Читать книгу: «Сердце ледяного дракона»

Шрифт:

ISBN 978-5-0050-9972-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ты послушай мой куплет,
А потом мне дай ответ:
Ты согласен, али нет
Дать мне дружеский совет —
Как избавиться от бед.
Мой повесился сосед.
Дух его не домосед.
Каждый день: «Привет, сосед!»
Он роняет мой кастет,
Падает жены браслет
Ты согласен, али нет
Дать мне дружеский совет?

(Синкер – полоумный скоморох из свободного города – спел это перед казнью через четвертование за свои песни об Императоре)

Пролог

Это были тёмные времена. Моргул поработил всех человеческих королей. Приносил человеческие жертвы, чтобы поддерживать сердце дракона, бившиеся у него в груди. Вулбар был последней землёй присоединённой к империи Моргула.

Здесь, в Вулбаре появился странный юноша, богато одетый, чересчур смуглый, с глубокими голубыми глазами и чёрными, как смоль, волосами. Он любил эль и трактиры, и ненавидел вышибал и солдат. Не раз попадал в переделки. Никто не мог сказать, сколько раз его уже выбрасывали вон из корчмы «Живая кружка», принадлежавшей брату местного прокуратора, толстому и неповоротливому трактирщику с огромными руками и одним единственным глазом, любившему нанимать в вышибалы народ из соседних земель, при этом, каждый из вышибал был выше на голову, а то и на две хозяина.

В этот день в корчме всё было как обычно: местные пьяницы выпивали, несколько гроссбауеров обедали, какие-то странные люди пытались снять комнату. Среди гуляк сидел, смотря на свою ещё наполовину полную кружку, и этот странный юноша, они громко обсуждали императора Моргула, или, как они его называли – узурпатора Моргула. Время от времени один заканчивал говорить, и остальные поддерживали его дружным гулом. Трактирщик, будучи братом прокуратора империи уже был готов будить вышибал, спящих в дальнем углу за дубовым столом, подложив руки под головы. Но дверь распахнулась, и в трактир вошли несколько солдат в красных доспехах. Услышав бунтовские разговоры пьяной братии, они немедленно направились к нарушителям. Самый большой из вошедших взял первого попавшегося «мятежника» за шкирку, поднял, наблюдая за тщетными попытками освободиться, некоторое время подержал, а потом с силой ударил головой об стол. И где берут таких здоровяков? Чем их откармливают? Наверное, он жертва какого-нибудь императорского эксперимента, а император частенько подвергал своих подданных магическому воздействию.

От удара несчастный, освобождённый из рук огромного солдата, без сил сполз на пол и перестал дышать. Здоровяк пнул тело сапогом, и через мгновение сам получил глиняной кружкой по голове. Кружка разлетелась вдребезги, а солдат вытер рукой лицо от эля, схватил наглеца и бросил об стену. Странный юноша, который только сейчас понял, что происходит, выхватил из-за пояса одного из солдат кинжал и бросился на здоровяка. Тот, как ни в чём не бывало, увернулся, вывернул руку и бросил на стол нападавшего, рубаха которого осталась у него в руках, обнажив молодое красивое тело, на плече которого был странный шрам. Солдат перехватил рубаху, подошёл сзади, перекинул ткань через шею и начал душить. Юноша вцепился в уготовленную ему петлю, оттягивал её от горла, цепляясь за жизнь. Но у него не хватало сил, он был слабее. Резко дёрнувшись, он ударил соперника стоящего сзади локтем под грудь и, попав по доспехам, взвыл от боли, ослабев на мгновение. В его глазах уже плыла пелена. Он увидел Ангела Смерти с косой. Он держал в руках песочные часы, на которых было написано его, юноши, имя. Имя, про которое он уже почти забыл, которым его уже давно никто не звал – Гросс Вулфсон. Но ещё оставалось много песка. Гросс закинул руки назад и схватил солдата за лицо, пытаясь выдавить глаза. Солдат оттолкнул его, и юноша вылетел в дверь, сильно ударившись головой.

– Я убью его! – сказал Гросс – я убью вашего узурпатора! – кричал он убегая. Ангел смерти кивнул ему в ответ. Шрам на плече сильно болел, навевая воспоминания о прошлой жизни. У него появилась новая цель. Цель, к которой нужно идти, за которую не стыдно умереть.

Солнце обжигало его щёки, ветер нежно теребил его волосы. Его кто-то окликнул, но Вулфсон не обернулся, он смотрел вдаль, его чуть подташнивало из-за удара. На шее остался порез: «Я убью их императора, как он убил моего отца, из-за которого убит мой дядя, и сегодня чуть не убили меня. Потом найду нашего короля и верну ему корону. Смерть узурпатору! Смерть!» Услышав своё имя, за спиной у ангела появился его хозяин – Сам Смерть.

Глава первая

Орден седых старцев

(много лет раннее)

В огромной зале каменного замка царила полумгла. Горели свечи. Тени огня танцевали на стенах. Пахло ладаном. Члены ордена начали собираться. Два старика, Купрум и Стронций, сидели за столом, оба молчали. На лестнице послышались шаги. Через некоторое время в дверном проёме показался седовласый старец с длинной расчёсанной бородой. Он опирался на деревянный посох, на изогнутом конце которого сидел ворон – чёрный, с редкими белыми перьями. Взор пришлеца был устремлён к столу. Он подошёл чуть ближе, и заговорил.

– Где остальные? – голос был твёрдым и властным. – Время пришло.

– Они ещё не прибыли, – ответил первый старец, – почему бы нам не начать без них?

– Что можно обсудить с вами двумя? Орден состоит из семи человек, как я могу начать собрание только с вами, самыми никчёмными из нас? – собеседники склонили головы, глава продолжил:– Я же ясно дал понять, что это важно, – Он поднял свободную руку к небу, второй ещё сильнее сжал посох, и вспышка озарила зал. В синем свечении, корчась от боли, парили четверо стриков. Магистры Борум, Аргентум, Иттрий и Радий.– Почему вы не явились? – Свечение развеялось, и магистры упали на каменный пол. Ворон слетел с посоха и сел на край стола.

Орден был готов к обсуждению. Семь великих магистров, четверо из которых беспомощно лежали на полу, были в сборе.

– Аурум, что ты себе позволяешь? – один из вновь прибывших встал. – Ты оторвал меня от важного эксперимента. Сначала посланием, а потом и этой выходкой, – он немного подождал, потом снова начал говорить, но уже чуть тише, – мы с тобой ровесники, и наши силы равны.

– Наши силы равны, но мудрости нет в тебе, Аргентум, – Аурум сел, облокотив посох на стол. – Думаю, можно начинать, – ворон одобрительно покаркал. – Гидрардирум согласен со мной, – маг указал на ворона.

– Зачем ты нас позвал? – спросил Аргентум, остальные молчали. – Что может быть таким важным, чтобы отвлекать меня от дел?

Аурум гневно посмотрел на него. Аргентум затих.

Глава ордена встал, поднял руки и начал рассказ: «Последние десятилетия своей жизни я провёл в мольбах и гаданиях. Мои Алхимические изыскания дали мне знания о том, как можно приоткрыть завесу грядущего, как развеять мглу над годами и узнать, что будет со всеми нами, – он выдержал многозначительную паузу, провёл взглядом по слушателям и продолжил: – Что нас ждёт? – я вижу смерть. Она прейдёт к каждому из нас»

– А ты думал, что ты бессмертный? – засмеялся Аргентум. – я предсказываю то же самое и без всяких алхимических изысканий. Занялся бы чем-нибудь полезным. Я вот почти нашёл лекарство от болотной малярии, недуга, мучающего людей на моей родине, болезни, загубившей не одну сотню человеческих жизней.

– Я, наверное, не так выразился, – всячески стараясь скрыть раздражение, ответил Аурум. – Нас всех убьют, и всех – один человек, который вероятно ещё даже не появился на свет. Наша задача его найти, изменить наше будущее, не дать ему озлобиться, или уничтожить его. Искать нужно начинать уже сейчас. Всё, собрание окончено, – Поднялся, укутался в свой плащ и ушёл, ворон Гидрардирум полетел вслед за ним.

Старцы, всё это время молчавшие, оживились. Начали обсуждать услышанное. Аргентум встал и ретировался. Выйдя на улицу, он ощутил на своих щеках капли дождя. Его дыхание порождало пар. Он думал, думал о том, что его могут убить, его, одного из семи великих магов, второго, а может и первого по силе магистра ордена седых старцев может убить какой-то озлобленный, возможно ещё даже не родившийся маг или воин – что менее вероятно. А ведь он, магистр, почти нашёл лекарство от болотной малярии – болезни-бича жителей торфяников.

Он шёл по аллее. Брызги летели от луж, а это означало, что ливень будет долгим. Небо было серым и унылым. Кто-то сзади назвал его по имени. Аргентум обернулся, Аурум невозмутимо стоял за ним. Ворон Гидрардирум сидел на плече. Верховный магистр гладил его.

– Мы должны найти его, он может изменить ход истории, – Аурум смотрел прямо в глаза, – от этого зависят наши жизни.

– Наоборот, если мы найдём его, мы изменим предстоящие. Нарушим естественный ход истории. Это неправильно.

– Правильно умереть? – Глава ордена задумчиво потеребил бороду. – Пройдёмся, обсудим это подробнее. – Он сделал жест рукой, Аргентум последовал за ним. – Ты думаешь, я плохо подумал? Недостаточно поразмышлял, перед тем, как созвать совет? – Второй маг по силе ехидно улыбнулся. Аурум продолжил:– Нет, я и так потратил на это больше столь ценного времени, чем следовало. Моё предсказание точно. Убийцу будут звать Моргул.

– Зачем ему убивать нас? – Аргентум поднял брови и взял за плечо верховного магистра. – Зачем?

– Это мне не открылось, – потупив взор, ответил Аурум. – грядущие годы таятся во мгле…

– Быть может, ты ошибся? Зря нас созвал? Мы будим искать того, кого не было, нет, и не будет?

– Это невозможно, – Гидрардирум подтвердил слова магистра одобрительным карканьем. – У всех нас отнимет жизнь, обозлившийся на мир, Моргул.

Аргентум всё ещё надеялся, что Аурум ошибся. Что предсказание неверно. Он не хотел расставаться с жизнью, не хотел умирать. Мёртвый, он не сможет наслаждаться пищей, не сможет утолять жажду. Нет, он не может, он должен жить. Он не закончил свои дела, ему некому передать свои знания. Впереди ещё много свершений. Вдруг он так и не найдёт средство от малярии?

***

Оставленные в замке старцы обсуждали, как они будут искать убийцу. Стронций подошёл к окну, распахнул его, и в зал полилась живительная влага дождя. Он облокотился на подоконник. Его взгляд был направлен на горизонт. Он умрёт, если они не найдут человека из пророчества Аурума, они все умрут, если не найдут его…

– Стронций, – прервал его размышление магистр Борий. – что ты думаешь по этому поводу?

– Я ещё ничего не решил, брат магистр, – он едва находил слова, – я воздержусь от участия в обсуждении.

– Кто бы сомневался. Ты слишком безволен, Стронций-магистр. Года не пошли тебе на пользу. Чем ты занимался всё это время?

– Я пытался улучшить огненное заклинание.

– Получилось?

– Нет, – Стронций опустил голову, – не получилось.

– Так может, тебе стоит умереть? Ты не сделал ничего полезного.

– Но я хочу жить… – взмолился Стронций, как будто Борий мог спасти его. – Просто хочу.

– Чувствую, тебя убьют первым.

Зал почти опустел. Остались только Стронций и малоразговорчивый Иттрий. Первый обдумывал услышанное, второй сидел с отсутствующим взглядом и что-то писал на грязном пергаменте. Чернила ложились неровно, почерк был трудночитаем. Закончив писать, он свернул свиток и вышел. Стронций остался один. Он подошёл к камину и пошерудил кочергой угли. Страх, навеянный на него другими магистрами, никак не покидал его. Снаружи круглым серебряным шаром наблюдала за миром луна. Полнолуние, Стронций может обезопасить себя. Нагнувшись над огнём, он прочитал заклинание. Пламя рвануло вверх, обжигая колдуну бороду и брови. Из камина на него смотрел огненный демон. Сглотнув, стронций начел беседу:

– Я хочу заключить сделку, – демон мерзко рассмеялся. – Дай мне свою силу, властелин огня, повелитель пламени.

Демон обхватил Стронция и исчез, унося его с собой в царство мрака. Камин потух, оставив угли дымиться серым дымом. Замок заснул глубоким забвением. Сами собой закрылись ставни. Птицы перестали летать над ним. Осиротели гнёзда на башнях.

Чем дальше Иттрий удалялся от замка, тем сильнее было предчувствие, что произошло нечто ужасное. Он боялся обернуться, ему казалось, что кто-то преследует его. Он прижимал к груди свой свиток – конспект того, что ему нужно делать, что ему нельзя забыть. С памятью у магистра проблем было всё больше и больше. Он пытался вспомнить заклинание, но время наложило след на его разум. Он перебрал все возможные слова, но так и не нашёл нужных, но казалось, они вертелись на языке.

***

Радий медленно шёл за Иттрием. Он выжидал, крался, замирал, снова крался и снова замирал. Он был сосредоточен. Им владело желание украсть у брата-магистра оберег. Тот всё равно забудет, кто его отобрал, или когда-нибудь сам его потеряет. Ему, Радию, эта вещица нужнее, особенно сейчас, когда его должны убить. Любит всё-таки Аурум запугивать других членов. Всё шло нормально, однако Радий чувствовал опасность, ощущал беду произошедшею в замке, но не мог понять, в чём всё-таки дело.

Когда Радий максимально приблизился к Иттрию, рука преследователя скользнула над седой головой, Иттрий заснул, с его шеи снялся и отправился в карман Радию оберег. Дело сделано. Радий взмахнул руками и исчез.

Появившись вновь, в нескольких лигах от замка он столкнулся лицом к лицу с магистром Купрумом. Тот промямлил скороговоркой нечто вроде:

– Извините, Радий-магистр, чем обязан?

Радий сделал вид, что пришёл именно к нему:

– Мм-м, Брат-магистр, что вы думаете о сегодняшнем сборе?

– Вам интересно моё мнение? – Купрум замялся. – Вы уверенны?

– Иначе бы я не спросил.

– Нам нужно найти его до того, как он найдёт нас…

– Отчасти—правда. Однако, какая скверная нынче погода. – Он хотел быстрее отвязаться от него.

– Разве? Я люблю дождь. – Купрум отвёл взгляд.

– Как можно любить дождь? – Радий положил руку в карман и сжал оберег. Он влёк его, заставлял посмотреть на себя. Радий вытащил его и с наслаждением узрел золотой блеск. – Холодно, мокро и противно.

– Откуда у вас оберег магистра Иттрия? – Округлил глаза Купрум.

Радий быстро нашёлся:

– Я нашёл его возле замка, вероятно, наш старик выронил его.

– Надо вернуть ему… Вы не должны были до него докосаться. Только Иттрий способен совладать с ним.

– Нельзя было просто оставить его. – Радий волновался. – Какая-нибудь сорока могла утащить его в своё гнездо.

– Вы правы, – Купрум изобразил подобие улыбки, – пойдёмте, я помогу Вам найти магистра Иттрия. Я чувствовал магию в нескольких лигах отсюда. Это, должно быть, он.

Радия трясло. Он думал, что же он скажет Купруму, когда они найдут спящего магическим сном магистра. Он задыхался от волнения, прокручивая в голове разные объяснения, одно краше другого, но ни одно не совершенно. А вдруг, они не найдут его? Да, они не найдут его! – Радий облегчённо вздохнул, набрал полную грудь воздуха, и снова затрясся: «Мне не может так повести…» – и снова начал перебирать ответы. Он посмотрел на оберег. Тот насмешливо светился, возможно, последний раз в его руках.

Поиски длились недолго. Через четверть часа они наткнулись на Иттрия. Купрум подбежал и приподнял магистру голову:

– Он спит магическим сном, – удивлённо уставился на Радия Купрум, – на него кто-то напал! Мы опоздали! Аурум предупредил нас слишком поздно. Это был Он. – Последнее слово произнёс он с особым напряжением.

– Вряд ли, скорее всего старик перебирал заклинания, пытаясь вспомнить нужное, и погрузил себя в сон.

– Возможно, – Купрум успокоился, – Нужно разбудить его.

– Нужно, – согласился Радий, прочитал заклинание и Иттрий застонал. Радий спрятал оберег в карман, – Он проснётся через несколько минут, мне пора.

Он уже был готов исчезнуть.

– Магистр Радий, Вы забыли про оберег.

– Да, – Радий скрипнул зубами, – Конечно, – он положил амулет на грудь Иттрию, – Теперь точно пора.

Отвернулся и исчез.

Глава вторая

Драконоборцы

Путь туда и дорога от туда

Над болотами взошло солнце. Лес запел голосами птиц. В маленьком поселении Зумпфвальде проснулась жизнь. Люди шли набирать мутную воду, проверяли подпорки, собирали ягоды. Жизнь этих людей была очень тяжёлой. Они жили посреди топи в гниющих деревянных домах, стоящих на таких же гниющих и таких же деревянных опорах. Их донимали комары, переносящие малярию, змеи, укус которых приводил к смерти. Невдалеке от болота возвышались почти неприступные горы, в них селились огненные драконы, летающие на охоту в лес, поджигающие торфяники. Бороться с ящерами было смыслом жизни обитателей Зумпфвальда. Каждый мужчина был драконоборцем. Престиж определялся количеством убитых драконов, зубы и когти которых обменивались на зелья от назойливых насекомых-кровопийц, мясо, железо.

Моргул был слабым и хилым парнем. Его никогда не брали на драконов, он был там просто не нужен. С восхищением смотрел он на драконоборцев, возвращающихся с охоты, на их трофеи, блестящие в свете солнца. Смотрел, и возвращался домой на самый край деревни, где его ждали постоянно ослабленная из-за малярии мать и отец, считавший, что Моргул рождён от его брата, и поэтому люто ненавидящий и брата, и жену, и сына, названного Моргулом, что на языке орков означает ублюдок – незаконно рожденный.

Моргул заглянул в дверь, в этот раз дома никого не было, все куда-то ушли. Скорее всего, на торги по случаю возвращения драконоборцев. Отец, как бывший драконоборец любил расспрашивать об успешности охоты, опасностях, о трудностях в дороге. Мать, чаще всего лежавшая от слабости, ходила покупать уже выменянные зелья от комаров. Они ещё не вернулись. Моргул зашёл. Его дом был обставлен так скудно, как это вообще возможно: здесь не было не кроватей, ни столов, ни стульев. Их место занимали подстилки и небольшие подушки. В самом дальнем углу было подобие шкафа – нечто средние между сундуком и этажеркой, вещица, выменянная у торговца с севера на глаз дракона, добытый отцом много лет назад. Вместо кухни была отдельная комната с проржавевшим железным полом, в которой по-чёрному разжигали костёр и готовили, благо в торфе не было недостатка – всегда можно согреться или что-нибудь испечь, главное – иметь огниво.

Моргул сел на пол. Его жизнь была пустой и ненужной. Он думал, он всегда думал, что раздражало его отца. Послышались шаги, дверь распахнулась, и в неё вошли его родители. Мать, шатаясь, села на свою циновку и обхватила голову руками. Отец пнул Моргула:

– Ты знаешь, что теперь твоя очередь идти на драконов? Браф спрашивал про тебя, вы выдвигаетесь через неделю, вы – значит и ты в том числе, – отец ухмыльнулся, – пока что, только оруженосцем.

– А что случилось с Кирко, с его старым оруженосцем?

– Тебя это не должно волновать, – он отвесил ему затрещину. – Просто делай, что тебе говорят.

– А всё-таки, что с Кирко? – он уже был не рад, что спросил, однако отец на этот раз ответил ему.

– Он оказался не слишком расторопным, – улыбка расплылась шире, – его похоронили в горах.

Неделя прошла как всегда. Его мать как обычно слегла с малярией, она провела больше половины своей жизни в таком состоянии, женщин малярия почему-то не убивает как мужчин; отец раздавал подзатыльники. Еда была, как и всегда скудной: ягоды, кислые ягоды и очень кислые ягоды. Иногда птицы, которые легко ловятся, и мяса в которых меньше, чем разума у умалишенного. Моргул был рад, что тоже сможет принести трофей, хотя у оруженосца было ничтожно мало шансов этого сделать, но страх неизведанности терзал его, поедая душу изнутри. С каждым днём он переживал всё сильнее. На шестой день, за сутки до выхода, у него затряслись руки, его настигала паника, он захлёбывался в ней, но успешно он её скрывал от окружающих. Никто не знал, никто не чувствовал, никто не догадывался, что происходит с Моргулом. Он старался успокоиться, расслабиться. В ночь выхода отец разбудил его, ударив ногой по шее, синий след остался на несколько дней, Моргул даже не заметил, он давно уже привык.

Драконоборцы выходили почти налегке, лошадей вели под уздцы. Оруженосцы несли мечи: двуручные, короткие, искривлённые; шлемы, небольшие вещи. Так они должны были идти, пока не закончится лес и болото. Дальше их ждали телеги со всяким скарбом, на которые сядут оруженосцы. Те, кто имеют лошадей, оседлают своих скакунов. А дальше, долгая серая дорога…

***

Они ехали уже три дня. Жарко, вокруг сплошное марево. Моргул был сонным. Дорога изнемождала его. Лес перешёл в берёзовую рощу. Белые берёзки, склонившие свои изумрудистые кроны-головы друг к другу, стояли, как коридор зелёный, как путь в волшебную страну. Хотелось спрыгнуть с повозки и со слепой детской радостью побежать меж стволов пепельно-снежно-пухового цвета. Деревья закончились, началась Малая Степь. Куда не посмотри – сухая трава и кое-где полевые цветы. Ирисы, закручивающиеся в голубом, как небо, порыве своих лепестков, радовали глаз. Шафраны застыли, точно обработанный искусным мастером лазурит. На горизонте уже виднеются горы. Длинным хребтом протянулись они с востока на запад. До них ещё несколько дней пути. Жизнь казалась медленной и скучной, не смотря на пёстрость пейзажей.

Ридом с дорогой мельтешили суслики, мыши; животные покрупнее: лисы, собаки, охотившиеся на них, иногда пробегали на пути драконоборцев. Браф подстрелил одну лисицу из лука: «подарю жене шкуру», и сунул её Моргулу: «Сними шкуру, очисти от мяса». Моргул никогда этого не делал, но перечить не стал. Получилось у него не очень здорово, но сносно. Другие делали то же. Пожитки постепенно пополнялись.

На пути должно было встретиться поселение. Моргул ждал, когда они всё-таки до него доберутся. Дорога становилась всё хуже. Ямы и колдобины стали попадаться слишком часто. Драконоборцы заметили дым – это, должно быть, деревня. Они ускорились, желая напоить лошадей, отдохнуть и поесть супа, которого они так давно не ели. Когда обогнули холм, им открылась страшная картина: поселение было сожжено, всюду виднелись обожжённые балки, горы пепла, кое-где дома уцелели, не поддавшись пожару, но выглядели они так убого, как только может выглядеть жилище. «Драконы, – сказал Браф, осматриваясь – Мы опоздали, какая жалость… Я ещё не отомстил за беднягу Кирко». Моргул хотел было возразить: мол, хорошо, что их не было, когда людей жгли живьём, и что никто не хотел бы быть среди несчастных; но опомнился, и отказался от этой идеи, из-за которой его посчитали бы трусом.

Отряд шёл вглубь деревни, от запаха гари слезились глаза. Площадь в центре, зрелище ещё более ужасающее: вокруг столба были навалены тела людей, их горла были перерезаны, животы искромсаны, у некоторых наружу вывернуты кишки. Над страшной кучей летали вороны, с оглушительным карканьем, они живились богатой добычей: выклёвывали глаза, языки, губы – самые лакомые части. Драконоборцы были ошеломлены: «Это не драконы, точно не они…». Браф спешился, подошёл поближе, морщась от падальной вони. Из груди одного убитого он выдернул ржавый ятаган: «Орки!»

– Но здесь не было никогда орков, – возразил старый драконоборец по имени Накрис, – мы никогда их не видели.

– Тем не менее, это, несомненно, они, – Браф посмотрел на остальных, – братья, у нас появились новые враги.

Моргул никогда не видел ни орков, ни гоблинов, ни других нелюдей, но слышал о них. Кроме детей человеческих, живьём он вообще не видел никого, только однажды, ему показалось, что он встретился с лепреконом. Это было дома, на болотах, и он всегда считал это просто видением.

На ночь они решили остановиться здесь, прямо в центе – любой лекарь схватился бы за голову, услышав, что кто-то ставит лагерь прямо возле груды мёртвых тел.

Драконоборцы разговаривали ни о чём, чтобы скоротать время. Наркис вырезал ножом из полена какую-то фигуру, Браф рассказывал двум относительно молодым драконоборцам, Вислу и Слаю, о помешавшемся знакомом, который добровольно вошёл в Бездну.

– Какую бездну? – спросил Моргул. – Что это?

– Ты не знаешь, что такое Бездна? – Браф был одновременно удивлён и весел. – Хаос, Вечность – ни о чём тебе не говорит? Ты не знаешь, откуда появляются орки, тролли, и прочая нежить?

– Нет, можете рассказать? – Моргул был смущён, все вокруг улыбались.

– Пусть Наркис расскажет! – крикнул кто-то сзади.

– Да, пусть Наркис, – согласился Браф. – У него это хорошо получается, да и знает он больше всех. Мы тоже лишний раз послушаем. Наркис, ты как?

Наркис привстал, сел поудобнее и начал.

– Слышали ли вы когда-нибудь о Сером Императоре? – все, кроме Моргула закивали: «Что-то да слышали», – Так вот,…

– Кто он? – перебил Моргул. – Серый Император?

– Ты и этого не знаешь? – Наркис был ошарашен. – Ну ладно, был очень много лет назад Император всего…

– Почему серый? – снова перебил Моргул. Браф бросил в него сапог: «Уймись!»

– Почему серый? – принялся объяснять Наркис. – У магии два цвета – чёрный и белый. Император пришёл к власти жестоко, круша всех несогласных, что встречались у него на пути. Но как стал править, все зажили так хорошо, как никогда не жили. Не было ни войн, ни голода. Белая его магия поддерживала урожаи, лечила больных. А если смешать чёрную краску с белой – получится серая. Потому и Серый Император. Однажды надоело ему править, и он ушёл, поручив семерым своим законным сыновьям разделить между собой его владения по справедливости и править в них, передовая власть своим детям и детям своих детей. Но сыновья не смогли мирно разделить отцовские владения. Началась великая смута, – Наркис остановился, осматривая слушателей и, услышав заветное «Ну рассказывай же!», продолжил. – Брат убивал, предавал, подставлял брата. Пока из семерых не остались только двое. Самый старший брат – могучий маг, и самый младший, самый неумелый в магии, мечтавший построить мир, где находчивость и изобретательность заменили бы её; после самого простого колдовства падал он без памяти. Оба были крепкими воинами. Отец, решивший проверить своих сыновей, разгневался их враждой, но наследство всё же надо было делить. Тогда совершил он самое грандиозное тёмное колдовство – сотворил бездну, разделяющею владения двух братьев. С одной стороны не было магии, а с другой всё осталось, как и было при нём, при Сером Императоре. Трёх своих внебрачных сыновей, работавших, как и законные мужья их матерей, жнецами, поместил он в этой Вечности забирать умерших в другой мир, разделив их – два близнеца, Старший и Максимилиан отвечали за долю сына-колдуна, а один за долю младшего. Бездну нельзя было пересечь никому – человек, гном, эльф, вошедшие туда, выйдут на эту же сторону, но уже орком, гоблином или троллем. Поэтому знакомый Брафа вошедший туда – сущий сумасшедший. Только кобольды могут проходить сквозь хаос, прислуживая Серому императору на покое, поселившемуся в бездне. От кобольдов то мы и узнаём, что происходит по ту сторону вечности.

– А что было дальше? – спросил, надоевший уже всем своими перебиваниями, Моргул.

– Дальше старший брат помер… По рассказам кобольдов, в мире по ту сторону не видно бездны, с той стороны войти в неё совсем нельзя. Если ты подойдёшь к ней, то окажешься в другом конце того мира. Однако, с нашей стороны вечность видно превосходно. И началось то, что представиться ни кем не могло даже в самых жутких ночных кошмарах – Бездна начала расти, расти в нашу сторону. Серый Император вышел из неё ко своим двенадцати внукам, и сотворил для каждого из них по перстню мира, а для себя – главное кольцо. С помощью перстней можно было защищаться от бездны, с помощью Кольца Мира управлять бездной, направляя её куда-либо. Император не подумал тогда, каким оружием может быть это кольцо, ведь с его помощью можно с одной стороны создать великую армию тьмы, направляя вечность на людей, обращая тем самым их в орков, а с другой, оно может сдерживать бездну, не давая ей, словно чуме, распространятся. Внуки построили для дедова кольца храм, огромный замок. Был создан орден Седых Старцев, следящий за этим кольцом.

– А остальные двенадцать? – спросил кто-то, но на этот раз не раздражающий всех Моргул.

– А остальные двенадцать перстней исчезли, вместе с королями, потомками Серого Императора. Внуки ведь мирно, под присмотром деда, поделили землю на двенадцать королевств. Потом королевства объединялись в унии, дули… дали… дуалистические монархии, постепенно вырождались. Мор, чума опять же. В общем, последнее королевство, бывшее за императорским потомком, перешло к шурину потомка Серого Императора полвека назад. Говорят, брат погибшего на охоте короля-потомка не исчез, как всем сказали, а просто ушёл, опасаясь заговоров. Кстати, именно после смерти короля, к нам на топи пришёл, доселе никому не известный, твой дед, Моргул.

– Может, ты потомок Серого Императора? – засмеялись драконоборцы.

– Это уже другая история, – снова заговорил Наркис, смотря теперь только на Моргула, – но когда твой дядя погиб на охоте, дед твой о чём-то долго толковал с его женой, вручил ей какой-то свёрток и отправил куда-то – неизвестно куда, с двумя сыновьями. А через три четверти года родился и ты, Моргул.

Драконоборцы повеселели, они подходили к Наркису, жали ему руку, благодаря за как всегда интересный рассказ. Моргул подошёл к куче, вслушиваясь в пронзительную тишину ночи, обдумывая услышанное. Может он действительно потомок Императора? Размышления его прервали странные звуки. Кто-то застонал, он сосредоточился, прислушался. Да, здесь кто-то живой. Идя на голос, он спотыкался о трупы, падал, вставал, шёл и снова спотыкался. Раздвинув несколько тел, он увидел девушку, живую. Она была вся в крови, как в своей, так и в чужой. Она глубоко дышала. Моргул вытянул её за руки, и понёс к отряду.

– Ты решил перетащить все трупы сюда? – Браф был слегка пьян. Он подошёл, посмотрел на девушку, – Хороший выбор, но живые лучше, поверь мне.

– Она живая, дышит.

– Правда? – положил ей руку на грудь Браф. – Да, сердце бьётся. И что теперь нам с ней делать?

– Ей надо помочь! Она ведь помрёт!

– А ты знахарь? Почему же ты раньше не сказал? – Браф начал издеваться, – лечи, кто тебе не даёт?

– Нет, я не умею, – Моргул опустил голову, – я ведь не знахарь.

– Я тоже нет. Так что будем делать? – он осмотрел отряд, – есть предложения? По-моему, стоит оставить её здесь, всё равно она не жилец.

– Не тебе решать, жилец она или нет, – положил ему руку на плечо Наркис, – нужно взять её с собой.

– И что нам с ней делать? – Браф сверлил Наркиса взглядом.

– Нужно сначала промыть ей раны, обработать их. Надо проверить, есть ли в куче ещё выжившее.

– Я думаю, этим займётся Моргул, – Браф улыбнулся, – я пойду спать.

Девушка была очень слаба, силы покидали её. Наркис занялся её ранами, Моргул пошёл искать других выживших. Казалось, их не было. В окружении такого количества трупов их просто не могло быть. Однако, через некоторое время он услышал тяжёлое дыхание. Под трупом грузного бочкообразного мужчины, поднять которого стоило особых усилий, лежал юноша, живой. Его длинные русые волосы-змеи были окрашены в багрово-красный, лицо заплыло. Пелекановый нос был сломан. Моргул взял его за руку, чтобы поднять, но тут же отбросил – у парня была отрублена кисть, обрубок был перемотан тканью, пропитавшейся липкой кровью, засохшей, похожей на скорлупу. Взяв себя в руки, он снова взял его руку и поднял. Несчастный застонал. Моргул отнёс его к отряду. Наркис начал колдовать над ним. Выпив воды, Моргул вернулся к своей работе, разгребая смрадные тела. Когда он уже хотел закончить, пойти в лагерь, он наткнулся на ещё одного счастливца. Он был точь-в-точь, как тот, которого он спас ранее, был его точной копией. Он дышал, сердце его так громко стучало, как кузнец ударяет по наковальне, разбрасывая искры. Лицо было изуродовано, глаза выжжены, Моргул предпочёл бы смерть такой участи.