все – это было то, что бросилось в глаза. Подробно я меню не изучал, так как не планировал ничего заказывать. В нынешнее времена поход в общепит был как праздник, и сегодня был не такой день.

Я в недоумении положил меню на стол. Такой подбор блюд был бы уместен скорее для дорогого ресторана грузинской кухни где-нибудь на берегу черного моря. Я только что прочитал меню, где есть медвежатина, в кафе посреди тайги, в заброшенном поселке с 5 жителями. Хозяйка сама ходит стрелять медведей? Меню было выполнено вычурно и безвкусно – не в плане кулинарии, а в плане стиля.

Сопоставить цену с деньгами в бумажнике без калькулятора я не мог, из-за дискалькулии, но подозревал, что ужин здесь влетит в копеечку.

Будто бы прочитав мои мыли, Екатерина Витальевна села за мой столик сказала:

– К сожалению, дела идут пока не очень хорошо, меню я обеспечиваю только частично. Так что на данный момент я не заказываю разную экзотику – дорого получается, себя не оправдывает. Да и готовлю я одно и то же на всех, вы уж простите, обхожусь без повара, чтобы экономить. Но гости не жалуются. Сегодня на ужин бифштекс с яйцом, я сейчас принесу. А вот чай или кофе – смело выбирайте, и к блинчикам что вам – сметану, черно-смородиновое варенье или сгущенку?

Я помотал головой, одновременно соображая, как бы получше ответить. А чего думать, говорить надо как есть.

– Я не буду ничего заказывать. У меня есть с собой. Если разрешите, то принесу сюда. Вы простите, я просто не могу себе позволить. Я слышал, что Иван Сергеевич готов накормить меня за свой счет, но это будет неправильно. Если честно, я думаю, он тоже не может себе позволить.

Она как будто даже обиделась.

– Вы думаете, я буду кормить вас за деньги? – она недоуменно посмотрела на меня, потом смутилась и приложила ладонь ко лбу. – Какая же я дура, в меню стоят цены. Вы не беспокойтесь, это меню на будущее, когда бизнес заработает и будет оборот. Сейчас здесь все кушают бесплатно, все равно людей мало, и дохода нет. Поверьте, я не обеднею.

Похоже, я сорвал банк. Когда в последний раз я ел нормальное мясо? В прошлом году?

– Тогда несите ваш бифштекс. И чай, пожалуйста, кофе не люблю. С чем блины – мне все равно. С удовольствием все съем.

– Вот и умничка! – Екатерина Витальевна ушла на кухню и вскоре раздала всем подносы с ужином.

На большой котлете из рубленой говядины аппетитно растеклось жареное яйцо, в качестве гарнира шла смесь различной зелени и две обжаренные до золотистой корочки маленькие зеленые капусточки. Черный ароматный чай медленно остывал в аккуратной чашке, на блюдце лежали домашние блины со сметаной.

Я жадно схватился за вилку. Нож отложил в сторону – что я, с котлетой одной вилкой не справлюсь?

Хозяйка подсела за мой столик.

– Максим, давай с тобой на ты, я не люблю вот это «имя-отчество». Меня можешь Катей называть, я еще не старая. Ты не возражаешь, если я тебя поспрашиваю, как дела в Энске.

Почему-то мне не хотелось переходить с ней на «ты», но я пересилил себя, чтобы не показаться невежливым.

– Едва ли я смогу ответить за деловой климат города – тебя же это интересует?

– Да мне просто – узнать, как у людей в целом дела идут. Я полгода в городе не была. Вот как у тебя дела, например.

– За полгода мало что изменилось. На жизнь хватает, что раньше, что сейчас.

Ага, зарплаты хватает на еду, спасают инвалидные льготы по оплате коммуналки. Второй год хожу в синей спецовке – хорошая одежда, прочная. Но этого я ей не скажу. Энск был вторым по величине городом в области, но страдал от общего кризиса, как и вся страна.

– В декабре застрелили мэра, кто победил на новых выборах – честно, не помню, не ходил. Без задержек платят только на ГЭС, но все равно копейки. Неделю назад началась забастовка водителей городской «скорой» – собственно, поэтому я здесь, обычно я развожу небольшие грузы, курсирую по мелким стройкам, иногда вожу начальника на охоту. У меня очень рутинная и скучная жизнь.

– Ой, я тебя уверяю – не скучнее, чем здесь. Вот десять лет назад тут знаешь как все кипело? Просто удивительно, как быстро все может измениться.

– Вы знаете… Ты знаешь, я сам хотел у тебя спросить. Что тут вообще происходит? Я в том плане – еда отличная, домики аккуратные. Откуда все это здесь, посреди разрухи?

– Скажем так, это у меня такой бизнес-проект. Многим кажется, что все кончено, народ обнищал, страна умирает. С таким подходом к жизни, так и будет. А я решила несмотря ни на что открыть свое дело и оживить этот поселок. Если нормально заработает эта турбаза, то и прочая инфраструктура подтянется.

– Ты меня прости, я бы не сказал, что она нормально работает.

– Во-первых, сейчас не сезон.

Можно подумать, в сезон здесь иначе.

– А во-вторых, в каком-то смысле это дело себя оправдывает. Три года назад у меня появился инвестор, который верит в будущее этого места.

Она кивнула в сторону Завьялова. Тот пил чай, просматривая какую-то старую газету.

– Говоря честно, без него все бы накрылось давным-давно. А так я держусь на плаву, и когда-нибудь все окупится.

Надо бы подойти к такому волшебнику. Олег Вячеславович, не хотите ли вложиться в перспективный рынок автомобильных перевозок города Энска? Хотя бизнесмен из меня объективно плохой – здесь надо уметь считать.

Мы продолжили говорить с Катей… Екатериной Витальевной, о том, о сем. Было понятно, что ей, мягко говоря, наскучили одни и те же лица, да еще и в таком малом количестве. Так что она просто радовалась разговору с новым человеком.

За общением ужин несколько затянулся – мы проговорили, наверно, с час.

И как только я отправил в рот последний кусок бифштекса, в кафе вошли Драчев и Подчуфарова. Выражение лица у врача не предвещало ничего хорошего.

– Товарищи, прошу внимания! – громко сказал он и стал у двери так, чтобы все его видели. – К сожалению, моя поездка не была напрасной и предположение Юлии Семеновной оказалось верным. Прошу для начала – ни в коем случае не ешьте мясо.

Очень ко времени совет. Я с грустью проглотил кусок, застрявший в моем горле. Котлета была очень вкусная. Посмотрим, чем мне придется за нее заплатить.

– Почему вы на меня так смотрите?! – возмущенно воскликнула Екатерина Витальевна после секундной паузы.

– Без паники. Мне нужно больше узнать о погибших – особенно, где и чем они питались.

И вот здесь я поближе познакомился с товарищем Чепиковым, боевым пенсионером, до того скромно отсиживающемся в сторонке.

***

– Подождите – прервал мой рассказ Егоров. – Какое впечатление у вас сложилось о Чепикове?

– Очень серьезный и сухой человек. Старой закалки. Сохранил ясность ума, несмотря на почтенный возраст.

– Его поведение не показалось вам подозрительным?

– Нет. Я почему-то был уверен, что он в этой группе неформальный руководитель. От него будто пахло авторитетом. Я не в уголовном смысле… Выглядел он в тот момент как профессор на отдыхе, о профессии его бывшей я уже потом, вечером узнал.

– Продолжайте.

***

– Чтобы не создавать балаган, – сказал Чепиков спокойно, – предлагаю по очереди рассказать обо всем, что мы знаем. Если вы хотите поиграть в следователя, – обратился он к Драчеву, – дело ваше. Но как врач, вы должны, как мне кажется, сперва заняться нашим здоровьем. Вы что-то говорили о вакцине.

Он напомнил мне чем-то судью Уоргрейва из «Десяти негритят» в исполнении Зельдина.

– Простите, вы правы, – выдавил из себя Драчев, не отводя взгляд от Чепикова. – На наше счастье, у нас с собой достаточный запас. Комбинированная вакцина, новой разработки, для подкожной инъекции.

– Риски побочных реакций?

– Ничего выдающегося по сравнению с другими препаратами. И я вас уверяю, эти риски пренебрежимо, исчезающе малы по сравнению с риском умереть от сибиреязвенной бактерии. Как врач… – Драчев оглядел всех присутствующих, стараясь захватить их внимание, хотя все и так смотрели на него, – как врач, я категорически рекомендую привиться.

– Возможно, уже поздно, – я робко перебил его, подняв руку, как школьник.

– Тем более, – уверенно сказал он. – Лечение от легочной и кишечной формы сибирской язвы неэффективно, а смертность крайне высока. Вакцина дает хоть какую-то защиту, повышает ваши шансы. Я не могу заставить вас принять ее, но прошу вас со всем авторитетом медицинской науки.

Авторитет медицинской науки был очень убедительным доводом.

– Не беспокойтесь, доктор, – сказал Чепиков и покосился на сидевшего за столом якута, – вы не можете заставить, зато мы можем. Лечиться будут все.

Но никого заставлять не пришлось. Все молча получили положенный укол, после чего доктор отнес все свои шприцы-склянки-ваты и прочую медицину назад в машину.

А когда вернулся в кафе, то начал «игру в следователя».

– Нам нужно постараться найти источник инфекции, чтобы оценить, насколько мы в безопасности. Александр Викторович, – доктор обратился к Чепикову, – скажите, пожалуйста, какое у вас сложилось впечатление о покойных? Что они вообще здесь делали?

– Они приехали на машине, без предупреждения. Их «козел» припаркован на базе, чуть дальше, ночевали они у нас. Представились геологами и расспрашивали о том, что добывали на заброшенной шахте. Но по виду они больше напоминали сотрудников ЧОПа какой-нибудь новой фирмы. Мне казалось, их интересует, есть ли на шахте законсервированное оборудование – чтобы украсть и сдать на переплавку.

– Что они ели?

– Они здесь ничего не заказывали, – быстро сказала Екатерина Витальевна.

– А чем же они питались?

– Скорее всего, у них было с собой, – подтвердил Чепиков. – Я ни разу не видел их в кафе.

– Сколько времени прошло между их отъездом и возвращением уже с симптомами?

– Три дня, – ответила фельдшер.

– Сколько времени они пробыли здесь?

– Сутки, – сказал Чепиков. – Попросили самый далекий домик.

В ответ Драчев вздохнул задумчиво.

– Острая фаза симптоматики наступает в период от одного до пяти дней. Получается, они могли отравиться и до приезда сюда, и после и, разумеется, здесь.

– Я думаю, стоит немедленно покинуть это место, – сказал Завьялов, до этого лишь внимательно прислушивающийся к их диалогу.

– Абсолютно согласен, – поддержал его Драчев. – Если у кого-то нет транспорта, вас возьмет Максим.

Я очень устал и хотел спать, но понимал, что придется потерпеть.

– Подождите! Если вы все уедете, – сказала Екатерина Витальевна, – то и мне оставаться незачем. Надо навести здесь порядок, даже если я скоро вернусь, взять с собой все ценное. Так резко уезжать…

– Мне тоже нужно собрать вещи и выспаться, – добавила фельдшер Подчуфарова. – Что делать с телами?

– Пусть остаются в вашем хранилище, – ответил Драчев. – Там достаточно холодно, они дождутся, когда мы пришлем группу биологической защиты из Иркутска. Что касается ночевки – я не возражаю. Да и тем, кто поведет машины, стоит выспаться. Только я очень вас прошу – будьте осторожны, не ешьте лишнего, не ходите далеко и держитесь подальше от домика ваших покойных гостей.

Все разошлись по домам. Екатерина Витальевна любезно предоставила нам один из свободных.

Когда она вышла заниматься своими делами, Драчев неожиданно спросил меня:

– Что думаешь, Максим? Тебе ничего не кажется странным?

– Каждую деталь по отдельности я мог бы объяснить, но здесь какое-то критически большое количество странностей. Я ни разу здесь не был, может быть, поэтому мне непривычно.

– Что ты имеешь в виду?

– Пустынный островок благополучия неподалеку от мертвого поселка. Но это касается места. А меня больше удивляют люди. Это очень странная мечта – пытаться в одиночку запустить бизнес в столь неподходящем месте. Тем более странно вкладывать сюда свои деньги – но может Завьялов такой богатый, что может просто выкидывать их. Непонятно, что здесь делает этот старик, – я имел в виду Чепикова, и Драчев меня понял. – Он коротает здесь свои последние годы? В этом мертвом месте, привыкает к неизбежному? Якут вообще молчал почти все время, фельдшер эта какая-то злая.

– Я добавлю в копилку твоих странностей, Максим. Пока мы вскрывали наших геологов, я хорошо их изучил. Это непростые ребята. У одного несколько заживших пулевых ранений, у другого – большой шрам на животе от удара ножом. У обоих хороша развита мускулатура. Они такие же «геологи», как мы с тобой.

– Криминал?

– Ни одной татуировки.

– Странно. Какие-нибудь силовые структуры?

– Ты сказал, Максим, не я.

Нас прервал стук в дверь, нетерпеливый, но не очень громкий.

Иван Сергеевич открыл ее, и в домик вошел Чепиков, сразу закрывший дверь за собой.

– Добрый вечер, – сказал он. – Мне необходимо поговорить с вами наедине. И сразу приступлю к делу – завтра никто отсюда не уедет.

– Извините, а не много вы на себя берете?

В ответ Чепиков продемонстрировал красную книжечку, не открывая.

– Доктор, у вас своя компетенция, у меня своя.

Драчев фыркнул в ответ.

– Я мог бы догадаться, что вы не бывший.

– У нас бывших не бывает, – парировал Чепиков.

– Все же вам лучше объясниться.

Я решился встрять.

– Прошу прощения у старших товарищей, но, думаю, будет лучше, если я выйду. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Да, Максим, пожалуй… – начал говорить Иван Сергеевич, но Чепиков его резко прервал.

– Щегол останется здесь. Он мне нужен.

– Я вам не обязан, – пытаюсь возразить я, но он меня просто испепелил своим взглядом.

– Ты Родине обязан.

Ну, если Родине – то конечно.

– Сейчас ты должен слушать взрослых, чтобы потом лишнего не спрашивать, когда будешь делать, что я скажу, – закончил он и повернулся к доктору.

– Ситуация плохая. Те ребята, которых вы смотрели – это наши ребята. Их убили. Давайте по порядку, присядем.

Чепиков сел на стул, а мы на кровати – и стали слушать.

– Шахта в сорока километрах к северу – это законсервированный режимный объект. Разумеется, там уже давно ничего не добывают. Это было специализированное место, предназначенное для научных исследований.

Он внимательно посмотрел на доктора.

– Когда я так смотрю на вас, вы должны попробовать угадать.

– Научные исследования в области микробиологии с целью создания боевых патогенов и защиты от них. Это легко понять, учитывая, почему я здесь.

– Это ваше предположение, я этого не говорил. Консервация объекта была проведена в связи с неприятным инцидентом.

Снова этот сухой взгляд – надо угадывать.

– Инцидент был связан с пропажей одного из патогенов – спор сибирской язвы. В количестве, достаточном, чтобы законсервировать объект, – предположил Драчев.

Чепиков едва заметно кивнул.

– К сожалению, последствия инцидента не были закрыты до конца.

– Споры так и не нашли.

Еще один утверждающий кивок, еле заметный.

Было интересно наблюдать, как Драчев гадает. И угадывает. Это была какая-то дурацкая игра, ведь по сути Чепиков нам все рассказывал. Но формально, почти все говорил Драчев.

– И виновника тоже не нашли.

Опять кивок.

– Как вы уже заколебали! Простите, не вы конкретно, а вообще. Я надеялся, я в такое больше не влезу.

– А что такое, товарищ Драчев?

– Вы мне можете сильно не рассказывать, я был в Свердловске, в семьдесят девятом. И насмотрелся и на вашего брата, и на военных. Люди вас интересуют в последнюю очередь.

– Да, люди, которые спят спокойно и не знают, что приходится делать нашему брату ради их спокойствия. Многие знания умножают скорбь. Не надо вот мне про Свердловск. Мы до сих пор не знаем, что там было.

– Вот именно, что мы по жизни ни хрена не знаем. Только гадим под себя!

Они как-то сразу перешли на повышенные тона. Да, этим людям будет тяжело работать вместе.

– Здесь все иначе! Здесь нет таких рисков, нет таких последствий. Помолчите!

Драчев успокоился и продолжил внимать.

– В этом проблема, – сказал Чепиков.

– Что здесь глушь?

– Да. У нас на тысячи километров вокруг нет никакого природного очага сибирской язвы. По этой части – туда, – он махнул рукой в сторону – в Казахстан. Так что я допускаю возможность правильности вашего предположения, что причиной нашего случая могли стать гипотетические споры сибирской язвы с упомянутого мной законсервированного объекта.

Я не помнил такого предположения Драчева, но возражать не стал.

– Мы имеем дело с умышленным убийством. Убийством, мотивов которого я не понимаю. Также как не понимаю выбранный способ совершения. Кому потребовалось их убивать и почему с такими сложностями. Я ненавижу то, что не могу объяснить.

– У вас есть какие-то конкретные подозрения?

– Я могу натянуть пару сов на глобус, как модно говорить у молодых. Но совы могут быть не тем, чем кажутся. Наш дорогой фельдшер Подчуфарова была когда-то настоящим врачом – талантливым анестезиологом в одной из Энских больниц. По долгу службы имела доступ к веществам, набирающим популярность в среде городской молодежи. Мы можем предположить, что ее понижение в должности и нынешнее трудоустройство является признаком проблем по криминальной части. Криминал – это всегда подозрительно. Но чем ей не угодили покойники, почему так сложно и главное – она же первая начала поднимать шумиху. Теперь по поводу мецената Завьялова. Было время, он боролся за внимание телезрителей в той же области, где творили Кашпировский и Чумак…

А, так вот откуда я его знаю, мелькал по телевизору, подумал я.

… – разве что наш герой имел чуть больше такта и ума. Зачем этот товарищ уже три года пытается раскрыть здесь свои чакры, никто не знает. Выбросил кучу денег уже. Нет ли у него желания основать здесь поселение? Мне не нужен на моем участке ответственности филиал «Аум синрике», или подобной херни, чтобы потом в Энске был массовый теракт. И уж точно я не верю в существование у подобных телеэкстрасенсов каких-то нравственных ограничений.

– С этим, безусловно, соглашусь, – ответил Иван Сергеевич.

– Ладно, хозяйка наша просто добрая дурочка и объективно не при делах. Но есть еще Алдан – это просто призрак. У меня есть информация, что паспорт у него подлинный. Учился на врача в университете, сейчас безработный. И на этом все. Просто пришел в Доброе пару месяцев назад, прямо так, пешком, с «мосинкой» наперевес. Охотничий билет есть, оружие зарегистрировано. Регулярно ходит охотиться. Исправно платит за еду и домик. И больше о нем ничего сказать нельзя.

– Вы забыли об одном боевом пенсионере. Который знает больше, чем говорит.

– Я не буду отвечать на ваши гнусные подозрения, хотя должен признать – я подхожу ничем не хуже остальных. Потому что никто не подходит. Все это сплошная манипуляция и догадки. Тут ни у кого нет ни мотивов, ни возможностей, по крайней мере, явных.

– Мы должны обратиться в компетентные органы, – уверенно сказал Драчев.

– Я – ваши компетентные органы, – ответил Чепиков. – Исходить надо из худшего – один из людей, которых вы тут встретили, имеет доступ к оружию массового поражения, и уже показал, что готов его применять. Выпускать в город нельзя никого. И лучше бы никого и не привозить, но нам без помощи не обойтись. Я могу доверять только вам, вы точно ни при чем. Все произошло слишком внезапно. И я слишком старый. Вот здесь мне нужна твоя помощь, щегол, – Чепиков повернулся ко мне.

– Слушаю вас.

– Ты должен выехать в город. Вот тебе адрес, – он протянул мне бумажку, – это РОВД привокзального района Энска. У меня есть там свой человек – спросишь капитана Устюгова. Бумажку отдашь ему. Привези его сюда.

Помимо адреса, на бумажке была цифра «четыре», обведенная кружком.

– Подождите, – прервал его Драчев, – у людей здесь есть другой транспорт. Завтра утром они уедут самостоятельно. И еще телефон.

– Телефон уже не работает. Вопрос с транспортом я сейчас улажу. Ровно через час, пацан, ты садишься в «буханку» и быстро двигаешь отсюда, никого не подбирая.

Не дожидаясь ответа, Чепиков встал, кинул взгляд на свои стариковские часы с красным циферблатом и золотыми цифрами, зафиксировал время. Странно, но сейчас он казался даже каким-то помолодевшим.

Егоров задумчиво перебирал карандаш. Он перестал делать пометки, прервал мой рассказ жестом и теперь раздумывал над вопросом.

– Я думаю, вы и сами понимаете, что сведения, которые вам сообщили, относятся к государственной тайне.

– Но я не хотел ничего такого знать.

– Едва ли это важно. Вы знаете, что разглашение секретных сведений – это тяжелое уголовное преступление?

– Я ничего не разглашал. А с тех, кто разглашал, вы уже не спросите.

– Да. Это избавляет нас от юридических хлопот. Я надеюсь, что вы понимаете, что отсутствие у вас формы допуска к гостайне не освобождает вас от ответственности за ее разглашение?

– Разумеется.

– Как вы считаете, почему Чепиков поставил вас в известность?

– Он старался держаться молодцом, но, похоже, был в отчаянии. Он мог доверять только нам.

– Вам удалось добраться до Энска без происшествий?

– Да. Никаких приступов паники по дороге, я даже заправился и взял топлива про запас.

***

Здание привокзального РОВД располагалось в очень тихом и тенистом районе города, будто скрытое от посторонних глаз.

– Доброе утро. Мне нужно поговорить с капитаном Устюговым, – я обратился к дежурящему лейтенанту, совсем молодому парню.

– А вы кто?

– Меня зовут Логинов Максим Алексеевич. Меня послал Чепиков… простите, не помню имя-отчество. Из Доброго.

– Одну минуту.

Лейтенант позвонил по телефону.