Читать книгу: «Ясон и Медея», страница 7

Закончив работу, дымящееся жаром мясо быстро в зал для пиров понесли, где на гладких столах уже были расставлены корзинки с разными видами хлеба, сыра и с фруктами. Отроки вливали искрометные напитки в кратеры до самого края.

Слуги обнесли всех собравшихся на пир кувшинами с рукомойной водою. Пред Ясоном же красивая юная служанка поставила самый прекрасный кувшин золотой в тазе серебряном для умывания.

Кубком приветствуя собравшихся пировать, так обратился к ним Пелий:

– Пищи нашей простой, но предложенной от чистого сердца, прошу вас, вкусите гости на этой скромной пирушке и радуйтесь! После ж того, как голод насытите вы, и жажду медосладким вином утолите, мы моего племянника Ясона расспросим, как он жил у Хирона. Посмотрите, в нем не погибла материнская наша порода: не Тиро, а матерь худая таких бы, как он, не родила.

Все пировали, и не было в этом равном пиру обделенных. Эсонида особо вкуснейшей и почетнейшей бычачьей жирной хребетною частью Пелий, иолкский владыка почтил. На этой совсем не скромной пирушке Пелий угостил Ясона казавшимся таким сладким темным хиосским вином. Юноша у Хирона несколько раз только попробовал сильно разведенное водой вино. В тот раз, совершив обильные возлияния сначала богам, а потом и в собственный рот, он опьянел и уже не чувствовал такой ненависти к дяде, которая билась в его сердце пока он шел в Иолк по пелионскому склону. Кравчие черпали щедро вино и кубки по залу носили. Пили и ели все, и шумно вразброд меж собою болтали, особенно молодые. Юность ведет себя так, когда на пирах выпивает. Радостно все веселятся, но нет своеволию места.

После ж того, как потребность питья и еды все утолили, новым желаньем зажглись сердца всех пирующих: захотелось музыки, песен и плясок – услады прекраснейшей всякого пира. Всем хотелось видеть плясунов и плясуний, которые точно Хариты, обитающие на Геликоне, стройными ногами ступая, обходят в божественном хороводе жертвенник Зевса и фиалково-темный источник. Нежное тело свое искупав в роднике Иппокрене, возбуждающем поэтический дар, они хоровод заводили, дивный для глаза, прелестный, и обнаженные ноги их в пляске грациозно мелькали.

Пелий, потирая пятно на щеке, приказал глашатаю сказать во всеуслышанье, чтоб все вели себя тише, а приглашенного аэда (певец) к нему велел сейчас же позвать:

– Налейте-ка мальчики полные кубки и чаши, но уж в последний раз. Мы разумные иолкцы, не скифы и, как варвары пить не будем. Нет! Утолив голод и жажду, следует не пить, а петь или слушать, или беседовать мило. Пусть же теперь божественный наш аэд дивные песни нам попоет.

Как только певец занял свое почетное место рядом с царем, так сразу уважительно царь к нему обратился.

– Возрадуйся, друг мой любезный! Не зря говорят, что живущие на священном Парнасе Музы, мысли богатство и вдохновение поэту даруют и любят его: как прекрасен из уст его льющийся голос! Если горе душою овладеет, если кто сохнет, печалью терзаясь, стоит ему лишь песню услышать служителя Муз, песнопевца, о славных подвигах древних людей, о блаженных богах олимпийских, и тут же забывает он о горе своем; о тяжких заботах больше не помнит: совсем он от дара богинь изменяется. Ты знаешь так много песен, восхищающих душу. Спой же нам песню, по своему выбору, но обязательно про овеянных славой героев – детей и потомков бессмертных богов и жен, рожденных для смерти. Радуйтесь, славные дочери Зевса, даруй нам певец прекрасную песню!

И вот запел под кифару иолкский аэд, ведущий свой род от влекущих скиталицу – душу к священному свету Муз Пиерид и от вождя их бессменного Аполлона, а все остальные с уважением его слушали молча.

Аэд был давно на постоянной службе у царя Пелия и знал, что ему сейчас петь. Он пел о муже сокрушительной силы, прославленном истребителе чудовищ Геракле, герое, увенчанном за великие подвиги немеркнущей в веках славой.

Царственный отпрыск Тиро и Посейдона все время незаметно наблюдал за племянником. Видя, как преобразился раскрасневшийся Эсонид, Пелий опять, не замечая этого, долго тер темное пятно на лице, оставшееся на всю жизнь от лошадиного копыта.

Пелий думает, как извести Ясона

После пышного пира все дружно спать уклонились, чтобы сладкими сна безмятежного насладиться дарами. Явился Гипнос и к Пелию, но даже с помощью своего усыпляющего жезла, алого мака и полного рога со снотворными соками долго не мог его усыпить. В отличие от большинства мрачных детей черной Нюкты Гипнос обычно спокоен, тих и благосклонен не только к бессмертным богам, но и к бессильному, жалкому роду людей, для смерти рожденных. Ночного времени благостный Усладитель, в раздумье огладил свое черное одеяние с тусклыми серебряными звёздочками, поправил на голове венец из алых цветов мака и на сумеречных крыльях улетел обратно в свое сумрачное жилище в пещере на Киммерийской земле, расположенной на краю мира, на самом севере Ойкумены, куда не попадают лучи яркого солнца.

Когда Гипнос от Пелия улетел, царь, чтобы только заснуть, пытался некоторое время думать о боге сна и тихо, очень медленно себе шептал:

– В царстве Гипноса не слышно птичьего крика, там нет и собак, лаем тишину нарушавших. Там ни скотина, ни зверь, ни звука не могут издать, людских там нет разговоров. Звенящая тишина там царит, как в моей спальне. Там на прекрасной кровати из кипариса на эбеновых ножках с пуховым и сумрачным ложем почивает сам Гипнос. И, окружив главное сна божество, все три Онира сонно лежат и сновиденья, которых столько, сколько колосьев на ниве, листьев в лесу иль в пустыне песка…но ни одно из них не хочет меня посетить.

Пелий оставил все попытки заснуть и стал думать, о том, что ему не давало покоя – что делать с новоявленным племянником, и он тихо беседовал с милым сердцем:

– Я горжусь своим умением решать самые трудные задачи и находить выход из кажущихся безвыходными ситуаций. Но тут я в большом затруднении. Конечно, можно подстроить такой несчастный случай, чтобы Ясон погиб… На пиру я увидел, что пить он не умеет и можно его сильно напоить неразведенным вином, а потом откуда-нибудь столкнуть, например, с крыши на твердую землю или из лодки в зыбкую воду. Но случай слеп, с упорством диким тешит свой жестокий нрав: то одному дарует удачу благосклонно, то – другому. Один, особенно пьяный, может, со скалы упав на камни, отделаться одними синяками, а другой на ровном месте поскользнётся и что-нибудь себе сломает. И потом его два дяди Ферет и Амифаон… как не вовремя они здесь сейчас появились… дерзкие, они мне посмели намекнуть, чтоб я Ясону власть передал в Иолке в течение года. С тем, что Эсон не претендует на престол, они вроде смирились, а вот вновь обретенного племянника хотят видеть царем.

Уже под утро, не сомкнувший глаз Пелий вспомнил рассказ какого-то чужеземца о золотом руне, дающем благоденствие стране и людям той страны, где находится это руно. Обросшая сказочными подробностями легенда гласила, что на золотом баране Крие отправился в лежащую на краю света таинственную Колхиду Фрикс, сын Афаманта от Тучи – Нефелы.

Царь вскочил с постели и возбужденно заметался взад и вперед по своей спальне, разбудив супругу свою Анаксибию, дочь Бианта, такой громкой речью:

– Конечно! Конечно! Нужно нашего дорогого племянничка отправить в солнечную Колхиду. И сделать мне это будет не трудно, ведь видно, как он к немеркнущей славе стремится. Если же Ясон отправится за золотым руном на край света, то вряд ли вернется, ведь, говорят, там очень не любят всех чужестранцев. И потом до этой Колхиды еще надо добраться, ведь нет для него второго летающего барана…

Пелий остановился посреди спальни и стал то одной, то другой рукой остервенело тереть свое пятно на правой щеке, продолжая себе убеждать в превосходности своего плана:

– Ничто не ново под Луной! Так же и первого из знаменитых истребителей чудовищ Персея, сына Данаи от Зевса, согревшего ее лоно дождем золотым, царек какого-то острова отправил на край света убивать чудовищную Медусу- Горгону. И, как мне рассказывали, юный Персей с пылкой радостью отправился в опаснейшее путешествие, ведь юность для достижения славы ничего не боится.

Так думал коварный Пелий. Действительно, в те времена вокруг Понта обитали племена варварские и совершенно дикие (поэтому Понт- море и назывался часто Аксинским – негостеприимным), причем злобные туземцы убивали приплывавших к ним чужестранцев, а те, что подобрее – обращали путешественников в рабство.

– История говорит, что Персей вернулся и притом с головой Медусы-Горгоны! Что ж, если и Ясон все же вернется живым, то ведь не с чудовищной головой, а драгоценным руном. И произойдет это очень нескоро …и тогда придумаем что-нибудь новое. Итак, решено. Завтра же начнем подготавливать Ясона, племянничка милого, к путешествию на край света, и я, если не навсегда, то очень надолго еще сохраню этот трон, который занимаю по особому праву, ведь я родной сын Посейдона и приемный – смертного Крефея… Я, как Геракл – родной сын Зевса и приемный сын Амфитриона. И великий герой по милости мной не любимой злокозненной Геры полжизни страдал, находясь на рабской службе у ничтожного Эврисфея…

Царь Иолка твердо задумал горестный путь для Ясона в надежде, что тот в бушующем море погибнет иль сгинет в неизведанных дальних краях средь диких людей чужеземных, не знающих правды иль средь свирепых зверей.

Интересно о встрече Ясона с Пелием рассказывает Аполлодор: От Эсона, сына Крефея и Полимеды, дочери Автолика, родился Ясон. Он стал жить в городе Иолке, в котором после Крефея воцарился Пелий. Когда Пелий вопросил оракул, как следует ему оберегать свою царскую власть, бог возвестил ему, что он должен остерегаться человека об одной сандалии. Однажды, принося на берегу моря жертву богу Посейдону, он пригласил на это торжество многочисленных гостей, и среди них Ясона. Ясон, пристрастный к земледелию, занимался в это время полевыми работами, но, получив приглашение, поспешил на торжество. Переходя через реку Анавр, он потерял одну сандалию, сорванную с его ноги речной струей. Увидев обутого таким образом Ясона и вспомнив о предсказании, Пелий поспешил к нему. Он стал спрашивать, как бы Ясон поступил, имея всю полноту власти, с тем из сограждан, о котором ему было бы предсказано, что этот человек станет его убийцей. Ясон (или случайно ему это пришло в голову, или же причиной такого ответа был гнев богини Геры, желавшей, чтобы Медея, прибыв сюда, погубила Пелия, который не воздавал ей божественных почестей) ответил, что приказал бы этому человеку отправиться на край света для совершения подвига. Пелий, услышав это, призадумался.

Пелий просит Ясона привезти золотое руно из Колхиды

На утренней встрече Пелий сам завел разговор о необходимости передачи царской власти:

– О милый племянник! Как же мне хочется сбросить бремя царской власти, но трон я передам не брату Эсону, уж очень слаб он здоровьем. Царем должен стать только ты богоподобный Ясон. Ты не только старший сын Эсона, но и, как я вижу своими глазами, выделяешься среди сверстников силой тела, мощью ума и благородством душевным. Прямо сейчас я был бы рад передать тебе власть над Иолком и удалиться на заслуженный отдых, но, как ты сам понимаешь, граждане славного Иолка меня не поймут. Ты слышал, что на площади они говорили. Ведь тебя еще никто не знает, ты для горожан действительно чужестранец, почти варвар, воспитанный двуприродным кентавром в диком лесу. Ведь ты всю жизнь прожил в пещере. Кроме того, ты еще слишком молод, и пока не совершил в своей жизни ничего стоящего. Могучий сын Зевса и Алкмены Геракл уже совершил несколько великих подвигов, избавив Немею от ужасного льва с каменной шкурой, а Лерну – от страшной многоголовой гидры. Совсем недавно Геракл поймал Киренейскую лань и Эриманфского вепря, и его слава уже достигла границ все обитаемой Ойкумены. Вот, если бы ты тоже, что – нибудь людям полезное сделал, чтоб тебя получше иолкцы узнали…тогда бы я с чистым сердцем тебе власть передал, и граждане этого захотели бы!

Пелий сказал все с искренней открытой улыбкой. Ясона не надо было уговаривать. Он перебил царя и с жаром воскликнул, сверкая честными голубыми очами:

– Сам я давно уж мечтаю совершить нечто, достойное навсегда остаться в памяти потомков, хотя и понимаю, что Судьба не дала мне такой силы как у Геракла или Персея, чтоб страшных чудовищ сметать с лика земли.

Тогда Пелий вкрадчивым голосом предложил:

– Тебе и не надо побеждать ужасных чудовищ. Слушай меня очень внимательно. Над родом Эолидов тяготеет проклятье и для его искупления надо умилостивить тень дальнего родича Фрикса, сына орхоменского царя Афаманта и богини туч и туманов Нефелы. Фрикс этот улетел из Эллады на златокожем баране и нашел приют в далекой Колхиде, и там после смерти ему было отказано в должном погребальном обряде. Золотую шкуру барана от содрал, и теперь она зовется Руном Золотым. Так вот, по предсказанию Пифии в Дельфах, страна Иолка, где поселилось много твоих минийских родственников, не будет знать процветания до тех пор, пока тень Фрикса не доставят на корабле на родину вместе с Золотым Руном из Колхиды.

Пелий передохнул, механически почесал пятно на щеке, внимательно всматриваясь Ясону в глаза и, видимо, довольный вдохновенным выражением лица племянника, быстро заговорил:

– Конечно, это будет очень трудный поход, но, надеюсь, не очень опасный, а Золотое Руно принесет счастье и благоденствие нашему народу. Не только граждане славного города Иолка, вся Эллада будет славить героев, которые добудут Золотое Руно. Ведь этот подвиг великий по возвращению в Иолк золотого руна из далекой Колхиды превзойдет даже подвиг Геракла по похищению трех золотых яблок с дерева Геры из Гесперидского сада.

Пелий вдруг весь сжался, обхватив голову обеими руками и прохрипел, как будто его душили за горло:

– О, эта гнусная старость, она не дает мне самому сил для свершения такого подвига! Непосильной обузой человеку становится совсем одряхлевшее тело. Когда мы старимся, как малые дети становимся слабы и к смерти неотвратимой неизбежно бредем.

Пиндар в Пифийской оде поет, как несмутимо сказал Ясону Пелий:

– Вокруг меня старческая уже витает доля, а в тебе только что вскипает юношеский азарт, – и лишь ты можешь рассеять гнев богов подземных. Ибо Фрикс повелел вызволить его душу с Ээтова одра и увести златорунный покров барана, которым он спасся от пучины и безбожных мачехиных стрел. Дивный сон пришел ко мне с этой вестью; я вопросил над Касталией, в чем мой долг; и бог воздвиг меня к спешному посольству снарядить корабль. Прими тот подвиг, и я клянусь: будешь ты царствовать и властвовать здесь! Порукой – Зевс, из богов величайший.

Так бодро закончил Пелий речь, уже сейчас испытывая радость потому, что честные синие глаза Ясона сверкали неистребимой жаждой славы. Юноша готов был пуститься в далекий путь на самый край земли, даже не увидевшись с отцом, которого он, наверняка и не помнил.

– Давай прямо сейчас мы с тобой начнем подготовку к великому походу в Колхиду

Так изрек царь и тут же распорядился подготовить к отплытию самый старый и большой корабль, погрузив на него все, что надо в походе.

Диодор Сицилийский говорит, что Ясон, сына Эсона и племянник фессалийского царя Пелия, выделявшийся среди своих сверстников силой тела и благородством души, пожелал совершить нечто, достойное остаться в памяти потомков. Слушая о том, как в былые времена Персей, а также другие знаменитые герои Эллады стяжали себе вечную славу походами в дальние страны и дерзновенными подвигами, Ясон испытывал ревнивое желание последовать их примеру. Рассказав о своих намерениях царю, Ясон сразу же получил его одобрение, но не потому, что Пелий стремился предоставить юноше возможность прославиться, а потому, что надеялся, что тот погибнет в необычайно опасном походе.

Подготовка к походу в Колхиду

Гера и Афина помогают в постройке говорящего корабля «Арго»

Ночью Ясону впервые приснилась волоокая Гера. Она явилась к его изголовью, поправила свою бриллиантовую диадему, которая представляла собой ажурную золотую корону в виде усыпанной бриллиантами кукушки, которая своими расправленными крыльями охватывала голову, а в лапах держала две половинки золотого яблока. Царица блистательных высей Олимпа погладила свои прекрасные ухоженные светло золотистые волосы, разделенные сегодня посередине ровным пробором, и висящие маленькими локонами на висках и крупными затылке, улыбнулась довольно и изрекла:

– Возрадуйся благочестивый герой! Тебе в походе в Колхиду иногда будет помогать сама Гера. Сейчас же тебе надо построить новый корабль по чертежам и при помощи моей приемной дочери богини-изобретательницы Афины, ведь мерзкий Пелий тебе корабль старый готовит, который даже не сильная буря потопит.

Некоторые говорят, что Афина изобрела корабль вместе с Владыкой морей Посейдоном, но в действительности Афина изобрела кораблестроение, а Посейдон – мореплаванье на корабле, т.е. кораблевождение. Корабль «Арго» был назван творением Афины. После завершения плаванья аргонавтов Афина перенесет корабль в круг созвездий, потому что сама его построила, и потому что этот корабль с двумя высокими носами впервые вышел в море. Среди звезд он будет виден от кормила до паруса.

Гера, ставшая после встречи с Ясоном на берегу Эвена особенной его покровительницей, а также Афина, всегда помогавшая благочестивым героям, помогли выстроить пятидесятивесельный корабль с двумя высокими носами из стройных пелионских сосен.

Афина сначала сделала на белом прибрежном песке полуострова Магнезия согласно своим замыслам творческим чертеж гордого корабля, затем его созидала, и с нею вместе, не покладая рук, трудился зодчий Арг, повинуясь божественным ее указаньям. Лесорубы в священной роще валили вековые корабельные сосны, и тихоходные волы тащили пахнущие хвойной смолой бревна на берег. Плотники Иолка пилили брусы и доски, чтоб уложить их в корабельный каркас. На иолкских полях земледельцы трепали коноплю, чтоб конопатить пазы между досок. На берегу постоянно горели костры, и в них не только строители готовили себе пищу, но и в огромных котлах на треножниках мощных варили ароматную смолу для обмазки высоких бортов, носа, кормы и днища.

Корабль, построенный в Пагасе за три месяца, был священным и обладал особенной силой, так как богиня, никогда не знавшая ложа мужчины, помогала в его строительстве, использовав деревья из священной рощи.

Эсхил и некоторые другие говорят, что Афина сама вставила в переднюю часть судна кусок от говорящего священного додонского дуба, шелестом листьев вещавшего волю богов, и потому «Арго» был вещим.

В додонском Эпире Зевс в древние времена возлюбил дуб, как царя среди деревьев и растений, и превратился в него на многие годы. И это дерево с тех пор стало священным. Бог давал прорицания сначала в основном о погоде, когда разверзнутся небесные хляби и прольется необходимый посевам дождь. Впоследствии к жрецам обращались с различными вопросами, записанными на деревянных или свинцовых табличках. Ответы, как всегда в подобных случаях, давались в атмосфере таинственности и в неопределенных выражениях, допускающих различное толкование, хотя додонские жрицы-старухи имели славу сивилл (прорицательницы). Так здесь появилось самое древнее святилище Зевса и самый древний оракул Эллады. Ветви додонского дуба даже в безветрие шептали людям волю великого бога.

В очень древние времена в Додоне Диона, одна из дочерей Океана и Тефии, была супругой Зевса. Жрицы вместе со жрецами присоединили Диону к Зевсу в древнейшем из прорицалищ в Додоне. Когда же Зевс оставил и вторую свою супругу тетку Титаниду Фемиду и женился в третий раз – на сестре своей Гере, Диона оказалась забыта до такой степени, что многие стали принимать ее не более, как за додонскую нимфу. Ревнивая Гера навсегда изгнала с Олимпа незаконную Зевса супругу, отправив ее в изгнанье на малую родину – в древний Додон, который давно уступил славу главного оракула Эллады Дельфийскому храму.

Сейчас же, златотронная Гера, умевшая быть не только ревнивой, воспалила героев – полубогов всевластной тоской по «Арго»:

– Аргонавты! Внемлите царице Олимпа! Я желаю, чтобы никто из вас в плавании в Колхиду не старался обеспечить себе бестревожную жизнь, о которой люди мечтают, когда гнусная старость придет, но чтоб каждый из вас славы бессмертной искал, являя свое беспримерное мужество и неустрашимую доблесть!

Разные мнения о строительстве «Арго»

Вскоре у подножия Пелиона появился остов особенного корабля, и размерами, и самим видом своим значительно превосходивший все обычные для тех времен суда, потому что тогда люди плавали либо все на тех же на плотах, либо на небольших появившихся относительно недавно челнах под небольшими треугольными парусами.

Многие считают, что это был первый настоящий корабль, бороздивший открытое море.

Пиндар поет, что этот корабль был построен в Магнесии, в городе, который называется Деметриада.

По словам же божественного поэта лирика Каллимаха из Кирены, корабль был построен в той области, вблизи храма Аполлона Актийского, который, по преданию, аргонавты возвели перед отплытием в месте, называемом Пагасы.

Согласно Страбону, это место было названо Пагасами от постройки здесь корабля «Арго», хотя иные считают более убедительным, что это имя дано месту от его источников, во множестве текущих здесь и обильных водой.

Гомер отмечает, что то же самое место есть на территории Фессалии, это большой порт с удобной гаванью для Фер.

Согласно Афинею, Магнесиец Поссид сообщает в третьей книге "Об амазонках", что Главк морской был строителем корабля аргонавтов «Арго» и правил им, когда вождь отважных пловцов русокудрый Ясон сражался с тирренскими разбойниками. Он единственный уцелел в этой битве – Зевс скрыл его в морской пучине, и он стал морским божеством, так что видел его только один русокудрый Ясон.

Однако большинство авторов сходятся во мнении, что строителем «Арго» был зодчий Арг, по имени которого получил название и сам корабль, и который тоже участвовал в плавании, чтобы чинить в любое время его повреждаемые части.

Согласно Диодору Сицилийскому, название «Арго» кораблю было дано по причине его необыкновенной быстроты, особенно под всеми парусами, поскольку в древности «αργός» значило «быстрый».

Некоторые, как Аполлодор, говорят, что зодчий Арг был старшим сыном Фрикса и Халкиопы. Другие уверяют, что это невозможно, так как этот совсем еще юный Арг в этот время находился в Колхиде с матерью и тремя остальными своими братьями.

Гигин же утверждает, что строитель корабля Арг был сыном Даная.

Согласно Фотию, Птолемей Гефестион говорит, что «Арго» был построен Гераклом в Оссе в Фессалии; имя ему было дано от Аргоса, сына Ясона, его возлюбленного. Из-за него он (Геракл) предпринял путешествие с Ясоном в Скифию.

Вот так таинственное время, которое невозможно ни увидеть, ни услышать, ни потрогать, обходится с фактами: можно еще предположить, что Геракл принимал участие в строительстве «Арго», но маловероятно, чтобы корабль получил имя от сына Ясона Аргоса, который был возлюбленным Геракла. Тогда выходит, что Ясон отправился в Колхиду совсем не молодым человеком.

Поскольку все, кто видел этот корабль, восхищались им, по всей Элладе пошла молва о предстоящих подвигах и о великой цели, ради которой строился такой особенный корабль, и немало знатных и храбрых юношей (лучший цвет всей Эллады!) пожелало принять участие в готовящемся походе.

Ясон получает в Дельфах оракул

Незадолго до завершения постройки корабля для похода в Колхиду Ясон обратился к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать, когда именно лучше всего ему начать поход за руном.

В лавровом венке с шерстяной повязкой на русых волосах, принес Эсонид на Парнасе дельфийскому богу жертву в виде белой телицы с позолоченными рогами и вознес молитву. Когда по знамению жертвы день оказался благоприятным для совещания, тогда светловолосая Пифия, предварительно омыв волосы в Кастальском источнике на горе Парнас, у подножия скалы Гиампея, пригласила Ясона в адитон – святая святых дельфийского храма.

В золотом ажурном головном уборе и в золототканной одежде, омытая прозрачной кастальской струей, спустилась главная жрица дивного храма в адитон, где находится золотой кумир Аполлона. Здесь же были лавровое дерево, священный источник и Омфал (Пуп Земли, центр мироздания) из белого паросского мрамора с двумя золотыми орлами. Там непорочная аполлонова дева одела на голову еще свежий лавровый венок и взошла на знаменитый треножник.

Надышавшаяся испарений, поднимавшихся из глубокой расщелины, где догнивал бывший когда-то ужасом для людей и давший название Пифии огромный змей Пифон, прорицательница сначала долго восседала на треножнике. Она молча жевала душистый лавр, чтобы от его дурманящего действия быстрее прийти в божественный экстаз, похожий на высокое поэтическое вдохновение.

Ясон и еще два жреца профета (толкователь) с табличками и стилосами в руках долго ждали вещания аполлоновой девы. И вдруг совсем неожиданно дельфийская Пифия резко воздела руки к верху и, брызгая во все стороны зеленоватой слюной, начала выкрикивать оракул в стихах, который Эсонид смог понять лишь после того, как получил разъяснение от жреца профета.

Некоторые говорят, что как раз этот жрец и был в храме главным, ибо важно не само прорицание, а его толкование. Из-за загадочности вещаний дельфийской жрицы Аполлон получил прозвище Локсий – вещающий иносказательно. Даже после толкования профетами вдохновенных изречений Пифии, оракулы часто бывали трудными для понимания, а иногда и внутренне противоречивыми.

Однако оракул, в этот раз оглашенный профетом Ясону, был прост и понятен:

– Внемли, юноша дерзкий! Возьми на свой говорящий корабль два больших медных треножника, охраняющие страну от подступивших врагов и отплыви в любой из 12 дней после того, как соберешь себе в помощь еще 53 самых доблестных героя Эллады.

Ясон начинает сбор пловцов с кормчего, певца и прорицателя [3]

По первоначальному сказанию, сложившемуся среди минийцев, живших в Фессалии и Беотии, участниками похода были герои минийского племени. Минийцы вели свой род от Миния, царя города Орхомена в Беотии. Самого же Миния одни считают сыном Посейдона и Еврианассы, другие говорят, что он сын Эола. Одну из трех трудолюбивых дочерей Миния, отвергавших оргии Диониса, звали Климена, она была матерью Алкимеды и бабушкой Ясона. Другие же говорят, что Алкимеда была дочерью фессалийского царя Филака.

Согласно «Мифам» Гигина, все аргонавты стали называться миниями, либо потому, что многие из них родились от дочерей Миния, либо потому, что Климена, дочь Миния, была матерью Ясона.

В «Аргонавтиках» орфиков и Аполлония Родосского аргонавты назывались минийцами, к ним были присоединены потом герои и других фессалийских племен. Всего насчитывали 54 героя, соответственно 50 веслам корабля, а также кормчий Тифий (его еще называли Тифис), певец и музыкант Орфей, прорицатель Мопс и сам Ясон, впоследствии избранный предводителем. Почти все аргонавты были героями, т.е. сыновьями и потомками вечноживущих на небе богов от смертных женщин.

Первым Эсонид пригласил еще по совету лучшего учителя Эллады Хирона, данному больше года назад, великого певца и музыканта Орфея. Героя-певца сама Муза Каллиопа, как гласит молва, родила у горы Пимплеиды, некогда ложе свое, разделив с фракийским речным богом Эагром.

Многие говорят, что божественным отцом Орфея был сам Аполлон лучезарный, подаривший любимому сыну золотую семиструнную лиру. С помощью этой лиры и своего волшебного голоса Орфей чаровал не только людей, он приручал диких зверей и даже двигал нерушимые скалы и деревья, и даже менял русла потоков речных, которые поворачивали, чтобы только пением его насладиться. Вот такого Орфея в помощь деяньям грядущим принял к себе Эсонид, послушный советам мудрого кентавра Хирона.

Согласно Ферекиду, с аргонавтами плавал не Орфей, а Филаммон – тоже знаменитый музыкант, сын Аполлона и хвастливой девы Хионы, которую покарала скорая на расправу стреловержица Артемида. Филламон служил в дельфийском храме, принадлежащем отцу, и одержал великое множество побед в мусических состязаниях. Говорят, когда на Дельфы напал нечестивый орхоменский царь Флегий, Филаммон доблестно погиб с бою.

Сын лапифа Ампика (сына Элата ) и побледневшей на всю жизнь Хлориды, дочери спесивой Ниобы из города Титарона в Фессалии прибыл Мопс Титарисийский. Его больше всех смертных сам Летоид обучил прорицать по полету пернатых потому, что, как говорят некоторые, Феб был божественным отцом этого Мопса.

Согласно Гигину, Мопс откликнулся на призыв Эсонида после того, как убил своего отца Ампика и потому вынужден был бежать с насиженных мест.

Звездочет знаменитый Тифий, Гагния сын, сифейский народ феспийцев без сожаления бросил. Всегда он умел волненье широкого моря предвозвестить, хорошо знал бурь неизбежных приметы, путь корабля днем проложить по солнцу умел и ночью – по яркой звезде путеводной. Это сама Тритонида Афина прийти побудила к сонму героев его, и сама к многождавшим предстала. Афина научила Тифия применять сложные паруса для плавания по открытому морю. До плавания аргонавтов парус на кораблях был один и очень примитивный, да и сами корабли были на большие лодки похожи.

Хор в «Медее» Сенеки поет о том, как Тифий дерзнул над простором морей

поднять необычные паруса и новый закон указал всем ветрам: то они должны

полотна сильно надуть, словно полную грудь, То, канат отпустив, боковой порыв

мореходы хотят поймать и крепят у средины ли мачт, у вершины ли мачт перекладины рей, когда алчность велит любое, даже самое слабое, ловить дуновение ветра. И плещется гордо ткань парусов в голубой вышине, на солнце горя багрецом, и радуется в эфирных высях Афина.