Читать книгу: «Тулса», страница 2

– Семь-шестнадцать-двадцать два, нахожусь в точке, иду проверять.

– Семь-шестнадцать-шррр…ва, шррр…, оде.

– Я ничего не понял, тут какие-то помехи. – Произнес Светоч, нарушив форму доклада.

– Се… шрррр…де.

– Ни слова не разобрал. Повторите. – Не хватало еще, чтобы сломался «клещ».

Процедура его замены и приживления не самая приятная. Светоч выбрался из трицикла и пошел вдоль набережной.

– Диспетчер, вас не слышно, у меня помехи, повторите, что вы сказали.

– Шрррр …цать два, выйдите из зоны помех и подойдите к воде. – Произнес диспетчер.

– Фух, это семь-шестнадцать-двадцать два, слышу теперь хорошо. Чем вызваны помехи? – Светоча отпустило, как только он понял, что дело не в «клеще».

– Семь-шестнадцать-двадцать два, не имеем ни малейшего понятия. Я отправила запрос в МАК, но он уполномочил тебя разобраться в этой ситуации. Оставайся и наблюдай.

– Семь-шестнадцать-двадцать два, принял. Я могу отъехать за обедом?

– Семь-шестнадцать-двадцать два, десять минут, иначе штраф.

– Я управлюсь.

Светоч выбрал ближайший пищевой автомат и решил прогуляться до него пешком, благо оставалось не больше трехсот метров. По дороге заказал суп-пюре с сухариками, креветочные кругляши на шампуре, рулеты из печеного баклажана с чесночно-морковной начинкой и стакан апельсинового сока.

– Ваши порции будут уменьшены эквивалентно снижению общего показателя рейтинга. – Сообщила ментаграмма в заключении.

– Но…, морить человека голодом негуманно. – Расстроился Светоч.

До сего дня его рейтинг только рос и он понятия не имел, что его снижение повлияет на такую вещь, как размер порции.

– Стимуляция к повышению качества жизни через насыщение является одной из главных мотиваций. – Сумничала ментаграмма.

– Хочешь сказать, голодный человек на месте сидеть не будет?

Ответа он не получил. Подошел к пищевому автомату, который при приближении вытянул вперед лоток и забрал свой обед. Даже зрительно порции оказались не такими, на которые он рассчитывал. Место для принятия обеда находилось на крыше здания пищевого автомата. Светоч забрался на него по лестнице и сел за столик под зонтом. Расставил на стол приборы с едой и приступил к обеду. Не спешил, вопреки предупреждениям диспетчера. На набережной все было тихо, никто не упарывался наркотиками, не тонул, люди наслаждались прекрасными видами и чистым воздухом.

Светоч смотрел на водную гладь и вдруг, в том месте, куда был направлен его взгляд, прямо из воды появился человек. Возможно, он нырял или занимался задержкой дыхания, хотя в городе для этого имелись различные бассейны с имитацией морского дна. Человек выбрался на берег, отжал мокрую одежду, встал на ховерборд и уехал. Выглядело это странно и даже подозрительно. Несколько человек проводили взглядами странного ныряльщика.

Светоч доел усеченный обед и встал из-за стола с легким чувством голода.

– Шесть-семнадцать-двадцать два вы покинули зону ответственности больше десяти минут назад.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, я вел наблюдение. Зафиксировал появление из воды подозрительного человека.

– В чем была его подозрительность? – Недоверчиво поинтересовалась диспетчер.

– В том, что там никто не плавал, не нырял в ближайшие несколько минут перед этим.

– Шесть-семнадцать-двадцать два в первую очередь обращайте внимание на подростков. Впрочем, вы и сами это должны понимать.

– Их тут нет. Они все еще на занятиях.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, не нарушайте каждый раз форму доклада, иначе я буду вынуждена это отметить.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, такого больше не повториться. Наблюдаю за подростками изо всех сил.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, до связи.

Светоч не стал отвечать. Он снова стал свидетелем появившегося из воды человека в том же самом месте. Спрятался от него за ветвями ивы и стал наблюдать. Тот разделся, выжал одежду, так же, как и первый ныряльщик, как ни в чем не бывало, снова оделся, встал на хорверборд и покатил в сторону города.

– Послушай, всезнайка, – обратился Светоч к МАКу через ментаграмму, – а нельзя ли увидеть инженерный чертеж набережной в том месте, где я стою. Особенно меня интересует подводная часть.

– Это служебный запрос?

– Нет, мне просто захотелось стать архитектором. Конечно, служебный.

– Вашему запросу присвоится порядковый номер, и он будет помещен в картотеку запросов ведомства.

– Я согласен. Давай уже чертеж.

– Он переслан на экран служебного трицикла. – Сообщила ментаграмма.

Светоч вызвал к себе транспорт, и с интересом рассмотрел объемный чертеж проекта набережной. Поменял на нём текстуры и наполнение, чтобы получилось нагляднее, и понял, что где-то под ним имеются круглые проходы, ведущие в пустые пространства. Назывались они помещениями шлюзовых камер, через которые происходил аварийный водоотвод в половодье или при сильных ливнях.

Он собрался сообщить об этом диспетчеру, но потом решил, что ей это будет совсем неинтересно. Она тоже получила нагоняй от МАКа и понижение рейтинга за его вчерашний проступок, и сегодня хотела изо всех сил не допустить повторения проблемы. Повторение одной и той же ошибки влияло на рейтинг сильнее, чем их разнообразие. Светоч разделся и сложил форму в трицикл. На него никто не обратил внимания. Люди лежали на траве в купальных костюмах, некоторые и без них, ничуть не смущаясь постороннего внимания.

Зашел в воду по колено. Под ногами оказалась скользкая каменная поверхность ступеней. Дошел до глубины выше пупка, а дальше ступени заканчивались. Светоч умел задерживать дыхание на три минуты и неплохо видеть в воде, благодаря ментаграмме, умеющей возбуждать нервные окончания зрительного нерва или нервов, ответственных за конвульсии легких, при понижении содержания кислорода в крови.

Он рассчитал, что расстояние от входа в отверстие до комнаты, в которой есть воздух, он доберется за минуту. Никакого риска. Светоч продышался, накапливая кислород, и погрузился в воду. Открыл в воде глаза, с каждой секундой погружения приспосабливающиеся к недостатку света. Увидел темный провал правильной круглой формы в плоской стене набережной и поплыл внутрь. Через три метра Светоча накрыла легкая паника, глаза не поспевали за сгущающейся темнотой. А тьма создавала эффект нехватки воздуха. Он чуть не вдохнул, поддавшись рефлексам.

И тут он заметил свет и устремился к нему. Бесшумно поднялся над водой и оказался в комнате, свет в которую падал из ливневого колодца в потолке. Оттуда же доносился шум города и человеческая речь. Выбрался на бетонный пол и постарался бесшумно отдышаться. Огляделся и увидел на полу мокрые следы босых ног. Какого черта их сюда тянуло? В городе имелось множество мест, гораздо привлекательнее этой крысиной норы.

Мысленно попросил ментаграмму усилить слух, чтобы быть уверенным, что он в помещении один. Усилился только городской шум, да скрип механизмов водоотвода. Уже смелее поднялся и обошел темное пространство. Помимо затхлости, запаха сырого бетона и ржавеющего железа, здесь ощущалось присутствие человека. Аромат геля для душа или шампуня, парфюма и легкий запах кожи. Все это рассказали рецепторы обоняния, усиленные при помощи ментальной программы. Но они ничего не сказали о том, что именно здесь делали люди. Зрение и слух тоже не помогли выяснить причину. Может быть, это была странная игра, взрослые прятки или поиск загадок.

– Шррр-шррр-шррр. – Включился передатчик ментаграммы, заглушаемый помехами.

Наверное, диспетчер заметила, что Светоча нет на вверенной территории. Он снова обошел все небольшое помещение, внутри которого стоял мощный электромотор, зубчатые шестерни, толкающие направляющие шлюза, находящегося под полом. Светоч решил, что обмотка старого мотора начала создавать помехи, мешая нормальной связи. Зависимости между подозрительными ныряльщиками и помехами он не нашел и решил, что это простое совпадение. Надо было выбираться наружу, пока диспетчер не отправила доклад о самоуправстве.

Светоч спустился в воду и уже не волнуясь, всплыл на поверхности канала.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, шесть-семнадцать-двадцать два! – Ударил по ушам возбужденный голос диспетчера.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, я выяснял причину помех на набережной. Мне пришлось погрузиться в воду и исследовать помещение водоотвода.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, вы просто неуправляемы. Вы получали приказ разобраться в этом?

– Это была моя личная инициатива. Имеется аномальный участок, на котором невозможна коммуникация с МАКом, что противоречит положению Устава Гармонии, который говорит о непрерывности связи между конституцией и горожанином. Разве вам помехи не показались подозрительными?

– Шесть-семнадцать-двадцать два, вы снова нарушаете форму доклада. Вы полицейский и у вас есть определенный круг задач, в которые не входят исследование причин нарушения городской инфраструктуры.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, понял, принял, продолжаю наб… – Светоч замер с открытым ртом.

Из воды в том же самом месте, откуда он появился совсем недавно, выбрался мужчина лет тридцати. Стараясь не смотреть на окружающих, он, как и предыдущие пловцы, снял с себя и отжал одежду, встал на первый попавшийся ховерборд и полетел в город.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, что с вами, почему замолчали на полуслове? – Спросила диспетчер.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, просто из канала в одном и том же месте появляется уже третий мужчина. Мне кажется это странным. Не могла бы ты, вы, проверить странную активность ныряльщиков в этом месте.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, я проверю, но если все это окажется фантазиями…

– С чего мне фантазировать? Меня и так уже наказали, за то, что я отказался облизывать чужой заблеванный рот. Я говорю о том, что вижу своими глазами. Странные люди выбираются из-под воды, выжимают руками одежду, надевают и отправляются в город. Причем делают одинаково, как будто у них всё происходит по заранее подготовленному плану.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, я отправила запрос. До связи. – Диспетчер дала понять, что причины рефлексии полицейского ей совсем не интересны.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, до связи.

Светоч надел китель и сел на скамью в тени раскидистой ивы. Зачем ему надо так переживать за все происходящее? Любая инициатива, исходящая от него, а не от МАКа, считалась нарушением служебной этики. Светоч просидел неподвижно два часа. Больше ныряльщики не появлялись. На набережной стали появляться подростки. Они носились на ховербордах вдоль всей набережной, просто бегали, шумели. Горожане постарше, испытывая дискомфорт от их присутствия, начали покидать канал. После полудня остались только подростки от четырнадцати до восемнадцати лет, активно проводившие время после занятий. Они напоминали орущих чаек на берегу, в момент, когда в канал выпускали мальков рыбы.

Светоч взял в руки программатор и отправился в пешее патрулирование по набережной. Несколько раз подходил к подозрительным группам молодежи, но каждый раз напрасно. Подростки просто забавлялись безобидными вещами, обсуждали сверстников, играли в «пуговицы», бросая оторванные от одежды пуговицы в сторону ямки, либо устраивали заговоры, не пуская в свою компанию провинившихся. Однажды ему нагрубил парень, на что Светоч с чувством глубоко удовлетворения выписал ему штраф, который должен был вернуться наглецу солидным минусом в рейтинге.

– Шесть-семнадцать-двадцать два, конец смены. Возвращайтесь домой. – Предупредила диспетчер о конце рабочей смены.

– Это шесть-семнадцать-двадцать два, что по моему запросу о подозрительной активности ныряльщиков в городском канале?

– Шесть-семнадцать-двадцать два, МАК ответил, что никакой активности замечено не было. Люди просто купались там.

– В одежде?

– Шесть-семнадцать-двадцать два, желаю вам хорошо отдохнуть и выйти завтра в рабочем настроении. До завтра.

– Но… до завтра. – Светоч сжал губы от негодования и возмущенно задышал.

– У вас зарегистрированы стабильные признаки надвигающейся депрессии. – Ментаграмму нельзя было обмануть. – Рекомендуется сегодня принять препараты, снижающие выброс определенных гормонов. А так же я составила вам набор продуктов, которые способствуют снятию напряженности.

– Какая диета? – Возмутился Светоч. – Мне нужна Миола, чтобы я забыл обо всем на свете хотя бы на полчаса.

– Сейчас это невозможно. Вы можете выбрать куклу, подходящую под ваш уровень.

– Теперь-то ни за что. Они вообще не похожи на женщину.

– Тогда, помимо препаратов и еды, советую поучаствовать в какой-нибудь занимательной виртуальной игре. Как вам полеты в вингсьюте над цветущими Альпами? Или посещение Кораллового рифа? Прыжок из стратосферы? Футбол в условиях слабой гравитации?

– Послушай, всё, чего бы я хотел сегодня вечером по-настоящему, это хороший секс с Миолой. Вот это всегда снимало у меня любые депрессии.

– К сожалению, это невозможно и вы знаете почему. Кстати, не хотела говорить вам сегодня, на фоне начинающейся проблемы, но комиссия по профессиональной пригодности рассмотрела ваш вчерашний проступок и пришла к заключению, что вам для возвращения рейтинга необходимо зарегистрироваться участником общественного суда.

– Нет! – Воскликнул Светоч, обратив на себя внимание горожан.

– Да. Это реальный шанс вернуть себе прежний уровень, и, конечно же, Миолу. Вы не можете отказаться, помните, неучастие, равно соучастию. Полноценная жизнь горожанина немыслима без всестороннего интереса ко всему происходящему в городе. Мы часть единого, а не множество единых, образующих целое.

– Хорошо, но давайте с завтрашнего дня. – Ментаграмме ничего не стоило уговорить Светоча.

– Я и собиралась сказать вам об этом завтра вечером, накануне выходного дня.

– Спасибо, тронут твоей заботой и заботой МАКа о каждом из нас.

– МАК всегда с теми, кто стоит на пути к гармонии и никогда не оставит наедине со своими проблемами.

– Передай ему спасибо. – Светоча немного раздражали подобные умничания, отдающие дешевым пафосом.

– Ваши поступки ему наградой.

Светоч сел в трицикл, откинулся на спинку и вытянул вперед ноги. Находился за день, устал. Аппарат, мягко скользя по городским улицам, повез его к дому. По дороге заехал к пищевому автомату. Ужин состоял из того, что рекомендовала ментаграмма, много зелени, вареной фасоли, сыр и стакан с напитком, напичканным различными препаратами, возвращающими ощущение полноты жизни. Ужин забрал домой, чтобы поесть с чувством. Это тоже помогало настроиться на позитивный лад.

Одновременно с ним с работы возвращалась Яснолика. Он до сих пор не знал, где она работает, ему было это неинтересно, но сегодня почему-то решил поинтересоваться.

– Как прошел твой день? – Спросил он.

– Отлично, как всегда. – Она широко улыбнулась.

– Прости, что спрашиваю через год с лишним после того, как стал твоим соседом, но где ты работаешь? Мы всегда возвращаемся с тобой в одно и то же время, когда я работаю в дневную смену.

– Бюро анализа формирования когнитивных способностей у детей в зависимости от лингвистической среды. – Ответила она.

– Ого, звучит очень умно и серьезно. То есть, вы ищете зависимость умственных способностей у детей от языка, на котором они разговаривают.

– Не только умственных, в более широком понимании. МАК задался целью создать единый язык, самый совершенный, который позволит жителям всех городов понимать друг друга и иметь одинаковые стартовые возможности. Согласись, это же так прекрасно.

– Прекраснее ничего не слышал. А у меня сегодня особенный ужин, – Светоч показал на коробки, – не хочешь пропустить со мной чашечку чего-нибудь успокоительного перед сном?

– Оу, спасибо, но не сегодня. Очень устала после работы. Спасибо за предложение. – Отказалась Яснолика.

Они зашли в лифт. Щеки у соседки слегка зарумянились, как от смущения. Поднялись молча на свой этаж и дальше не проронили ни слова.

– Спокойной ночи, Яснолика. – Пожелал Светоч девушке.

– Спокойной ночи, Светоч. – Она первой зашла в квартиру.

Светоч сделал вид, что заходит к себе, но дождался, когда Яснолика закроет дверь, на цыпочках подошел к ней и приложился ухом.

– Ричард, я так устала сегодня. – Раздался ее томный голос.

– А я так устал ждать тебя, дорогая. – Произнес мужчина хорошо поставленным голосом.

– Мне нужен массаж.

– Я промассирую каждую клеточку твоего прекрасного тела.

– Тьфу. – Почти сплюнул Светоч.

Конечно, ни одна нормальная девушка не променяла бы вечер с такой совершенной куклой, какой был Ричард, на общество простого парня.

– Нарушение тайны личной жизни, серьезный проступок. Ваш рейтинг понижен. – Произнесла ментаграмма. – Апартаменты в этом доме больше недоступны вам. У меня есть перечень жилья, которое вы можете занять.

– Что, прямо сегодня? – Светоч расстроился, чуть ли не до слез.

– Немедленно.

Глава 3

Светоч трясущимися руками взял мягкий стакан сока и выпил в два глотка. Его нервы дали сбой, и если бы он не залил в себя всю микстуру, выписанную ему для поднятия настроения, могло случиться страшное. Он стоял в коридоре у панорамной прозрачной стены и пытался успокоиться. Как назло домой вернулся Любомир Прославленный.

– Ого, Светоч, а дела твои все хуже и хуже. – Заметил он, чуть ли не со смехом. – Что, так плохи дела с порядком в городе или это у тебя дела плохи с порядком?

– Мои дела тебя не касаются. – Сжав зубы, произнес Светоч.

– Мы все часть целого…

Все же препаратов, намешанных в соке и рассчитанных на приведение к норме незначительного отклонения психики, не хватило на всплеск ярости, овладевший сознанием полицейского. Светоч кинулся в драку и успел нанести два удара приемами, записанными в его мышечную память ментаграммой, прежде чем она успела взять ситуацию под контроль.

Светоч пришел в себя у лежавшего на полу соседа. Из своей квартиры на шум показалась Яснолика и со страхом уставилась на поверженного Любомира.

– Наркоман. – Соврал Светоч. – Упоролся в лифте и не успел дойти до дверей квартиры.

Развернулся и направился по коридору на выход. Яснолика захлопнула дверь, не проронив ни слова. Картина очень нетипичная для горожан Тулсы. За всю свою жизнь Светоч только однажды видел драку, и та происходила не больше пяти секунд, пока ментаграмма не заблокировала нервные центры дерущихся. Помнится, в тот день он усомнился, что подобная реакция МАКа на проявление свободы оказалась оправданной.

– Вам требуется серьезная терапия и изоляция. Оставайтесь у входа в здание, пока вас не заберет автомобиль службы реабилитации.

– Я в норме.

– Вы избили человека.

– Он провоцировал меня. Это нарушение Устава, запрещающего морально давить на человека в сложной ситуации.

– Его рейтинг понижен, но вас это никак не оправдывает. Физическое насилие является серьезнейшим проступком, недопустимым для горожан Тулсы, стремящихся к гармонии во всем.

– Если бы я его не ударил, мне было бы хуже, и я только удалился бы от ощущения гармонии, а теперь я испытываю полнейшее удовлетворение.

– Это временно, пока в крови высокое содержание адреналина. Затем вас захлестнет чувство вины. – У ментаграммы на все был готов ответ. – Допустимое насилие мгновенно приведет к тому, что горожане станут считать его легальным способом коммуникации.

– А по-моему, это научит многих держать язык за зубами.

– Ваши взгляды идут вразрез с Уставом Гармонии, что предусматривает серьезный курс реабилитации.

– Нет, нет, только не серьезной. Вы хотите, чтобы я стал похож на овощ? Давайте трудотерапию, чистку фильтров на барьерах, что угодно, только не надо пичкать меня транквилизаторами. Знал я одного, как там его звали, Доброслав, кажется, так он месяц после вашей реабилитации не мог сдерживать мочевой пузырь. Я так не хочу, я не заслужил этого. У меня все нормально с мозгами, с гармонией и всем остальным. Просто ситуация, вызванная всего одним проступком, из-за этого чертова наркомана, вызвала снежный ком налипающих друг к другу проблем. Мне нужна просто смена обстановки, и никакой реабилитации.

– Напрасно. МАК отмечает почти стопроцентную эффективность подобного курса. Используя гипнотические приемы усвоения Устава, человек начинает подсознательно пользоваться им в повседневной жизни.

– Я не робот и не хочу, чтобы придуманная кем-то программа управляла мной на подсознательном уровне. Я справлюсь и без этого курса, обещаю. Предлагаю пари, если я оступлюсь, тогда делайте со мной, что хотите, но сейчас дайте шанс самому выбраться из этой ситуации.

– Ответ будет дан чуть позже. – Произнесла ментаграмма, оставив надежду на помилование.

Светоч вышел на улицу. Изумительнейшей красоты город и небо над ним, жили своей гармоничной жизнью, и только он выглядел на этом фоне инородно. Как говорил МАК, достижение высочайшего единения всех горожан, это неустанный труд каждого. Потакание слабостям, лень, путь к эгоизму и разъединению. Что из этого постулата нарушил, чтобы получить отторжение, как инородное тело, Светоч не понимал. Жизнь горожан напоминала непрекращающийся сон, убаюкиваемый внушениями МАКа, а он стоял разбуженный посреди спящих горожан с блаженными улыбками на лицах и хотел скорее уснуть снова, чтобы не испытывать ощущение отстраненности.

– МАК принял ваши условия и готов дать шанс.

Светоч вздрогнул от неожиданного голоса ментаграммы.

– Очень рад. Ни секунды не сомневался в его мудрости.

– Идет набор в службу контроля внешних территорий. Полугодовая работа в ней дает жителю города стабильно высокий базовый рейтинг от МАКа, снятие прежних наказаний и доступ к эксклюзивным ресурсам.

– А что они контролируют? – Светоч никогда не интересовался их работой, считая, что ее доверяют только «диким» из второго поколения, желающим получить «горожанство».

– Это секретная служба и информация о ее специализации может быть озвучена только после поступления на службу. – Загадочно ответила ментаграмма. – Если вас это пугает, вы всегда можете отказаться и отправиться на реабилитацию.

– Нет, я хочу, чтобы мои мысли принадлежали только мне.

– Напрасные страхи, вызванные глупым упрямством. Нет ничего сильнее и продуктивнее коллективного разума, объединенного общими идеями и целью.

– Видимо, во мне еще осталось что-то первобытное, через что я не могу переступить. Я выбираю эту чертову секретную службу. Посмотрю хоть, как живут дикари. Надеюсь, это не опасно?

– Не более чем жизнь в городе. Наши технологии не позволяют жителям внешних территорий создавать проблемы. В таком случае, вместо машины службы реабилитации вас заберет гравилет. Пройдите на ближайшую площадку стоянки гравилетов. – Посоветовала ментаграмма.

У Светоча захолодело на душе от предчувствия перемен. С одной стороны, он очень боялся неизвестности, как и все горожане, привыкшие к ощущению привычности и ежесекундной заботы, но с другой ему хотелось возвыситься над обыденностью. По дороге на стоянку гравилетов, все, кто встречался ему на пути, обращали внимание на невысокий рейтинг, нетипичный для жителей этого района города. Светочу уже было плевать на них, у него появилась новая цель, не зависящая от молчаливого осуждения окружения.

До сего дня ему ни разу не приходилось летать на гравилете. Совершенные транспортные аппараты поднимались высоко в воздух, почти на границу ионизирующего щита, открывая потрясающие панорамные виды на город и окрестности. Они так же могли перемещаться между городами, но насколько он знал, над территориями диких смотреть было не на что, многочисленные дымы из труб, серость, карьеры, отвалы, облака раскрашенные выбросами химических производств во все цвета радуги.

Светоч расположился в кабине на двенадцать мест. Он был один. Вообще поездки к внешним границам не были частым явлением у горожан. Поэтому гравилетов на стоянке редко было больше одного. Аппарат закрыл дверь, пожужжал чем-то в своих недрах и плавно оторвался от земли, стремительно набирая вертикальную скорость. Ускорение вжало Светоча в спинку кресла. Он с трудом смог вывернуть шею, чтобы посмотреть в иллюминатор. Огни города быстро уменьшались в размерах. Бледно-зеленое свечение барьера, редко видимое из города, окружило его со всех сторон. Световые дорожки вдоль полей расходились как солнечные лучи от яркого круга города и упирались в ионизирующий щит.

Гравилет поднялся за облака, скрыв город и окрестности из виду. Начал горизонтальное движение с не меньшим ускорением, чем вертикальное. Продолжалось оно не больше минуты, потом началось активное торможение и снижение. Внизу показалась светящаяся окружность внешнего пояса, почти упирающая в бледно-зеленое свечение защитного барьера.

 Гравилет мягко сел на освещенный прожекторами пятачок. Вокруг стояли еще пять таких же аппаратов, неслыханная вещь для города. Над всем периметром внешней сферы нависала светящаяся стена защитного барьера, наполняющая ночь зелеными оттенками. Светоч выбрался наружу и сразу ощутил более концентрированный запах озона, чем в городе.

– Вам забронирован жилой отсек. Выспитесь, а завтра отправитесь знакомиться со службой. – Сообщила ментаграмма.

Светоч направился к месту ночлега заранее зная, где он находится. Услужливая ментаграмма подсовывала в память знания о маршруте таким образом, что человек воспринимал их как собственный опыт, хотя и бывал в этих местах впервые. Светоч впервые увидел человека без всяких рейтингов. Это были «дикие» отобранные с целью расширения разнообразия ДНК. Для него стало шоком, что они выглядели совсем не ужасно, не так, как роликах, которыми их пичкал МАК. Мимо прошла очень стройная смуглая девушка, с большими черными глазами и непослушными вьющимися волосами. Он вспомнил свою простоватую куклу Бимбим и понял, что кукла проигрывала дикарке из плоти и крови по всем параметрам.

– Привьет. – Поздоровалась девушка с акцентом, заметив интерес. – Впервые на внешней граньице?

– Да. – Сухо ответил Светоч.

Морально он был не готов сразу встать с ней на одну ступень и общаться как с равной, и потому всем видом показывал свой высокий статус.

– Это замьетно. – Засмеялась девушка. – Ты выглядишь растерянным.

– Совершенно не растерян. – Светочу не понравилось, что дикарка позволила себе замечание в его адрес.

– Ну, как знаешь. Желаю хорошо обустроиться на новом месте. – Она пошла дальше.

Как и у всех дикарей, у нее не было «клеща» и подключения к МАКу. Им не позволялось покидать внешнюю границу ни при каких обстоятельствах. Они жили мечтами, что их дети получат право полноценного «горожанства» и только ради этого стоило терпеть неравноправие. Жизнь на внешней сфере существенно отличалась от жизни в городе. Во-первых, из-за сожительства с «дикими» хромал общественный порядок. Во-вторых, здесь находились люди, которые покидали безопасный периметр с целью недопущения несанкционированного развития технологий у дикарей, способных нанести ущерб городу. Такие люди, как правило, сложно контачили с МАКом и все разговоры о движении в сторону гармонии считали пустой болтовней.

Светоч сразу понял это явное отличие, когда нарвался на грубость, выставившись на бородатого мужчину со шрамом на лице.

– Какого хрена вылупился? – Зло спросил тот, увидев на себе пристальный взгляд. – Я тебе не девица.

– Извините. – Смутился Светоч.

Обычный горожанин, заметив на себе внимание, кивнул бы, еще и улыбнулся. А этот тип будто располагал бесконечным рейтингом, позволяя себе сорить ругательствами налево и направо. Рейтинг, надо сказать, оказался у него невысоким. Значительно ниже, чем у Светоча. Видимо, мужчина был неисправимо склонен к моральной деструкции, за что и обосновался здесь надолго.

Жилой модуль на самом деле оказался модулем. Светоч остановился у высокой вертикальной стены фасада здания, похожего на какой-то домик насекомых. Сотни, а может быть и тысячи дверей эллипсовидной формы расположились в десять рядов от уровня тротуара и до крыши. Начиная со второго уровня, к ним вели лестницы, соединенные в длинные платформы. Конструкция напоминала строительные леса, но выполненные в некотором инженерном изяществе. Жилой модуль для Светоча находился на десятом этаже, и никаких лифтов для поднятия на самый верх предусмотрено не было.

Несмотря на позднее время суток, жизнь в этом месте кипела. Много людей ходило по улицам пешком, что редко встречалось в городе. Некоторые катались и на ховербордах и на старых велосипедах, но в стороне, как будто их присутствие на улице было нежелательным. Светоч поднялся на десятый этаж с одной остановкой. С верхнего этажа открывался прекрасный вид на ионизирующий барьер, нависающий над узкой полосой жилой застройки и инфраструктуры. Свечение доминировало над всем и невольно становилось основным объектом внешней сферы, отбирающей на себя львиную долю внимания.

Налюбовавшись вдоволь на рукотворное чудо, Светоч зашел в свой жилой модуль. Он был размером с прихожую в его последней квартире. Поразительная экономия пространства, выражающаяся в конструировании его под свои нужды. Здесь все убиралось и вынималось из стен или деталей интерьера. Функционально, но больше похоже на клетку для домашнего животного. Светоч так устал, что не стал разбираться в тонкостях конструирования жилого пространства, разделся, принял душ и лег спать на кровать, обнаруженную с обратной стороны узкого платяного шкафа.

Проснулся от пения в соседнем модуле. Время было еще семь утра. Он не привык вставать так рано.

– А нельзя ли потише, я хочу выспаться! – Крикнул Светоч.

Пение прекратилось.

– Извини, я думал, вокруг меня до сих пор никого не поселили. – Ответил мужской голос. – А с семи утра петь уже можно.

– У меня был вчера тяжелый день, я поздно лег.

– Все сюда приезжают после тяжелого дня в городе. От хорошей жизни еще никто не явился на границу.

Светоч ничего не ответил, попытался снова настроиться на сон. Спустя минуту сосед снова затянул песню, но уже вполголоса, только ее все равно было слышно. Светоч непроизвольно прислушивался и набирался раздражением, пока окончательно не понял, что больше уснуть уже не получится.

– Для вас в кран с питьевой водой добавлено успокоительного природного происхождения. – Сообщила ментаграмма, отметившая раздражение.

– А где тут кормят?

– В жилом модуле имеется пневмопровод доставки обедов. Приемное окно находится слева от входной двери.

– Отлично, можно есть, не выходя на улицу. Почему бы и в городе не сделать так же?

– Жизнь в городе и на внешнем кольце отличается. Здесь другой ритм.

– Ритм? Звучит не очень обнадеживающе. Не успел поесть дома, и всё, останешься голодным?

– Отвлекаться на перекусы здесь дурной тон, как и есть напоказ.

– Почему такая разница?

– Смешение культур в первую очередь, а во вторую, сюда отбираются те люди, которые не смогли оценить внутреннюю гармонию города. Им не по душе многие правила, которые кажутся естественными остальным горожанам. Например, поедание бутерброда на виду у всех.