Читать книгу: «8 Основ обретения жизненной силы. Как выиграть в кальмара с Киай Цигун», страница 3

8. Две недели на оживление

У меня было ровно 2 недели. И ровно на 2 часа в день хватало сил для выполнения всего комплекса «8 Основ». Так было в первую неделю. На второй начался подъем сил, но я по-прежнему занимался примерно 2 часа, так как убедился, что это необходимый и достаточный период времени для решения поставленной задачи.

Я был вынужден часто прерываться, чтобы присесть и восстановить быстро таявшие силы. В первые дни приходилось делать паузы, чтобы полежать. Я держался одной рукой за перила площадки, ватные ноги дрожали от слабости и усилий. Следом за ногами сдавало дыхание, а сердце то отставало, то вдруг начинало трепыхаться, грозя выскочить из груди. При этом все движения были мягкими и плавными, без напряжения – кроме тех, что случались из-за нехватки сил или потери равновесия.

Тело пробуждалось с болезненными судорогами мышц, ноющей ломотой, треском в суставах, липким потом, со слезами и потемнением в глазах, сухостью во рту, иногда «приправленной» соленым вкусом мокрот, которые периодически извергались из легких после сильного кашля при попытках дышать глубже. К этому добавилась опустошенность, нарастающая после каждого следующего упражнения, отчаяние от ощущения собственной немощи и от тех трудностей, с которыми тело сталкивалось в авантюрной попытке срочно восстать из пепла.

Я старался ни на что не обращать внимания, кроме наиболее точного выполнения упражнений. Не думать, не рефлексировать, не реагировать. Только двигаться вперед, сквозь упражнения, одно за другим. Я делал 5 повторов – как раз на 2 часа, с учетом вынужденных остановок и пауз. Иногда после первого повтора какого-то из упражнений казалось, что сил на второй уже не осталось. Но я не останавливался – я просто делал, как мог. Останавливаться было нельзя – нужно было запускать поток, процесс для перехода в другое состояние. Нужен был импульс и разгон, чтобы преодолеть инерцию и сопротивление не только тела, но и ума. Умри, но сделай!

Главное – не сдаваться, не поддаваться панике при мысли о безнадежности всей затеи, не оценивать шансы и не останавливаться. Пять раз, до паузы перед следующим упражнением каждой Основы, 30 раз для завершения Основы. И дальше – краткий перерыв и следующие 30. И так до конца. И в конце – рухнуть в постель, зная, что ты сделал все, что мог, но этого ужасно мало для достижения намеченной цели. Рухнуть и лежать замерев, так как сил оставалось только на то, чтобы дышать.

Кажется, проходит вечность, прежде чем сумеешь отдышаться, чтобы хотя бы сходить в туалет. Но следующий день наступает слишком быстро, а я еще не успел набрать сил – у меня их сегодня меньше, чем вчера. Как же сегодня пройти эти 8 кругов по 30? Просто идти. Шаг за шагом, повтор за повтором. Пять повторов… Еще 5. И еще. Что там дальше? Я уже сделал 5 повторов? Какую основу я сделал только что?..

Пять повторов. Всего 5. Целых 5!!! Но это не финиш, а только этап. Побеждать нелегко, даже когда ты силен. Но как победить слабость? Когда тело не способно восполнять силы из-за ослабевшего пищеварения? Дыши и звучи. Главное – не впасть в жалость к себе, не поддаться сомнениям. Не останавливаться!!! Нет сил для сомнений и страха. Все силы направлены на действие. Все просто: движение есть жизнь, а жизнь есть движение. Пока ты дышишь – все возможно. Тем более если еще и звучишь, пусть и шепотом.

Живот звенит от напряжения, глаза пристально вглядываются вперед, в пустоту – туда, куда надо прорваться. Кажется, сейчас упадешь в пропасть и все кончится, неизбежно разобьешься. Но в этом падении расправляются крылья вибраций звука – и вдруг паришь, свободно и без усилий. Уже ничего не делаешь, все делается само. Достаточно только подумать о звуке, и все приходит в движение. А шепот и дыхание наполняют тело долгожданной энергией с приятным теплом и внезапным умиротворением. Поток подхватывает тело, оно купается в потоках энергии и ощущений. Нет напряжений, нет усилий. Есть покой и поток. И ощущение света и потоков жизненной энергии, тонкими струйками затекающей в тело, наполняющей его, увлажняющей и оживляющей изнутри. Тело становится мягким и эластичным, напряжения, узлы и блоки растворяются.

Странное и давно позабытое чувство – приятное ощущение от собственного тела. Сначала краткое и мимолетное, но постепенно все более устойчивое. И это всего за неделю: что сначала казалось мучениями и страданиями, стало источником удовольствия и оживления. И снова всё как во сне. Непонятно, очень смутно и совсем не волшебно – просто отпустило сердце, когда левая рука поднялась над головой (раньше не поднималась и до горизонтали), осанка выправилась, а ноги обрели прочность и устойчивость вместе со способностью подниматься и вытягиваться во все стороны. Силы прибывали медленнее, чем хотелось бы, но к концу второй недели я был готов к перелету.

Оглядываясь назад, невольно содрогаюсь от мысли о том, насколько авантюрным было само решение лететь «покорять» новые страны силой своего искусства, когда самих сил было явно недостаточно. Я привык к высокому уровню энергии и работоспособности, редко уставал, быстро восстанавливался, энергии всегда хватало или было в избытке, за что бы я ни брался, за исключением тех случаев, когда я подвергал свою жизнь и здоровье откровенной опасности. Легко быть сильным, когда ты полон сил. Быть сильным, когда ты реально ослаб, – это уже вопрос воли…

Я помню, как оценил свой уровень сил и энергии по отношению к состоянию до болезни, которое я условно принял за 100 %. В момент начала формирования комплекса «8 Основ» во мне оставалось примерно 15 % от былой силы, которые легко скатывались к 10 %. И этого явно было мало не только для демонстраций и обучения боевым искусствам, но даже для длительного перелета. Ведь я должен был предстать не перед новичками, а перед обладателями черных поясов и мастерами. И мне нужно было быть способным отражать все виды нападения с полной нейтрализацией атак и проведением контратак с нокаутом либо с болевым контролем. Я обучал тогда техникам самозащиты с использованием точек акупунктуры и применением особых методов энергетического и звукового воздействия, позволявших относительно легкими касаниями лишать человека сознания. Также приглашавшая сторона хотела увидеть демонстрацию бесконтактной защиты от ударов.

Через две недели практики мой внутренний измеритель жизненной энергии показывал уже 25 % на минимуме и примерно 40 % на максимуме. Я не знал, хватил ли сил для демонстрации мастерства, проверить было не на ком. Оставался лишь вариант «разведки боем».

9. Разведка боем

Как оказалось, энергии было достаточно для демонстраций. Я легко справлялся с любыми атаками и успешно показывал техники и приемы. Но если раньше я совершенно не уставал от таких форм преподавания, то теперь каждый день семинаров полностью истощал и опустошал меня. Я старался максимально беречь силы и показывал приемы, снижая траты энергии на столько, на сколько мог без потери эффекта. Семинар продолжался целый день, а вечером начиналось застолье с возлияниями, от которых я не мог отказываться, чтобы не раскрыть своего состояния и последствий болезни. Кроме того, мне и самому было любопытно – восстановился ли я? Могу ли я вернуться к обычной пище? Позволить себе алкоголь?

Бельгию по праву называют всемирной пивоварней: 400 базовых уникальных сортов пива, для каждого сорта даже предусмотрена своя форма бокала. В ресторане, где меня чествовали как почетного гостя и Грандмастера боевых искусств, я отказался от вина, опасаясь того, что мой организм не выдержит крепости алкоголя, но согласился на пиво. Так уж повелось в среде адептов боевых искусств: алкоголь в почете, как и способность пить, не пьянея. Меня спросили, предпочитаю ли я пиво «послабее» или «покрепче». Я машинально ответил – «покрепче». Как оказалось, «покрепче» – это было пиво с оборотами выше, чем у крепленого вина. Я буквально «поплыл» с первого же бокала. Это была моя первая порция алкоголя после реанимации по поводу панкреатита, так что хватило бы и 5 % крепости (на что я и рассчитывал). Но 20 % застали меня врасплох. Мои внутренние органы не были готовы к такому испытанию, так что пришлось компенсировать опьянение волевым усилием…

Помню смутно, как закончился ужин и как я добрался до гостиницы в свою первую ночь в Бельгии. Зато хорошо помню все последующие вечера. Я мужественно улыбался человеку, доставлявшему меня в гостиницу после ужина, завершавшего полный день преподавания, закрывал дверь и падал у порога. Сил хватало только на последний бодрый взгляд и улыбку.

Упав на пол, я замирал, чтобы не тратить силы даже на простые движения. Дойти до постели не было сил – я полз. Проползал несколько метров, останавливался обессиленный и отдыхал, впадая то ли в сон, то ли просто в забытье, положив голову на руку, вытянутую в направлении кровати. Просыпался и снова полз. Иногда я доползал до кровати и, уже облокотившись на нее телом, с ногами на полу, засыпал до утра. Иногда я все же ложился на кровать в одежде и спал как мертвый. Но случались и ночи, когда я так и не доползал до кровати и утром находил себя где-то на полпути…

К счастью, мое тело оказалось способным даже в этих условиях неудобств и сна то на полу, то прислонившись к кровати восстанавливаться к утру. Главное было – поспать. И еще – замереть и не двигаться. И дать установку телу на восстановление. Ведь это был почти недельный тур по разным городам Бельгии и Нидерландов и каждое утро – встреча с новыми людьми, демонстрации, преподавание. Поэтому с утра надо было стремительно взбодриться, привести себя в порядок и быть готовым к новым «подвигам». Никто не должен был знать о том, чего мне это стоило и чем были наполнены мои ночи.

10. Страх воина

Мне «повезло» принимать немало вызовов. Еще в молодости, достигнув маломальской известности, мне приходилось иметь дело с теми, кто хотел помериться силой и боевым мастерством – реальным или, чаще, воображаемым. Кто-то хотел убедиться в своей силе, кто-то – самоутвердиться за мой счет. Были и такие, кто жаждал известности и полагал, что для этого достаточно победить меня в поединке. Появлялись люди совсем еще юные, но уже посвятившие несколько лет своей жизни цели победить меня в поединке, после того как узнавали обо мне как о мастере боевых искусств. В 1980-е годы в Советском Союзе мастеров было мало, боевые искусства были полузапретной практикой.

Поначалу я отстаивал свою честь и имя в поединках или спаррингах, потом научился разряжать пыл противников через разговор, но временами доходило и до боев без правил. Любой бой опасен и для здоровья, и для репутации. Я возненавидел все эти вызовы и стал уклоняться от них любой ценой, даже ценой падения в глазах почитателей и обожателей. Самоутверждение меня не интересовало, равно как слава или известность. Меня интересовали знания и реальные умения, а их сложно получить в поединках, тем более в драках.

Не могу сказать, что я бесстрашен в бою, – скорее, я могу преодолеть страх и даже использовать его энергетический потенциал. Как бы ты ни был тренирован и подготовлен психически и физически, всегда есть шанс уступить, потерпеть поражение, понести потери. Мастерство и опыт боя – это повышение вероятности победы, но никак не гарантия. Все, что я могу сказать о своей боеспособности и опасности для любого моего оппонента, это то, что вероятность моей победы постоянно растет. Но она никогда не может быть абсолютной. Шансы победить зависят от многих факторов, включая возраст, физическое и психическое состояние, хотя уровень знаний и умений может в чем-то компенсировать их слабые стороны.

Воин стремится к неуязвимости и непобедимости. Но достижение этой цели находится за пределами физического плана. Оно, скорее, связано с духом и сознанием, отношением к внешним событиям и расстановке сил. Жизнь требует своего и настигает нас на всех фронтах, не только духовном. Поэтому если вызов брошен, избежать его невозможно. Другое дело – как его принять и насколько искусно с ним обращаться. Вызов всегда ставит человека лицом к лицу со своим собственным страхом или страхами. Это и первый, и последний барьер Воина.

Каждый уровень страха, который преодолен, пройден, взят, открывает следующий. Страх может парализовать, придавить или подавить. Но может и стимулировать, пробуждать, подвигать. Отношения со страхом являются главным отличием между Воином и жертвой. Жертва в итоге сдается, становится пассивной и контролируемой. Воин может отступить, но не сдается никогда, независимо от победы и поражения. Он всегда активен, даже если внешне спокоен и неподвижен, поэтому всегда свободен и, по большому счету, неконтролируем извне. Его невозможно спровоцировать, невозможно подавить его волю, его невозможно контролировать и ему бесполезно угрожать. Он всегда сам выбирает свои битвы. Воин не бесстрашен, но страх не рулит им. Воин лучше всех знает свои страхи. Страх просто перестает быть преградой и препятствием.

Даже когда ты полон сил, столкновение с более сильным оппонентом все равно может вызвать страх. Но гораздо страшнее встретиться с собственным бессилием. Особенно когда слабость становится твоей повседневной реальностью. Когда нет перспектив избавиться от слабости. Когда ты вынужден действовать, не полагаясь на силу, а заведомо зная, что ты слабее, что так будет долго, а может – всегда. Слабость – еще тот враг, порой даже более коварный, чем страх. Если поддаться страху, он может еще больше ослабить. И все же гораздо страшнее и сильнее любого врага или противника, бросавшего мне вызов, были сами жизненные ситуации, собственные болезни и, как следствие, собственная слабость. Сильного противника можно измотать, обмануть, навязать свои условия и правила боя, но собственную слабость не обманешь и не измотаешь…

11. О силе

Сила определяется не только уровнем подготовки, но и устойчивостью формы. Моя поездка по Бельгии и Нидерландам была чем-то вроде подвигов Геракла, на время лишенного сил. Сил нет, а результат должен быть. Полагаться приходилось на эффективность и точность действия, на мастерство и отточенность реакции и техники с учетом всех возникших ограничений, включая и заторможенность мозга в условиях дефицита энергии. И нужны были соответствующие знания, способные компенсировать недостаток силы. И если раньше мне помогали скорость и сила, то теперь наступил момент истины и реальная проверка знаний.

Когда у тебя есть 100 % сил и ты всегда можешь добавить столько, сколько нужно для получения эффекта, легко утверждать и затем демонстрировать, что достаточно 20 % приложения силы при воздействии на точки Кьюшо Джицу (воздействие на уязвимые жизненно важные точки – японский аналог Дим Мак), чтобы достичь такого же результата, как при 100 % приложения усилия без использования этих точек. Совсем другое дело, когда у тебя самого есть лишь 25–40 % силы, а иногда и ровно те же 20 %. Любая неточность действия и, что еще хуже, фиктивность знания сразу могли меня поставить в положение лжемастера и фантазера – люди и так с трудом верили в то, что находилось за пределами их представлений о боевых искусствах.

В боевых искусствах тема Дим Мак («Касание Смерти») относится к сфере мистических знаний. Те, кто верят, даже не мечтают эти знания получить, считая их уделом особо посвященных либо вообще давно утраченными. Большинство же просто не верит, называя выдумкой, чем-то вроде рекламного хода школ восточных боевых искусств, обещающих в неопределенном будущем раскрыть секреты своим самым преданным ученикам, чтобы удерживать их как можно дольше. Скептики сводят подобные приемы к хорошему знанию анатомии и нервной системы. Относительно недавно тема Дим Мак начала адекватно раскрываться некоторыми современными энтузиастами, включая моего сенсея Джорджа Диллмана, получившего введение от грандмастеров окинавского кэмпо Хохана Сокена и Сейю Ояты. В значительной степени это искусство связано со знанием теории акупунктуры, только применяемой противоположным образом – для разрушения вместо исцеления. Но даже сегодня далеко не все мастера и грандмастера боевых искусств знают Дим Мак и еще меньшее число владеет им.

Меня пригласили в Бельгию и Нидерланды вести семинары именно энтузиасты Кьюшо Джицу. Но отличительной особенностью моего стиля Киай Будо и моей известности было еще более эзотерическое искусство, связанное с применением звуков, – Киай Джицу. Звуки применялись для усиления любых действий, могли останавливать атаки, существенно усиливать боль и увеличивать эффект при воздействии на точки Кьюшо Джицу. В искусстве Киай Кьюшо Джицу я обучал воздействию на уязвимые точки с применением специальных звуков, потенциирующих эти воздействия. Считается, что правильное применение звука может в 5 раз умножить эффект атаки на точки Дим Мак (Кьюшо Джицу). Именно этого ожидали от меня организаторы семинаров – чтобы я с видимой легкостью нокаутировал нападающих при различных видах атаки, рассматриваемых в методиках самозащиты. Кроме этого, после лишения сознания требовалось быстро вернуть противника в сознание и восстановить прерванный в результате воздействия Киай Кьюшо Джицу поток энергии в теле, иначе могли последовать серьезные проблемы для здоровья. Поэтому день семинара состоял из двух частей: исцеление и боевые искусства.

Принципы работы со звуками были едиными, но цели разными. Исцеление звуками предназначалось не только для оздоровления, но и для научения восстановлению после энергетических атак Киай Кьюшо Джицу. Отдельного времени для личных практик не было, поэтому я решил включить «8 Основ» в мою программу семинаров. Я просто объяснял и делал со всеми эту практику. Возможно, именно это и помогло мне пройти весь тур без заминок и успевать восстанавливать свой организм. Несмотря на нагрузку от преподавания, «8 Основ» сослужили добрую службу, поддержав меня в сложном путешествии.

До болезни я с легкостью демонстрировал свое искусство, утверждая, что достаточно 5 % усилия, чтобы лишить человека сознания или достичь контроля над его действиями. Некоторые мои демонстрации можно и сейчас увидеть на видео.

https://kiaido.com/facility/8-osnov-zhiznennoj-sily/

Но при необходимости я всегда мог усилить воздействия до нужной мне степени, так как был 100 %-й запас сил. Однако в первой после болезни поездке этого запаса не было, и не было полной уверенности, что я смогу выдать результат: состояние было очень нестабильным. Зато появилась возможность проверить свою же собственную теорию и убедиться в правильности ее выводов. Я не мог, имея 20 % энергии, выложиться полностью в момент демонстрации, так как иначе я бы и сам мог упасть рядом с уке (человек, на котором демонстрируются приемы). Все, что я мог себе позволить, – 5 % энергии при 100 % точности знания и применения.

К счастью, я не ошибался в своих расчетах: все демонстрации сработали, а я оставался на ногах, хотя временами накатывала слабость и темнело в глазах. Это было легче, чем преподавание, требующее непрерывного внимания, терпения, доброжелательности и позитивного настроя, которые не так просто проявлять и излучать, когда внутри ты утомлен и движешься по тонкому лезвию между возможным и невозможным, превозмогая боль и бессилие. На семинары приходили местные авторитеты от боевых искусств, специалисты цигуна, тайцзи, Син-И, багуа, эксперты спецназа, смешанных боевых искусств и чемпионы от спортивных школ единоборств, которых тоже предстояло если не убедить, то хотя бы нейтрализовать. В итоге все были удовлетворены, убеждены и отнеслись ко мне с большим уважением. Но никто даже не подозревал, чего мне это стоило.

Новые друзья искренне старались доставить мне удовольствие и, не скупясь, водили меня в любимые рестораны и бары, показывали красивые и экзотичные места, местные достопримечательности. Обычно я хорошо запоминаю места, где побывал в путешествиях по всему миру, но эту поездку помню очень смутно. Отчетливо в памяти всплывает только то, как полз по направлению к кровати в очередной гостинице, помню не сами номера, а лишь узоры на коврах, по которым полз…