Читать книгу: «Затерянный мир»

Шрифт:

Редактор Алексей Германович Виноградов

ISBN 978-5-4474-8190-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Во вторую книгу стихов величайшего русского поэта начала 21 века Станислава Викторовича Хромова включены стихотворения сборника «Затерянный Мир».

Стихотворения Станислава Хромова проникнуты тонким мироощущением и интригой.

Они радуют многочисленных почитателей творчества поэта, стали основой для популярных песен.

К читателям

Опасен проклятый Парнас,
И так неверны стали чувства,
Что своды вечного искусства
Грозят обрушиться на нас.
Не тал ли слушала, немея,
Утробный гул до облаков
И все надеялась Помпея
На милость каменных богов.

И я, греховный человек,
Дитя толпы, певец порока,
Блеснув судьбою лжепророка,
Исчезну, может быть, навек.
Но даже если вы глухи,
Я вас в покое не оставлю,
Я вас стихи читать заставлю —
Любить и чувствовать стихи!

Вечерняя элегия

Когда с реки поднимется туман
И потечет протоками по лугу,
И, словно неоглядный океан,
Затопит потемневшую округу,
Люблю бродить у края темноты
По кромке леса, замершего чинно,
И обрывать вечерние цветы,
И тосковать о жизни беспричинно, —
Как будто в этом есть особый шик —
Без цели жить, бродя всю жизнь у края,
И понимать, бесцельно умирая,
Что ты никчемно проживший мужик…

Облака

Облака, облака,
Ваша поступь вольна и легка!
Вы мечтою моей запредельной
Проплывите в иные века!
Облака до гряды!
И над нами свободны, как птицы,
Я бы тоже хотел превратиться
В эти горы, деревья, сады!
Я бы тоже хотел воплотиться
В чей-то образ над крышами зданий,
В невесомую жажду скитаний,
И лететь, как летят облака!
С детства мне эта песня знакома,
Я хочу, чтоб она не кончалась,
Даже если уйду я из жизни
Далеко от родимого дома…
Облака! Все равно
Вы останетесь частью моею —
Только эту я думу лелею,
Только ей и храним я пока!
Облака промолчат,
Но кому-то покажутся снова
Берега океанов безбрежных
И края, что не выразить словом,
И закаты над озером Чад.
И когда они это увидят,
Этот мир, отраженный на небе,
И почувствуют жажду к свободе,
Понимая, что это не сказка,
То пусть знают, что я уже там!
Что я жду их, надеюсь и верю,
И еще, что мне там хорошо!

Хорошо

Брызнет солнце между сосен,
Озарит седые кроны —
Хорошо, когда у весен
Не от разума законы!
Хорошо, когда по чащам
Все слышнее год от года,
Как в молчании кричащем,
Пробуждается природа.
За обман ее наивный,
За ее красу нагую
Я душевной половиной
Полюбил ее такую.
Я брожу у сосен нонче,
На полянах душу грею…
Или весны стали звонче,
Или я уже старею?

Круг

Быть может, дух нетленный мой,
Всегда и чувствует поруку,
Что мы идем не по прямой,
А мчим по замкнутому кругу?..
Где даль с надеждами слита,
Мы гнали шумною оравой,
И зори в юные лета
Струились розовой отравой.
Потом я вырвался вперед,
Или отстал – не в этом дело,
А в авангарде в свой черед,
Толпа заметно поредела.
Мы растянулись на века
В необъяснимом этом строе,
Когда ко мне издалека
Пришло дыхание второе.
Пришло прозрение и вес
И ощущение могилы —
Я не кидаю зря словес,
Храня спокойствие и силы.
И над всевластием годов
Седая вянет диадема,
И я опять войти готов
В сады цветущего Эдема.
Поправлю иноходь коню,
И снова дернут наши кони, —
Кого в дороге нагоню,
И кто меня еще нагонит?
Там где-то Пушкин и Кольцов
Обходят в очередь друг друга,
И нет начал, и нет концов
В пределах замкнутого круга.

Дождь в городе

Снова лужами скверы залиты,
И простуженный парк нездоров,
Из-под ног потемневшие плиты
Разбегаются в жерла дворов.
По-язычески высечен грубо
Над землею ощерился вождь,
И гремят водосточные трубы,
Превращая в симфонию дождь.
Город, город… Твои монументы
На гробницах великих идей,
И текущие в сторону ленты
От широких пустых площадей,
И бетонные туши заводов,
И старинных кварталов уют,
И безумные толпы народов
С Вавилона осевшие тут,
Все какой-то бесовской любовью
Охраняемо в недрах твоих —
Будто вежи чужого становья
Пролегли территории их…
В темноту выгребаю без цели,
Раскрывая потрепанный зонт,
Слушать ночью аккорды капели,
В бесприютный смотря горизонт.
Заливает – вчера и сегодня,
И назавтра рассвет отменен!
Неизменна одна преисподня
Под улусами диких племен.
В ней сплелись напряженные нервы,
В ней бушуют потоки воды,
И повсюду железные черви
Выгрызают к проспектам ходы.
Прохожу, озираясь на храмы,
И гляжу, как из темной ночи
Тянет Стикс в водосточные ямы
Ниспосланные небом ручьи…

Прохожий

Взгляни в лицо мне ясными очами,
Рассей на время слякотную тьму,
Что будет там – за этими ночами
Я узнаю по взгляду твоему.
Я узнаю в движеньях осторожных
Прошедшей жизни острые края —
О, сколько раз в скитаниях дорожных
С обманутыми сталкивался я!
О тех годах рассказывает были
Осенних ливней горестный напев —
Как рано мы былое полюбили,
Допеть свое в дороге не успев.
Настанет день – суровый, непогожий,
И только нам откроется одним,
Что я случайный, в сущности, прохожий
Твоей недоброй памятью храним.
И будет час разлуки у причала,
И всхлипнет на прощание настил…
Но я вернусь, и мы начнем сначала —
Я все пойму,
Я все уже простил.

Зимняя шутка

Зачем живем, не знаю сам —
Проходят дни, года, режимы,
Текут столетья по усам,
А блага их непостижимы!
Зачем, безумный человек,
Летишь вперед с мечтой астральной?..
– Пожить мне в каменный бы век, —
Ворчит жена, мешая снег,
– Ходила б в шубе натуральной!

Удвоенная жизнь

Меня, в ночи смущая и маня,
Влечет туда, где мысли не бывали…
И повернется комната моя,
Раскрыв полупрозрачные вуали!
И вижу я свеченье тихих вод,
В которых отражается Венера,
И берег там, где высится комод,
И камыши на месте шифоньера.
Все вроде то, и вроде бы не то —
Двойной пейзаж, обьятый тишиною,
Болотиной пространство занято,
Как будто небо тучей затяжною.
Я вижу то и это под собой,
Я там и там в одно и то же время,
И разум замирает, как слепой,
Почти на равных образы приемля.
И с этой жизнью сколько не вяжись,
А все же та просвечивает снова —
Быть может, то удвоенная жизнь,
Неадекватность разума и слова?
Второе «я», открытое порой?
Над нищим духом зримая победа?
Больное наслаждение игрой
Ночных теней, бессонницы и бреда?
Двоякий смысл, двойное бытие,
Полярность чувств, несовместимость генов?
Дремучее сознание мое,
Лежащее в земле аборигенов?
А образы сливаются, скользят,
Меняются местами то и дело —
И, значит, мне уже за шестьдесят,
И вдвое путь короче до предела?..

Затерянный мир

В зыбкой пространственной нише,
В тесных проходах квартир
Он существует и дышит —
Этот затерянный мир.
Вдруг, отрешен и непрочен,
Ловит рассеянный взор,
Виды знакомые очень…
Слышен глухой разговор.
Явятся, словно из бреда,
Где-то вокруг бытия,
Лица, дома, парапеты,
Сонную память будя.
Вспомнив все прошлое смутно,
Будто седой старожил,
Скажешь себе и кому-то:
«Верно! Ведь я же здесь жил!»
Видишь, что делают люди,
Только их речь неясна…
Свежестью веет оттуда,
Как из забытого сна.
Так хорошо и не страшно
Станет свободной душе!
А подсознание наше
Нас покидает уже.
Как нелегко и не сладко
Вновь возвращаться к делам —
Жизнь бы отдал без остатка,
Только остаться бы там!
Кажется то неподдельным,
Вечным уходом грозя…
Видно, они в параллельном
Знают, что дальше нельзя.

Пришельцы

Они обычную одежду
Предпочитают новизне,
Всегда таятся где-то между
И появляются извне…
Я наблюдатель, я не практик,
И с ними вовсе не знаком —
Скитальцы вечные галактик
В обычном образе людском!
Я часто вижу их воочью,
Они приходят с часом ноль,
Мне причиняя каждой ночью
Почти физическую боль.
Таблицы, формулы, зигзаги,
Которых сразу не поймешь,
Но я зачем-то на бумаге
Черчу таинственный чертеж.
Так кто они? В какие круги
Мои затягивают сны?
Цивилизаций высших слуги,
Или посланцы Сатаны?
А может быть, вернулись ныне
Земляне самых первых лет,
Теперь подобие пустыни
Найдя на лучшей из планет?
Они на улицах знакомых
Порою, лезут напролом —
В глазах, как в гибельных разломах
Таятся молнии и гром.
Я отшатнусь, пройду в сторонку
И, ощущая в теле яд,
Услышу вдруг, как мне вдогонку
Сигналы странные летят!
Как будто нет вокруг народа,
И гомон уличный затих,
И непонятная природа
Давно работает на них…

Терминаторы

Заговором меня не тревожь,
Чем бы мне твоя месть не грозила,
Я ведь знаю, что это не ложь —
Это жуткая, страшная сила!
Что за злые творятся дела
В преисподне душевных анналов —
Ты куда меня, жизнь, увела
От компьютеров и интегралов?
За какие тенеты влечешь?
Не хочу быть тобою влекомым!
Я ведь знаю, что это не ложь —
Просто встретились мы с незнакомым.
Эту тайную силу с тобой
Не сумели бы выдумать сами,
И проходит толпа за толпой
С пораженными порчей глазами.
Измождены тревогой и злы,
Словно вкруг себя стену воздвигли,
Они ищут в перинах узлы,
Они ставят в прихожую иглы.
Пребывая как будто святы,
Пожелают гостям уколоться,
И на недруга носят воды
Неживой из гнилого колодца.
И бывать неминучей беде
После чьей-то зловещей атаки,
Если вдруг начертят на тебе
Сатанинские мертвые знаки!
Терминаторы света и тьмы —
На границе не видят раздела…
Они в жизни такие, как мы,
Только втянуты в грязное дело.

Краеведческий музей

Здесь все разложено по полкам,
В углы, за ширмы, на столы —
Беспечный заяц рядом с волком,
Иконы, пушки, кандалы.
Любую мелочь на витринах
Администрация учла —
Лоснятся холки шкур звериных,
Парят и реют чучела.
Сквозит прохладою по залам,
Вдали стихают голоса,
И недовольно, и устало
Глядят звериные глаза.
Но день окончится законный
Без всяких страхов и забот,
Спеша домой, смотритель сонный
В дверях ключами заскребет.
И мир, любуемся которым,
Вновь обретает естество,
Спешат по дуплам и по норам
Ручные жители его.
Под сводом тенью пролетая,
Мелькнет бесшумная сова,
И в лунном свете волчья стая
Свои почувствует права.
Во сне, пути не разбирая,
И не решаясь зареветь,
Хозяин сумрачного края —
По залам шастает медведь.
И за людей поднявшись драться,
Среди полотен кумача
С ружьем скелет неандертальца
Отплясывает, хохоча…

Встреча

Нет, не сон это! Так непохоже
То, что было со мною на сон…
Беспардонная, грубая рожа
Содрогалась плечам в унисон.
Из обыденных вышедши буден,
Я пытался в запретное лезть…
Я узнал его – Гришка Распутин! —
У меня фотография есть!
Мы спускались куда-то в низину,
Помню сосны, кислица, забор,
Я в широкую вперился спину,
Не решаясь начать разговор.
Обернулся он – дико и гордо,
Неживое молчанье храня…
Из под гривы мохнатая морда
Устремилась в упор на меня!
Ночь уже нависала над лесом,
Под ногами дышала вода,
Я таким перемолотый стрессом,
Не решался бежать никуда.
Мы сходили все ниже и ниже,
Глубоко увязала стопа —
По пропахшей гниением жиже
Уводила лесная тропа.
Полуобморок видя мой что ли,
Он откликнулся в первый черед,
Рассказал, что гуляет на воле,
Потому, что земля не берет.
Вот и бродит по долам и весям,
Одиноко и скучно ему,
И теперь мы болотину месим
Погостить ненадолго к нему…
Так и шли мы, а сумерки гуще
Подступали вплотную ко мне,
Впереди широко и зовуще
Разливался закат в темноте.
Я боялся отстать, потеряться,
За деревья метнувшись броском,
На вопросы лениво и вкратце
Отвечал он фальшивым баском…
Вдруг просветом пахнуло меж елок!
И дорога! И кончился страх!
Позабытый осенний проселок,
Каких тысячи в наших местах.
Странный посвист донесся до слуха,
Из-под век, не подняв головы,
Я заметил, – как будто старуха
Поднялась из пожухлой травы.
И заметил я дом за опушкой —
Двухэтажный бревенчатый дом,
А они, между тем, со старушкой
Говорили о чем-то таком…
Озираясь вокруг озверело,
Я не слышал из слов ни одно,
Только помню, как в доме горело
Бледно розовым светом окно.
Не надеясь на крестное чудо,
Я рванулся! – Как выбраться тут?!
– Что ж, – сказали, – не держим покуда,
Прибежите, когда позовут.
И всю ночь на дороге раскисшей
Я скакал, чертыхаясь в душе,
Под своей одинокою крышей
Оказался наутро уже.
Ныли ноги, и кости ломило,
И рассвет был за тучами скуп,
И кровавая пена, как мыло,
Опадала лохмотьями с губ.
Вспоминаю… А вечер осенний
Все стучится в окошко мое,
Западают и мечутся тени,
Ожиданье гнетет самое.
Я не знаю, когда это будет,
И по слову свершится уход…
Кто-то ночью внезапно разбудит
И обратно туда уведет!
Ничего я не знаю, и все же
Этим сроком согнутый в дугу,
Я всегда и везде настороже,
По-другому уже не могу.
Похожу возле церкви окрестной,
В архиерейский пожалую сад,
И с гримасой холодной и пресной
По мосту отправляюсь назад.
Как под чьим-то всевидящим оком,
Не дающим осилить пути,
Потолкусь у крыльца и у окон,
А порог не могу перейти!
И кляну себя – что ж ты когда-то
Все дознаться хотел не о том…
Не ищите такого, не надо —
Поздно каяться будет потом!
И в года просвещенные наши
Так же темен и слаб человек…
И чудно, и не верится даже —
Интегралы! Космический век!