Читать книгу: «Пиво для Мертвых»

Администрация духовных учереждений и организаций, всех Традиционных и Нетрадиционных Конфессий и Сект не несет никакой персональной ответственности перед верующими, за их взаимоотношение с Господом.

Пролог

Первое, что я увидел в начале своей жизни, это мутная, как река после дождя, жидкость, зеленоватого цвета и соленая как кровь. Она слабо колышится под напором вдуваемого кислорода и плещется о скользкие стенки купели. Перед глазами картинки с изображениями и знаки, похожие на вспышки света, в уши барабанят какие-то звуки, и все это вместе ничего не значит. Однако постепенно и картинки, и знаки, и звуки начинают прорастать в меня, приобретая все более осмысленные образы, и через какое-то время я начинаю понимать, что я человек и мое имя Атрахаис¹, мне 32 биологических года, и что создан я Ану² и Нинту, из крови и плоти их, и по их подобию, при участии Энки, и под руководством Самаеля³ одного из Падших Ангелов. Осознал я, что преднозначенно мне быть первым среди людей, созданных Нифилим⁴, прилетевшими с планеты Нибиру⁵ на Землю добывать золото.

Однажды отверзлась купель, и вместе с потоком жидкости я вывалился на металлический пол, отчетливо понимая, кто я и где я.

Я находился в генетической лаборатории на территории базы, построенной на Земле Нифилим, 3600 лет назад, на огромном острове, вблизи континента, который в последствии, через 450 тысяч лет, будет называться Африкой. И через многие сотни тысяч лет будет назван остров этот Атлантидой.

Меня окружали гиганты ростом 4 метра, бурно выражающие свой восторг по поводу моего рождения. Я, растерявшись, растянулся крестом на полу, и начал, не поднимая головы, произносить хвалебные и жалобные слова в их адрес, моля о пощаде.

– Встань человек! – сказано было мне. – Не бойся ничего, но слушай. Иди за Энки, он покажет тебе все вокруг и завтра, пройдя процесс Перерождения, который мы проведем, используя специально написанный для тебя Левиафаном⁶ курс нейролингвистического программирования, ты мгновенно получишь все знания и навыки, известные нам и Падшим Ангелам, нужные тебе для дальнейшей жизни!

Утром следующего дня, когда солнце только позолотило верхушку громадной дамбы гидроэлектростанции, за мной пришел Энки.

– Идем со мной Атрахаис! – повелел он, – Ду⁷ не может ждать, хватит медитировать, пора заняться делом!

Я немного нервничал, потому потел от страха и непрерывно дрожал от утренней свежести.

– Не трепещи, человек! – сказал Энке, – процедура эта неизбежна, и ничто во Вселенной не может отменить ее, только Боги. А они далеко, и им не до нас!

Ободренный необратимостью события, я перестал дрожать, распрямил плечи и вошел навстречу своей судьбе в открытые ворота Ду.

Все были там, весь экипаж корабля во главе с капитаном в строгом и торжественном строю, застыв, как огромные памятники самим себе, ждали нашего появления. В полной тишине меня провели на середину зала и усадили в кресло. Руки и ноги закрепили металлическими защелками, на голову надели шлем, от которого огромное количество проводов шло к странного вида агрегату, помесь компьютора с газанокосилкой.

В машине что-то непрерывно щелкало и жужжало, отчетливо пахло озоном и еще чем-то невыразимо приятным и дурманящим, к чему я, как ни силился, не мог подобрать определение.

Нинту подошла ко мне, и поднесла к моим губам сосуд с зеленой, как ее глаза, жидкостью.

– Испей! – велела она. – И познаешь ты Жизнь и Смерть, и обретя свою Зи⁸, станешь ты близко к нам и будешь вкушать плоды с дерева знаний, и поведешь за собой других людей во имя спасения тех, кто создал тебя и которых мы создамим потом вместе с тобой, подобных тебе.

И выпил я поднесенную мне жидкость, и была она сладка как мед и горька как слезы и горяча как лед.

Гудение машины делалось все громче и громче, заиграла странная ритмичная музыка, а Нифилим стали монотонно повторять короткую фразу на языке богов.

От всего этого я начал впадать в транс, и забился в кресле в страшных судорогах, пронзенный острой болью от головы до ног.

Вдруг между мной и машиной проскочила ветвистая молния, и мое сознания отделилось от меня и повисло в воздухе рядом, и увидел я искаженное болью лицо свое.

Фраза на языке богов прострелила мне сердце, и я превратился в яркую точку, освещающею мне путь к выходу из туннеля, в который я провалился, медленно раскалываясь на части, крутящиеся по спирали вокруг земной оси.

В ужасе, пытаясь собрать себя в одно целое, я услышал издалека слова Энки:

– Пойми и прости нас человек, мы ждем тебя обратно, наш младший брат.

И зацепившись руками и ногами за эти слова, свитые в нить, я внезапно, с невыносимой для моего раздробленного разума ясностью, осознал все законы мироздания, от альфы до омеги.

Нифилим показывали мне пейзажи Нибиру, громадной планеты с плотно населенными городами, тонкой, как лист бумаги, атмосферой, на две третьих окруженной пластинами из золота, не позволяющим губительному космическому излучению уничтожить живое на поверхности родины Нифилим. Золото, которое добывали мы, должно было надолго отодвинуть гибель Нибиру, чтобы дать Нифилим время решить глобальную задачу по переправке населения на другую, более подходящую для жизни, планету.

Тысячу лет в поте лица своего добывали Нифилим золото на Земле, но было мало их, чтобы успеть к назначенному сроку, и потому создали они нас, людей, по образу и подобию своему, вдохнув в нас жизнь, для помощи самим себе, а также потому, что мало было женщин у них на корабле и скучали они вечерами.

…И встал я с кресла, и пошел с Энке, вооруженный знаниями, и приступили мы с Нифилим к созданию людей мужского и женского рода, и делали их без счета и без отдыха, и на пятнадцатый день закончили акт творения. Нифилим отдали мне людей, чтобы выбрал я себе жену, а остальных распределил по парам, и если останется женщины без пары, то заберут их себе Нифилим в жены. И проделал я все, взяв себе в жены девушку по имени Лилит, красивую, как звезда на ночном небе, и ласковую, как майское солнце. И еще определил я себе помощника по имени Ной, молчаливого и покорного, как агнец перед закланием.

Дни текли, как вода за плотиной, что возвышалась над базой на дне ущелья. Я учил мужчин работе на различных механизмах, необходимых для разработки месторождения золота. Металл следовало переправить на Нибиру грузовыми планетолетами, ожидаемыми Нифилим уже тысячу лет.

Мы построили дома и Храм Единого Бога в городе людей, названном Эдем, отгороженный от города Нифилим, Нода, огромной стеной из базальта. Я был жрецом. Люди приходили в Храм каждый вечер, и я, при помощи Нифилим и компьютерной голографии, прививал жителям Эдема веру в Единного Бога и неизбежность тяжелой работы на шахте, во имя Их и для Них. После службы в Храме я возвращался домой, где ждала меня Лилит, и все происходило, как в первый раз, мы любили друг друга и хотели быть вместе всегда, от заката и до рассвета.

Наконец, обученные Нифилим люди, приступили к работе. Огромные механизмы, похожие на раздувшихся от гордости черепах, вгрызались в скалу, прорубали туннель высотой двадцать метров. Вынутая порода испарялась гигантскими тепловыми лазерами, и потому над пощадью перед входом в будущую шахту всегда колыхалась грязно коричневая туча из раскаленных паров, медленно поднимающаяся в небо. По штрекам шахты сновали юркие, как стрекозы, артигравы, отвозивщие золотоносную руду на обогатительный завод, где металл очищали от породы и сплавляли в слитки для последующей транспортировки на склад космодрома.

С разрешения Нифилим Лилит и Ной прошли, как и я, процесс Перерождения и вполне овладели частью сакрального учения Падших Ангелов, нызываемой людьми магией, то есть превращением предметов без оборудования, но при помощи слова и энергии природы. Почти бессмертные, как Нифилим и я, живущие около 360’000 лет, Лилит и Ной стали мне необходимы, как воздух, взяв на себя часть моих забот. В частности, они помогали мне в управлении общиной людей, быстро завоевали доверие и авторитет, умело манипулируя безоговорочной верой в Единого Бога и полным отсутствием свободы воли и гражданского общества. Люди работали шесть дней в неделю и отдыхали по субботам.

Нифилим часто брали в жены наших женщин, они рожали детей, которые жили вместе с ними за пределами Эдема, отличаясь высоким ростом и надменным поведением. Вырастая, эти отпрыски становились инженерами и врачами, потому что не хотели Нифилим иметь образованных людей, так как не доверяли нам до конца.

Поколения сменяли поколения, расширялся Эдем, и вместе Эдемом росли мы, приняв веру Нифилим, их обычаи и образ жизни. Изумительной красоты Храм стоял на холме посредине Города. От него в разные стороны расходились прямые и широкие улицы, застроенные просторными домами.

Нифилим все так же жили отдельно, за высокой стеной, окружающей Ноду. С людьми общались, в основном, ксенопсихологи во главе с Энке.

Он любил меня, как собственного сына, и мы часто проводили субботы в беседах.

Однажды, когда мы сидели в беседке за бокалами вина Энке рассказал мне историю Нифилим:

Были другие до нас, пришедшие из иной Вселенной во главе с Привечным, чье имя есть Суть всего Сущего и не было тогда ничего кроме хаоса!

В начале сотворения Всесильным небесного и земного,

Когда земное было невообразимым хаосом и тьма покрывала бездну,

дух Всесильного витал над поверхностью вод,

Сказал Всесильный: – Да будет свет! – и возник свет.

И увидел Всесильный, что свет – это хорошо,

И отделил Всесильный свет от тьмы.⁹

И создал Вседержатель твердь, воздух и воду и затем создал нас, кого вы называете Нифилим!

Прошло время, и распределился Он среди всего Сущего, соеденив Собой две Вселенные. Но остались часть Его свиты на Нибиру, изгнанные им, ставшие частью Господина Другой Стороны – Люцифера, называющие себя Падшие Ангелы, нелегально, как политэмигранты, потому что когда уподобились они Творцу и начать творить Бытие, создав вместе с нами людей и вдохнув в вас Душу, то разгневался на них Вседержатель. И вынужденны были они бежать от кары Господней, которая отложена до поры, но настигнет их рано или поздно. Поэтому с начала времен и до сих пор живут они среди нас на Нибиру. На Корабле, прибывшем на Землю, их двое, Самаель и Левиафан. Через них идет связь между Вселенными: нашей и созданной Господином Другой Стороны. Там происходят события, неизвестные нам. Мы знаем только, что Падшие Ангелы постоянно перемещаются туда и обратно, получают инструкции, проходят переподготовку в специальных центрах, согласно изменяющимся условиям Бытия.

И четверо Смотрящих за Солнечной Системой оставил Вседержатель, и зовут их: Михаил, Гавриил, Рафаил и Уриил. Они отвечают за связь между нашими Вселенными и сохранениние равновесия Всего Сущего!

В один из дней, похожих друг на друга, как парочка лейкоцитов, я, возвращался из Храма домой и решил прогуляться по берегу озера в ближайшем парке. Людей на берегу было немного, и я сразу заметил его, не похожего ни на кого из известных мне существ.

Высокий, как Нифилим или Падший Ангел, он отличался от них светлым оттенком кожи, открытой улыбкой и исходяшей от него силой, мощной, но не подавляющей волю, но вызывающую радость от сознания, что есть нечто, защищающее всех в этом мире. Приблизившись ко мне, он сказал:

– Меня зовут Михаил, я знаю, кто ты, и что сейчас тебя зовут Атрахаис и ты первый из людей, созданный ниберийцами!

Подготовленный рассказами Энке, я сразу понял, кто это, и молча и смиренно ждал продолжение разговора.

– Не бойся меня, – продолжил Михаил, – я просто часть Коллективного Высшего Разума, называемый вами Привечным, Творцом всего Сущего и Сутью Бытия, чье Имя не известно никому, принявший форму человека, привычную тебе, пришедшего из другого пространственно-временного континиума для борьбы с Хаосом, к которому всегда стремится бездушный Космос, возникший так давно, что память об этом событии потерялась во времени и пространстве!

– Вначале было Слово, и мы создали из Хаоса Все Сущее, а затем и Нибирийцев, которые, как ты уже знаешь, создали вас, пользуясь технологией, предоставленной Самаелем и Левиафаном – Падшими Ангелами.

– Так что же есть Падшие Ангелы и Люцифер? – спросил я.

– О, они являлись частью Высшего Коллективного Разума, называемого вами Богом, изгнанной Вседержателем за попытку создания альтернативного Бытия в существующей реальности, то есть вас, и лишенную в связи с этим актом теократического терроризма и нонкорформизма возможности воссоединения c Творцом навсегда. Они пребывают в созданной ими Вселенной под управленнием Коллективного Разума под названием Люцифер! Пройдет много сотен тысяч лет, и один из вас получит Десять Заповедей, по которым вы должны будете жить, чтобы в конечном итоге, соединиться со своим Создателем, будучи сейчас временно отделенной от Него частью, существующей в виде Разумной Белковой Протоплазмы.

– А люди имеют право выбора между разными планами Бытия? – спросил я Михаила.

– Все, имееющее вечную душу, обладает правом выбора. И ответственность за выбор лежит на выбирающем! – ответил мне Михаил и продолжил:

Всё, как всем: одна участь праведному и нечестивцу,

Благому и чистому, и нечистому;

Приносящему жертвы, и тому, кто не приносит жертвы,

Как благому – так и грешному,

Как клянущемуся всуе – так и боящемуся клятвы;

Ибо участь для всех одна;

Потому-то осмеливаются люди на зло,

И пока они живы, в их сердцах – безумье,

А после этого – к мертвым.¹⁰

Закончив свою речь, Михаил сделал паузу и вновь обратился ко мне:

– Иди домой Атрахаис и укрепи дух свой, потому что недобрые вещи случаться с тобой!

– Почему не поможешь ты мне, Михаил? Ведь ты всемогущь!

– Вы, люди, не понимаете того, что живете в мире иллюзий, где все предметы материального мира, окружающие вас, созданны и существуют только в вашем Сознании, представляющим из себя Квантовый Голографический Компъютер – Отражение Чистого Разума Творца Всего Сущего. Согласно Голографической модели Вселенной прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно в Сознании каждого из вас. И в любой части Голограммы заключена все картина Мироздания. Все то, что Творец Всего Сущего сказал, говорит и скажет, находится в Сознании каждого индивидуума. Для того чтобы получить эту информацию и понять ее, нужно только войти в резонансное состояние с Чистым Разумом, то есть уверовать в Господа, правильно настроив существующий у каждого в голове, Квантовый Голографический Компъютер – Отражение Высшего Коллективного Разума, и всегда помнить, что только неиссякаемый Источник энергии – Вседержатель, – позволяет существовать процессам с локальным убыванием энтропии, таким, как развивающаяся от простого к сложному человеческая цивилизация. Утратив веру в Господа, вы потеряете источник энергии, что приведет к неконтролируемому увеличению энтропии – хаосу, и в конечном итоге, к квантовому переходу Отражения реальности Бытия Всего Сущего на нулевой энергетический уровень, с образованием Черной Дыры, на Суперголограмме базовой матрицы созданной Вседержателем. Подумай об этом Атрахаис, и ты поймешь, что у каждого есть выбор, даже у тебя! – загадочно сказал Михаил и испарился в вечернем воздухе Эдема.

В раздумьях о своей судьбе пошел я из парка домой и увидел, что окна в жилище моем темны, как ночь.

Последнее время, приходя вечерами с работы, я не заставал Лилит дома, и в одиночестве грустно съедал остывший ужин, коротая время до ее прихода беседами с Ноем, который сообщал мне последние новости.

–Ты знаешь, Атрахаис, – сказал он мне как-то в один из таких и грустных, как ночь на болоте, дней, – что Самаель и Левиафан создали Общество по изучению Добра и Зла как филосовских категорий с точки зрения их влияния на структуру Сотворения Мира?

– Откуда мне знать это, я все время провожу в Храме? С другой стороны, это ведь твоя и Лилит прямая обязанность контролировать ситуацию в Эдеме!

– Они собирают людей в заброшенном доме на границе Нода и Эдема, Лилит тоже с ними, и их становится все больше и больше! Самаель учит людей, что Зло невозможно победить, что Вседержатель создал Зло в противовес Добру, для поддержания равновесия Всего Сущего, и тот, кто исповедует Зло, не противоречит воле Вседержателя, а наоборот способствует укреплению Его в нашем мире! И еще призывают они людей не добывать золото для Нифилим, потому что создали Нифилим нас, как рабов своих, и используют, как животных. Оказывается, много есть недовольных, и призывают Самаель и Лилит их к бунту! И я больше не говорю с Лилит, точнее сказать, это она не хочет говорить со мной, потому что вся ее жизнь теперь принадлежит Господину Другой Стороны. Забудь ее Атрахаис и вырви ее из своего сердца навсегда, как сорняк с огорода!

– Как же я могу это сделать Ной, ведь я люблю ее тысячи лет и страсть точит мое сердце, как капля воды точит камень, вся моя жизнь связана с ней и не мыслю я жизни без нее!

– Так потеряешь ты свою жизнь или свою бессмертную душу!

Энке и я вышли из антиграва и пошли по одному из штреков шахты к вновь открытому месторождению золота

– Послушай меня, Атрахаис, – сказал мне вдруг Энке. – Я долго не хотел говорить тебе, но через двести лет прилетят корабли, чтобы забрать золото. Тогда Нибиру максимально приблизится к Земле. Наши расчеты показывают, что орбиты будут пролегать так близко, что это вызовет катострафические землетрясения, извержения вулканов и Великий Потоп, который убъет все живое на седьмой планете!

Я пришел в ужас от услышанного, лица тысяч землян замелькали перед моими глазами, вспыхивая и пропадая, как светлячки в тихую летнюю ночь.

– Что же делать нам? Вы ведь не оставите нас одних умирать!

– Все дело в том, что вас, людей, слишком много, и не можем мы ничего сделать, не можем вывести вас с погибающей планеты, а все Нифилим улетят, оставив даже своих детей!

– Неужели нет никакого выхода, такого не может быть, ведь не бывает нерешаемых задач, а есть неприятные решения!

– Многие из нас, Нифилим, не относятся к людям так, как я или Ану. Они не любят вас, считая, что вы биороботы, не имеющие души, и все равно им, умрете вы или нет!

– Для меня это не тайна. Известно мне, что некоторые из вас ненавидят людей и видят в нас своих конкурентов в будущем. Но и ты, и я знаем, что люди чтят Нифилим, как Богов, и готовы на все ради них!

– У меня есть план. Некоторые из нас, включая меня, Ану и Нинту, решили спасти людей. Мы создадим чертежи космического корабля, летящего со скоростью света, вы улетите на нем и полет продлится двадцать лет. Благодаря парадоксу близнецов, одному из релятивистских эффектов, на планете, куда вы вернетесь, пройдет сотня тысяч лет, и Земля будет вновь пригодна для жизни. Однако корабль не сможет забрать всех, улетите только ты, Атрахаис, Лилит и Ной, все остальные будут перенесены в Главный Компьютер корабля в виде генетических матриц. И возьмите с собой по паре всех имеющихся на Земле первородных животных. И возродите вы всех людей, когда приземлитесь обратно на Землю, и размножатся животные, и будут жить с вами и вокруг вас!

За год до отлета мы подготовим и передадим тебе генетические и ментальные матрицы всех людей, живущих в Ноде, а также детей от смешанных браков, и их детей, от ваших женщин!

– Зачем они нам?

– Удивлен я, услышав от тебя такие слова, Атрахаис, ведь они тоже люди и имеют право на жизнь после смерти, как и ты. Они ведь не виноваты, что фактом своего рождения отличны от вас! Спасти надо все живое!

Упал я на колени перед Энки и возблагодарил его за все, что он сделал и сделает для людей, и сказал, что восславлю имя Его на веки веков.

– Встань, брат мой, с колен, и не поступай так никогда и ни перед кем, потому что считаю я тебя, Атрахаис, равным себе, наделенным разумом и душой. Но знай, придет время и прилетят вновь за золотом другие Нифилим, вернутся Падшие Ангелы, которые неприятно удивятся, увидев род челевеческий процветающим, и будут угнетать и притеснять вас. Но не бойтесь ничего, укрепляйте веру свою, ищите помощи у Смотрящих, и живите, ожидая прихода Вседержателя, который рассудит по делам вашим!

Сотни тысяч лет прошли на планете Земля. Многое изменилось с тех пор, возникали и разрушались империи, гремели войны и природные катаклизмы. Тайна создания человечества канула в лету вместе с изчезнувшей шумерской цивилизацией, оставив едва уловимый след в священных книгах современных религий, в легендах многих народов планеты. Но одно осталось неизменным – восходы и закаты.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Хвост, толкаемый своей лицевой стороной и ударяющий по ветру, заставляет двигаться птицу внезапно и в противоположном направлении.

Леонардо да Винчи

Одним ранним утром, когда домовые сладко посапывали во сне за диваном, в мою дверь нерешительно постучали. Нехотя встав с кровати, скрипнувшей продавленными пружинами, разгоняя обееми руками солнечную пыль, я побрел из спальни к входной двери, навстречу судьбе.

Спросонок, ударившись о косяк, я подумал, что меня зовут Иуда Искариот, или Заратустра, может, и как-то иначе. Я жил долго, целую вечность, и каждое утро узнавал свое отражение в зеркале так же, как и сегодня, мучительно пытался вспомнить свое имя. Через мгновения боль ушла вместе с полившимися сладостной росой слезами, а стук в дверь сделался громким и настойчивым.

Открыв дверь, я увидел участкового с благостным лицом попа-растриги, говорящего что-то о шуме в одной из квартир, который я должен был услышать.

Отвечать не хотелось, потому что воспоминания о прошлых жизнях нахлынули на меня как вихрь, сминая в гармошку мозг и выдавливая из сухой глотки странные слова на давно забытом языке. Это почему-то привело участкового в состояние, близкое к нирване.

Собравшись с силами, я спросил, что случилось, и, получив в ответ полный задора взгляд, узнал, что в нашем подьезде нашли мертвого человека женского пола. Тело разнообразно разрубили на части, красиво обернули в подарочную бумагу и живописно раскидали по углам площадки. Не ожидая от меня ответа, участковый подмигнул, и изчез в утреннем сумраке лестничной клетки.

Тучи клубились над городом, спускаясь к крышам домов. Громыхало так, что закладывало уши, и причудливо огромная ветвистая молния разорвала на части тьму, стало светло, как днем, и внезапно в моей больной голове вновь замелькали кадры немого кино, открывая неизвестные мне подробности моей прошлой жизни.

Накинув на себя плащ, я вышел во двор, где ожидал меня желтый, как подводная лодка, уазик, чтобы отвести морг для опознания трупа.

– Почему меня? «Разве один я живу в этом доме?» —в недоумении спросил я.

– Не один, – сказали мне. – Но прошлой ночью участковый Серафим имел видение, в котором Ангелы Саной, Сансаной, и Самнаглоф пришли к нему и поведали, что ты есть проводник между небом и землей, и один ты знаешь, что было, есть и будет.

«Мир сошел с ума! – подумал я. – Если участковый по ночам беседует с Ангелами, и поэтому я должен ехать в морг на опознание неизвестного мне трупа, то куда катится этот мир? Видимо, конец его близок, как никогда!»

В прозекторской на столе гладком и таким длинным, что край его изгибался и уходил за горизонт; лежала, сложенная из частей найденных на лестничной клетке, Она, та девушка с автобусной остановки.

И была у нее улыбка на лице, и шел от нее красный свет, и имя ее, как копье, пронзило мне сердце, и вспомнил я его:

– Лилит!

Слезы душили меня, не отвечая на вопросы следователя, с душой полной скорби, я вышел на улицу и сказал поджидавшему меня у машины участковому Серафиму.

– Серафим, помню я только имя ее и ничем более не могу помочь тебе, во всяком случае, сейчас, пока сам не разберусь, что произошло!

– Подумай! – сказал Серафим. – Может, вспомнишь чего, так дай знать, потому что знаю я: есть связь между вами, и придет время, и вспомнишь ты все, и придешь ко мне с откровениями, и поразишь меня историей своей жизни, которую ты сейчас забыл!

Жизнь не бывает хорошей или плохой, она такая, какая есть, или ее нет вовсе.

Другое дело, что она бывает серой и скучной или яркой и насыщенной событиями.

Моя была скучной: я работал, думал, что люблю одну хорошую женщину по имени Ева, смотрел футбол и по пятницам пил пиво с друзями в заведении неподалеку от дома.

Возвращаясь, я иногда заглядывался на звезды и пытался вспомнить что-то важное, но никак не получалось. Да, в общем-то, и не хотел, потому что знание будущего пугало меня и не примиряло с прошлым и настоящим. Все события моей жизни выстроились в линейку, как солдаты на плацу, и были простыми, напоминая надпись на могильной плите: «родился – умер».

Независмость – очень условное понятие, когда ты не знаешь, кому и что должен ты и кто и что должен тебе. В этом смысле я был очень независим, потому что не думал ни о ком, и никто не думал обо мне, исключая женщину, с которой я жил. Она была такой тихой и незаметной, как старая пожелтевшая от времени фотография в ящике стола, и я о ней не вспоминал, пока не видел ее прямо перед собой.

По ночам меня беспокоили видения, невнятные и зыбкие, как утренний туман, и я не помнил ничего из них, просыпаясь. Они оставляли слабый голографический след в сознании, бередящий душу, назойливые как зубная боль, вызывая томление духа и странную слабость в теле.

– Не знаю, что и делать с вами! – как-то летом сказал мне доктор, присев на край кровати. – Вы вроде бы и здоровы, а продолжаете мечтать о прошлом, имя которому будущее, оно вводит вас в смятение, и не дает осознать, что мир гораздо проще, чем вы его представляете.

– Этого мира вообще нет! – упрямился я. – Во всяком случае, для меня. Есть отражение другого мира в вашей голове, который вы и принимаете за реальность.

– Не вижу большой разницы, – продолжал настаивать доктор и, сев в позу лотоса, позвал медсестру. – Дайте ему два кубика галлопиридола сейчас и аминазин утром. Я думаю, ему это поможет совместить наши миры.

И они совместились, и я оказался там, где был всегда по пятницам: в пивной недалеко от дома.

В этот раз я засиделся дольше обычного и, выйдя на улицу, пошел неспеша, думая о том, что неплохо было бы, слетав на Луну или какую-нибудь другую планету что-то попытыться изменить в моей жизни к лучшему, и эти похожие на охлажденку мысли кружились над моей головой, падали в ладони, струились как песок сквозь пальцы.

Шел я долго и вдруг увидел, что большим шумным китом к автобусной остановке подплыл автобус.

Из его чрева горошинками посыпались люди, и среди них была Ты, превратившая серый, как осенний, нудный дождик, вечер в солнечный полдень, и все закрутилось и завертелось, как чертово колесо.

С рядом стоящей колокольни сорвалась стая ворон и, пролетев между нами, зависла в воздухе, галдя и отталкивая меня от Тебя, испугав нас до невозможности.

Вскрикнув, Ты исчезла, и я увидел грязную стену, исписанную надписями на непонятном языке, и тонкий золотой след маленьких ступней, становящийся все более призрачным с каждой секундой.

Я встречал Ее много раз в разных частях громадного города, но каждая встреча заканчивалась, так и не начавшись, на той же остановке в компании ворон и одиночества.

Как-то раз тусклым осенним днем, когда жизнь кажется особенно безнадежной, я шагал по тропинке в парке мимо маленького пруда, затянутого ряской, и вдруг оказался в красивом белом городе, лежащем в низине. Я мгновенно узнал залитый солнцем Иерусалим. Я был не один, мы все вернулись в Город после долгого отсутствия, и радовались как дети, не зная, что станет с нами и не беспокоились об этом, потому что знали, что раз за разом мы будем возвращаться сюда хоть ненадолго, хоть на самую малость. И это делало нас счастливыми.

По дороге из Иерусалима я поднялся в гору и сразу оказался все в том же парке на берегу пруда под мелкими каплями осеннего дождя, один, в печали и в ожидании перемен.

Краски осени затопили все вокруг яростным цветным дождем, в водовороте листьев трудно было разглядеть лица людей, обращенных к небу, ожидаюших чуда, но не получивших его. Другие же, не ожидая ничего, бились на тротуарах, как рыбы, выброшенные из аквариума, широко разевая рты, глотая обжигающий воздух.

Ты появилась из ниоткуда прямо передо мной и, взяв меня за руку, сказала:

– Ты мой, я знаю тебя тысячи лет, и когда ты вспомнишь все, ты растворишься во мне, и будем мы одним целым!

Рука твоя была горяча, как огонь, что по ночам сжигал мою душу, и глаза твои горели, как далекие звезды. И видел я в них тебя и себя, идущими по дороге в жизнь, которую я никогда не имел.

Среди окружающего безумия только ты и я сохраняли спокойствие, встретившись наконец наяву, утопая в глазах друг друга и крепко держась за руки.

Никогда больше в жизни я не чувствовал себя таким уверенным и счастливым, как в тот далекий момент, когда звезды падали на нас водопадом, и не было под Солнцем и Луной лучшего места на земле, чем та автобусная остановка, где я увидел тебя первый раз.

– Меня зовут Лилит!¹¹ – сказала ты, и любовь убила меня навсегда, отняв разум и душу, оставив только чувства, затопившие меня с головой.

В ту же минуту я забыл свою прошлую жизнь, превратившуюся в сон, и пошел за тобой по дороге в никуда, зная, что обратного пути не будет.

…Я любил ее так, что мое сердце переставало биться, когда я терял ее из вида, и пыталось выскочить из груди в ее протянутые ладони, когда она возвращалась. Лилит была совершенна, как Вселенная, ее поцелуи сводили с ума, ее обнаженное тело светилось, как солнце. Я поклонялся ей, как богине, и она могла заниматься любовью бесконечно, раз за разом погружая меня в бездну безудержного счастья и отчаяния, что это когда-нибудь закончится, доводя меня каждый раз до полного безумства и опустошения!

Лилит ничего не помнила из своей прошлой жизни, но я напоминал ей бесконечно близкого ей человека, навсегда изчезнувшего из ее судьбы так давно, что произошедшее воспринималось размытым оттиском с истертой гравировальной доски, бережно хранимом в потаенном уголке ее памяти. Но даже эти смутные образы подсознания являлись для Лилит очень важными, потому что больше никто и ничего не связывало ее с этим миром. Она была уверена, что со временем вспомнит все, что с ней было. Это очень беспокоило меня, потому что я тоже не помнил ничего из своего прошлого, кроме перманентного, на грани сумасшествия, влечения к ней и иррационального ужаса от возможной потери ее, связанного, как я думал, с ночными кошмарами, мучавшими меня постоянно.

Раз за разом Лилит вспоминала незначительные, пока не связанные между собой эпизоды своей прошлой жизни, в которых где-то там за кадром иногда появлялся и я. Эти вспышки воспоминаний пока не вели к катастрофе, но медленно обрастали подробностями, могущими впоследствии сложиться в целостную картину произошедшего с ней.