Цитаты из книги «Русская нация, или Рассказ об истории ее отсутствия», страница 2
Указанный разрыв отмечал еще в конце XVI в. наблюдательный англичанин Джильс Флетчер, разумеется, не без британского высокомерия, но в целом оскорбительно верно:
«…они [русские] обладают хорошими умственными способностями, не имея, однако, тех средств, какие есть у других народов для развития их дарований воспитанием и наукой… Отчасти причина этому заключается… в том (…), что образ их воспитания (…) признается их властями самым лучшим для их государства и наиболее согласным с их образом правления, которое народ едва ли бы стал переносить, если бы получил какое-нибудь образование… равно как и хорошее устройство».
остальном же русские были, используя хемингуэевский парафраз А. И. Фурсова, «победителями, не получающими ничего». Некоторые войны России приносили ей одну только славу, причем не всегда полезную.
тыс.). Во-вторых, у русских не было своей национальной компартии, как у всех народов союзных республик («Мы не забыли создать, – объяснял позднее Молотов. – Просто для нее не было места»), своей особой столицы, Академии наук и т. д. «У них не было средств защищать собственные интересы, когда они сталкивались с интересами других национальностей» (Хоскинг).
отвергало. В 1920 г. доля евреев в РКП(б) превышала их долю в составе населения страны в 2,5 раза, а в ВЧК почти в 5 раз. Из семи членов первого политбюро ЦК РКП(б), образованного накануне 25 октября 1917 г., четверо евреи – Зиновьев, Каменев, Сокольников, Троцкий. Среди шести членов «малого Совнаркома» (реального правительства РСФСР с ноября 1917-го до лета 1918-го) их тоже четверо: Свердлов (председатель), Каменев, Володарский, Стеклов. Всего в 1917–1922 гг. евреи составляли 13 % работников центральных органов власти первого в мире социалистического государ
С учетом огромного количества разного рода зарубежных «интернационалистов» (латышей, поляков, венгров, немцев, китайцев и т. д.) в Красной армии и советских карательных органах (некоторые авторы оценивают их общее число в 300 тыс.) у массового сознания были все основания воспринимать коммунистическое государство как «нерусское».
Февраль 1917-го, что бы там не измышляли все старые и новейшие конспирологи, случился не в результате заговора – английского или масонского (хотя планы государственного переворота оппозицией обсуждались), а в результате стихийного народного возмущения, вызванного тотальным недоверием к власти. В принципе война могла бы «обернуться ростом чувства гражданственности на националистической основе. Однако в расколотом социальном пространстве подобная возможность скорее могла вылиться в свою противоположность – страстью к разрушению всего того, что не оправдало доверия и обернулось крахом надежд» (В. П. Булдаков, Т. Г. Леонтьева).
Если в 1959–1969 гг. за пределами России проживал 31 % русских, то в 1970–1978 – уже 12 %, а в 1979–1988 – всего 6 %. Особенно сильно численность русских сокращалась в Средней Азии и Закавказье. Но на Украину, в Белоруссию, Прибалтику и Молдову русские еще переезжали. При этом численность молдаван в РСФСР увеличилась за 1979–1988 гг. на 69 % против 10,5 % в своей республике, грузин и армян – на 46 % (в своих республиках – на 10,3 и 13,2 %), азербайджанцев – в 2,2 раза (24 %), узбеков и туркмен – в 1,8 раза (34 %), киргизов – в 2,9 раза (33 %), таджиков – в 2,1 раза (46 %).
Костромич В. В. Розанов возмущался (1896): «Ничего нет более поразительного, как впечатление, переживаемое невольно всяким, кто из центральной России приезжает на окраину: кажется, из старого, запущенного, дичающего сада он въезжает в тщательно возделанную, заботливо взращиваемую всеми средствами науки и техники оранжерею. Калужская, Тульская, Рязанская, Костромская губернии – и вся центральная Русь напоминает какое-то заброшенное старье, какой-то старый чулан со всяким историческим хламом, отупевшие обыватели которого живут и могут жить без всякого света, почти без воздуха… Можно подумать, что „империя“ перестает быть русской, что не центр подчинил себе окраины, разросся до теперешних границ, но, напротив, окраины срастаются между собою, захлестывая, заливая собою центр, подчиняя его нужды господству своих нужд, его вкусы, позывы, взгляды – своим взглядам, позывам, вкусам (курсив мой. – С. С. )… Русские в России – это какие-то израильтяне в Египте, от которых хотят и не умеют избавиться, „исхода“ которых ожидают, – а пока он не совершился, на них возлагают все тяжести и уплачивают за труд ударами бича».
по 328 купеческим фирмам, ведущим зарубежную торговлю при Петербургском порте, за 1861 г. Из хозяев этих фирм «представителями коренного русского купечества… являются лишь пятьдесят пять русских имен, или только 17 процентов всех портовых торговцев».
власть в Петербургской России так и не стала «инфраструктурной», то есть способной координировать и регламентировать социальную жизнь «изнутри», оставшись при этом «деспотической», то есть основанной на внешнем произволе. Даже в начале XX в. принцип судебной ответственности должностных лиц за превышение и злоупотребление властью реально не действовал, а административная юстиция находилась в зародыше.
