Читать книгу: «Возгласы прошлых лет. Часть вторая»
Глава 1. Тот день
– Ты точно уверен, что он всё ещё здесь?
– Да, ваша светлость. – покорно и трепетно отвечал кучер, – Лесник Токет уже ждёт вас.
– Черт… Я все надеялся, что он уже мёртв. – прогремел недовольный голос и, казалось, что расстроенный.
Обветшалая хижина располагалась между пустырем и редкими опушками. Вид у неё был ужасающий, словно здесь жил нечистый дух, давно умерший в своём старом доме. Но все же, там горел свет. Он был едва заметен за окнами и приглушено отблескивал теплыми лучами.
– Ваша светлость, может не стоит тревожить его? Всё-таки прошло несколько лет. Мало ли, что у него теперь на уме… Он стар и полоумен. – рядом поравнялся гвардеец.
– Оставьте меня. Я пойду к нему лично. Просто… Просто будьте рядом.
На улице смеркалось. Солнце почти зашло на горизонте, сменяя золотистые лучи алыми. Облака томно проплывали в небе, а река неподалёку журчала под распев ночных обитателей вод. Он ступал уверенно, перебирая ногами заросшую тропу к хижине. На нем свешивался тёмный кафтан, а суровое лицо прикрывал тяжёлый капюшон.
Подходя всё ближе, на крыльце он повстречал сгорбившегося старика. Стар он был, сух и слаб, словно скелет с тонкой, каштановой кожей, грубо натянутой и свешивавшейся складками.
Подступив еще ближе, он разглядел своим потерянным взглядом лысую голову и слепые глаза. Светло-серые, словно за ними густой пеленой проплывал туман.
Он неспешно остановился у покосившегося крыльца, слегка покачиваясь в ногах. Старик стоял в проёме и ждал, смотря куда-то вдаль, видимо на закат. Слепые ведь ощущают во взгляде цвета, но никак не могут видеть их. Подошедшего он совсем не слышал. Стоял как вкопанный и совсем не шевелился. Только старчески трясся, крепко сжимая венозной рукой палку, служившую ему тростью. Под тонкой, вытянутой шеей свисала потрёпанная серая рубаха, а под ней продолжались домотканые штаны, оборванные у колен. Старик был босой.
– Молчишь? – грубым, хриплым голосом вопросил он с придыханием.
Тот, кто его решил потревожить совсем не подозревал, что старик все ещё так чуток.
– Молчу. А ты молчал все эти годы?
Старик преклонил голову.
– Мне и не с кем было поговорить. Молчанием теперь стала моя жизнь. Я ждал тебя… – проговорил он расстроенно. – Ждал несколько лет, но ты даже не думал прийти. Зачем же явился сейчас, когда прошлого уже не миновать?
– Поговорить, Токет.
– Поговорить или снова попытаться узнать правду?
– Мне нужно просто поговорить с тобой. – посуровел в голосе тот, кто стоял горой.
Старик стоял на крыльце и опирался на палку так, словно это был меч. На вытянутых локтях кожа так и норовила ускользнуть вниз, свисая тонкими коричневыми складками. Он стоял освещенный в свету заходивших за горизонт алых лучей и довольно растягивал улыбку, словно этот свет питал его изнутри. Токет здесь жил последние шесть лет. Укрытый от священных рук высоко над горными лесами в старой заброшенной деревушке. Здесь открывались поистине завораживающие виды на горную долину и луга, за которыми величаво стояли могучие каменные гиганты и пиками тревожили облака. Поговаривали, что именно здесь великий страж иногда пролетал в лике Долры и наблюдал за тем, что происходит на земле. Возможно, страж любил посмотреть на красоту царившую здесь. Ведь то, что создано собственными силами обычно доставляет необычайное удовлетворение. В любом случае, видевший здесь темно-зеленую птицу, перья которой отблескивали и искрились серебром, умер очень давно. И многие после слухов о страже шли в эту долину умирать и, видимо, каждый перед смертью видел лик Долры. Для свято верующих встреча со стражем была незыблемой, но являлась мечтой божественной. Истинное окончание жизненного пути – увидеть стражный лик, который заберет тебя и направит твою душу к небесам. Однако, большинство людей считало плохой приметой лицезреть в небе темно-зеленую птицу. Ведь это значило о том, что смерть совсем близка, и страж уже наблюдает, чтобы забрать душу. Старику Токету такие приметы не грозили. Слепым вообще никогда ничего не грозит. Ослепнуть в течении своей жизни говорило только о грустной судьбе, но родиться слепым… Родиться слепым считалось ужасающим событием. Это значило, что страж в лике Риллы не позволил душе вернуться в этот мир, чтобы лицезреть его снова в другой жизни. О таких думали, что дальнейшая их судьба слишком страшна, чтобы видеть её воочию. Зрительный опыт всегда приносит больше боли, чем слышимый. Посмотрев ещё раз на старика, можно было заметить, что горюет он где-то глубоко внутри, но радоваться теплым лучам и звукам природы не перестает. Укрытый от священных рук, старик жил лишь благодаря одному человеку и возвышался он перед ним горой, и горестью его судьбы был.
– Что-ж… Мне этого не хватало. Твой голос сильно изменился: погрубел и стал звенящим. Ты вырос видится мне? – прохрипел старик. Казалось, что его губы заворачиваются во внутрь.
– Мне уже двадцать шесть. – звонко отвечала гора.
– Меня тебе не перегнать. – глухо фыркнул старик, но добродушно. – Семьдесят лет жизни… Без единого просвета. Славно, что страж помиловал мой слух. Так бы ушёл к закату умирать.
– Ещё не время умирать, Токет.
– Но ведь о смерти ты пришёл говаривать?
– Тот день, Токет. Верни меня к тому дню.
Он дышал тяжело и дряблой рукой потряс свою палку, ощупывая перед собой ступени крыльца. Ноги в миг захрустели за неспешными движениями и он спустился в полусогнутом положении. На вытянутой руке, старик уткнулся в гору палкой.
– Руку. Протяни мне руку. – жалостливо добавил он.
Гора смотрела в его туманные глаза над потерянным лицом и в его чертах видела увядшую жизнь. Старик давно уже должен был покоиться под раскидистым древом, в ожидании лика Долры.
Крепкую ладонь, словно медвежью лапу, посетила сухая на тончайшей коже старческая длань. Они скрепили рукопожатие, а после старик подрагивая потянулся к лицу.
– Кольца. Я ощутил их, но побрякушки может носить любой зазнавший в себе богача.
Гора ощутила на заросшей щеке дрожащую старческую ладонь. Пальцем он медленно провел по шраму скрытым за темной бородой.
– Теперь ты убедился?
Безусловно, старик должен был убедиться, что перед ним стоит тот человек, который привез его сюда и укрыл от посторонних глаз.
– Да… Пройдём в дом. – старик ответил подавлено.
Он был подхвачен под руку горой. Ростом он был высок и могуч в плечах. Складен и мускулист. В его чертах лица виднелась бычья разъяренность.
– Токет… – он остановился.
– Не томи, спрашивай сейчас. А то, глядишь упаду прямо тут не проронив ни слова. Так и не выдав тебе ответа.
– Что стало с ребёнком?
Гора смотрела в туманные глаза сверху, словно у подножия томилось застеленное серой пеленой озеро.
– Вода его унесла. – губы его потрясывались и заворачивались вовнутрь.
– Насколько далеко?
– Даже не представить.
– Мне не нужно представление. Мне нужна правда. – посуровел в голосе тот, кто стоял горой.
– Ты все ещё гонишься за правдой. Как тогда, так и сейчас. Твоя месть раскрыла тебе глаза и это истинный ужас. – томно молвил старик.
Грубой каменной рукой он крепко сжимал сухую ветвь. Она вот-вот бы обломилась, если бы гора пустила ярость наутёк.
– Раньше мне и не требовалась правда. Но, сейчас…
Старик тянулся трясущимся пальцем к горе, чтобы проучить по-старчески:
– Ты забываешь жить! Правда тебя губит изнутри. В вечной погоне за ней ты норовишь навсегда обратить на себя забвение. Но однажды… Однажды ты осознаешь, что все твои годы пронеслись за ней.
– Теперь для меня правда ценнее жизни. – гора словно спустила лавину вниз к туманному озеру.
– Ты сгоришь быстрее, чем доберёшься до неё.
– Всё равно доберусь.
– Доберёшься… Доберёшься и поймёшь, что всё было напрасно. Дети твои будут расти и увядать на глазах отца. Все ещё бегущего за правдой отца…
Гора краснела в алых лучах.
– Ты стар, Токет, но не позволяй себе предрекать мою судьбу!
– Она уже предрешена. Пойдем в дом.
Старик попытался шагнуть вперед неустойчивыми ногами, но гора не собиралась его отпускать и только гремела над ним:
– Что стало с ребенком?!
– Воды окутали его. – томно молвил Токет.
– Ты потопил люльку? Или сжалился над детским плачем?
– Воды окутали его… Дитя уплыло по Лунной реке. Бедное дитя…
– Так будет лучше для нашего королевства. Не будет больше того, кто вырос бы мстящим убийцей.
Старик снова посмотрел вверх на гору, но взгляд его словно устремлялся к кроваво-красным облакам.
– Я тоже вырос, но не стал убийцей и мести в моем сердце нет. – неспешно говорил он пытаясь сердиться.
– Ты на моей памяти единственный такой человек.
– Не единственный. Таких, как я – тысячи.
– Ты просто никогда не видел мир своими глазами.
Старик, все ещё смотрящий на небо, расстроено опустил туманные глаза. Сказать такое слепцу было непозволительным оскорблением. Токет вымолвил после недолгого молчания:
– Почему ты не потопил дитя самостоятельно? Ты дважды не ответил на этот вопрос. Ты ведь все ещё не знаешь точно от тебя был тот ребенок или нет? Или ты боялся лишать жизни невинное дитя?
– Третий ребенок точно не был моим. Я уверен в этом, но убийцей детей не являюсь.
– Как ты можешь быть уверен в этом, если в твоем воспоминании не было на это ответа?
– Достаточно разговоров, Токет. Верни меня к тому дню. Я должен найти там правду. – гора неумолимо потрясла старика.
– Там никогда не было правды. И ты никогда не видел правду. Никогда не ощущал её. Не знал. Не слышал.
– Она там есть. Я знаю. Я знаю, Токет… Верни меня ещё на несколько лет позже. В тот день, когда я нашёл Леврию в той деревне.
Алый свет все ещё не спускался с их лиц. Тот, кто стоял горой сменил суровость на тревогу, словно он уже не мог ждать.
– Если ты знал правду тогда, то сейчас бы твоя судьба играла совсем иначе. И меня бы здесь не было. Ты бы убил меня тогда? Или снова бы пощадил слепого старика? – жалостливо отвечал старик Токет.
– Я тебя пощадил только потому, что ты жил в той деревне. Вместе с тем ублюдком насильником. – гора снова прогремела лавиной, пугая туманные озера в глазах слепца.
Старик отвернувшись промолчал, от чего гора ответила на это разъяренно:
– Не молчи, Токет!
– Но я не знал правды. Как и другие жители. Как и ты. Ты пожалел, как одинокого слепого старика, так и не видевшее этот мир дитя. Твоё сердце слишком доброе. Ты знал, что мальчик не погибнет от моих рук. – ответил он отречено.
