Читать книгу: «Счастье под ногами»

Серж

Шрифт:

Дизайнер обложки Елизавета Сергеевна Сафронова

Дизайнер обложки Анисья Сергеевна Сафронова

Корректор Ирина Алексеевна Сафронова

Корректор София Сергеевна Сафронова

Корректор Елизавета Сергеевна Сафронова

Корректор Анисьсья Сергеевна Сафронова

ISBN 978-5-0055-5050-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Малыш

Малыш, смеясь, бежал и падал, спотыкаясь,
Вопросы задавал: «Зачем» и «Почему?»,
Его вела мечта за горизонт без края,
А юная судьба дарила мир ему!

Мчись, малыш, вперёд, в пути спасенье;
Будет больно, ничего, поплачь;
Ну, а если радость, смех – везенье!
Мысли, чувства пусть несутся вскачь.

Влетев с разбегу в дом, хотел, чтоб приласкали,
Нашли ему ответ на все его «Зачем?»,
Но дом остался нем, на смех не отозвались,
Лишь эхо наготой кривлялось из-за стен.

Мчись, малыш, вперёд, в пути спасенье;
Будет больно, ничего, поплачь;
Ну, а если радость, смех – везенье!
Мысли, чувства пусть несутся вскачь.

Он кинулся во двор, забывшись в новых играх,
Увидел там её, спросил: «Пошли со мной?»
Она же, рассмеясь, сказала: «Только в книжках
Найдёшь, что ищешь здесь, а мне оставь покой!»

Мчись, малыш, вперёд, в пути спасенье;
Будет больно, ничего, поплачь;
Ну, а если радость, смех – везенье!
Мысли, чувства пусть несутся вскачь.
Малыш через забор, его держать не стали,
И двери навсегда захлопнули за ним,
Огромный мир встречал холодными ветрами,
Назад дороги нет, и выход здесь один:

Мчись, малыш, вперёд, в пути спасенье
Будет больно, ничего, поплачь;
Ну, а если радость, смех – везенье!
Мысли, чувства пусть несутся вскачь.

«Я ушёл в ночь, не сказав «Прости…»

Я ушёл в ночь, не сказав «Прости»,
Не оглянувшись до поворота,
Ты не окрикнула: «Стой, подожди!»
Ну и не надо, хотя и обидно.

Я ушёл в ночь, и мокрая мгла
Скрыла глаза от противного света,
Вертится мысль: «Она там одна», —
Знаю, ей тоже немного обидно.

Я ушёл в ночь, не проверив мечту,
Не проронив только главного слова,
Ночь всё поймёт, может, завтра приду,
Утренний свет прогоняет обиду.

Я ушёл в ночь, не считая долги,
Не разобравшись с каждым, кто должен,
Всех не упомнишь, их лица мрачны,
Впрочем, пускай, – им больше обидно!

Первый бой

Среди гор затаилась жара,
Время тащится сзади ползком,
А дорога скользит в никуда
Между скал и ущельем ужом.

Надоело трястись, края нет…
«Сколько можно? – тринадцать часов»,
Но одно только слышим в ответ:
«Скоро будем, там ужин готов».

Нам сказали: «На марше смотреть,
В оба глаза, заснуть не давать!»
«Ерунда нам во сне умереть,
Да и кто здесь в нас будет стрелять?»

Тишины оборвался мотив,
С воем, визгом вспороло озон,
Злобный кашель с горы подхватив,
Эхо с пулями кинулось в гон.

«Стоп, колонна, к машине скорей!
Кто стреляет?» Лишь брызги камней,
Не найти автомат, сто чертей,
Вот он, вниз, под обрыв, кто быстрей.

Прикрываешься им, как щитом,
Рядом очередь тихо легла,
Душу ужас мне вяжет жгутом:
«Боже, где провинился так я?»
К камню телом прижмись, затаись,
Может, смерть обежит стороной.
Но вперёд перебежками! Ввысь
Крик летит, поднимая собой.

Постреляли с лихвой да, видать,
Не попали. Что в горы палить?
Ладно, сбили огонь, в остальном – наплевать!
Там вон БЭТЭР на мине сидит!

Вверх бросок, вдруг окоп, злобный взор,
Вражий снайпер вскочил, побежал,
Вот он весь, на виду, но в упор,
Почему-то никто не стрелял.

Бой заглох, дальше в путь силы нет.
«Снова ехать? На сколько часов?»
Но одно только слышим в ответ:
«Скоро будем, там завтрак готов!»

Философская

Нет ни воздуха здесь, ни движенья, ни тёплого света,
Опрокинулось всё, и в глазах у людей суета,
Кто способен был жить, тот боится и прячется где-то,
Душит даже возможность с обрыва взлететь в небеса.

Вы просите у Бога веселье, гоните сомненья,
Жизнь есть рай, а любовь в пустоте даже Он не создаст,
Вот же смысл: не ропщи! Целый миг ощущенье блаженства!
Разве этого мало? Пусть даже весь мир против нас.

Отрицающий истину есть за полшага от веры,
Равнодушный слепец ничего, кроме страха, не знал,
По местам всё расставится, нет на земле такой меры,
Чтобы кто-то кому-то по ней бы грехи отпускал.

И поэтому помни: что нам не дано быть судьёю,
Этот низость паденья и взлёт благородства объял,
Жил, как зверь, искупленья искал, много спорил с судьбою,
Все понятья смешал, а в душе сохранил идеал.

Беспрерывная смесь этих бездн на единстве момента,
Жажда жить! Но зерно, лишь упав, будет всходы давать,
Ну а как умирать? Умирать, господа, надо честно!
В мире всякий пред всеми за всех и за всё виноват.

В храме

Зачем здоровье, если нет веселья?
Зачем дорога – рядом нет коня?
Монаха не спасёт глухая келья,
Когда не крепок в вере до конца.

К чему борьба, где нет луча победы?
К чему жена, раз общих нет детей?
Так и живём – влекут куда-то бесы
Без прошлого и без мечты своей.

Слова никчёмны, правда – на закланье,
Ты промолчишь, я взгляд твой уловлю.
И жизнь, и смерть, и вечности желанье
Тебе на блюде разом принесу.

«Привет, прекрасная…»

Привет, прекрасная…
Как строен стан, изыскан лик.
1 Среди дневного распорядка
Найдётся для меня хоть миг?
2 В твоём рабочем распорядке
Найдётся для меня хоть миг?

«Я не демон, не будьте абсурдны…»

Я не демон, не будьте абсурдны,
И родился, и жил средь людей,
Да, я Маугли каменных джунглей,
Но с тобою мне всё же милей.

«Удача – ветреная дева…»

Удача – ветреная дева,
Но если хочешь с нею быть,
Прими её капризы смело
И разреши себя любить.

Снегирь

Ехала весёлая машина
По дороге быстрой, скоростной,
Все поля кругом запорошило,
Первоснежья белой пеленой.

Шум синиц, поднявшихся ватагой,
Рядом в красном, словно атаман,
Увлекает их своей отвагой
Снегирёк – мороза талисман.

Рассекая воздуха свободу,
Вырвался вперёд, затрепетал,
Вверх и вниз рванул, но путь полёту
Преградил бесчувственный металл.

Что ей птаха? Пусто смотрят фары,
Как глаза немого упыря,
Только плакал на дороге парень,
Меж ладоней сжавши снегиря.

А в апреле снова засинело,
И, купив на Хитром рынке птиц,
Он всех выпустил в безоблачное небо,
Их восторгу не было границ!

«Как Луна не приблизится к Солнцу…»

Как Луна не приблизится к Солнцу,
Так и я не приближусь к тебе,
Развенчала мечты злая полночь,
Знать, угодно так было судьбе!

«Манящий силуэт в ночи прекрасен…»

Манящий силуэт в ночи прекрасен,
Изящность линий обозначил лунный свет,
Но в тишине звенит осколком счастья
Ненужное, неслышимое: «Нет…»

Любимая, тебе пишу я оды,
Любимая, ты снова далека,
Душа твоя остыла от свободы.
Ну а моя – сгорает без тебя.

Нас повстречает солнце на рассвете,
Окрасит рыжим цветом прядь волос,
В сиянье глаз (твоих) не скрытый нежный трепет
И ожидания загадочный вопрос.

Любимая, тебе пишу я оды,
Любимая, ты снова далека,
Душа твоя остыла от свободы.
Ну а моя – сгорает без тебя.

Я приглашу тебя в такие дали,
Где счастье есть, где можно ярко жить,
Где красота твоя на пьедестале,
Лишь ей одной там будет всё служить!

Любимая, тебе пишу я оды,
Любимая, ты снова далека,
Душа твоя остыла от свободы,
Ну а моя – сгорает без тебя.

Комета

Льдом холодным среди звёзд мерцая,
Мчишься ты, влекомая судьбой,
С удивлением мы только замечаем,
Вот ей пройдён новый мир иной.

Милая Комета, дорогая!
Может быть, ты в гости забредёшь?
Сбросив плащ огня с себя устало,
На плече у друга отдохнёшь?

Он тебя ласкал бы и лелеял,
Угощал бы царственным вином,
Чтоб потом, летя сквозь холод неба,
Согревалась ты его теплом.

«Как дом ты строишь эту жизнь…»

Как дом ты строишь эту жизнь,
Где в каждом камне светит мысль,
Но знай: любовь всех крепче строит,
И главное – не суетись.

«Перестала быть маленькой Лиза…»

Перестала быть маленькой Лиза,
Незаметно проходят года,
Изменилась эффектно девица —
Мамы выше своей и отца.

Разодетая кружится в вальсе,
Для мужчин она – ласковый яд,
Восхищённые взоры срывает,
И кругом все о ней говорят:

«Ах, какая роскошная Лизка!
Она славно танцует, поёт,
Заявляет, что будет артисткой,
На гастроли уедет в Нью-Йорк.

Мы ей верим – мечту не стреножишь,
Не удержишь весною ветра,
Пусть укроет удачу в ладошках,
И чтоб нас не забыла она!